CC BY
4
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2021. № 6. С. 3-17
УДК 141.141
Научная статья
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
A. ЭДДИНГТОН КАК СТОРОННИК МОНИЗМА РАССЕЛА
B.Д. Шубина*
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 119991,
Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия
Аннотация. Бертрана Рассела и Артура Эддингтона сторонники монизма Рассела ставят в один ряд вдохновителей этой ключевой концепции современного панпсихизма и утверждают, что они пришли к близким идеям независимо друг от друга. Однако между ними было взаимное влияние, равно как и весьма существенные разногласия. Целью статьи является прояснение того, в каком отношении идеи Эддингтона о природе материи и сознания стоят к идеям Рассела, анализ причин такого положения дел и значение этого для современного панпсихизма. Показано, что Эддингтона, в зависимости от интерпретации идей Рассела, можно считать первым сторонником или даже основателем монизма Рассела. Утверждается, что эта концепция, оформившаяся окончательно и получившая свое название лишь на рубеже XX-XXI вв., как и современный панпсихизм в целом, имеет своим истоком революционные изменения в физике первой трети XX в.
Ключевые слова: Б. Рассел, А. Эддингтон, монизм Рассела, панпсихизм, философия сознания
Original article
HISTORY OF PHILOSOPHY
A. EDDINGTON AS A PROPONENT OF RUSSELLIAN MONISM V.D. Shubina
Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, Moscow, Teaching and Scientific
Building "Shuvalovsky", 119991, Russia
Abstract. Bertrand Russell and Arthur Eddington are considered to have inspired Russellian monism by proponents of this key theory of contemporary panpsychism. It is said that they arrived at similar points of view independently from each other. However, a reciprocal influence existed between them as well as quite substantial differences in their ideas. The aim of the article is to clarify the relationship between Russell's and Eddington's views on the nature of matter and consciousness, to understand reasons of this state of affairs and its significance for contemporary panpsychism. It is shown
* © В.Д. Шубина, 2021
that Eddington can be considered as the first proponent or even the very founder of Russellian monism, depending on the interpretations of Russell's ideas. It is claimed that regardless of the fact that Russellian monism developed definitively and acquired its name only at the turn of the ХХ-ХХ1 centuries, like contemporary panpsychism as a whole, it has as its source the revolutionary changes that took place in physics during the first third of the ХХ century.
Keywords: B. Russell, A.S. Eddington, Russellian Monism, panpsychism, philosophy of consciousness
У Бертрана Рассела есть сатирический рассказ «Кошмар математика» об астрофизике Артуре Эддингтоне и его интересе к числу 137 [1, 40-44]. Также он описал в рассказах кошмары метафизика и экзистенциалиста, Сталина и прочих. А каков был бы кошмар самого Рассела? Возможно, это кошмар о панпсихизме, а именно о том, как современные сторонники монизма Рассела смешивают его идеи без указания различий с идеями Эддингтона, полагая обоих вдохновителями их панпсихистской концепции1. Филип Гофф, один из наиболее активных сторонников монизма Рассела, космопсихистской его версии2, тесно связывает их подходы, отмечая, что они оба считали, что «скрытая природа материального мира может как-то объяснить сознание» [2, 142], и пришли к схожим выводам независимо друг от друга [3]. Однако Рассел и Эддингтон испытали взаимное влияние. Кроме того, между ними существовали значительные разногласия. Известна суровая критика Расселом идей Эддингтона в «Научном мировоззрении» [4]. Она позволяет биографам говорить о личной неприязни Рассела к Эддингтону (см., например: [5, 215-219, 285]), в частности якобы за использование им достижений новой физики для подтверждения религиозных догм. При этом если и ведутся дискуссии о том, в какой мере самого Рассела можно считать сторонником монизма Рассела, то вопрос об отношении к этой концепции Эддинг-тона не обсуждается. Представляется полезным для современного панпсихизма установление различий между давшими ему начало идеями Рассела и Эддингтона и понимание их контекста.
Основу монизма Рассела составляют три положения: 1) структурализм физики: она говорит только о структуре материи в абстрактных терминах, где одно определяется через другое; 2) реализм внутренних свойств материи: данные свойства существуют, хотя физика к ним слепа, возможно, лишь ввиду своей незавершенности; 3) фундаментализм феноменальных свойств: фундаментальные внутренние свойства материи в той или иной степени феноменальны. Если
1 Есть и другие версии монизма Рассела, однако панпсихистская является наиболее популярной.
2 Космопсихисты полагают, что единственно полноценным субъектом опыта является весь универсум.
