CC BY
45
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙПН'ФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
Л ИТЕРАТУ РО В ЕДЕН И Е
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 1
индекс серии 1.7
рефераты 96.04.001-96.04.014
МОСКВА 1996
В статье "Современность"1) она размышляла о русской эмиграции, о литературе, о художественном таланте. А.Фет, по ее мнению, бездарный поэт, В.Брюсов также, у В.Ходасевича нет таланта, нет никакого интереса к "общим идеям", а только умение разбираться в деталях стихосложения. З.Гиппиус отмечала общее оскуднение творческого начала в человечестве, падение художественной талантливости.
В.Н.Сченснович
96.04.008. "НЕЗАМЕЧЕННОЕ ПОКОЛЕНИЕ" ГЛАЗАМИ B.C.ВАРШАВСКОГО
Владимир Сергеевич Варшавский (1906-1978) - писатель-публицист, мемуарист, литературный критик. Родился в Москве в семье присяжного поверенного и журналиста С.И.Варшавского. В 1918 г. семья переехала в Крым, затем в Чехословакию. В Праге Варшавский закончил гимназию и русский юридический факультет Пражского университета. В 1926 г. он переезжает в Париж, где поступает в Сорбонну и в течение нескольких лет изучает философию и литературу2^.
Прологом к выводам В.Варшавского как выразителя мировоззрения "младших" эмигрантов можно считать первый рассказ писателя "Шум шагов Франсуа Вильона", опубликованный в журнале "Воля России" (Прага, 1929, № 7). Позднее в книге "Незамеченное поколение" (Нью-Йорк, 1956) Варшавский подчеркивает сходство в судьбе младоэмигрантов и "лишних людей" русского прошлого, а также и всех "потерянных" поколений Европы и Америки. В 1933 г. в Париже на вечере "Чисел" он услышал и запомнил слова молодого писателя А.Алферова: "После российской катастрофы иностранные
Da нтон Крайний. Современность // Числа. - Париж, 1933. - № 9. - С. 141-145.
2)см. также: Варшавский B.C. // Писатели русского зарубежья: (1918-1940) Справочник. - М., 1993. - Ч. 1: (А-И). - С. 123-127.
пароходы разбросали всех нас, как ненужный хлам, по чужим берегам голодными, внешне обезличенными военной формой, опустошенными духовно. Отчаяние или почти отчаяние - вот основа нашего тогдашнего состояния. Наши взоры были обращены не вперед, а назад, и только с Россией связаны были у нас еще кой-какие догорающие надежды"1).
В изгнании эти люди "в тяжелом каждодневном опыте отверженности и унижения" (с. 34) открывали недостатки западной жизни. Но вместе с разочарованием росло желание доказать, что Россия духовно выше Европы и имеет особое - мессианское призвание. Именно этот своеобразный эмигрантский "комплекс неполноценности" и определяет, на взгляд Варшавского, характер новых идейных течений, возникших в 20-е годы и оказавших влияние на миросознание "молодого поколения".
В 1921 г. как защитники всего, что в русской мысли отталкивалось от "мещанского" Запада и утверждало особый путь России, выступили "евразийцы", явившиеся наследниками славянофилов. По их логике, в отличие от западного человечества, выбравшего путь "внешней правды", русский народ живет по "внутренней правде" и поэтому может обойтись без правового государства (с. 37). В распространении этой "злосчастной и гибельной" для России идеи В.Варшавский винил Н.А.Бердяева. Ни одна книга не оказала такого пагубного влияния на "младшие поколения" эмиграции, как "Новое средневековье: Размышления о судьбах России и Европы" (1924). В этой книге Бердяева Варшавский увидел "доведенную до чудовищного преувеличения критику современной буржуазной и демократической цивилизации и научного "технического прогресса" (с. 39).
Бердяев считал мечты о превращении России в правовое демократическое государство утопичными и бессмысленными.
^Варшавский B.C. Незамеченное поколение. - М., 1992. - С. 25. Далее цитаты приводятся по этому изданию с обозначением страниц в тексте обзора.
Евразийцы сделали из этого утверждения вывод, что в силу своего национального духа и своей геополитической судьбы Россия никогда не сможет стать демократией. Утверждения Бердяева и "евразийцев" об утопичности русского конституционализма разделяла в то время большая часть эмиграции. И на этом "основывалась ненависть к остаткам "левой" интеллигенции, особенно к ее вождям Керенскому и Милюкову, олицетворявшим приведшие к гибели России "маниловские" мечтания о демократии" (с. 41).
