CC BY
120
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.7
рефераты 98.02.001-98.02.027
МОСКВА 1998
Зарубежная литература
98.02.020 "УЛИСС" Дж.ДЖОЙСА: ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИКИ М.:ТЕТРА, - 1994. -245 с.
В романе "Улисс" Джеймс Джойс спроецировал на гомеровский эпос образ жизни и мысли служащего рекламного агентства и его случайного знакомого, молодого поэта, чтобы в подразумеваемом контрасте с героикой античности показать ничтожность помыслов соотечественника, хаос его внутреннего мира, а заодно и кризис буржуазной цивилизации, т.е. исследование идейно-художественного содержания романа проводилось с позиции принципов реалистической эстетики.
Переводчик и исследователь С.С.Хоружий в своей книге1' выступил с аполегетикой романа Джойса как шедевра модернистской прозы. К вышедшему отдельной книгой "Улиссу" (1993) наряду с краткой аннотацией к каждому из восемнадцати "эпизодов" романа им был предложен тщательно разработанный общий комментарий из 550 пунктов.
Еще в первой четверти века с выходом в свет в 1922 г. роман породил обширную критическую литературу и приковал к себе внимание критики самых различных художественных и философских направлений, подчас диаметрально противоположных. Джеймс Джойс стал одним из первых европейских писателей, стремившихся выразить кризис самоощущения человека в современном мире, показать его внутреннее одиночество и бездомность. Ирландский писатель, обладавший тонким художественным вкусом и большой эрудицией, остро почувствовал, как "начинают иссякать великие традиции" или, по словам русского мыслителя В.В.Розанова, начался "уток сакральной энергии художественного слова". Современный культуролог А.Генис обобщил эту закономерность: "Смена вех — это смена реальностей. Создают реальность метафоры. Как любые слова, образы, мысли, они хоть и кажутся нематериальными, обладают громандным энергетическим потенциалом"21. О значении новаторства Джойса для его современников выразительно сказал Э.Хемингуэй:
" Хоружий С.С. "Улисс" в русском зеркале. — М Тетра, 1994. — 245 с. 21 Генис А "Вавилонская башня" Искусство настоящего времени // Иностр. лит. - М„ 1996 - № 9 - С. 10.
"Он не был прямым влиянием, но в ту пору, когда все доступные нам слова завяли и приходилось бороться за каждое живое слово, воздействие его творчества изменило все сразу и дало нам возможность освободиться от ограничений"1'.
Обретая свой индивидуальный стиль, Джеймс Джойс стремился преодолеть инерцию традиции в "Дублинцах", в "Портрете художника в юности" и решительно обратился к новой художественной форме в "Улиссе", создав глубоко новаторский, дерзко экспериментальный роман, а за ним — "Поминки по Финнегану" — роман-шифр, апофеоз литературной эксцентрики. На создание "Улисса" у писателя ушло восемь лет кропотливого труда, и техника потока сознания, внутренняя рчь были не единственным приемом, которым овладел Джойс при написании романа. Что касается гомеровского эпоса, то, по свидетельству С.Хоружего, Джойс взял из "Одиссеи" только общую схему — "план" в архитектурном смысле, или, может быть точней, способ, каким развертывается рассказ. И следовал ему в точности (с. 32).
В заявке модернизма на аналитическое воспроизведение сущности явления и предмета С.Хоружий видит аналогию из области биологии. Широко известно, что дельфины, как и другие китообразные, в дополнение к слабому зрению наделены системой звуковых сигналов, позволяющих им "видеть" мир объемно и точно ориентироваться в нем. Он приводит слова самого Джойса: "Я настаиваю, что... переложение из зрительного в слышимое — сама сущность искусства, ибо оно озабочено исключительно лишь тем воздействием, какого хочет добиться... и, в конечном счете, весь внутренний монолог в "Улиссе" есть именно это" (с. 115). Джойс, в дополнение к изображению зрительных образов, требует еще и передачи их звуковых эквивалентов как подспорье ослабленному "энерцией традиционного описания" зрительного впечатления.
