CC BY
16
99.03.018. АРТЕМОВ В.М. НРАВСТВЕННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ СВОБОДЫ И ОБРАЗОВАНИЕ: Опыт реконструкции русского классического анархизма. - М.: Изд-во МГОПУ, 1998. - 159 с.
Автор указывает, что любая историческая форма философии - это своеобразный вариант поисков пути к свободе; это и сама свобода как процесс духовно-практического преодоления каких-либо внешних и внутренних зависимостей, жестко ограничивающих творческое начало в человеке. Древняя философия жадно вторгалась в различные, неведомые ранее сферы реальности и духа, олицетворяя силу мысли, по определению свободную.
Свободническое содержание духа Возрождения определялось по крайней мере двумя обстоятельствами. Во-первых, становилась все более очевидной бесперспективность тотального церковно-идеологического контроля за всеми сторонами жизни человека. Во-вторых, сформировалась потребность и сложилась благоприятная среда для изучения античных ценностей.
Утверждение и расцвет капиталистических отношений в ряде стран Европы оживили интерес к свободе преимущественно в политическом ее измерении. Политическая жизнь общества обусловила активизацию философско-теоретических и нравственно-философских исследований проблемы свободы. В новое время был сделан определенный шаг вперед в плане выяснения подлинных причин человеческих поступков, хотя в целом продолжал господствовать узко антропологический подход к человеку. В философской мысли Нового времени явным стало противоречие: восхваление внешней, разрешенной свободы сопровождалось принципиальным ее отрицанием применительно к самому человеку. Одна из попыток преодоления данного противоречия проявилась в «практической философии» И.Канта. Немецкий философ как бы возвращает свободу самому субъекту деятельности вне зависимости от того, где эта деятельность совершается. Личность, а значит и свобода, по Канту, есть начало и конец всего. Решение проблемы оказывается у Канта радикальным: человек не нуждается в каком-то внешнем русле для развертывания своей воли - он сам себе законодатель.
Русской философии, практически-нравственная ориентация которой предполагала известную бескорыстность, свойственно обращение к внутреннему миру субъекта. Славянофилы, к примеру, стремились сделать возможным такой тип поведения, который
определялся бы духовными мотивами и целями, а не какими-либо материальными интересами. Подлинная свобода для них - это максимальное преодоление внешней необходимости.
М.А.Бакунин обращал внимание на беспредельность развития человеческого общества и свободы человека, не исключал возможности появления новой формы разумных существ, морально превосходящих нынешних людей. Автор подчеркивает, что анархизм и нравственность не только не исключают, а предполагают друг друга. Для Бакунина важнее всего оказался «склад нравственной личности», рассматриваемый в качестве основы успеха дела революции, направленной в конечном счете на обеспечение свободы личности. В своих трудах Бакунин приходит к выделению Любви как «выражению жизни» Бога. Человечество, стремящееся к свободе, есть материальное воплощение данного положения, поэтому и нравственность заключает в себе жизнеутверждающее начало Любви. Если Любовь действенна своей конкретикой, то свобода должна быть завоевана собственными, прежде всего, духовно-теоретическими усилиями.
Вместе с тем Бакунин ни в коей мере не отрицает разумнонравственных ограничений, так называемой «животности». Подлинно человечным, а значит духовным и свободным, следует, по его мнению, считать то, что является результатом целенаправленного преодоления животности.
Антигосударственность рассматривалась Бакуниным лишь в качестве средства для достижения желанных для большинства здравомыслящих людей целей - свободы, сотрудничества, братства. Проблема соотношения цели и средств решалась русским мыслителем вполне приемлемо с точки зрения гуманизма и нравственности. Устранение государственных структур - это своего рода хирургическая операция применительно к обществу в целом, а не к конкретным людям. Последние, даже если они представляют указанные структуры, не должны пострадать.
Таким образом, главным в бакунизме оказывается в конечном счете нравственное измерение свободы.
Если Бакунин только собирался специально заняться этикой, имея в виду ее свободнически-преобразовательную нагрузку в процессе переделки общества на началах свободы и справедливости, то П.А.Кропоткин в полной мере осуществил этот внутрианархистский замысел. Автор отмечает наличие у Кропоткина оригинальных, проверенных самой жизнью, этических идей, вращающихся вокруг
анархистского идеала с его нацеленностью на человеческое счастье. Кропоткин исходил из признания специфической социальнонравственной природы человека как высшего природного существа, оперирующего духовно-нравственными ценностями.
Справедливость у Кропоткина отличается от платоновской справедливости тем, что она базируется не на некоем абсолютно идеальном основании, а на природно-социальной по происхождению взаимопомощи. Благом эта укорененная справедливость становится лишь в том случае, если имеет за собой свободный выбор и соответствующий поступок.
Нравственный прогресс Кропоткин представлял как результат свободного углубляющегося сотрудничества всесторонне развитых личностей. Если Бакунин выводил свободу из познания необходимости, добавляя к этому врожденные стремления человека бунтовать и мыслить, то Кропоткин связывал свободу с необходимостью познания человеком своего изначального единства с природой. Кропоткин признавал и внутренние препятствия, пределы свободы в наличной борьбе за существование, в недостатке знаний и морали. Поэтому совершенствование морали и нравственности - это прямой путь к более зрелой свободе.
Нравственное мужество, согласно Кропоткину, никак не вытекает из природно-биологического уровня бытия человека: оно является результатом свободного выбора самого человека как личности. Данный выбор выступает в качестве своеобразного механизма, поднимающего нравственность на более высокий уровень, достойный свободного человека и подлинно справедливого общества.
В целом представители русского анархизма, во-первых, значительно углубили антропологический подход в этике благодаря как привлечению богатого фактологического материала, так и органическому его соединению с социальным подходом. Во-вторых, они рассмотрели причины несвободы и безнравственности личности. Что касается внутренних преград на путях свободы и нравственности, то к их числу были отнесены безмерный эгоизм, невежество и т.п. Субъектами борьбы за свободу выступают в рамках анархизма не только народные массы, но и нравственно мужественные личности.
Автор отмечает, что одним из очевидных достижений российского общества последних лет является определенный шаг в сторону раскрепощения сознания, освобождения его от известных
идеологических и социально-психологических уз. Однако одновременно
«шаг вперед» сопровождается «двумя шагами назад», по крайней мере в такой важной сфере общественной жизни, как нравственность (с.137). Специфика феномена свободы заключается в том, что он становится подлинной реальностью только в системе иных, родственных ценностей. Такая система определяется самой ситуацией в культуре и обществе, предполагающей, по крайней мере, свободу выбора. В качестве единственно надежной опоры для идеалов справедливости и добра автор выделяет труд. «Исторически и логически труд образует первичную
основу нравственности (добра), являясь одновременно своеобразным гарантом справедливости...» (с.149).
Мораль, формирующаяся на стыке природного и социального, определяет не только ответственность личности, но и качество ее свободы. Будучи осознанной, ответственность порождает новый пласт свободы, внутренним образом соединенный с культурой и
нравственностью. «Нравственность - это не простое украшение на
дереве свободы... она - в самих корнях, она питает их, определяя в результате качество соответствующих плодов» (с.156). Не существует какой-то отдельной нравственной свободы наряду со свободой экономической или политической, а есть единая свобода, включающая в себя нравственное измерение. Важнейшим преимуществом свободы, «просвеченной» нравственностью, является то, что она не столько разъединяет человека и общество, сколько сближает их на почве творчества и ответственности друг перед другом.
В итоге автор делает вывод, что именно сохранение и нравственно выверенное обновление образования позволит открыть новые перспективы личностного и социального развития.
О.В.Летов
