CC BY
25РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 4
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО 1
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.4
рефераты 98.01.001-98.01.048
МОСКВА 1998
разумного принуждения; степень такого принуждения должна определяться в каждом деле индивидуально с учетом всех обстоятельств. Интересы плода суд во внимание не принимал, он исходил только из интересов вынашивавшей его женщины.
Автор приводит еще несколько примеров недавнего разрешения английскими судами дел о выдаче санкций на принудительное производство кесарева сечения в случаях временной утраты женщиной дееспособности.
Е.Г.Афанасьева
98.01.035. БРЭДФОРД Л. КРИТИКА ПРЕДЛОЖЕНИЙ ВЕРНУТЬСЯ К УЧЕТУ ВИНЫ СУПРУГА ПРИ РАСТОРЖЕНИИ БРАКА.
BRADFORD L. The counterrevolution: a critique of recent proposals to reform no-fault divorce laws // Stanford law rev.. - 1997. - Vol. 49, N 3. -P. 607-636.
Автор анализирует проекты, предлагающие американским законодателям вернуться к правилу учета вины супруга при расторжении брака.
Согласно этому правилу на мужа, виновного в аморальном и безответственном поведении по отношению к семье, возлагалось бремя содержания бывшей жены; если же суд, напротив, устанавливал вину жены в распаде семьи, она лишалась права на получение содержания от бывшего мужа. Вплоть до 1960 г. супруги могли расторгнуть брак только в случае уличения одного из них в виновном поведении. Это правило отражало заинтересованность государства в сохранении семьи. Представление о господствовавших до этого времени взглядах на брак можно получить, обратившись к решению Верховного суда США по делу Maynard v. Hill, рассмотренному в 1888 г., в котором говорилось: "Другие договоры могут быть по соглашению сторон изменены, дополнены и расторгнуты, но это не относится к брачному договору, заключение которого закон связывает с возникновением у сторон комплекса обязанностей; сохранение этого образования (брака) в интересах публичного порядка, поскольку оно является основой семьи и общества, без него невозможны цивилизация и прогресс".
Законы штатов определяли, совершение каких виновных действий супругами могло служить основанием для иска о
расторжении брака. Как правило, к таковым относились супружеская измена, жестокое поведение в семье, невыполнение обязанностей леред семьей. В начале XX в. эти перечни были расширены путем включения в них обвинения в совершении некоторых преступлений, а также гомосексуализма, алкоголизма и некоторых других заболеваний. Ответчик мог воспрепятствовать разводу, доказав, что совершал деяния, включенные в перечень, с согласия (в том числе при попустительстве) истца, либо был прощен истцом, либо что истец сам совершал какое-либо из этих деяний. Для того чтобы преодолеть ограничения, установленные законодательством о разводе, многие пары, желающие расторгнуть брак, были вынуждены прибегать к самооговору.
Однако под влиянием изменения взглядов на семью и распространения правовых принципов уважения автономии личности и индивидуального выбора на сферы брака, зачатия и рождения детей (так, например, в 1972 г. Верховный суд признал неконституционным закон, ограничивающий распространение контрацептивов) в 60-80-е годы 15 штатов в своем законодательстве полностью отказались от учета вины супруга при разводе, а остальные штаты расширили перечни оснований для расторжения брака, включив в них обоюдное желание супругов и невозможность сохранения семьи. Одновременно с этим часть штатов полностью отказалась от использования принципа вины при разделе имущества бывших супругов и определения их алиментарных прав и обязанностей, а другие штаты в своем законодательстве сохранили упоминание о вине лишь наряду с другими факторами, которые суды могли принимать во внимание. Суды при расторжении браков стали чаще руководствоваться моделью "чистого старта", присуждая стороны к выплате твердых единовременных сумм и избегая связывать бывших супругов длящимися финансовыми обязательствами. Все это сделало процедуру развода более доступной и менее унизительной, однако новое законодательство поставило в менее выгодное положение женщин, невиновных в распаде семьи, которые, находясь в браке, жертвовали своей карьерой для ведения домашнего хозяйства и воспитания детей, и детей, которые в 90% случаев после расторжения брака остаются с матерью. Для того чтобы устранить эту несправедливость, было предложено даже учитывать в массе имущества супругов, подлежащего разделу, такую неимущественную ценность, как профессиональная квалификация, обусловливающая
возможность получения доходов. Однако такое решение было бы оправданным лишь для тех случаев, когда один супруг смог получить образование и опыт профессиональной деятельности исключительно благодаря тому, что заботы о семье полностью взял на себя другой супруг, а так происходит далеко не всегда.
Доступность разводов, по мнению некоторых законодателей и ученых, является одной из причин кризиса американской семьи: все большее количество детей воспитывается в неполных семьях; доходы семей, возглавляемых матерями-одиночками, в среднем составляют 1/3 от доходов полноценных семей; дети, воспитанные одним родителем, чаще испытывают психологические трудности, употребляют наркотики, хуже учатся. Для того чтобы исправить такое положение, в законодательное собрание штата Мичиган был представлен законопроект, в котором предлагается вернуться к правилу об учете вины супруга при разводе. Автор проекта — депутат законодательного собрания - призывает усложнить как порядок вступления в брак (будущие супруги должны будут прослушать курс бесед либо уплатить дополнительный сбор и ожидать лицензию в течение 30 дней), так и процедуру его расторжения. Если брак расторгается по обоюдному желанию супругов, суду не придется выяснять, на ком лежит вина за распад семьи. Однако если один из супругов противится разводу, добиться расторжения брака сможет лишь тот супруг, который докажет вину другого. Кроме того, супругам, имеющим детей, будет предложено прослушать курс бесед по детской психологии.
