CC BY
149
186
98.02.034. РЕЛИГИЯ И ОБЩЕСТВО: ХРЕСТОМАТИЯ ПО СОЦИОЛОГИИ РЕЛИГИИ: Учеб. пособие для вузов/Ин-т "Открытое о-во"; Сост.: Гараджа В.И., Руткевич Е.Д. - М.: Аспект Пресс, 1996. - 775 с.
В хрестоматию включены тексты наиболее авторитетных современных социологов. Помимо этих текстов публикуются также фрагменты работ историков, философов, психологов, необходимые для понимания ряда пограничных проблем социологии религии. Хрестоматия состоит из введения, шести разделов и приложения.
Во введении ("Религия как предмет социологического анализа") отмечается, что в ранних религиях стремление «объяснить феномен религии, понять его природу и значение, определить его сущность» (с.6) реализуется в богословии. Объяснение религии дается здесь "изнутри", с позиций человека, принимающего истины веры и из них исходящего; религия - это "встреча человека с Богом". Человек знает о Боге, верует в него, потому что Бог открылся ему. С этой точки зрения понять феномен религии может только религиозный человек и только на основе опыта "встречи с Богом". В богословском понимании, религия - это связь человека с непостижимым источником бытия.
Подход к объяснению феномена религии "извне", не предполагающий заранее в качестве предпосылки существование Бога и его откровения, возникает вместе с развитием философии как мудрости человеческой, а не божественной. В отличие от теолога, философ не довольствуется объяснением религии как веры в высшее начало, Бога или богов, но стремится ответить на вопрос, насколько обоснована и на чем держится эта вера, имеет ли она основания в человеческом опыте и разуме. Религия должна пройти проверку разумом. Так возникает критический подход к религии, причем критический не в негативном, отрицающем религию смысле, а в смысле неудовлетворенности простым принятием на веру какого бы то ни было религиозного суждения. Истинным считается только то суждение, которое прошло проверку разумом и подтверждено опытом. Такой подход присущ и религиозной философии, представители которой верят в Бога, но считают задачей философии рациональное обоснование этой веры.
В XIX в. религия становится предметом научного исследования, тщательно собирающего и накапливающего эмпирические данные,
187
исторические сведения, психологические наблюдения, касающиеся религии, анализирующего и обобщающего их с помощью выработанных научным мышлением методов. К концу XIX в. наука о религии -религиоведение - становится самостоятельной областью знания, имеющей свои предмет и методы. Предмет религиоведения отличается от предмета религиозной веры - Бога или богов, "священного", "сверхъестественного". Оно изучает религию как составную часть культуры, в ее связи и взаимодействии с другими областями деятельности человека. Наука о религии не берет на себя функции ее защиты и обоснования или, наоборот, - критики, отрицания, опровержения. Научное знание о религии само по себе не является ни религиозным, ни антирелигиозным, атеистическим. Среди ученых, успешно работавших или работающих в области религиоведения, были и есть как верующие, так и неверующие.
Развитие религиоведения шло путем разработки совокупности дисциплин, каждая из которых рассматривает религию в каком-то из ее аспектов: сравнительное религиоведение, история религии, психология религии, социология религии.
В развитии социологии религии можно выделить следующие стадии: религиозную, или "теологическое состояние"; философскую, или "метафизическое состояние"; позитивную, "когда с помощью науки достигается точная оценка существующего положения вещей" (с.11). Религия как социальный феномен представляет собой объективный фактор, внешним и принудительным образом воздействующий на людей подобно любому другому общественному институту. "Религия существует в обществе не как чужеродное ему тело; связь между религией и обществом не следует рассматривать как взаимодействие двух самостоятельных величин: религия - часть общественной жизни, от которой она не может быть изолирована; так прочно она вплетена в ткань социальных отношений" (с.21-22). Характер и степень связи религии с обществом неодинаковы на разных этапах развития общества.