Рассел определенно поддерживал первый тезис, то о его отношении ко второму и третьему тезисам можно спорить. Эддингтон одобрял, хотя и с оговорками, все три тезиса: первый и отчасти второй были основаны на его научных разработках, третий базировался, скорее, на его личных предпочтениях.
К первому тезису о структурализме физики Эддингтон пришел посредством Рассела. Он подчеркивал влияние Рассела в становлении его философских представлений в целом [6, 305-306], но именно идея о структурализме физики была для него особенно важна: «Я всегда испытывал благодарность к м-ру Расселу за пассаж в одной из его ранних работ, где он проясняет фундаментальную важность структуры и невозможность в нашем исследовании выйти за ее пределы во внешний мир» [7, 93]. Речь идет о «Введении в математическую философию» Рассела, параграф о структурализме которой Эддингтон цитировал в своих работах (см., например: [8, 195]). Он читал эту работу при подготовке «Пространства, времени и тяготения», первого изложения теории относительности на английском языке для широкой публики. Именно здесь тезис о структурализме звучит отчетливо и, по-видимому, впервые в работах Эддингтона.
Что касается влияния других авторов на структурализм физики Эддингтона, то исследователи отмечают его довольно скудную философскую подготовку, о чем говорит иногда весьма спутанное изложение им своих философских идей и отсутствие отсылок. Однако, согласно личному журналу Эддингтона, в то время он внимательно читал А.Н. Уайтхеда, К. Пирсона, Дж. Уарда, а также УК. Клиффорда, писавшего в своих философских эссе о структурализме физики, и, кроме того, А. Пуанкаре [5, 164], которого в конце ХХ в. представляют как вдохновителя структурного реализма в философии науки3 — концепции, которая отчасти способствовала возрождению панпсихизма. Однако, несмотря на его понимание того, что эта идея о структурализме не нова [9, 332], ее значимость особо подчеркивалась им в свете революционной физики: «Это черта недавних успехов научной мысли, то, что этот необходимо формальный характер предельных понятий был, по крайней мере, понят. Это более не есть лишь философская истина, с которой можно осознанно согласиться; это стало частью научного подхода нашего времени, проявляющегося в форме современной теоретической физики» [7, 93].
А. Эддингтон постулировал свой структурализм на основании математических разработок теории относительности. Некоторая непроясненность этого момента позволяет авторам смешивать его
3 Структурные реалисты полагают, что естественно-научные теории имеют математическое или структурное содержание и успешные научные теории дают верное описание структуры мира.
структурализм со структурализмом Рассела и других авторов4. Причиной такого подхода является отчасти то, что техническая часть сложного аргумента Эддингтона для подтверждения структуралистского тезиса в популярных работах им заменялась упрощенными объяснениями структурализма, схожими с идеями более ранних авторов при отсутствии прямых отсылок к ним. Его философия не была изложена иначе, чем в популярном виде, как, например, в «Природе физического мира», либо на сложном техническом языке, как в «Математической теории относительности». Отсутствие понимания оригинального обоснования структурализма Эддингтона позволило упрекать его в искажении научных идей для выведения религии из физики.
Сложный эпистемологический аргумент Эддингтона в поддержку структурализма сегодня пытаются восстановить по его работам 20-х гг. [10, 177-243]. Эддингтон пытался преодолеть некоторый субъективизм теории относительности путем соединения ее с геометрией Вейля, что было неортодоксальным подходом, который чаще всего не был замечен. Через всю его работу «Пространство, время и тяготение» проходит вопрос: возможна ли «ничья точка зрения», картина мира как синтез всех точек зрения? Эддингтон утверждает, что знание объективного мира, то есть физического мира, с «ничьей определенно точки зрения», необходимым образом выражено тензорами, и далее на материале новой физики он доказывает, что знание структурной формы не есть знание содержания [10, 177-243].
Б. Рассел постулировал структурализм в «Анализе материи» иначе, основываясь на каузальной теории восприятия, хотя и стремясь при этом оставаться в рамках своей интерпретации современной физики. Он утверждал, что события, нами прямо не воспринятые, мы можем знать только структурно. Ему возразил математик М. Ньюман, указав, что структура является чем-то формальным и независимым от внутренних качеств объектов, и если мы знаем только ее, то нам известно лишь количество объектов, ее составляющих. Рассел согласился с возражением, заметив, что он всегда предполагал, тем не менее, что знание внешнего мира есть нечто большее, чем простая структура.
Для структурных реалистов проблема Ньюмана, подрывающая, по мнению некоторых их оппонентов, эту концепцию, и сегодня имеет значение. С расцветом структурного реализма в философии науки в конце ХХ в. забытые структуралистские идеи Эддингтона вновь обращают на себя внимание. Поскольку Эддингтон постулировал свой структурализм на основании математических разработок теории
4 Например, Герберт Фейгл смешивал концепцию Эддингтона со структурализмом Рассела и М. Шлика в поиске решения психофизической проблемы.
