CC BY
19
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИАЛ
СОЦИОЛОГИЯ
2
издается с 1991 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2,11 рефераты 96.02.001-96.02.027
МОСКВА 1996
Прозвучала и мысль о том, что тезис о всесилии государства в России — идеологический миф. Наряду с этим высказывалось суждение, что гражданское общество способно утвердиться в Росии только при поддержке государства, при этом необходима борьба за демократизацию государственных институтов.
96.02.023. МЕЩЕРКИН А. К. СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПРОФСОЮЗЫ В РОССИИ. ЗА КЕМ МОЖЕТ БЫТЬ БУДУЩЕЕ? / Русско-американский фонд профсоюза исследований и обучения — М., 1995— 144 е.*
Автор реферируемой работы — Александр Кузьмич Мещеркин, скоропостижно скончался после тяжелой болезни 28 июля 1995 г. в возрасте 49 лет. Замечательно цельный, открытый, честный, щедрый человек покинул нас совершенно неожиданно, в расцвете сил. Он родился в 1946 г. в Самаре (Куйбышеве); работал разнорабочим, электромонтером, электросварщиком, прошел срочную службу в армии. Окончив истфак МГУ, он всю последующую жизнь посвятил социологии, в 1976 г. защитил кандидатскую диссертацию, будучи аспирантом ИСИ АН СССР. Его первыми наставниками были социологи-шестидесятники. Главный его научный интерес — социология труда, почти все аспекты которой он успел охватить в своих 80 публикациях (опубликованы и два его обширных обзора по проблемам трудовой активности в изданиях ИНИОН в 1985 и 1991 гг.). Долгое время А. К. Мещеркин работал в научном центре ВЦСПС, заг тем в Институте социальных и политических технологий и в Институте социологии РАН. Изучая профсоюзное движение, он незадолго до безвременной кончины издал на немецком языке по заказу Фонда Фридриха Эберта вариант реферируемой монографии — этого своего рола научного завещания его, прогнозирующего будущее российских профсоюзов
* Аналогичное изд аше выпушено в Германии: Meschtacherkin A. Die alten und die neuen Gewerkschaften in Rualand: Erfahrungen au« einem Vergleich der FUGR und der SÖZPROF.— Düueldorf, 1995 .— 122 S.— (Maniukripte 179). 16-1087
Монография состоит из трех.глав. Первая глава освещает состояние трудовых отношений и профсоюзного движения в современной России; во второй главе подробно анализируются все аспекты деятельности российских профсоюзных организаций различных типов, а в третьей — перспективы их развития.
Большая часть фактического (эмпирического) материала для данного исследования была собрана в г. Липецке. Выбор Липецка был обусловлен тем, что это достаточно типичный по размеру, населению и промышленному потенциалу провинциальный город европейской части России; в Липецке активно действуют региональная, городская и несколько первичных организаций СОЦПРОФа, причем на тех же предприятиях, где функционируют и первички ФНПР; это позволило сравнить содержание и методы работы первичек двух профсоюзов в одних и тех же трудовых коллективах и условиях; профкомы двух обследованных металлургических предприятий Липецка по вертикали входят в Независмый профсоюз трудящихся горно-металлургической промышленности, а по горизонтали — в областную федерацию профсоюзов ФНПР, что представляет особый интерес в плане изучения проблемы взаимодействия и взаимоотношений старых и новых профсоюзов.
Структура и финансы профорганов. Структура и деятельность профсоюзов ФНЦР сложилась в основном еще в советское время; с момента их возникновения и до конца 1980-х годов строились в соответствии с ленинскими принципами: 1) демократического централизма, 2) партийного руководства и 3) производственно-отраслевого построения. ФНПР унаследовала структуру ВЦСПС на территории России практически в неизменном виде. Единственное исключение — преобразование (переименование) областных (краевых, республиканских) советов в областные (краевые, республиканские) федерации профсоюзов ФНПР. "По своей сути советские профсоюзы были частью административно-командной системы наряду с КПСС и государством, параллельной ветвью системы управления и власти. Этим объясняется совпадение вертикальной и горизонтальной структуры профсоюзов со структурами партийных и административных органов. На уровне предприятия представители трех этих "ветвей" сливались в одно целое и обозначались одним словом — "треугольник" (с. 15). Структура профсоюзов была строго иерархиэирована, а отношения по вертикали — жестко регламентированы. Инициатива нижестоящих профорганов допускалась лишь в рамках поиска более эффективных способов выполнения принятых наверху решений. Неизбежным следствием жесткой регламентации была бюрократизация отношений по вертикали, замкнутость профорганов на самих себя. Так, например, 94% профсоюзных постановлений, распоряжений, сообщений, отчетов, до-
кладов в 1986 г. циркулировали сверху вниз и снизу вверх, не выходя за рамки профсоюзных аппаратов (с. 16).