В первом разделе ("Религия в истории социальной мысли") помещены отрывки из произведения Т.Гоббса "Левиафан", приводятся размышления Д.Юма о суеверии и исступлении, отрывки из работы
188
Ш.Монтескье "О духе законов", выдержки из трудов Ж.Ж.Руссо, И.Канта, Г.В.Ф.Гегеля, О.Конта, К.Маркса, С.Франка.
Т.Гоббс рассматривал церковь как "общество людей, исповедующих христианскую религию и объединенных в лице одного суверена, по приказанию которого они обязаны собраться и без разрешения которого они не должны собираться" (цит. по: с.26). Таким образом, христианское государство и церковь - это одно и то же. Чтобы исключить распри между церковью и государством, должны существовать верховная гражданская власть и "сокровенные мысли веры людей". "В христианском государстве никто, кроме суверена, не может знать, что есть и что не есть слово Божье" (цит. по: с.27).
Ш. Монтескье рассматривал различные существующие на свете религии исключительно в отношении того блага, которое они доставляют гражданскому быту, независимо от того, кроются ли корни их на небе или на земле. В своем сочинении "О духе законов" он выступает не в качестве богослова, а в качестве политического писателя: «Христианская религия, повелевающая людям любить друг друга, желает, конечно, чтобы всякий народ имел наилучшие политические и гражданские законы, потому что после нее они составляют величайшее благо, какое только человек может дать и получить» (цит. по: с.33).
Ж.Ж.Руссо так соотносил религию и закон: "Если спросят, каким образом в язычестве, где каждое государство имело свой культ и своих богов, не было религиозных войн, я отвечу, что... каждое государство, имея свой культ, равно как и свое правление, совершенно не отличало своих богов от своих законов; политическая война была также религиозной" (цит. по: с.41). В основе морального принципа религии И.Канта лежит долг: "Ничто не должно побуждать нас к опасности делать то, что может быть несправедливым" (цит. по: с.49-50). Следовательно, сознание того, что действие, которое человек хочет предпринять, справедливо, есть его безусловный долг. Г.В.Ф.Гегель называл государство «истинным образом действительности», религия же для него есть «божественное знание». «Религия и государство тождественны в себе и для себя» (цит. по: с.62), поскольку в религии и в государстве существует одно понятие свободы. По мнению Гегеля, это понятие -самое высшее из того, что дано человеку, и оно реализуется человеком.
189
Народ, имеющий плохое понятие о Боге, имеет, по Гегелю, и плохое государство, плохое правительство, плохие законы.
О.Конт, изучая весь ход развития человеческого ума от его первоначального проявления в различных областях его деятельности, вывел закон о трех состояниях истории: состоянии теологическом, или фиктивном; состоянии метафизическом, или отвлеченном; состоянии научном, или позитивном.
К.Маркс обратил внимание на тот факт, что бытие религии есть «бытие несовершенства». Источник этого несовершенства надо искать в сущности государства. Государство может совершенно эмансипироваться от религии даже тогда, когда преобладающее большинство населения все еще остается религиозным (с.83). Это большинство может оставаться религиозным в качестве совокупности частных лиц. Таким образом, человек политически эмансипируется от религии тогда, когда изгоняет ее из сферы публичного права в сферу частного права.
Во втором разделе ("Методологические основы социологии религии") представлены воззрения Э.Дюркгейма, М.Вебера, Дж.М.Йингера, Т.Парсонса, Р.Белла.
По мысли Дюркгейма, прийти к пониманию новейших религий можно, только проследив их исторический путь формирования. Это общий закон: всякий раз, когда предпринимается попытка объяснить какое-либо человеческое явление, взятое в определенный момент времени, - будь то религиозное верование, нравственное правило, правовое предписание, художественная техника, экономический порядок, - надо начинать с его наиболее простой, первобытной, формы, понять его особенности, характерные для этого периода существования; лишь затем можно показать, как оно стало тем, чем является в рассматриваемый период.