относительности и признавал реальное существование внешнего мира, утверждается, что проблема Ньюмана его структурализму не угрожает [10, 213-216]. Если это так, и аргумент Эддингтона в подтверждение структурализма справедлив, то его позиция более интересна для монизма Рассела, хотя и довольно сложна для философских задач в своем математическом изложении.
Кроме того, можно утверждать, что Рассел своим «Введением в математическую философию» дал Эддингтону лишь толчок для развития его структуралистской аргументации, далее Эддингтон существенно и в рамках теории относительности разработал эти идеи сам. Однако Рассел писал, хотя и не столько про структурализм, сколько в целом про идеи Эддингтона, следующее: «Я не компетентен, чтобы критиковать Эддингтона, и у меня нет желания это делать, читая его, но я остался в результате с неприятным чувством, что мы не можем, вероятно, знать столь многого о Вселенной как целом, сколько подразумевается некоторыми разработками теории относительности» [11, 59]. Так или иначе, если структурализм физики выведен Эддингтоном из разработок теории относительности, его взгляды перестают казаться продиктованными его религиозными верованиями, каковыми они представлялись другим авторам.
Что касается второго тезиса монизма Рассела о существовании внутренних свойств материи, то с ним Эддингтон был согласен [9, 259], что следует из его общей аргументации в пользу структурализма физики: «Отвечая на вопрос, что такое в действительности электрон, мы думаем, что достаточно просто описать символически его отношение к другим аспектам структуры мира; описать его внутреннюю природу было бы неуместно, даже если бы мы знали ее, потому что это не влияет на ту роль, которую играет электрон в физическом феномене» [7, 93]. Атом больше не считается чем-то подобным бильярдному шару, он является тензором или так называемым «перечнем указанных замеров» (schedule of pointer readings) на шкалах инструментов [9, 257], наука ничего не может сказать о его внутренней природе.
К третьему тезису монизма Рассела о том, что природа внутренних свойств материи в той или иной степени феноменальна, Эддинг-тон также относился с одобрением, но с рядом оговорок. Он называл внутреннюю природу материи «материалом психики» (mind-stuff)5 или сознания6. Первую часть термина он не определял, утверждая,
5 Вопреки Г. Стросону, этот термин Эддингтон почерпнул не у У Джеймса, у которого так названа глава в «Принципах психологии» [12, 59]. Термин Эддингтоном взят, скорее, у самого его автора, Клиффорда, с чьими работами он был знаком [9, 278].
6 Под сознанием (consciousness) сам Эддингтон понимал осведомленность.
что нам хорошо известно, что такое «психика» (mind). Вторая часть этого термина, «материал» (stuff), не подразумевает субстанции или вещества как такового, но «отсылает к функции, которой обладает, чтобы играть роль основания строительства мира» [9, 280]. Он отмечал, что посредством этого термина он не пытается материализовать или субстанциализировать психику или сознание. Этот «материал психики» есть некий ментальный субстрат, свойство материи. Если заменить ввиду некоторой неопределенности «материал психики» близким понятием «(прото)феноменальные свойства», позиция Эддингтона сблизится с современным панпсихизмом или панпро-топсихизмом7 монизма Рассела.
А. Эддингтон, по его собственным словам, «нечасто серьезно расходится во мнениях» с Расселом в его «Анализе материи» [9, 160], однако, несмотря на это, он не может согласиться с ним в том, что внутренние свойства материи нейтральны, а не ментальны. «Нейтральное вещество Рассела подразумевается как общее основание ментальных и физических манифестаций, но, приближаясь к ним посредством физических манифестаций, мы достигаем только символической схемы структуры, тогда как приближаясь посредством ментальных манифестаций, мы достигаем "конкретного" изложения ее природы. Структурно она нейтральная, возможно, даже преимущественно физическая, но, по существу, ее природа ментальна» [7, 95]. Эддингтон отмечал, что нейтральный материал «указывает на неверный тип обобщения», нейтральность предполагает два разных подхода к пониманию природы, тогда как у нас существует только один-единственный подход — посредством сознания [9, 280].
Б. Рассел был согласен с А. Эддингтоном, что при рассуждении о природе сознания, которое достовернее физики, следует говорить от первого лица, но отрицал концепцию Эддингтона, подчеркивая, что сконструировано не только наше понятие о материи, но и понятие о психике [13, 62]. Ментальное — это не свойство событий, как полагает Эддингтон, а форма организации, полагал Рассел [14, 53-54]. При этом физика не поможет психологии, нельзя сводить одно к другому [15, 56].