Авторами других проектов являются ученые-юристы. Один из них, А.Морс, предлагает учитывать, на ком лежит вина за распад семьи, при разделе имущества супругов и определении их алиментарных прав и обязанностей. Он рассматривает супружескую измену, жестокое обращение с членами семьи и другие деяния, которые традиционно включались в перечни способов виновного поведения в законах о расторжении браков, как нарушение фидуциарных (доверительных) обязвтельств, что должно давать потерпевшей стороне право требовать с нарушителя возмещение причиненных убытков. Если виновным в распаде семьи будет признан супруг, имеющий больший доход, он будет присуждаться к выплате половины своего дохода в течение определенного времени невиновному бывшему супругу, и, наоборот, если будет доказана вина
22-3846
менее обеспеченного супруга, он частично утратит право на финансовую поддержку бывшего супруга.
Анализируя предлагаемые меры, автор отмечает, что они отвечают интересам добросовестных малообеспеченных супругов (как правило, женщин) и остающихся с ними детей, а некоторые семьи, возможно, даже удержат от разрушения. Однако проекты вызывают и серьезные возражения. Л.Брэдфорд приводит ряд примеров судебных решений, в которых суды признавали создание препятствий в расторжении брака нарушением права вступить в новый брак или нарушением права на неприкосновенность частной сферы (приватность). Это не означает, что любые требования, предъявляемые к супругам, расторгающим брак, неконституционны. Если ограничения разумны и не оказывают существенного влияния на способность лица принимать решение о сохранении или прекращении брака, они допустимы. Таковы, например, возложение на супругов обязанности прослушать курс бесед, предоставление им небольшого срока для примирения. Однако требования получения другого супруга на расторжение брака или доказывания его вины в распаде семьи могут быть расценены как "недолжное бремя" и признаны неконституционными.
Далее Л.Брэдфорд рассматривает проекты с прагматической точки зрения. Она высказывает сомнения в том, что преследуемые авторами проектов цели действительно будут достигнуты. Предусмотренные в них меры призваны помочь лишь малообеспеченным женщинам, невиновным в распаде семьи. Однако если, например, жена будет уличена в супружеской неверности, ее право на получение финансовой поддержки от бывшего мужа будет ограничено, даже если она вела хозяйство, воспитывала детей и таким образом давала мужу возможность повышать профессиональную квалификацию и получать большие заработки. Кроме того, столь прямая зависимость материального положения после развода от успеха доказывания виновности может толкнуть недобросовестного супруга на попытку оговора другого супруга, т.е. закон будет стимулировать не нравстенное, а, наоборот, аморальное поведение.
Сомнения в том, что новый закон всегда окажется на страже интересов женщин, вызываются также тем, что суды традиционно предъявляют к женам более строгие требования, чем к мужьям, и за одинаковое поведение муж не будет признан виновным в распаде;
семьи, а жена будет, что повлечет ограничение ее права на финансовую поддержку.
Вместе с тем автор признает, что действующее законодательство о расторжении брака нуждается в изменении. Включение в него условий об обязательном выжидательном периоде и консультировании как перед заключением, так и перед расторжением брака действительно может удержать стороны от принятия необдуманных решений, что отвечает интересам супругов и их детей. Причем наиболее эффективно консультирование до заключения брака, поскольку на этом этапе стороны наиболее восприимчивы к информации и склонны к совместному планированию.
Безусловно, необходимо учитывать вклад, который вносит в семейный бюджет супруг, берущий на себя ведение хозяйства и уход за детьми. Одобрение автора заслуживает предложение Я.Зингер распространять режим раздела доходов супругов на период времени после расторжения брака, пропорциональной сроку пребывания в браке (например, на один год за каждые два года пребывания в браке), если стороны не оговорили иного в брачном контракте.
Е.Г.Афанасьева
98.01.036. КОТРАН Э. СЕМЕЙНОЕ И НАСЛЕДСТВЕННОЕ ПРАВО КЕНИИ: ВОЗМОЖНА ЛИ ИНТЕГРАЦИЯ ИЛИ УНИФИКАЦИЯ? COTRAN Е. Marriage, divorce and succession laws in Kenya: is integration or unification possible? // J. of African law. - Oxford, 1997. - Vol. 40, N 2. - P. 194-204.
В настоящее время в Кении отсутствует единый правовой режим заключения браков. Действует Закон о браке, заключить брак в соответствии с требованиями которого могут любые лица независимо от расовой и религиозной принадлежности. Закон о христианском браке и разводе устанавливает простую процедуру заключения брака и трансформации брака, заключенного в соответствии с местными обычаями (customary marriage) в моногамный законный брак (обратный же процесс не предусмотрен, из чего можно сделать вывод о неравноценности этих видов браков). Кроме того, в отношении браков, заключенных согласно этим законам, действует Семейный закон, который основывается на английском законодательстве. На проживающих в стране индусов распространяется Закон об индусском браке и разводе, а мусульмане, составляющие 20% населения, руководствуются нормами мусульманского права - Закона