Дюркгейм считает, что «общество предполагает сознающую себя организацию, которая есть не что иное, как классификация» (цит. по: с.141). Эта организация общества вполне естественно придается им и пространству, которое оно занимает: "В конечном итоге общество вовсе не является тем нелогичным или алогичным, бессвязным и фантастическим существом, каким так часто хотят его представить" (цит. по: с.142). Общество выступает наиболее могущественным фокусом
190
физических и моральных сил, какие только существуют в мире. Задача социологии - открывать новые пути к науке о человеке.
М. Вебер задается вопросами о том, каково призвание науки в жизни человечества и какова ее ценность. "Сегодня наука есть профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самосознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящий спасение и откровение, и не составная часть размышления мудрецов и философов о смысле мира" (цит. по: с.157).
Дж. М.Йингер подчеркивает, что после Второй мировой войны научное изучение религии получало все более ощутимую поддержку в Европе и в Америке. Изучение социологии религии подразумевает анализ общества и культуры в актуальном для определенного периода времени контексте. «Изучение общества должно быть изучением религии, и изучение религии должно быть изучением общества», а социология религии - одна из отраслей научной социологии, «связующее звено между теологией и социологией» (цит. по: с.162). Широчайшую сферу для исследовательской работы предоставляет сравнительное религиоведение. Необходим также анализ взаимосвязей между религией и другими аспектами социальной структуры, образованием и моралью.
Р. Белла полагает, что религиоведение занимается не столько конкретными проблемами, сколько общей проблематикой природы человека. Исследование религиозной символики и психологии должно идти рука об руку с социологическим исследованием, потому что социальные последствия религиозной ориентации могут быть объяснены только после того, как станет понятной символическая структура религии и ее посредническое действие через отдельных людей.
В третий раздел ("Религия в социальной структуре общества") включены выдержки из трудов Н.Фюстеля де Куланж, Г.Зиммеля, Э.Трёльча. А.Гарнака, П.Сорокина и др.
Н.Фюстель де Куланж обращает внимание на тот факт, что "великие перемены, которые от времени до времени совершаются в строе общества, не могут порождаться ни случаем, ни одною лишь силою; причина, производящая их, должна быть могущественна, и она должна непременно корениться в самом человеке. Если законы человеческого
191
общежития теперь не те, что были некогда в древности, то причина здесь та, что и в самом человеке нечто изменилось" (цит. по: с .194). Религия у древних была вдохновительницей и организатором общества. В те времена представления о божестве как о высочайшей власти еще отсутствовали. У каждой семьи была своя домашняя религия, у каждой гражданской общины - своя национальная религия. Город был как бы маленькой замкнутой церковью, имевшей своих богов, свои догматы, свой культ. Верования эти кажутся нам грубыми, но они были верованиями народа, наиболее развитого и духовно одаренного в те времена, и они оказали могущественное влияние на историю, законы и учреждения греков и римлян.
В.Робертсон Смит заметил, что у всех древних народов мораль и закон идентичны и у всех народов закон и обычай являются частью религии и обладают священным авторитетом. Но нигде эта концепция не достигла такой определенности и практической силы, как в Ветхом Завете, поскольку сами боги, попечители закона, не обладали тем безусловным постоянством характера, каким обладал Иегова (с.204).
Г.Зиммель опирается на тот факт, что многообразные взаимоотношения людей содержат в себе религиозный элемент. "Вера, которая живет во взаимоотношениях людей как социальная необходимость, становится самостоятельной, типической функцией человека, находящей себе подтверждение спонтанно, изнутри" (цит. по: с.217). Значение религии для чувства, т.е. отражающееся в самых интимных глубинах души действие представлений о божественном, совершенно независимо от всех предположений о том, каким образом эти представления возникли (с.225).