Именно "эти антидемократические и противоречащие всему духу "персонализма" утверждения Бердяева имели наибольшее влияние на идейные поиски эмиграции, толкая евразийство и более поздние дореволюционные течения к соблазнам красного, черного и коричневого фашизма" (с. 42-43). Некоторые романы начинающих писателей были проникнуты "духом гневного пророческого обличения всей современной демократической цивилизации, такой же безумной и легкомысленной жаждой ее гибели, таким же максимализмом и страшной тоской по конечному и радикальному преображению мира" (с. 43).
Первым идейным и политическим движением, всецело созданным "эмигрантскими сыновьями", был "Союз младороссов", преобразованный впоследствии в Младоросскую партию. На первом съезде в 1923 г. в Мюнхене обнаружилось полное единодушие его участников по вопросу восстановления в России монархического строя. В июле 1930 г. образовалось новое политическое движение -"Национальный Союз Русской молодежи", превратившийся позднее в "Национально-трудовой Союз" нового поколения. "Солидаристы" вышли из той же среды, что и "младороссы"; "неудивительно поэтому, - обобщал Варшавский, - что "нацмальчик" был похож на младоросса, как родной брат" (с. 68). И это движение тоже считало демократизм политической системой, которая сходит с исторической арены.
"Младороссы" и "солидаристы" были наследниками двух, казалось бы, исключающих друг друга преемств: Белого движения и
"ордена" русской интеллигенции. "Орден интеллигенции" - это "не многочисленные, но активные группы кадетов, эсеров и меньшевиков... по-настоящему эти остатки демократической и социалистической интеллигенции не имели влияния и были окружены враждой огромного большинства эмигрантов, которые возлагали на "орден" ответственность за российскую катастрофу" (с. 21). Все политические движения эмигрантской молодежи В.Варшавский считает поднявшимися "на идейной закваске, прямо противоположной интеллигентскому просветительству", и в то же время в известной мере они были продолжением "ордена" со всеми его достоинствами и недостатками, с его героической моралью и с обязательной верой в какое-либо - "целостное миросозерцание" (с. 139). О сохранении в эмиграции духа "ордена" более других мечтал И.И.Бунаков-Фондаминский - один из основателей журнала "Новый град" (Париж).
В середине 1921 г. в Белграде возникло Движение среди русских студентов-богословов; почти одновременно создаются кружки в Эстонии, Латвии, Берлине, Софии. Русский храм был единственным местом, где эмигрант чувствовал себя, как дома; сюда шли, как на "свидание с Россией". Религиозно-патриотическое чувство, близкое большинству эмигрантов, с особенной силой захватывало молодежь. Секретариат Русского студенческого христианского движения помещался в Париже, на левом берегу Сены, на бульваре Монпарнасс, в доме № 10.
На другом конце того же бульвара Монпарнасс, на стыке с бульваром Распай, начинался совсем другой мир. После первой мировой войны сюда перебрались с Монмартра многие художники. "Тогда-то и прославилась "Ротонда", а за нею и другие, открытые всю ночь кафе, где происходили "встречи молодых эмигрантских поэтов, писателей и "философов". Отсюда и пошло: "русский Монпарнасс". Подразумевалось - молодая литература" (с. 163).
В 30-е годы было распространено пренебрежительное отношение к молодым эмигрантским писателям, основанное на
убеждении, что в эмигрантских условиях литература не может существовать. В.Ходасевич в статье "Подвиг" (1932) писал о том, что невнимание к молодым писателям ложится на них моральной и материальной тяжестью. Молодежь вынуждена писать урывками, в часы, после одуряющей службы в конторе, на заводе, после сидения за рулем, после изнурительного труда. Печататься тоже было негде.
Превращение на чужбине в чернорабочих и шоферов такси вызвало у многих эмигрантов "раздвоение личности". Лучшая часть их "я" не участвовала в жизни тех стран, куда они попали по кабальным рабочим контрактам. В их собственном представлении они продолжали оставаться русскими офицерами, чиновниками, интеллигентами. Они "находились в неслыханной социальной пустоте, нигде, ни в каком обществе" (с. 174).