В настоящее время в результате разрушения государственной административно-командной системы вышестоящие профорганы значительно меньше вмешиваются в деятельность нижестоящих; основная часть средств остается в первичных профорганизациях. Ослабление жесткости вертикальной и горизонтальной структуры ФНПР привело к тому, что реальное положение первичек в системе старых профсоюзов в настоящее время определяется не столько Уставом и другими нормативными документами, сколько зависит от численности, мощности профорганизации, ее финансового положения и силы характера председателя профкома. Профкомы ФНПР малочисленных предприятий, как правило, полностью подчинены администрации. Роль их настолько незначительна, что с ними не считаются не только руководители предприятия, но и представители вышестоящих профорганов.
Организация профсоюзов СОЦПРОФа кардинально отлична от ФНПР. Согласно Уставу, "СОЦПРОФ — это самодеятельная внепартийная общественная организация, объединяющая на добровольных началах членов автономных профсоюзных организаций и их профессиональные и региональные союзы... " (цит. по: с. 18). Организационное строение и деятельность СОЦПРОФа базируется на принципах демократического конфедерализма, предполагающих выборность делегатов съездов и конференций всех уровней непосредственно первичными организациями и рекомендательный характер решений вышестоящих органом для нижестоящих. Устав СОЦПРФа предусматривает высокую степень самостоятельности и независимости профорганизаций всех уровней. Решение первичной организации не может быть отменено никаким органом СОЦПРОФа" (цит. по: с. 19). Первички СОЦПРОФа хорошо понимают свою роль основы профструктуры и в то же время высоко ценят принадлежность к мощному центру.
Вместе с тем "анализ работы профкомов СОЦПРОФ и ФНПР приводит к убеждению, что между "высшими органами власти" и первич-ками этих профсоюзов не следует ставить знак равенства, а тем более отождествлять позиции руководства профсоюзов и рядовых членов. Рабочих волнуют конкретные, практические проблемы своей жизнедеятельности, решение которых они не очень связывают с глобальными вопросами профсоюзной политики... Носителем профсоюзных идей для низового актива являются не нормативные документы его создателей, а местные лидеры, их "живое слово" и практическая деятельность. На нижних этажах обоих профсоюзов протекает своя жизнь, отличная от жизни "верхов" (с. 20).
Содержание и методы работы профкомов. Основное различие в содержании и направленности деятельности профкомов новых 16*
(СОЦПРОФ) и старых (ФНПР) профсоюзов "можно определить следующим образом: СОЦПРОФ ориентирован преимущественно на заг-щиту трудовых к гражданских прав и интересов наемных работников, а ФНПР — в основном на удовлетворение социально-бытовых потребностей всех членов трудовых коллективов" (с. 30). Поэтому, как заявляет председатель СОЦПРОФа, "ФНПР просит, а СОЦПРОФ требует" (цит. по: с. 76).
Для профкома ФНПР администрация не столько оппонент, сколько партнер по обеспечению социально-бытовых нужд трудящихся. Основного оппонента профкомы ФНПР видят в лице государственной власти, причем не местной, а центральной, т. е. федерального правительства и президента. Резкие заявления и даже угрозы профкомов ФНПР в адрес администрации предприятий больше похожи на игру в борьбу, чем на реальное противостояние. Характерно, что при всех социально-экономических сложностях и обилии проблем в социально-трудовых отношениях на производстве ни один из обследованных профкомов ФНПР до сих пор не обратился в суд с исковыми заявлениями к работодателям. Все пока ограничивается словами и демонстрацией "серьезных намерений" ( с. 30). Однако и функции профкомов ФНПР в новой обстановке постепенно меняются. Председатель профкома ФНПР на заводе "Свободный Сокол" В. А. Юров говорит: "Раньше основная морока была с распределением дефицита... Сейчас это тоже осталось, но значительно меньше. Сейчас главное: 1) зарплата (размер и своевременность выплаты), 2) поиск и распределение между работниками земли под сады и огороды, 3) обеспечение работнике» углем для отопления частных домов, 4) материальная и пр. помощь в строительстве частных домов и 5) строительство квартир" (с. 21). "Психология собеса" не позволяет деятелям ФНПР понять, что "настоящий профсоюз "работает" не только и не столько с материальными благами и социально-бытовыми услугами, сколько с людьми... что кроме потребностей в путевках, садах, огородах, дровах на зиму и новогодних подарках у работников есть потребности в защите своих трудовых прав, чести, достоинства, в справедливости и т. п." (с. 30). СОЦПРОФ часто решает проблемы отдельных людей, индивидов, а ФНПР — "трудящихся масс". Основным оппонентом профкомов СОЦПРОФа является директор, ' администрация предприятия; акции протеста и обращения к органам государственной власти важны и нужны для соцпрофовцев не сами по себе, а лишь ках средство воздействия на администрацию предприятия. Социально-бытовыми проблемами СОЦПРОФ, как правило, не занимается, хотя бы потому, что его первички Не имеют для этого средств, так как вся профсоюзная собственность находится в руках профкомов ФНПР (с. 22).
