CC BY
14
97.04.004. ТЕМАНН Т. ФИЛОСОФИЯ ЭМИЛЯ ЛАСКА И ЕЕ ВОСПРИЯТИЕ ГЕОРГОМ ЛУКАЧОМ.
THEMANN TH. Emil Lasks Philosophie und ihre Aufnahme durch Georg Lukacs//Dialektik.- Hamburg, 1996.- N 1. - S.144-161.
Статья Торстена Теманна посвящена исследованию соотношения теоретических взглядов Эмиля Ласка (1875-1915) и раннего Дьердя Лукача (1885-1971), первые работы которого редко становятся предметом изучения. Оба философа были учениками одного из основоположников Баденской школы неокантианства -Г.Риккерта (1863-1936), оба в 1911 г. под его руководством защитили диссертации в Гейдельберге. Риккерт, отвергая кантовскую вещь в себе, сводил бытие к безличному сознанию, а независимую от субъекта реальность относил к предмету веры.
Безличное сознание конструирует природу (естествознание) и культуру (науки о культуре), которые различаются по методу. Для второй сферы важен индивидуализирующий подход, основывающийся на понятии ценности. По Риккерту, философия является наукой о ценностях, образующих самостоятельную сферу, не относящуюся ни к субъекту, ни к объекту; самое важное для философии - выявление отношения субъекта к разного типа ценностям (истина, красота, добро, счастье и т.п.).
Э.Ласк в своей работе "Логика философии и учение о категориях" (1911), отбрасывая, как и все неокантианцы, понятие вещи в себе, не принимал и трансцендентальную эстетику Канта. Но он пытался сохранить понятие объективного, независимого от мышления идеального бытия, образующего внутреннее содержание сознания и постигаемого интуитивно.
Ласк пытался преобразовать трансцендентальную философию в духе теории ценностей, обращаясь прежде всего к анализу понятий содержания и формы. Его онтология базировалась на эпистемологическом критицизме, пытавшемся преодолеть субъект-
объектный дуализм указанием на то, что предметный мир конституируется не с помощью форм созерцания и категорий субъекта, но обусловлен объективно возможностями безличного сознания. Действительность он разделяет на две сферы - на бытие и логическую ценность, некое идеальное бытие. Между ними существует "непреодолимая пропасть и гетерогенность" (цит.по: с.149). Форма и содержание при этом первичны как моменты действительности и рефлексивно-вторичны, будучи конституированы субъективно. В "Логике философии..." внимание Ласка сосредоточено на этой конститутивно-обусловленной ценностной сфере.
Гетерогенность и дуализм Ласк пытается преодолеть на путях иррационализма: предметное содержание и содержание истины обнаруживают связь не только в суждении; сама предметность данного являет собой имманентную связь истины и существования, т.е. предметность теоретически выступает как структура содержания-формы. Ласк объявляет свою концепцию средним пунктом между эмпиризмом и рационализмом.
Первый апеллирует к форме, которая целиком поддается логическому подходу. Однако тождество рационально познанного отталкивается от своей логической содержательности, т.е. форма, охватывающая содержание, вместе с тем им не проникнута. Так Ласк пытается противостоять опасности панлогизма.
Ласк как бы отрешается от активной рефлексии, направленной в поисках истины на предмет, и в этом его существенное отличие от Риккерта: тот рассматривал теоретический разум как вид деятельности. Ласк же понимал философское знание как созерцательное влечение субъекта к категориально-структурированному содержанию. При этом он отграничивал трансцендентальную конститутивную логику от генерально-рефлексивной формальной логики, соединение которых возможно лишь интуитивно. Так, по его мнению, соединяются два мира. Но разрыв между ними сохраняется.