Положение о подобных ментальных, внутренних свойствах материи так же, как и свой структурализм, Эддингтон связывал с новой физикой, с тем, что понимание природы материи изменилось, она утратила прочность, стала более иллюзорной [9, 281, 318]. Однако в целом это положение есть лишь гипотеза Эддингтона, которая имела для него вес, в том числе и для постулирования познаваемости мира,
7 В панпротопсихизме внутренние свойства материи протофеноменальны, то есть только в своей определенной комбинации они формируют макрофеноменальные свойства, сознание.
его единой с сознанием природы. Эддингтон не всегда выражался ясно в отношении «материала психики». Он писал о неприятии гипотезы о нереальности внешнего мира, при этом иногда его суждения сближаются с субъективным идеализмом, солипсизмом. В целом же они часто близки объективному идеализму, особенно в поздних работах. Некоторые авторы считают его, скорее, трансцендентальным идеалистом [10, 231-234]. То, что Эддингтон иногда писал о духовной природе «материала психики» или говорил о нем как о мысли [9, 259], не смущает современных авторов ввиду возможной натуралистической интерпретации его идей. Стросон, например, просто заменяет термины Эддингтона на термины, используемые в философии сознания сегодня: «психику» — на «сознание», «мысль» — на «опыт» или «сознание» [12, 59]. Это допустимо, поскольку сами положения Эддингтона не всегда сочетаются между собой, у него, как было сказано, нет строгого философского изложения воззрений. Однако этому есть причина, которую можно понять, обратившись к еще одному важному источнику влияния на его идеи.
Известно, что Эддингтон был квакером. Он родился в простой семье квакеров и всю жизнь, участвуя в напряженных научных спорах с учеными высочайшего класса, оставался верен этому движению. Его принадлежность к квакерству зачастую лишь упоминается как причина некоторых религиозных положений, которые он вплетал в свои популярные работы по физике. Квакерство оказывало глубокое влияние не только на личную жизнь Эддингтона, но и на его исследования, методологию, способ существования в научном сообществе и вне его [5].
Квакерство, или общество Друзей, появившись в XVII в. в Англии, в дальнейшем менялось, сливаясь с другими протестантскими группами. Однако ключевое его положение оставалось неизменным: возможен прямой внутренний контакт с Богом, что выражалось в квакерстве идеей «внутреннего света» (Inward Light), который есть нечто сродни мистической интуиции, направляющей адепта в его разнообразной деятельности на благо ближнему. В либеральном квакерстве особо приветствовалась научная деятельность. Эддингтон принадлежал именно к этому новому направлению. Особенностями его были идеи о том, что, во-первых, первичным является не Святое Писание, а опыт, и, во-вторых, вера должна быть релевантна времени, что предполагает открытость «новому свету», то есть новым идеям, в том числе научным, поскольку откровение Бога разворачивается последовательно, таким образом управляя миром [16, 65]. Как и в раннем квакерстве, здесь отрицались догмы и подчеркивалась постепенность откровения Бога людям. От религии как таковой в этом движении в целом оставалось немного.
Первостепенное значение для Эддингтона и других сторонников квакерства имел религиозный опыт, «то, что важно для веры, это то, как мы поклоняемся Богу — посредством опыта» [16, 70]. Вербализация религиозной веры не допускалась, в языке не описать природу Бога, поэтому квакерское богопочитание выражалось в самом их образе жизни, в их деятельности при следовании «внутреннему свету», в самих попытках понимания Бога [16, 80]. «Если наука заявляет себя в любом смысле проводником по жизни, то это потому, что она имеет дело с опытом или частью опыта. И если религия не есть отношение к опыту, если это просто вероучение, постулирующее невыразимое бытие, которое не имеет контакта с нами, то это не та религия, которой наше Общество следует» [17, 25]. При этом полагалось, что истина может быть познана только индивидуальным образом и частично. Важен был сам ее поиск при уверенности, что во всей полноте она не может быть найдена.
Таким образом, Эддингтон не мог стремиться к доказательству существования Бога, сверхъестественных сущностей или свойств и не пытался вывести религию из науки. Квакерством может объясняться и то, почему в работах Эддингтона в целом нет однозначно выраженной философской концепции, в том числе не вполне четко определено, что подразумевается под внутренними свойствами материи, имеют ли они лишь натуралистический характер. Постулирование «материала психики» как субстрата материи требовалось Эддингтону, чтобы утверждать ее познаваемость для продолжения поиска, неважно, научного или мистического8, поскольку он, следуя квакерским идеалам, стремился к постоянному пребыванию в нем: «Ты не поймешь истинный дух ни науки, ни религии, пока сам поиск не поставлен на первый план» [17, 54].