В методах работы профкомов ФНПР и СОЦПРОФа очевидны прин-
ципиальные различия. "Руководители старых профсоюзов привержены в основном аппаратным, "уговорным" методам решения вопросов. Специфика их деятельности на предприятии может быть определена следующим образом: необходимо постоянно что-то делать для работников, но при этом избегать таких таких проблем в трудовых отношениях и таких методов их решения, которые могли бы вызвать серьезные осложнения в отношениях с администрацией" (с. 27). Соц-профовцы (поскольку администрация, как правило, не хочет вести с ними переговоры) часто используют методы силового давления, прежде всего, судебные преследования, в меньшей степени — пикетирование, угрозу забастовкой и забастовки. Причины конфликтов профкомов СОЦПРОФа с администрацией разнообразны, и первой из них часто становится сам факт создания нового, независимого профсоюза. Руководители предприятий крайне болезненно реагируют на создание независимых профсоюзов, расценивая это как "потрясение основ". Их типичная реакция на создание независимого профсоюза: "как вы посмели без моего ведома и согласия создать профсоюз!" Многие руководители убеждены, что закон разрешает существование только профсоюзов, входящих в ФНПР. Например, директор завода "Свободный Сокол" назвал профком СОЦПРОФа организацией экстремистов, и профкому пришлось обратиться в суд с иском к директору за отказ от участия в переговорах. Суд также пытался надавать на профсоюз и закрыть дело (с. 22-23). Длительная борьба за признание прав СОЦПРОФа шла в "Липецктрансагентстве" (с. 23-24). И хотя первый тур борьбы профсоюз выиграл, однако значительная часть рабочих не только не оценила его победы, но и не поняла сути происшедшего. Для многих "более важным было выговорить сиюминутные гарантии или уступки со стороны администрации, чем установить новые принципы социально-трудовых отношений с ней " (с. 24).
Суд как инструмент борьбы с оппонентами в Липецкой областной федерации СОЦПРОФ занимает особое место. С помощью судов члены СОЦПРОФа преследуют цель не только восстановления справедливости (точнее — законности) в каждом конкретном случае нарушения прав наемных работников, но и установление более строгих, юридически четких и определенных отношений между наемными работниками и работодателями вообще, в принципе. Другими словами, они борются за повышение правовой культуры взаимодействия субъектов трудовых отношений. Однако по-прежнему большинство судей стоят явно на стороне оппонентов СОЦПРОФа. Поражает вопиющая безграмотность судей. Многие элементарные вещи являются для них открытием и полной неожиданностью. Характерно явно предвзятое отношение к представителям независимого профсоюза как к "смутьянам". Но ситуация постепенно, хотя и медленно, меняется. Многие судьи и администра-
торы поняли, что просто отмахнуться от соцпрофовцев невозможно, и закон на их стороне. Судебные иски из Экстраординарных событий постепенно превращаются в норму (с. 28). "В условиях" России практика судебного разрешения трудовых споров и конфликтов имеет особенно большое значение. Россияне — нация не "юридическая", а "этическая". Чувство справедливости мы часто ставим выше юридической нормы, закона. Закон и справедливость в представлении русского человека — вещи не только разные, но иногда противоположные. Недоверие и неуважение к закону отражено в многовековом фольклоре русского народа; правовой нигилизм стал характерной чертой российского менталитета, а в годы становления советской власти... был фактически возведен в ранг государственной политики4 (с. 30). Справедливости ради необходимо отметить, что и для соцпрофовцев закон не столько догма, сколько средство давления на администрацию. В ситуации выбора между интересами "борьбы за правое дело" и строгим соблюдением закона они без колебаний предпочитают первое. Истинной, внутренней потребности в подлинном, строгом и безусловном правовом регулировании трудовых отношений в России пока, пожалуй, не имеет ни один из субъектов этих отношений. Однако это не умаляет большого значения судебной практики новых профсоюзов (там же). Она способствует росту правовой культуры работников, членов администрации и самих судей, а также выполняет еще несколько функций: помогает 1) "работникам наемного труда осознать себя как социальную группу со своими специфическими интересами, 2) понять, что настоящий профсоюз может стать представителем этих интересов, и 3) изменению роли судов в обществе. Логика судебных процессов заставляет суды отказываться от роли безусловного защитника "государственных интересов" в лице администрации предприятий и постепенно превращаться (даже против собственной воли) в независимый социально-правовой институт. По большому счету, деятельность СОЦПРОФА в этом плане способствует превращению тоталитарного общества в гражданское. Даже мелкие, незначительные судебные победы соцпрофовцев способствуют разрушению стереотипов административно-командной системы отношений "начальник всегда прав", "прав тот, у кого больше прав" и т. п. Очень важно и то, что судебные преследования — это правовые методы борьбы умеренной степени конфронтационности, лежащие между классическим переговорным процессом западного типа и "бессмысленным и беспощадным" российским бунтом, к которому призывают коммуно-патриоты" (с. 29).