Ранний Лукач разделяет взгляды основателей Баденской школы, в том числе и на философию Канта. Он принимает также и идеи Э.Ласка, пытаясь продолжить начатое им. В некрологе Э.Ласку он подчеркивает его мысль о гетерогенности ценностей. Но уже тогда он вносит и нечто новое. Возвышение ценностной сферы, хотя и ведет к гомогенизации конститутивных форм, все же каждая из них может стать формой истины и суждения, хотя это и не снимает гетерогенности целостной системы. Из ценностной сферы вместе с тем нельзя вывести сферу бытия. Логическая однородность форм бытия внутри ценностной сферы в целом конфронтирует с гетерогенностью бытия и ценности. Дуализм, заложенный изначально в отношения содержания и формы, препятствует созданию монистической системы. Иррациональное понятие содержания, введенное Ласком, приводит к не столько к дуализму, а, скорее, к систематическому плюрализму. Так Лукач отказывает Ласку в дуализме, обращаясь к методологическому плюрализму, считая его главным результатом философии Ласка.
Важная функция гетерогенности сфер бытия и ценности состоит в принятии автономии алогичного. Для Лукача это имеет особое значение в связи с его интересом к эстетике. Опасность логического анализа эстетической ценности, ее подчинения логической схеме Лукач видит даже в кантовской "Критике способности суждения". Рационализм Канта, считает он, нивелирует различие между первичным эстетическим переживанием, уникальность которого не поддается коммуникации, интерсубъективным и теоретическим суждением. Лукач в этой связи принимает мысль Ласка о том, что в любой форме теоретического познания в скрытом виде существует изначально эстетическая структура. Лукач видит свою задачу в том, чтобы определить специфику изначального единства, "трансцендентального места" соответствующей сферы.
Философия тем самым должна с каждым предметом начинать сначала. Поэтому для Лукача исходный пункт философствования лежит преимущественно в самой вещи. Но вещь понимается не в докантовском смысле как теоретически независимый, алогичный факт, но как предметность в духе формулы Ласка о структуре содержания-формы. Конститутивным моментом предметности сферы ценности выступает в этом случае тематическая оценка. Философский труд понимается Лукачом не как конструирование предмета на основе чисто творческой, имманентной логике мысли, а как "обогащение", облагорожение сферы бытия. А в подобном систематическом "обогащении" выступает имманентная однородность предметов как необходимое условие их ценностного содержания. Здесь выявляется связь между всеобщим характером тяготеющих к ценности конститутивных форм и индивидуальным содержанием. Плюрализм дифференцированных, гетерогенных по отношению друг к другу, автономных сфер должен сниматься чисто произвольной гетерогенной действительностью переживания. Только это последнее может способствовать решению проблемы единства этих областей. Исходя из этого, Лукач строит свою систематику.
Исходным пунктом анализа системы Лукача является отрицание необходимости дедукции, диалектического синтеза, системообразующей конструкции или априорного синтетического суждения в кантовском смысле; вместо всего этого постулируется абсолютно безусловное, которое должно исследоваться только как условие его возможности. Понятие необусловленного возвращает в мысль Лукача проблематику кантовской вещи самой по себе: за пределами данных сфер оказываются возможными содержание без формы и форма без содержания. Последняя, образующая чистую ценность внутри теоретического знания, выступает как утопия. Содержание без формы указывает на непознаваемую основу соответствующего содержания одной из сфер. Это изначальное
содержание является трансцендентальной основой конкретного содержания, наполняющего каждую форму.
Обращаясь к понятию вещи в себе, Лукач возвращается не только к трансцендентальной философии, но и к гегелевской логике, в которой он видит парадигмальную альтернативу трансцендентальной философии, позволяющую принять постулат полностью беспредпосылочного полагания. Единство и беспредпосылочность гегелевской системы требует того, чтобы, начиная с совершенно неопределенного понятия бытия, одновременно охватывать и полную конкретность завершенного бытия. Лукач увидел в этом теоретическую параллель с кантовской вещью в себе. Полагание чистого бытия возможно только тогда, когда полагается одновременно и чистое ничто. Бытие и ничто в начале логики Гегеля совпадают, из этого еще ничего не может следовать. Отказ от понятия опосредования выводит бытие-ничто за пределы логической системы. Возникает парадоксальная беспредпосылочность, которая требует предпосылок.
И. С.Андреева