Огромный роман, связанный единой темой с многомерным охватом конкретных реалий из жизни героев, было бы правомерно рассматривать как эпическое произведение в системе модернистской эстетики, если подобное возможно. Джойс действительно задался целью как бы заново, минуя традицию, воссоздать портрет
" См Урнов Д , Урнов М Литература и движение времени. — М., 1979. —
С 119.
современника в полном объеме его внутренних интенций, показать его мир с эпической полнотой и во всех физиологических подробностях, эстетически уравненных с духовным содержанием личности, т.е. Джойс стремился поднять онтологическую глубину человека до уровня духовно-эстетической значимости, что традиционно было доступно только эпическому повествованию, ведомому героической темой. Сам писатель неоднократно заявлял, что в "Улиссе" он создал "эпос человеческого тела". Это свидетельство приводит С.Хоружий в своем исследовании. Заявление Джойса, что его роман содержит эпос человеческого тела, не лишен основания, но не как претензия писателя на еще одну форму эпопеи: Джойс восстал не только против традиционных форм повествования, но и взялся разрушить господствующий в общественном сознании и искусстве двухсотлетний картезианский принцип превалирования духа над плотью. И в этом он преуспел: все части романа буквально пронизаны "телесностью", физиологией; ею определяются эмоциональные движения героев, представление о себе, их поступки. Каждая из частей романа формально проецируется на какой-либо орган или физиологические состояния героя. С.Хоружий в комментариях к роману ссылаясь на современные исследования романа Д.Гиффордом ("Аннотированный "Улисс", 1988), дает ориентировочную расшифровку эпизодов через телесные символы. Критик пишет; "Одиссея Леопольда Блума — постмодернистская шутко-серьезная одиссея и в ее соответствии с Гомером добрая доля иронии. Но одиссея формы не вызывает ни малейшей иронии ни у автора, ни у читателя. Ее масштаб поражает, многие ее приключения действительно сродни богатырским подвигам по размаху. 33 пародии "Циклопов"! 32 модели всех видов и всех эпох английской литературы в "Быках солнца"! 62 страницы непрерывного потока сознания в "Пенелопе" (с. 132). Так С.Хоружий определяет достоинство и жанр романа. Он пишет о том, что мир "Улисса" самоценен, его не надо считать вторичной реальностью, которую проверяют "жизнью", законами мира, где мы живем. Скорее наоборот, реальность окружающего мира подчиняется тексту, который несет в себе ее тайные ключи" (с. 109). По критериям постмодернистской эстетики это действительно так, и логика рассуждений С.Хоружего не выходит за границы авторской поэтики романа.
Предложенная С.Хоружим расшифровка символики текста, структуры романа, сочетание различных "дискурсов", однако, не исчерпывают всех аспектов произведения. А иногда даже затрудняют адекватное замыслу автора прочтение текста. Как известно, Джойс был весьма восприимчив к философским и эстетическим учениям его времени, прежде всего к Б.Кроче и Дж.Вико. В пору жизни в Триесте Джойс был знаком с учением Кроче, испытал его влияние-. Кроче был одним из тех, кто выступил в защиту авторских прав Джойса после пиратской публикации глав из его романа в США. В своей "Эстетике" Кроче выдвинул теорию "циклического развития духа", в которой обосновал понятие творческой интуиции как явление космического порядка ("Подлинное слово есть образ и не может быть продуктом логической объективности"). Свою задачу Кроче видел в восстановлении изначальной природы слова и места занимаемого им в сфере духа.