Условия членства, динамика изменения численности профсоюзов. Вопрос о членстве в профсоюзах имеет принципиальное значение ■ потому постоянно поднимается на профсоюзных форумах. Главный пункт дискуссий — о допустимости приема в профсоюз чле-
нов администрации предприятий, организаций, учреждений. Тезис о принципиальной нереформируемости старых профсоюзов в основном базируется на том, что в них состоят все работники "от уборщицы до министра". Членство работодателей в профсоюзах является нарушением Конвенции МОТ № 98, ст. 15 Конституции РФ и ст. 5 Закона РФ "О коллективных договорах и соглашениях".
Рейтинг старых профсоюзов в глазах трудящихся достаточно низок. Многочисленные социологические опросы показывают, что доля работников, позитивно оценивающих их работу, составляет не более четверти. Причинами недовольства чаще всего называются: 1) зависимость профкомов от администрации, 2) отсутствие гласности в работе выборных профорганов и 3) недостаточный демократизм в работе, стремление все решать в узком кругу. Тем не менее массового выхода работников из старых профсоюзов не наблюдается. Анализ ситуации в современном профдвижении позволяет выделить несколько причин численной стабильности старых профсоюзов: 1. Безразличие значительной части работников к членству в профсоюзах вообще, в принципе. 2. Страх перед социально несанкционированным поступком. 3. Традиции и идеология. 4. Синдром "социального иждивенчества" и "социального инфантилизма". 5. Опасение потерять то немногое, что еще могут дать старые профсоюзы (с. 36-37). Материально-технические и финансовые возможности старых и новых профсоюзов несопоставимы. Материальное положение профкомов ФНПР на небольших предприятиях, конечно, хуже, чем на крупных, но все-таки не так плачевно, как у независимых профсоюзов. Материально-финансовые трудности усугубляются проблемами связи, информации и пропаганды. "Информационная блокада, которой подвергается независимое профсоюзное движение в большинстве регионов, ограничивает возможности консолидации наемных работников, формирования их самосознания и корпоративных интересов на основе информации, затрудняет организацию ■ координацию нового рабочего и профсоюзного движения" (с. 40).
"Социологический анализ мотивации членства в независимых профсоюзах позволяет сказать, что новые профсоюзы образуются ках своеобразные группы протеста, цементирующими факторами которых являются не только (а порой и не столько) общие интересы, сколько общие ценности... Побудительными мотивами вступления в независимый профсоюз для многих из них были несправедливость администрации, хамство, грубость, пренебрежительное отношение к рабочим и т. п. При этом нередко оказывалось, что лично этот рабочий ни в чем никогда пе был ущемлен и обижен. Обижали других. Работодателей и представителей местной власти в борьбе с новыми, независимыми профсоюзами, напротив, сплачивают прежде всего общие интересы и лишь во вторую очередь — общие ценности" (с. 41-42).
Лидеры и рядовые члены профсоюзов. Председатели профкомов старых и новых профсоюзов —- люди разных социальных миров. По внешнему виду и манере поведения соцпрофовцы ничем не отличаются от рабочих — потрепанные джинсы, свитера, стоптанная обувь, синтетические куртки. Профсоюзная работа для многих из них — "состояние души", цель, образ и смысл жизни. Она поглощает их без остатка, "съедает" практически все время и силы. Социально-демографический портрет председателей профкомов ФНПР совершенно иной. В массе своей они солиднее, степеннее, аккуратнее и выглядят явно "как начальники". Профработа для них — скорее служба. Беспокойная, хлопотная, часто сверхурочная, но все-таки служба, а не образ жизни. Если соцпрофовцы — друзья по борьбе, то ФНПР овцы скорее "товарищи по работе". Личные отношения руководителей профорганов и профорганизаций ФНПР строятся с учетом статусного положения, имеют заметные черты чинопочитания, тогда как личные отношения в новых профсоюзах основаны, в основном, на авторитете, неформальны и вполне демократичны.
Личная заинтересованность соцпрофовцев в профактивности "имеет не карьерный и материальный, а идейный и социально-психологический характер и заключается в стремлении реализовать свои моральные принципы, удовлетворить социальные и психологические потребности, самореализоваться в качестве личности. Высокая общественная активность обуславливается стремлением к социальному равенству с "начальством", является реакцией на задавленность, отношение к ним исключительно как к "рабочей силе" (с. 43-44). В старых профсоюзах действует система, в новых — "творчески* геи«*". Но это и "беда практически.всех новых профсоюзов, когда все держится на личных качествах, опыте и знаниях лидера. Поэтому с уходом лидера очень часто профорганизация распадается... Структура ФНПР поглощает руководителей, а структура независимых профсоюзов держится на лидерах". К сожалению, организации, которые возглавляют харизматические лидеры, в принципе являются не очень устойчивыми системами" (с. 44).