Либеральное квакерское движение стремилось не к доказательству бытия Бога, но к снятию противоречий между наукой и религией его адептов. Это видно и по работам Эддингтона. Знаменитая «Природа физического мира» родилась из его курса, прочитанного в рамках Гиффордских лекций по естественной теологии, где в целом полагалось доказывать бытие Бога или постулировать некоторое его познание посредством новых научных достижений, однако этого Эддингтон в лекциях не делал, подчеркивая, что это бессмысленно.
Из вышесказанного видно, что критика агностика Рассела, упрекавшего Эддингтона после прочтения его «Природы физического мира» в выведении религии из физики, в этом отношении несправедлива. В чем ее причина? Для того, чтобы это понять, следует обратиться к их взаимоотношениям в контексте того времени.
8 Эддингтон считал свою позицию мистицизмом, но мистические теории экстатического характера отвергал.
Между Расселом и Эддингтоном имело место личное, хотя, вероятно, довольно формальное общение (см., например: [18, 122-123]). Оба преподавали в Тринити-колледже Кембриджа до того, как Рассела лишили должности за его политические, пацифистские взгляды. Эд-дингтон, будучи сам пацифистом, не участвовал в военных действиях Первой мировой войны и был в числе протестовавших против санкций в отношении Рассела [5, 144]. В своем «Анализе материи» Рассел опирался на «Математическую теорию относительности», поскольку эта работа «апостола относительности» Эддингтона «обладает расширенной теорией в форме, подходящей для целей философа... Для философских целей поэтому я позволил себе быть ведомым почти полностью Эддингтоном» [19, 395-396]. При этом Рассел подчеркивал, что не принимает философских выводов Эддингтона, рассматривает его научные идеи лишь как физику. Тем не менее подлежит дальнейшему исследованию вопрос, не поддался ли Рассел сколько-нибудь влиянию Эддингтона, следуя его неортодоксальной интерпретации теории относительности, данной им в том числе в «Математической теории относительности» — первом англоязычном изложении теории относительности для специалистов. Интерпретация воспринималась читающей англоязычной публикой, ввиду отсутствия возможности познакомиться с оригинальным материалом, как прямое описание теории относительности. Интерпретация теории Эддингтона с некоторым смешением с его научными и философскими идеями укоренилась и не всегда осознается как неортодоксальная, отчасти, вероятно, по причине большой похвалы книги Эйнштейном и того, что по этой работе или по работам, написанным на ее основании, эта теория изучается и до сих пор [10, 180-182].
Рассел понимал, что теория относительности, изложенная Эддингтоном, есть интерпретация хотя бы уже потому, что сравнивает ее положения с описаниями теории другими авторами [19, 78, 395-396]. При этом Рассел говорит в автобиографии о следующем состоянии: «Солипсизм давил на меня, особенно после изучения таких интерпретаций физики, как у Эддингтона. Казалось, что то, что мы считали законами природы, было только лингвистическими конвенциями, и что физика не была связана с внешним миром. Я не говорю, что я достаточно верил в это, но это стало преследующим кошмаром, все более вторгающимся в мое воображение» [20, 230-231]. Это и есть ответ на вопрос, поставленный в начале статьи: настоящим «кошмаром» Рассела был солипсизм и иллюзорность внешнего мира, к которому здание науки имеет, вероятно, лишь опосредованное отношение. Однако Эддингтон солипсистом не был и пытался преодолеть субъективизм теории относительности научными средствами, а Рассел близко подходил к солипсизму
сам9. Вероятно, его нападки на Эддингтона (см., например: [21, 47]) были попытками отстраниться от указанного «кошмара». Кроме того, даже испытывая симпатии к каким-либо идеям, как Рассел с некоторым сожалением писал о своем скептицизме, он имел потребность демонстрировать непрочность этих идей их горячим сторонникам [20, 35].
Исследователи, как было отмечено, подчеркивают перемену в отношении Рассела к Эддингтону, вплоть до неприязни, после выхода его «Природы физического мира». Они ссылаются на критическую работу Рассела «Научное мировоззрение», одной из главных мишеней которой был Эддингтон. Критика Рассела направлена на его религиозные взгляды, индетерминизм и попытки обоснования свободы воли квантовой механикой, а также на его суждения о возникновении Вселенной. Рассел весьма ядовито обвиняет Эддингтона, наряду с Дж. Джинсом10, в том, что они, путем использования достижений физики на пользу религии, проповедуют традиционные и антибольшевистские взгляды для оправдания несправедливых действий государства и получения от него почестей. Однако Рассел излагает взгляды Эддингтона упрощенно и ошибочно, что было далее показано самим Эддингтоном в ответе на критику [6, 305-308] и многими исследователями позднее. Возникает впечатление, что Рассел не читал последние главы «Природы физического мира», поскольку он упрекает Эддингтона в выведении религии из физики, что неверно и опровергается как многочисленными оговорками и уточнениями Эддингтона в самой его работе, так и показанной выше нецелесообразностью подобных действий в рамках его квакерства.