О непосредственном влиянии "Новой науки" Дж.Вико на взгляды Джойса упоминают многие исследователи. С.Хоружий пишет об этом только в связи с идеей писателя о цикличности исторического времени и его тупика в настоящем. Однако этого недостаточно. В романе можно найти прямые реминисценции и аллюзии на текст "Новой науки" Вико. В 15-м эпизоде романа ("Цирцея") — одном из наиболее насыщенных разнообразием авторских идей и художественных приемов — Стивен Дедал после студенческой вечеринки в компании студента-медика Линча набредает на вход в бордель, где сталкивается с разношерстной толпой. И по авторской ремарке, Стивен, "размахивая ясеневой тросточкой, колеблет фонарный луч, раскалывает свет над миром". На удивленную реакцию Линча, что же это значит, отвечает: "А то, что именно жест, а не музыка, не запахи, стал бы универсальным языком, что сделает зримым не обыденный смысл, а первую энтелехию, структурный ритм"". Налицо явное повторение одного из главных тезисов Вико о зарождении слова: "Первое, — все языческие нации, немые вначале, должны были выражать себя движениями или телами, имеющими непосредственное отношение к их идеям, второе — посредством знаков они должны были обеспечить границы своих владений и иметь в них постоянных свидетелей своего права; третье — что все они умели пользоваться монетой. Все эти истины дадут нам
"ДжойсДж. Улисс. — М. — 1993. — С. 334.
происхождение языков и букв, а также происхождение Иероглифов, Законов, Имен, Родовых Гербов, Медалей, Монет и, наконец, Языка и Письменности, на котором говорили и в которой было записано Первое Право Народа"".
Воплощение этих сентенций Вико, претворенных художественно с долей иронии и гротеска, нетрудно найти и в других "эпизодах" романа Джойса. Там же, в "Цирцее" в одном из авторских посылов к внутреннему перевоплощению Леопольда Блума возникает следующий мотив: "Пушечный залп. Человек в макинтоше исчезает. Блум палкой сбивает маковые головки. Поступают известия о скоропостижности смерти многих могущественных врагов, скотоводов, членов парламента, членов постоянных комиссий..."2'. Вико для подтверждения тезиса о происхождении поэтической речи из немого языка "Героических Гербов" приводит пример из латинского историка Тита Ливия. Последний римский царь Тарквиний Гордый после его изгнания из Рима посылает сыну "немой героический ответ", как тому расправиться со знатью в Габии. Пригласив посланника сына в сад, Тарквиний на его глазах сшибает тростью головки маков, поднимающихся над другими, более низкими травами. "Думали, что он делает это из гордости, тогда как здесь нужна была полная секретность"3'.
С Хоружий не дает "ключа" к цепочке драматических событий в "Цирцее". Указание в комментарии, что "Цирцея" — развертка внутреннего мира Блума и Стивена, осуществленная в драматической форме", не подсказывает читателю сам путь "развертки": эта глава романа почти не поддается цельному восприятию без определенного "ключа".
Указание на ближайших предшественников в "Цирцее" — "Вальпургиевую ночь" Гёте и "Искушения святого Антония" Флобера — ориентирует лишь на внешнюю форму сценария Джойса. У Гёте и Флобера фантастический мотив задан авторами изначально и движет сюжетом. У Джойса в "Цирцее" иные законы. Фантастическое рождается из самой действительности постоянно, автору остается только зафиксировать трансформацию дурной реальности в такую же
" Вико Дж Основание Новой науки об общей природе наций. — Л. — 1940. —
С. 161.
21 Джойс Дж Улисс - С 360. 11 Вико Дж. Основание. . — С. 507.
непотребную сферу духа. Все происходит по закону мира троллей из "Пер Гюнта" Г.Ибсена. С культом Г.Ибсена, увлечением его идеями в драматургии связаны первые литературные пробы Джойса: "Драма и жизнь", "Новая драма Ибсена", подражательная пьеса "Блестящая корвера"и др.