Известная доля "профсоюзного романтизма" и "революционности" харизматических лидеров независимого профдвижения на этапе становления являются неизбежными и необходимыми элементами его успешного развития. Однако в постоянной борьбе таится и опасность. Втягиваясь в состояние перманентной войны с администрацией, многие лидеры независимых профсоюзов сращиваются с ролью борца, от которой в дальнейшем им может быть очень трудно отказаться. Кроме того, установка на бескомпромиссную борьбу "до победного конца" , характерная для многих активистов независимого профдвижения, плохо сочетается с важнейшим направлением профсоюзной деятельно-
сти — переговорным процессом. В некоторых случаях требования соц-профовцев к администрации формулируются настолько категорично, что заведомо провоцируют отказ. Иногда складывается впечатление, что соцпрофовцы именно на это и рассчитывают (с. 44-45). Подход у них часто "чисто классовый": любой рабочий достоин защиты, а любой "начальник" — наказания.
Дать социально-демографическую характеристику состава рядовых членов СОЦПРОФа достаточно трудно, так как статистических данных на этот счет не существует. Выборочный анализ показывает, что в СОЦПРОФ вступают люди преимущественно среднего возраста, работники крайних возрастных категорий (до 25 и старше 50 лет) представлены незначительно. Безусловно преобладание мужчин. Женщины по личному выбору в СОЦПРОФ не вступают. "Принципиальная внеполитичность большинства женщин-работниц, традиционная законопослушность, сильная морально-психологическая зависимость от начальства, приватность как способ жизни и социального поведения, помноженные не нестабильность общественно-политической и социально-экономической ситуации в стране, угрозу безработицы, заставляют работниц держаться за свое рабочее место, не перечить начальству". Стабильность нм дороже возможных выгод от активной борьбы за свои права и интересы (с. 45). "Веб терпят, — говорят единственный член СОЦПРОФа на швейной фабрике "Липчанка" С. Ю. Николаева. — Кто подрабатывает, кто с огорода кормится, как-то выкручиваются и страшно боятся сокращения. Не работа, а каторга, но все держатся за нее изо всех сил, страшно боятся увольнения. Лучше, говорят, синица в руках, чей журавль в вебе" (там же).
Таким образом, "основные различия между членами новых и старых профсоюзов, на наш взгляд, определяются не столько социально-демографическими н профессионально-квалификационными, сколько морально-психологическими характеристиками" (с. 45). В новые профсоюзы вступают, как правило, люди по природе своей более активные, с развитым чувством собственного достоинства, уверенные в себе, осознающие себя не только работниками, но ■ личностями. Для менее образованных и квалифицированных свобода менее привлекательна, чем стабильность и сохранение благ, сколь бы скудны они ни были (с. 45-46).
Местная власть ■ профсоюзы. Местные органы власти почти везде стоят на стороне старых профсоюзов и почти всегда выступают против новых, независимых. Как полноправные члены "партии начальства" директора и профбоссы ФНПР получают прямую и косвенную поддержку всех "фракций" своей "партии" в борьбе с "внешним врагом" — независимыми профсоюзами. Общие корпоративные интересы требуют единства действий в целях самосохранения. "Есть 17-1087
основание предполагать, считает автор, что отсутствие элементарных навыков цивилизованной борьбы за свои трудовые и социальные права приведет к тому, что тихая, застойная и пока послушная начальству провинция перейдет непосредственно к бунтам н погромам, минуя стадию организованного рабочего и профсоюзного движения" (с. 50).
Администрация — профсоюзы — рабочие: борьба и взаимодействие. Во взаимоотношениях администрации, рабочих, старых и новых профсоюзов ныне происходят определенные изменения. Лидеры старых профсоюзов понимают, что демонстрировать былое единство с директорами уже не в духе времени, и осознают, что некоторое дистанцирование от администрации и "сближение с народом" необходимо. Всевластие директоров ныне достигло таких пределов, что этим возмущаются не только соцпрофовцы, но н лояльные к ним руководители профорганизаций ФНПР.
Рабочие экономические трудности объясняют не столько общеэкономической ситуацией в стране, сколько неспособностью администрации к эффективному хозяйствованию в новых условиях и сознательным ухудшением экономического положения предприятий по экономическим и политическим мотивам (с. 57). Политической причиной умышленного ухудшения экономической ситуации активисты СОЦПРОФа считают стремление начальства накалить атмосферу, вызвать массовое недовольство рабочих президенте»« и правительством. Один из заместителей директора липецкого завода "Свободный Сокол" по секрету сказал: "Подождите. Вот скинем "Ельцина — и завод заработает как часы. Не будет проблем ни со сбытом продукции, ни с выплатой зарплаты" (с. 58). Руководители ФНПР н многих профкомов старых профсоюзов на предприятиях охотно участвуют в акциях протеста и забастовках против правительства и президента и негативно относятся к рабочим забастовкам против директоров предприятий (с. 64).