Эмигрантские "отцы" узнавали в поэзии монпарнасских "огарочников" отвратительные им черты декадентства: манерность, аморализм, антисоциальность, отсутствие здорового реализма, мистицизма. Варшавский глубоко переживал это непонимание со стороны "старших" и находил в нем недооценку внутренних потенций своего поколения. "Конечно, - писал он, - нормальный, "без шестых чувств" человек здоровее невротика и лучше приспособлен к деятельной жизни коллектива, но ему не хватает ужаса и боли, превращающих невротика в творца. История культуры показывает, что снова и снова праздное невротическое беспокойство не только создает "воображаемые миры", но, пробиваясь через декорации обычных утилитарных представлений, открывает более глубокий уровень реальности, скрытый от людей, занятых "делами" (с. 203-204).
Произведения самого яркого представителя литературы "незамеченного поколения" - Б.Поплавского - Варшавский назвал "путешествиями из пространства и социальной реальности во внутреннее измерение жизни" (с. 207). Мечтание открыть что-то, находящееся "по ту сторону" воздвигаемых здравым смыслом внешних пейзажей мира, предопределило всю судьбу "молодой" эмигрантской литературы. В проблемной статье "О прозе "младших"
эмигрантских писателей" Варшавский писал о литературе своего поколения как о "чахлой, растущей без воздуха, нерасцветающей прозе", однако "больше открывающей бесконечно печальный опыт эмигрантской жизни - одиночество, чем все еще прекрасное, но как бы дореволюционное творчество "старших писателей", уходящее корнями в то время, когда душа русского мира не была еще так глубоко и трагически расколота на две противоположные, кажущиеся непримиримыми тенденции" (Современные записки. -Париж, 1936. - № 61, - с. 410).
Описывая эмигрантское одиночество - "невыносимое чувство остановки жизни, томительные, сводящие с ума головокружения пустоты", - Варшавский напоминал слова Паскаля об этом же: "Человек чувствует тогда свое ничтожество, свою покинутость, свою недостаточность, свою зависимость, свое бессилие и свою пустоту, и со дна его души сейчас же подымается скука, мрак, печаль, ожесточение и отчаяние" (с. 186-187). Исключительной сосредоточенностью на внутренней жизни "молодая" эмигрантская литература страстно защищала личность против тоталитаризма и тем самым оказалась в центре борьбы, от исхода которой зависело будущее.
Для "младшего" поколения эмигрантов много сделал И.И.Бунаков-Фондаминский с его идеями "Нового града". По убеждению В.Варшавского, журнал "Новый град" не только принимал идеалы демократии, но нашел для их проповеди новые вдохновенные слова. И.Бунаков-Фондаминский, "мудростью сердца" чувствуя драму отверженных монпарнасских "огарочников", начал приглашать их к себе на собрания. Он понимал, что единственная настоящая помощь писателя - дать им возможность печататься. Фондаминский организовал для них литературный альманах "Круг" и серию стихотворных сборников "Русские поэты". Местом первой встречи эмигрантских "сыновей" с "орденскими" людьми явился именно "Круг", участником которого был также и Варшавский. "Круг" сформировали две группы, сильно различавшиеся идейно и
психологически. Одна из них состояла главным образом из сторонников журналов "Новый град" и "Православное дело" (Париж); это - Н.Н.Алексеев, Н.А.Бердяев, мать Мария, К.В.Мочульский, Г.П.Федотов. Другая - "младшая" группа - "монпарнасцы". Интерес к общественным вопросам был очень высок в среде участников "Круга"; постепенно образовался как бы политический отдел журнала, призванный стать зачатком нового "ордена", по замыслу Фондаминского. Он привел к участию в политических собраниях группу молодых монархистов-легитимистов, отколовшихся от "младоросской" партии и издававших свой собственный журнал "Русский временник" (Париж). Журнал утверждал, что "монархия вполне совместима с демократией, с которой, по существу, у нее нет противоречия, но несовместима с тоталитарной демократической диктатурой" (с. 299). Сотрудники "Русского временника" защищали не только демократию, но и "орден русской интеллигенции". В.Варшавский, будучи сам демократом-центристом, писал: "Во всей эмигрантской публицистике не найти такого страстного исповедания демократического идеала и такой убежденной защиты интеллигенции, как в этом органе "революционной монархической мысли" (с. 304).