Вопреки биографам и несмотря на вышесказанное, в целом нельзя утверждать, что Рассел испытывал к Эддингтону непри-язнь11, хотя и рассказывал анекдоты о нем [21, 47]. Во-первых, в предшествующих «Научному мировоззрению» рецензиях на ту же «Природу физического мира» и другие работы Эддингтона Рассел вполне доброжелателен, хотя и отмечает неуместность слишком, на его взгляд, вольных метафизических допущений в работах по физике. Во-вторых, биографы не учитывают позднюю рецензию Рассела [13] на работу Эддингтона, содержащую ответ на критику Рассела. В рецензии Рассел извиняется перед Эддингтоном за критику в «На-
9 См., например, возражение Рассела на предположение Эддингтона о существовании вещей, общих для нашего восприятия [14, 52].
10 Второимишенью Рассела был крупныи'физик, астроном, математик и идеалист Дж. Джинс. Эддингтону был пожалован титул за заслуги в науке, равно как и Дж. Джинсу.
11 Ссылка биографа Эддингтона якобы на реплику Рассела о том, что «лучше быть в аду, чем в раю с Эддингтоном» [5, 258], дана неверно. Реплика принадлежит Витгенштейну, причина, по которой он ее подал, непонятна [22, 202].
учном мировоззрении», оправдывается, что о философских взглядах Эддингтона ему было известно и ранее, до «Природы физического мира»: «...как все знают, философия Эддингтона идеалистична и религиозна» [13, 61]. Здесь Рассел соглашается с Эддингтоном, что философия последнего только частично основана на физике. Он отмечает, что «должен был бы понять», что Эддингтон не ставил перед собой задачи подтвердить свою религию новой физикой. При этом Рассел подчеркивает необходимость недвусмысленного разъяснения этого аспекта, чтобы у теологов не было соблазна ссылаться на работы Эддингтона в подтверждение своих взглядов.
Кроме того, отсутствие неприязни к Эддингтону подтверждает цитата о нем из письма Рассела 1953 г.: «Он был человеком наивысшей порядочности и обладал тем видом непосредственной простоты, которую я считаю характерной чертой некоторых величайших ученых» (цит. по: [18, 123]). Таким образом, помимо наличия предубеждения против Эддингтона за его религиозность12, в «Научном мировоззрении» Рассел был скорее осознанно провокативен, поскольку эта работа была написана для широкой публики и преследовала социальные задачи13. Критика Рассела обусловлена скорее непростым контекстом 30-х гг. ХХ в., тревогой за судьбу мира в целом и будущее Великобритании в частности. Поэтому Рассел при своих левых настроениях и вере в науку или, скорее, в знание, пропагандировал свою позицию массам, представляя в качестве оппонентов работы верующих ученых. Кроме того, в его случае имели место личные проблемы и некоторое разочарование в науке. «В отношении метафизики, когда под влиянием Мура я впервые отбросил веру в немецкий идеализм, я почувствовал удовольствие, уверовав, что чувственный мир реален. Мало-помалу, главным образом под влиянием физики, это удовольствие угасло, и я был приведен к позиции, не сильно отличной от Беркли, без его Бога и англиканской самоуспокоенности» [23, 233]. Создается впечатление, что в «Научном мировоззрении» Рассел пытается убедить даже не публику, а себя в своей же длящейся вере в знание и разум, наблюдая тяжелые для мира времена и понимая опасности научного мировоззрения, о котором ведет речь.
В итоге, как было показано выше, взгляды Рассела и Эддингтона, вопреки Гоффу, нельзя в полной мере считать независимыми. Несмотря на то что их воззрения в определенной степени схожи,
12 Неясно, что знал Рассел о либеральном направлении квакерства и о принадлежности к нему Эддингтона. Негативное отношение к квакерству Рассел сформировал в первом браке [20, 183], особенно после знакомства с родными первой жены в США, которые принадлежали к совершенно другому направлению этого движения [20, 195-197]. После этого он осыпал квакерство насмешками, хотя некоторых его сторонников он глубоко уважал в дальнейшем [23, 37-38].
13 См. письмо Рассела издателю «Научного мировоззрения» [23, 302-303].
различия их аргументации имеют значение для современного панпсихизма. Особенно это касается структурализма физики, поскольку аргументация Эддингтона в его пользу оригинальна, имеет прочное научное основание и может избежать затруднений других видов структурализма.