"Вряд ли можно сказать, что в настоящее " время директорат и председатели липецких профкомов ФНПР испытывают страх перед независимым профсоюзом СОЦПРОФ, но то, что они испытывают беспокойство и раздражение,- безусловно. Особенно возмущает их то, что соцпрофовцы не просят мелких уступок и подачек, а требуют гарантии соблюдения законных прав и интересов работников наемного труда, настаивают на равноправных переговорах и партнерских отношениях с работодателями. Лидеры профкомов ФНПР раздраженно-недоброжелательно следят за их активностью и сами вынуждены в какой-то мере ужесточать свою позицию по отношеиию к администрации, чтобы не потерять доверие рабочих (с. 60). Уместно говорить не столько о совпадении (у директоров и функционеров ФНПР) и несовпа-дении (у директоров я лидеров новых профсоюзов) взглядов, сколько
о совпадении и несовпадении интересов. Кроме общих взглядов, директоров и профбоссов старых профсоюзов, чаще всего выросших "в одной песочнице", объединяет еще и традиция. С точки зрения директората и местных властей, старые профсоюзы могут быть хорошими, нужными, полезными или не очень, иногда могут быть даже плохими, но в любом случае они — легитимны по их мнению, что для них гораздо важнее законности по закону. Свои — привычные. Всегда были. Многие новые профсоюзы тоже законны — по закону, но не с точки зрения директоров. Типично высказывание директора завода "Свободный Сокол": "У меня есть свой профсоюз, а вас я не знаю" (с. 65). Американцам, например, наши профкомы ФНПР напоминают их родные комитеты администрации предприятий по делам рабочих, призванные отстаивать интересы работодателей. В одном из социологических исследований на вопрос: "Председатель профкома — представитель интересов рабочих или администрации?" — 90% рабочих ответили, что председатели профкомов старых профсоюзов представляют интересы администрации, а не рабочих (с. 66).
Общие выводы об отношениях администрации, рабочих и профсоюзов таковы (с. 67):
1. Отечественный директорат вполне осознал свои специфические интересы в сфере производства, экономики и социально-трудовых отношений. Проблема в том, что он ни объективно, ни субъективно не стал еще классом капиталистов-предпринимателей. Приватизированную "государственно-ничейную" собственность многие из директоров, похоже, рассматривают не столько в качестве частного капитала, сколько в качестве личной собственности. Главное для них сейчас — не капитализировать , а потребить присвоенную собственность. Психология новых собственников еще мало чем отличается от психологии вора и рэкетира. Другими словами, психология капиталиста и предпринимателя в подлинном смысле этих слов у наших отечественных новых собственников (в массе своей) еще не сформировалась. Это мешает им стать и настоящими работодателями, т. е. рачительно и заботливо относиться к предприятиям и "рабочей силе" — наемным рабочим.
2. Отечественный рабочий класс (в массе своей) еще не осознал в полной мере своего нового положения в системе производственных, экономических и социально-трудовых отношений. Нечеткость имущественных и социально-трудовых отношений с бывшими якобы равноправными "членами трудовых коллективов", к тому же опутанная остатками постулатов о равенстве интересов и монолитном единстве, не позволяют пока большинству рабочих воспринимать вчерашнего "советского директора" в качестве завтрашнего капиталиста-работодателя, а себя наемными работниками, тем более классом наемных ра-
ботннков. Рабочие чувствуют, что ныиешиий директор уже не "отец-благодетель" , но еще не осознали, что он уже превращается не только в менеджера-работодателя, но и в хоэянна. Отсюда патерналистские ожидания многих рабочих, готовность быть обманутыми, вера в то, что директора "не бросят в беде", "не дадут пропасть".
3. Профсоюзы еще не определили или не завоевали своего места между директорами-работодателями и наемными работниками. Старые профсоюзы (в массе своей) еще не оторвались от администратора-работодателя и не "опустились" до уровня представителя и защитника интересов наемных работников, а новые еще не доросли до этого уровня. Старые имеют некоторые возможности для этого, но часто не имеют желания; новые имеют желание, но не имеют возможностей. Старые удовлетворяют многие, достаточно разнообразные, потребности работников, но предпочитают при этом не ущемлять интересов работодателей; новые в конфликте интересов работодателей и наемных работников рвутся в бой на стороне последних, но мало что могут сделать для удовлетворения их потребностей.