Э.Трёльч в работе "Церковь и секта" отмечает, что церковь как тип организации по преимуществу консервативна. Секты же организовывались в небольшие группы и отказывались от идеи овладения миром. Они относились к миру, государству и обществу индифферентно, терпимо или враждебно в зависимости от того, отстранялись ли они от них, избегали либо терпели их рядом с собой или же стремились заменить их своим собственным сообществом. Эти отношения находятся в тесной связи с фактической ситуацией в обществе и его развитием. Церкви использовали государство и господствующие слои, включались в
192
качестве составной части в общий порядок, поддерживая его и в то же время находя в нем опору и защиту, попадая тем самым в зависимость от него и его развития. Секты же связаны с низшими слоями общества или же теми его элементами, которые противопоставляют себя государству и обществу; они всегда работали как бы «снизу вверх», а не «сверху вниз».
Греко-восточное христианство таит в себе фактор, который в течение столетий был способен оказывать сопротивление совместному действию традиционализма, интеллектуализма и ритуализма. Этот фактор - монашество. А.Гарнак анализирует развитие монашества на Западе. По его мнению, монашество находится в средоточии церкви, наряду с папством оно является во всех областях движущим фактором западно-католической истории церкви. "Монашество на Востоке сохранило свою самостоятельность ценой стагнации, западное -сохранило действенность, однако оказалось внутренне опустошенным. На Востоке оно разбилось потому, что пренебрегло нравственными задачами для мирской жизни, на Западе - поскольку подчинилось церкви, которая поставила религию и нравственность на службу политике" (цит. по: с.252).
П. Сорокин, анализируя религиозные группы и религиозные перегруппировки, рассуждает так: «Возьмем группу лиц, принадлежащих к одному и тому же государству и к одной и той же религии. Мы имеем здесь сложную, государственно-религиозную группу, составленную из кумуляции государственной и религиозной группировок. Если и государственная, и церковная власть дают этим членам одни и те же императивы поведения, если они побуждают индивидов действовать в одном и том же направлении, мы имеем солидарную кумуляцию этих группировок» (цит. по: с.259). Для средних веков характерно наличие закрытой кумулятивной государственно-религиозной группы. Члены одного государства должны были принадлежать и обычно принадлежали к одной определенной религии, признанной и санкционированной властью. Для инаковерующих, "еретиков" не было места под солнцем. Для современных государств, провозгласивших принцип свободы совести и равенства религий, такая кумулятивная группа нетипична.
В четвертом разделе ("Религия и личность: Социально-психологический аспект религии") отмечается, что М.Вебер считал
193
необходимым изучение и выявление тех созданных религиозной верой и практикой религиозной жизни психологических стимулов, которые давали определенное направление всему жизненному строю индивида и заставляли индивида строго его придерживаться. Эти стимулы в значительной степени обусловлены спецификой религиозных представлений. Религиозные догматы на первых взгляд весьма абстрактны, но люди интенсивно размышляли о них. Это объясняется их связью с практическими религиозными интересами. Абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств было той решающей идеей, которая отличила кальвинизм от католичества. В ней нашел свое завершение тот великий историко-религиозный процесс расколдовывания мира, начало которому положили древнеиудейские пророки и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством. Кажется загадкой, как тенденция к внутреннему освобождению человека от теней мира может сочетаться в кальвинизме с несомненным превосходством его социальной организации. Дело в том, что это превосходство является прямым следствием той специфической окраски, которую принимает христианская «любовь к ближнему» под влиянием внутренней отъединенности человека, свойственной кальвинистской вере. «Богу угодна социальная деятельность христианина, ибо он хочет, чтобы социальное устройство жизни соответствовало его заповедям и поставленной им цели» (цит. по: с.316).
Католику предоставлялась возможность обрести благодать, сообщаемую таинствами церкви, и тем самым преодолеть несовершенство человеческой природы: священник был магом, совершавшим чудо пресуществления; в его руках была «власть ключей»; он даровал умиротворение, надежду на спасение, уверенность в прощении и тем самым снимал то невероятное напряжение, которое было неизбежным и ничем не смягчаемым уделом кальвиниста.