Когда началась война с фашистской Германией, "эмигрантским сыновьям" в первый раз в жизни предоставилась возможность доказать на деле, что, несмотря на всю свою многолетнюю оторванность от России, они были русскими интеллигентами. В первые дни войны глава "парижской школы" Г.В.Адамович, скрывая порок сердца, в свои 45 лет записался добровольцем во французскую армию. Движение "Резистанс" было начато монпарнасским поэтом, участником "Круга" Борисом Вильде, героическая смерть которого доказала, что Фондаминский достиг своей цели - сумел передать молодому поколению "мистическое вдохновение орденского жертвенного подвижничества" (с. 306). Фондаминский умер в концлагере, отказавшись от побега, дабы "разделить участь обреченных евреев" (с. 282).
15-658
В 1939 г. В.С.Варшавский вступил в ряды французской армии; он также участвовал с Сопротивлении. Испытал на себе ужасы немецкого плена, был освобожден войсками союзников.
В предисловии к последней незавершенной книге писателя "Родословная большевизма" А.Шмеман писал: "... Варшавский встал на защиту России путем раскрытия подлинной родословной большевизма. И сделал он это с тем мужеством, с которым в июле 1940 г. он, рядовой разгромленной французской армии, почти в одиночку, на протяжении нескольких дней, в обреченной крепости сдерживал мощный натиск немцев" (см.: Варшавский В. Родословная большевизма. - Париж, 1982. - С.Ш.).
Свои переживания как участника второй мировой войны Варшавский раскрыл в книге "Семь лет" (1950). Он был убежден, что для оценки вклада его поколения в русскую культуру большее значение имеет "героическая и жертвенная смерть лучших его представителей... чем идеологическая и художественная литература" (с. 312). "Русские мальчики", несмотря на беспочвенность, нищету и отверженность, сохранили в изгнании верность самим высоким заветам русской культуры. К повести их жизни и смерти никакие комментарии не нужны" (с. 373).
Ю.Терапиано, оценивая книгу "Незамеченное поколение"1), писал: "Несмотря на разницу между миросознанием "отцов" и "детей", порой - даже идейную вражду, разделявшую прежние и новые поколения на два непримиримых лагеря, их идеология в своей внутренней сути, как утверждает Варшавский, являлась все-таки проявлением той же самой русской души, души русской молодежи, в основном стремившейся к такому же, как прежде, бескорыстному,
1)Книгу также рецензировали: Зеньковский В.В. (ВРСХД. - Париж, 1956. -№ 42), Оболенский С.С. (Там же. - № 51), Карпович М.М. (Опыты. - Нью-Йорк, 1956. -№6).
жертвенному служению во имя идеала и блага своего народа и всего человечества" (Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-1974). - Париж, Нью-Йорк, 1987. - с. 294).
В книгу "Ожидание" (1972) Варшавский включил в последовательном порядке переработанные публикации из разных эмигрантских журналов за последние 20 лет1). Лирический герой автора Владимир Гуськов говорит: "Я был уверен, мир имеет доброе значение. Только с годами подсказываемые разумом сомнения разрушили мое первоначальное безотчетное в этом убеждение. Но, оглядываясь теперь на мою жизнь, я вижу, что мое сознание, моя воля, моя душа всегда стремились это убеждение восстановить" (Ожидание. - С. 6).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Костиков В.В. "Незамеченное поколение" // Костиков В.В. "Не будем проклинать изгнание...": (Пути и судьбы русской эмиграции). - М., 1990. - С. 220-238.
2. Михайлов О. Литература русского зарубежья: Незамеченное поколение // Лит. в школе. - М., 1991. - №5. - С. 28^4.
Е.А.Цурганова
96.04.009. ЕСАУЛОВ И.А. ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ: (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции) // Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. -Петрозаводск, 1995. - С. 238-266.
Автор статьи рассматривает прозу русского зарубежья с точки зрения эволюции русской православной соборной традиции (соборность он трактует в рамках православия). Хотя заглавие статьи
»См. рецензии: Иваск Ю. (Новый журнал. - Нью-Йорк, 1972. - № 109); Фотиев К.В. (Грани. - Франкфурт-на-Майне, 1972. - № 86; Новый журнал. - 1978. - № 131): [Нмсмам Д. (К«|пи||сн|. - Мюнхен, 1978. - № Н>).