Итоги: кто есть кто? Кризис профдвижения в ФНПР в современных условиях очевиден. Суть его в основном определяется несоответствием содержания деятельности новым социально-экономическим и общественно-политическим условиям в России. Псевдопрофсоюзы ФНПР доказали свою неспособность выступать именно как профсокъ зы. Профкомы ФНПР на предприятиях скомпрометировали себя, фактически представляя собой не рабочие организации, а органы администрации. Так считают противники ФНПР. Действительно, симптомы кризиса ФНПР усиливаются. Участились случаи самороспуска ее профкомов, особенно на мелких и средних предприятиях. Однако хоронить ФНПР еще рано (с. 70). Суть дела в том, что советские профсоюзы не были профсоюзами как таковыми (и ФНПР реальными профсоюзами не стала), но выполняли функции служб управления персоналом (как это адекватно называется на Западе). Но эти функции не теряют своего значения и сегодня. "В этих условиях старые профсоюзы уже недостаточны, но еще нужны" (с. 72). Более того, в нынешних условиях они идут по пути сочетания старых и новых функций. "Общая тенденция... такова: слабые, маломощные профкомы ФНПР на малочисленных предприятиях чаще всего попадают в полную зависимость от администрации и действительно перестают быть профсоюзами. Мощные, сильные профкомы крупных предприятий осваивают функции настоящих профсоюзов" (с. 73). Правда, и в новом качестве профсоюзных лидеров многие профррсоводители профкомов ФНПР часто выражают интересы менее прогрессивных (в политическом и экономическом отношениях) групп и категорий рабочих. Но в этом проявляется не только их вина, во и объективная необходимость
адекватного отражения интересов большинства работников (с. 73-74).
Сфера деятельности СОЦПРОФа иная. Это профсоюзное объединение занимается тремя основными проблемами — зарплатой работников, условиями труда и гарантией занятости. "СОЦПРОФ пока только претендует на представительство интересов всех наемных рабочих, но реально чаще всего может обеспечить защиту трудовых прав лишь единица*" (с. 77). По своим целям, функциям и задачам СОЦПРОФ, безусловно, в большей степени, чем ФНПР, соответствует классическому типу настоящего профсоюза. В отношения с работодателем он не вплетает социально-бытовые вопросы, строго ограничиваясь рамками трудовых отношений. Это выгодно отличает его от ФНПР. В отличие от ФНПР отношения с работодателем СОЦПРОФ пытается поставить на юридическую основу, не подменяя их личными. СОЦПРОФ показывает рабочим пример профсоюзной позиции и борьбы западного, тред-юнионистского типа с работодателем за права и интересы наемных работников. Активные действия СОЦПРОФа способствуют формированию корпоративного сознания наемных работников, пониманию ими специфики своих интересов и их отличия от интересов администрации. Это разрушает советско-социалистический миф о социальном равенстве и единстве интересов "всех членов трудового коллектива", "всего предприятия". В то же время в позиции и деятельности СОЦПРОФа есть и слабые стороны. В отношения с работодателями, например, СОЦПРОФовцы вносят много личностного, эмоцион ального. Опыта управления людьми у СОЦПРОФовцев, в отличие от ФНПРовцев, мало. Они могут привлечь, зажечь, но вряд ли могут управлять людьми. В переходный период, когда замораживание зарплаты, ликвидация предприятий, резкое сокращение численности занятых возможны по объективным причинам, тактика СОЦПРОФа оценивается неоднозначно. Претензии СОЦПРОФа на исключительную роль защитника наемных работников тоже не очень основательны. Практика знает уже достаточно много примеров, когда профкомы старых профсоюзов активно и успешно защищают интересы трудовых коллективов от покушения зарвавшейся администрации и местных органов власти (с. 78-79).
Сейчас безусловные, однозначные оценки различных профдвижений не будут объективными. "У добросовестного исследователя эти оценки по необходимости будут амбивалентны, двойственны. Амбивалентность оценок обусловлена объективно, самой природой существующих сейчас профсоюзов. Да и как это может быть иначе, если "в новые" профсоюзы вливаются "старые" организации?" (с. 79-80). Некоторые широко распространенные отрицательные оценки старых профсоюзов уже не отражают их сути. Вряд ли можно сейчас называть их
"школой коммунизма", считать "государственными" и тем более "официальными". В настоящее время "ни большинство первичек ФНПР, ни большинство первичек СОЦПРОФа не соответствуют оптимальной модели профсоюза для переходного этапа России. Образно выражаясь, первые пока стоят слишком высоко над рабочими, слишком близко к работодателям и власти, а вторые — слишком низко, слишком далеко от работодателей и власти" (с. 80). СОЦПРОФ ■ ФНПР удовлетворяют различные потребности работников, и те потребности, которые может удовлетворить ФНПР, имеются у ббльшего числа людей, чем те, которые обещает (и особенно — может) удовлетворить СОЦПРОФ.
За кем будущее? Социально-трудовые отношения есть производная от типа общества, которое формируется в России в результате ее трансформации, а сами они детерминируют тип профсоюза, который победит в стране.