З.Фрейд рассматривал религиозные учения в ракурсе их психологической природы. «Религию можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который подобно соответствующему детскому неврозу коренится в Эдиповом комплексе, в амбивалентном отношении к отцу. В соответствии с этим пониманием
194
можно было бы прогнозировать, что отход от религии неизбежно совершится с фатальной неумолимостью процесса роста, причем сейчас мы находимся как раз в середине этой фазы развития» (цит. по: с.332-333).
Ч.Глок, концентрируя внимание на индивиде и его религии, исследует три вопроса: 1) степень различия индивидов по их отношению к религии; 2) предрасположение индивидов к различным формам религиозной ориентации; 3) последствия различных религиозных ориентаций для поведения индивидов.
Э.Фромм отмечает, что «в человеке нет какого-то врожденного "стремления к прогрессу"; им движет противоречие в его существовании» (цит. по: с.364). Выражением потребности в полноте жизни, преданности цели, идее, силе выступает Бог. В гуманистической религии Бог - образ высшей человеческой самости, символ того, чем человек потенциально является или каким он должен стать; в авторитарной религии Бог - единственный обладатель того, что первоначально принадлежало человеку: он владеет его разумом и любовью.
Б. Малиновский называет смерть одним из главных источников существования религии. «Смерть есть ворота в другой мир в большем, чем просто буквальный, смысле» (цит. по: с.415). Человеческая вера в продолжающуюся жизнь является одним из главных даров религии, которая избирает лучшую, с точки зрения самосохранения, из двух возможностей - надежды на продолжение жизни или ужаса уничтожения. Вера в духов есть результат веры в бессмертие; религия спасает человека от капитуляции перед смертью, используя мечты, призраки и видения.
Веберовский анализ мировых религий - конфуцианства, буддизма, христианства, индуизма и ислама - привел к следующим заключениям. Конфуцианство было сословной этикой светской литературно образованной и рационалистической бюрократии. Тот, кто не принадлежал к этому слою, не принимался во внимание. Религиозная этика этого слоя во многом определила жизненное поведение китайцев. Носителями раннего индуизма были литературно образованные представители наследственной касты, не занимавшие никаких должностей, действовавшие в качестве своего рода ритуалистических
195
пастырей отдельных людей и сообществ, а также несокрушимого центра сословного членения, которое они определяли. Только обладавшие ведийской образованностью брахманы были подлинным религиозным сословием (в качестве носителей традиции). Ислам был вначале религией воинов-завоевателей, рыцарского ордена, состоявшего из дисциплинированных борцов за веру. Этот орден отличался от христианских орденов времени крестовых походов только тем, что не требовал сексуального аскетизма. Хотя для формирования каждой религии обычно очень важен инициирующий слой общества, однажды сложившийся тип религии достаточно сильно влияет на жизненное поведение самых разных его слоев.
Развитие рациональной религиозной этики именно в обладающих меньшей социальной значимостью слоях объясняется прежде всего их положением в обществе. Современная теоретическая и практическая, интеллектуальная и прагматическая рационализация картины мира и жизненного поведения привела к одному общему результату: "Чем больше прогрессирует этот особый вид рационализации, тем больше религия по ряду причин оттесняется в область иррационального - с точки зрения такого интеллектуального формирования картины мира" (цит. по: с.454).
В пятом разделе ("Религия и культура") помещены выдержки из работ Э.Дюркгейма, В.Тэрнера, К.Мангейма, Дж. Фрэзера и др.
Э.Дюркгейм занимался исследованием символического значения священных памятников. Он заметил, что очень часто коллективные представления о вещах наделяют их качествами, которые вовсе им не присущи в такой форме или в такой степени. Из самого обыкновенного объекта они могут сделать могущественное священное существо. Хотя силы, которые были созданы таким образом, чисто идеальны, они действуют так, как если бы были реальными: они детерминируют поведение человека с той же степенью необходимости и физического принуждения, что и реальные объекты.
В.Тэрнер считает, что для адекватного объяснения значения ритуальных символов сначала следует учесть те виды обстоятельств, которые порождают ритуальные исполнения, поскольку эти обстоятельства, по всей вероятности, решают, какой из ритуалов будет
196
исполняться, а цели ритуала во многом определяют значение используемых в нем символов.