В "Улиссе" эпизод "Цирцея" занимает 83 страницы, и на каждой из них происходят невероятные события и фантастические метаморфозы с героями и их окружением. Ночные миазмы городской окраины порождают искаженные облики людей. На пути следования Стивена и Линча, после посещения роддома, возникает образ города. "От реки медленно подползают змейки тумана. Зловонные испарения поднимаются от луж, от выгребных ям, от сточных канав, от свалок и помоек. Зарево брезжит где-то на юге от устья реки"". Недалеко от них тем же путем движется Блум. "В сгущающемся ночном тумане к нему коварно подкрадывается дракон-пескоразбрызгиватель...", следует словесная перепалка с вагоновожатым. За Блумом тащится бродячая собака, учуяв запах свиных ножек в его портфеле. Затем в темноте его едва не сбивают с ног двое уличных бродяг. Испуг героя вызывает к жизни призрак отца, за ним — покойной матери. Вдруг — видение его жены Молли в костюме турчанки. Но это не все. Потом вдруг заговорил кусок мыла, бывший в кармане Блума и купленный накануне в аптеке, затем и сам аптекарь, и снова Молли и т.д. Все эти галлюцинации Блума перемешиваются встреченными им ночными обитательницами Дублина (сводня, зазывающая к себе хромоногая проститутка). Затем новый персонаж из реальной жизни — миссис Брин, старая знакомая Блума. И вот уже новый калейдоскоп видений Блума. И уже в публичном доме из каминной трубы появляется дед Блума — Вираг. Невольно напрашивается ассоциация с "пузырями земли" из шекспировского Макбета. И какая удивительная смелость автора в воплощении чувства вины в подсознании героя. Видение отца — явная аллюзия на "призрак отца Гамлета", но ощущается ироническое переосмысление классического мотива: отец попрекает Блума за полтора пенса, понапрасну потраченных, и предостерегает от карманных воров. Поражает психологическая верность "портрета" отца, извлеченного из глубины табуированной памяти Блума.
С.Хоружий видит в этих сценах "экспрессионистский театр с его характерными приемами оживших метафор" (с. 639). Однако
" Джойс Дж Улисс — С 335
развитие событий все время идет по правилу: "дурная" реальность порождает искаженные формы в сфере сознания, а те, в свою очередь, творят новые фантасмагории.
Если Стивен еще как-то держится в границах "я", то с Блумом происходят постоянные "откаты" в новые воплощения. И апогея они достигают в мизансцене с хозяйкой публичного дома Бэллой Коэн. Безусловно, самое энергоемкое воплощение гомеровского мотива искушения Одиссея Цирцеей во всем эпизоде (а может и книге) — сцена насилования Блума хозяйкой борделя "бандершей", Цирцеей. Степень унижения, переживаемого Блумом, ничуть не уступает по силе художественного звучания образам Франца Кафки, их "превращениям", переходящим границы возможного.
Джойс отрицал буржуазную культуру в ее социальной обусловленности к приверженности материальному преуспеянию. Об этом свидетельствует С.Хоружий, отмечая пафос исследования творчества Джойса советской критикой. "Теперь окончательно утвердился образ романа, как эпического и полифонического труда, стоящего вне школ и течений" (с. 54). Из этой сентенции С.Хоружего хотелось бы, однако, исключить определение романа "Улисс" как эпического произведения, имеющего иные основы поэтики.
Ю. И Крутое
98.02.021. ГАЛИНСКАЯ И.Л. КЛЮЧИ К РОМАНУ МАРГАРЕТ МИТЧЕЛЛ "УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ". - М.: ИНИОН РАН, 1997. -64 с.
И.Л.Галинская — доктор филологических наук, заведующая Отделом культурологии ИНИОН РАН, автор книг "Философские и эстетические основы поэтики Дж.Д.Сэлинджера (М., 1975), "Загадки известных книг" (М., 1986), "Льюис Кэрролл и загадки его текстов" (М , 1995), статей о М.Булгакове, о философии и теории культуры.
Ее новая книга — об американской писательнице М.Митчелл и ее знаменитом романе, отмеченном Пулитцеровской премией (1937) и по количеству проданных экземпляров уступающему, как утверждают критики, разве что только Библии". В Атланте, родном городе писательницы, состоялась премьера фильма "Унесенные ветром" с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях. Американская
" Ес^а^ А ТЬе гоай ю Тага ТЬс Ые оГ Малаге! МнсЬеН - Ь е!с, 1983 -
340 р