Истоком современного панпсихизма следует считать революцию в физике первой трети ХХ в. Фигуры Рассела и Эддингтона значимы для этой концепции именно потому, что они были важнейшими интерпретаторами и популяризаторами научных достижений своего времени. То есть эта концепция изначально является попыткой философского осмысления новой физики, связь с которой зачастую не демонстрируется сегодня сторонниками современного панпсихизма и монизма Рассела в частности. Как было показано, роль Эддингтона в становлении монизма Рассела первостепенна, и поэтому его фигура в отношении этой концепции не должна оставаться в тени Рассела.
Если Рассела считать лишь вдохновителем монизма Рассела, поскольку спорна близость его идей данному воззрению, то Эддингтона можно назвать основателем этой концепции, окончательно оформившейся только на рубеже ХХ-ХХ1 вв. Это может показаться слишком сильным утверждением по причине некоторой неоднозначности идей Эддингтона. Однако, как мы видели, он был первым, кто заявил эти идеи в контексте революционных изменений физики, творцом которых был в том числе сам. Конечно, монизм Рассела сегодня отличается от идей Эддингтона хотя бы терминологией, но представляется, что это не создает трудностей при возможной их интерпретации в современном ключе, как это делает, например, упомянутый Стросон, ссылающийся преимущественно на Эддингтона, а не на Рассела [12].
Если все-таки самого Рассела считать не вдохновителем, а основателем монизма Рассела, утверждая, что он был согласен со всеми положениями этой концепции, то Эддингтона можно рассматривать как первого сторонника этой теории, модифицировавшего ее положения о нейтральных свойствах и развившего аргументацию в пользу структурализма на основании теории относительности. Иными словами, статус Эддингтона в отношении монизма Рассела зависит от интерпретации идей Рассела.
Представляется, что вариант об Эддингтоне как основателе этой концепции более справедлив. Рассела же можно считать лишь ее вдохновителем, о котором Эддингтон писал, что он «более чем кто-либо другой повлиял на становление моих философских взглядов и моя признательность ему действительно велика» [6, 305-306]. Эддингтон развивал идеи Рассела, изменяя их так же, как это делают современные сторонники монизма Рассела, которые пытаются так или иначе уточнить природу внутренних свойств материи. Его идеи
в целом представляются более близкими этой концепции в современном ее представлении, особенно в панпсихистском — наиболее популярном ее варианте.
Кроме того, как было показано, Рассел не имел негативного мнения об Эддингтоне, и его критика идей последнего была обусловлена «кошмаром» солипсизма, беспокойством за судьбу человечества, личными разочарованиями и «огромным затруднением... в прилаживании себя к меняющемуся миру» [20, 232]. По большому счету оба стремились к одному и тому же: Рассел — к знанию, надеясь, что оно, до определенной степени точное и полное, в целом может быть достигнуто, Эддингтон — к истине, уверенный, что она не может быть достигнута никогда. При этом Рассел, в отличие от Эддингтона, не находил ни в чем особенного утешения, но именно это и позволяло ему продолжать поиск, возможно, лишь менее оптимистичный и вдохновенный, чем поиск Эддингтона, подкрепленный его верой во внутренний свет.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Russell B. Nightmares of eminent persons and other stories. L.: The Bodley Head, 1954. 150 p.
2. GoffPh. Consciousness and fundamental reality. N.Y.: OUP, 2017. 290 p.
3. GoffPh. A way forward to solve the hard problem of consciousness // The Guardian. 2015. URL: https://www.theguardian.com/science/2015/jan/28/way-forward-solve-hard-problem-consciousness
4. Russell B. The scientific outlook. L.; N.Y.: Routledge Classics, 2009. 211 p.
5. Stanley M. Practical mystic: Religion, science and A.S. Eddington. Chicago: The University of Chicago Press, 2007. 313 p.
6. Eddington A.S. New pathways in science. Cambridge: CUP, 1947. 333 p.
7. Eddington A.S. Review on «The Analysis of Matter» by Bertrand Russell // Journal of Philosophical Studies. 1928. Vol. 3 (9). P. 93-95.
8. Эддингтон А.С. Пространство, время и тяготение. Одесса: Матезис, 1923.
216 с.
9. Eddington A.S. The nature of the physical world. N.Y.: The Macmillan Company, 1929. 361 p.
10. Ryckman Th. The reign of relativity: Philosophy in physics. 1915-1925. N.Y.: OUP, 2005. 317 p.
11. Russell B. Review of Sir Arthur Eddington. The Expanding Universe // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 57-59.