Дж. Фрэзер исследовал магию. Он выделил два принципа магии. Первый из них гласит: подобное производит подобное, или следствие похоже на свою причину. Согласно второму принципу, вещи, которые однажды пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать и на расстоянии, т. е. после прекращения прямого контакта. Первый принцип может быть назван законом подобия, а второй - законом соприкосновения (или «заражения»). Маг обычно становится как бы общественным должностным лицом: "Ведь когда благополучие всего племени ставится в зависимость от исполнения магических обрядов, колдун становится влиятельным и уважаемым лицом и может без труда добиться ранга вождя и короля" (цит. по: с.491). Занятие общественной магией - поскольку оно оказало влияние на устройство первобытного общества - способствовало передаче контроля над делами общины в руки наиболее способных людей.
Б. Малиновский, соотнося магию с религией, указывал на сводимость религии к чисто практическим действиям, выступающим в качестве средства достижения некоей цели. Магия первобытных людей -это крайне монотонная и безэмоциональная, имеющая вполне определенные средства деятельность, круг которой очерчен некоторой совокупностью верований и исходных предпосылок. Традиция, которая господствует в первобытном обществе, находит свое концентрированное выражение в магическом ритуале и культе. Как магия, так и религия возникают в ситуациях эмоционального стресса: житейский кризис, крушение важнейших замыслов, смерть и посвящение в таинства своего племени, несчастная любовь или неутоленная ненависть. Отличие же магии от религии лежит в сакральной сфере: магия выступает как некое практическое искусство, служащее для выполнения действий, каждое из которых является средством достижения определенной цели; религия -как система таких действий, выполнение которых само по себе представляет цель.
К.Мангейм выделил в качестве аспектов «духовного брожения, характерного для нашего общества», появление многообразия стилей мышления, возникающих в процессе научного развития, и обнаружение
197
скрытых ранее мотивов коллективного бессознательного. Когда многочисленные церкви вытеснили единую доктринальную систему, гарантированную откровением, систему, способную объяснить все существенные явления статичного аграрного мира, когда прежнюю мировую религию сменило множество мелких сект, души простых людей подверглись смятению, близкому тому, которое на философском уровне испытали интеллектуалы, ставя проблему сосуществования множества теорий действительности и знания. Кризисы и потребности общественной жизни создавали эмпирический предмет, политическую и социальную интерпретацию и гипотезы, посредством которых социальные явления становились доступными анализу. Кризисы политического мышления становились кризисами научной мысли. В понятии «идеология» отражается одно открытие, сделанное в ходе политической борьбы: мышление правящих групп может быть настолько тесно связано с определенной ситуацией, что эти группы просто не в состоянии увидеть ряд фактов, которые могли бы подорвать их уверенность в своем господстве. В слове «идеология» имплицитно содержится понимание того, что коллективное бессознательное определенных групп скрывает действительное состояние общества как от себя, так и от других и тем самым стабилизирует его. Коллективное бессознательное и движимая им деятельность может исказить ряд аспектов социальной действительности.
В шестом разделе ("Религия и социальная динамика") представлены воззрения М.Вебера, Н.М.Никольского, Р.Белла, С.Н.Булгакова.
М.Вебер считал, что именно на Западе возник ряд универсально значимых явлений культуры. Так, государство как политический институт с рационально разработанными "конституцией" и правом, ориентированный на рационально сформулированные правила, т.е. "законы", на управление при помощи чиновников-специалистов, впервые стало известно Западу, хотя начатки всего этого можно проследить и в других культурах. Возникший на Западе капитализм приобрел новое значение и появились такие его типы, формы и направления, которых ранее не было нигде (с.601). Один из конституционных компонентов современного капиталистического духа - рациональное жизненное
198
поведение на основе идеи профессионального призвания - возник из духа христианской аскезы (с.619).