В России существуют "постсоциалистическое" и "недокапитали-стическое" рабочее и профсоюзное движение и соответствующие трудовые отношения. Российские политические партии и движения, рабочие организации и профсоюзы пока являются скорее "протопарти-ями" и "протоорофсоюзами". Представители государственной власти по инерции-традиции напрямую вмешиваются в хозяйственную деятельность предприятий; работодатели (администрация предприятий) "тащат на себе" груз государственных забот (содержание и обеспечение "соцкультбыт" — инфраструктуры и т. п.); одни директора растаскивают госимущество, "раздевают" предприятия, которые им опрометчиво дали "покараулить" на период приватизации, а другие — искренне радеют о наемных работниках как о своих близких родственниках. Специфические интересы участников трудовых отношений не только не стали еще юридически закрепленными правами, но еще и не'до конца осознаны. Общественная система будущей России будет иметь скорее всего гибридный характер, но чьи, какие элементы и в каких пропорциях будут Использованы при ее строительстве, пока не очень ясно. "Вряд ли в России возможен капитализм западного образца; вследствие этого нельзя ожидать, что трудовые отношения в профсоюзы в России будут копией западных" (с. 82).
Формирование модели социально-трудовых отношений в России происходит три стадии, три этапа: 1. "Мифологический" (советский). 2. "Конфронтационный" (современный). 3. "Партнерский" (с. 83). Социально-трудовые отношения в современной России находятся, в основном, на второй стадии развития. От мифа о социальной справедливости участники трудовых отношений уже почти отказались, но до социального партнерства еще не доросли. Указанные стадии не отделены друг от друга жесткой грмишей. Перетекая из стадии в стадию,
социально-трудовые отношения несут в себе элементы как предыдущего, так и следующего этапа.
В процессе формирования типа социально-трудовых отношений в России очень велико значение субъективных факторов. К ним относятся такие специфические факторы: 1. Неразвитое правовое сознание большинства населения" (с. 83). 2. В России правит Слово, а не Дело— 3. Чрезмерные, с точки зрения западной культуры, агрессивность, нетерпимость и бескомпромиссность, воспитанные идеологией революционности я классовой борьбы. Само понятие компромисса в политической культуре советского общества имело негативный оттенок. 4. Социальное иждивенчество и потребность в государственно-начальственном патернализме (с. 84). "Следовательно, в России "победит" и выживет профсоюз, адекватный весьма противоречивому типу социально-трудовых отношений, в которых совмещены жесткость вертикального давления и патерналистская забота; где кнут уважают не меньше, чем любят пряник; где поклоняются харизматическому лидеру и не уважают закон; где личные отношения ставятся... выше функционально-ролевых; где социально-бытовые блага одними ценятся больше, чем права личности, а другие готовы пожертвовать всем ради соблюдения этих прав и т. д." (с. 85).
Пока оптимальной модели социально-трудовых отношений в России не существует. В настоящее время ни старые, ни новые профсоюзы (ФНПР и СОЦПРОФ) не соответствуют в полной мере ни существующим, ни формирующимся социально-трудовым отношениям, но каждый из них соответствует частично. Перед ними стоит задача трансформации, которая фактически, по существу, будет означать конвергенцию (с. 85).
"Образно выражаясь, большинство российских рабочих еще долго будут стоять не перед выбором: дрова на зиму или защита трудовых прав, а перед проблемой: как получить дрова и защитить трудовые права. В пользу возможной конвергенции говорит тот факт, что граница в ориентациях на старые и новые профсоюзы чаще всего пролегает не между отраслями, предприятиями и даже не между социальными группами работников, а внутри практически каждого человека. При том, что "электорат" ФНПР и СОЦПРОФа имеет некоторые отличия, социальная база этих профсоюзов в принципе одна и та же, оба эти профсоюза обслуживают не разные категории трудящихся, а различные потребности одних и тех же людей" (с. 85). Есть основания полагать, что многие профкомы ФНПР постепенно действительно дистанцируются от администрации, а профкомы СОЦПРОФа избавятся от излишней запальчивости и конфронтационности в отношениях с администрацией и ста-
рыма профсоюзами, что в процессе дальнейшей институциализации СОЦПТОФа и модернизации ФНПР структура, функции, методы и содержание работы перввчек обоих профсоюзов неизбежно будут сближаться. Вод давлением обстоятельств и члене» своих профсоюзов старые и новые профсоюзы все чаще вынуждены согласовывать свои действия перед лицом общих контрагентов. Говорить о возможности полного слияния старых я новых профсоюзов в России еще преждевременно, но факт их сближения налицо. "Конвергенция старых и новых профсоюзе» является не только желательной, но и возможной, я необходимой, ибо только так.. .они смогут войти в будущее" (с. 87).
И. А. Беседин