12. Strawson G. Realistic monism: Why physicalism entails panpsychism // Mind that Abides / Ed. by D. Skrbina. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2009. P. 33-66.
13. Russell B. Scientific certainty and uncertainty // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 59-62.
14. Russell B. Physics and theology // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 52-55.
15. Russell B. Review of Sir Arthur Eddington, The Nature of the Physical World // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 55-56.
16. Dandelion P. The quakers. A very short introduction. N.Y.: OUP, 2008. 142 p.
17. Eddington A.S. Science and The unseen world. L.: George Allen & Unwin LTD, 1929. 56 p.
18. Douglas А.V. The life of Arthur Stanley Eddington. L.: Thomas Nelson & Sons LTD, 1956. 207 p.
19. Russell B. The analysis of matter. UK: Billing & Sons LTD, 1927. 408 p.
20. Russell B. The autobiography of Bertrand Russell 1872-1914. Boston; Toronto.: Little, Brown And Company. 1967. 356 p.
21. Buranelli V. Bertrand Russell: An impression // Prairie Schooner. 1955. Vol. 29 (1). P. 44-48.
22. Wood A. Bertrand Russell: The passionate skeptic. N.Y: Simon and Schuster, 1958. 249 p.
23. Russell B. The Autobiography of Bertrand Russell 1914-1944. Boston; Toronto.: Little, Brown And Company, 1968. 418 p.
REFERENCES
1. Russell B. Nightmares of eminent persons and other stories. L.: The Bodley Head, 1954. 150 p.
2. Goff Ph. Consciousness and fundamental reality. N.Y.: OUP, 2017. 290 p.
3. Goff Ph. A way forward to solve the hard problem of consciousness // The Guardian. 2015. URL: https://www.theguardian.com/science/2015/jan/28/way-forward-solve-hard-problem-consciousness
4. Russell B. The scientific outlook. L.; N.Y.: Routledge Classics, 2009. 211 p.
5. Stanley M. Practical mystic: Religion, science and A.S. Eddington. Chicago: The University of Chicago Press, 2007. 313 p.
6. Eddington A.S. New pathways in science. Cambridge: CUP, 1947. 333 p.
7. Eddington A.S. Review on «The Analysis of Matter» by Bertrand Russell // Journal of Philosophical Studies. 1928. Vol. 3 (9). P. 93-95.
8. Eddington A.S. Prostranstvo, vremya, tyagotenie. Odessa: Matezis, 1923. 216 p. (In Russ.)
9. Eddington A.S. The nature of the physical world. N.Y.: The Macmillan Company, 1929. 361 p.
10. Ryckman Th. The reign of relativity: Philosophy in physics. 1915-1925. N.Y.: OUP, 2005. 317 p.
11. Russell B. Review of Sir Arthur Eddington. The Expanding Universe // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 57-59.
12. Strawson G. Realistic monism: Why physicalism entails panpsychism // Mind that Abides / Ed. by D. Skrbina. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2009. P. 33-66.
13. Russell B. Scientific certainty and uncertainty // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 59-62.
14. Russell B. Physics and theology // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge. 1996. P. 52-55.
15. Russell B. Review of Sir Arthur Eddington, The Nature of the Physical World // A fresh look at empiricism: 1927-42. N.Y.: Routledge, 1996. P. 55-56.
16. Dandelion P. The quakers. A very short introduction. N.Y.: OUP, 2008. 142 p.
17. Eddington A.S. Science and The unseen world. L.: George Allen & Unwin LTD, 1929. 56 p.
18. Douglas A.V. The life of Arthur Stanley Eddington. L.: Thomas Nelson & Sons LTD, 1956. 207 p.
19. Russell B. The analysis of matter. UK: Billing & Sons LTD, 1927. 408 p.
20. Russell B. The autobiography of Bertrand Russell 1872-1914. Boston; Toronto.: Little, Brown And Company, 1967. 356 p.
21. Buranelli V. Bertrand Russell: An impression // Prairie Schooner. 1955. Vol. 29 (1). P. 44-48.
22. Wood A. Bertrand Russell: The passionate skeptic. N.Y: Simon and Schuster, 1958. 249 p.
23. Russell B. The Autobiography of Bertrand Russell 1914-1944. Boston; Toronto.: Little, Brown And Company, 1968. 418 p.
Информация об авторе: Шубина Варвара Дмитриевна — аспирант кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (967) 175-60-89; shubina-v@inbox.ru
Information about the author: Shubina Varvara Dmitrievna — postgraduate student, Department of History of Foreign Philosophy, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University, tel.: +7 (967) 175-60-89; shubina-v@inbox.ru
Поступила в редакцию 11.02.2021; принята к публикации 25.09.2021