Н. М.Никольский рассмотрел развитие капитализма в России в контексте анализа различных групп сектантства. В середине XVIII в. старообрядческая буржуазия, российская и зарубежная, уже обладала «великими промыслами и торгами» (цит. по: с.625). Торговые и промышленные успехи старообрядцев объяснялись вполне реальными причинами, в первую очередь - солидарностью старообрядческих бюргеров. Секты создавались преимущественно в крестьянской среде, лишь иногда захватывая и городское мещанство. Поэтому история крестьянства является определяющим моментом истории возникновения и развития почти всех сект.
После 1861 г. сектантство получило чрезвычайно широкое распространение и обнаружило целый ряд новых форм и видоизменений, обусловленных пореформенной экономикой и бытом города и деревни. Многочисленные секты пореформенного периода резко распадаются на две группы - на секты чисто крестьянского характера и на секты мелкобуржуазные, смешанного состава: кустарей, лавочников, мелких хозяйчиков мастерских, фабрик, заводов.
К.Мангейм в статье "Религия в современном мире" отмечает как факт, что «во времена Возрождения и либерализма христианству не удалось сохранить свою прежнюю роль основной интегрирующей силы в общественной жизни» (цит. по: с.639). Это имело определенные последствия: 1) духовная жизнь и регулирование человеческих отношений, как общественных, так и личных, попали во власть конкурирующих общественных институтов - семьи, общины, бизнеса, профсоюзов, партией и др.; 2) потеря церковью опоры в обществе в целом часто сопровождалась готовностью ее лидеров сотрудничать с правящими классами и идентифицировать себя со своими имущественными правами, закрепленными в законе, как в духовном, так и в материальном смысле; 3) тесная связь консерватизма и реакции с церковью в значительной степени способствовала тому, чтобы общество теряло доверие к церкви и ее предложениям относительно социальных изменений.
199
Р.Белла отмечал: «Религия - один из важнейших способов, с помощью которых американцы "включены" в жизнь своей общины и общества в целом» (цит. по: с.677). Примерно 40% американцев участвуют в богослужении по крайней мере раз в неделю, а около 60% всего населения США - члены религиозных организаций. Результаты исследований Р. Белла позволяют рассматривать религию как один из элементов структуры частной и публичной жизни в США. Американский вариант приватизации религии, при котором за ней признаются некоторые публичные функции, сочетается с религиозным плюрализмом, характерным для Америки с колониальных времен. Если воздействие религии на общество заключается главным образом в формировании характера и поведения граждан, то тогда любые религии, пусть не очень хорошо знакомые или даже чужие, но имеющие многочисленных последователей, могут иметь одинаковую ценность. То обстоятельство, что большинство религий в США признают авторитет Библии как священного писания, а большинство американцев понимают слово «Бог» более или менее одинаково, способствует смягчению религиозных противоречий. В условиях США религиозный плюрализм не породил чисто случайного набора религиозных групп. Достаточно четкие принципы дифференциации - этнический, региональный, классовый -привели к созданию вполне понятной модели социальной дифференциации религиозных групп при сохранении их значительной подвижности. В большинстве американских общин имеется множество разнообразных церквей, причем чем крупнее община, тем больше это разнообразие.
Завершает хрестоматию статья С.Н.Булгакова «Религия и экономическое обновление России», в которой автор отмечает, что «в настоящее время, впрочем, как и всегда, борются между собой два отношения к миру вообще и к хозяйственной жизни в частности: механически-утилитарное и религиозное. В первом случае наперед выдвигаются разные интересы и их борьба, а момент сознания обязанностей, общественного служения остается сравнительно в тени; во втором случае подчеркивается сознание обязанностей, утверждается понимание и самой общественной жизни как системы взаимных обязанностей» (цит. по: с.706).
200
В приложении ("Религии и религиозные организации в современной России") представлен краткий обзор истории возникновения и деятельности Русской православной церкви, Русской старообрядческой и Древнеправославной церквей, протестантских лютеранских церквей и союзов. Показан также процесс распространения в России мусульманских организаций, буддизма, иудаизма.
И.В.Девина
