CC BY
65
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 3
-
2
издается с 1991 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2,3 рефераты 96.02.001-96.02.029
Юн 51
МОСКВА 1996
/ /
ЛОГИКА И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
/
i
96.02.010. ДОНАЛЬД М. ЭВОЛЮЦИЯ СОВРЕМЕННОГО РАЗУМА. DONALD M. Modern mind in evolution // Queen's quart. — Kingston, 1992. — Vol. 90, № 1 — P. 153-161.
Современному человеку трудно представить общество, обходящееся без сложных символов языка и без какой-либо формы разговорного общения. Психолог Мерлин Дональд предполагает, что наши дальние предки были способны координировать сложные виды деятельности и передавать опыт без вербального обмена, и это уже было первой "человеческой" культурой.
Как отмечает автор, приступая к работе над теорией эволюции человеческого познания, он намеревался объединить принципы науки о познании с принципами эволюционной биологии. "Ученые, изучающие познание, игнорируют эволюцию и часто ведут себя так, как если бы современный разум не имел истории" (с. 153). Между тем идея эволюции познания обнаруживается в человеческой культуре. Современный разум может быть понят как адаптация, приводимая в движение культурой, и как результат эволюции познания.
Один из способов исследования эволюции познания — мысленный эксперимент. Первый эксперимент автора связан с попыткой представить себе мышление человека каменного века. Для этого надо попытаться избавиться от некоторых атрибутов современного человеческого мышления и переосмыслить наши способы представления реальности. Отличительной чертой современного мышления является сильная зависимость от внешних символов. "Современные образованные взрослые ... являются "символьными наркоманами" : мы проводим значительное количество времени, читая и интерпретируя символы" (с. 155). Для того чтобы читать, мы должны Восстановить коды для интерпретации букв алфавита, карту их расположения в рабочем словаре (а каждый из нас имеет около 75 тыс. слов в нашем "выходном лексиконе") и декодировать потенциально бесконечное число грамматически возможных предложений. Кроме того, нам необходимо огромное количество ссылочных знаний, чтобы оценить значение и контекст. И все это привлекается бессознательно и автоматически.
А теперь попробуем переместиться в общество каменного века с полностью преднаучной системой мышления. Мы не только не можем читать или интерпретировать абстрактным образом, но даже и не ду-
96.02.010
62
мали еще о возможностях письма или другого сложного изобразительного представления. Мы живем в обществе, где память хранит заученное наизусть или образы.
Отсутствует инфраструктура того, что мы называем логико-научным мышлением, за исключением очень ограниченных порождающихся форм. Ее отсутствие объясняется тем, что логическое мышление в значительной степени зависит от внешних символов. То, что называют "теоретической культурой", на самом деле было открыто совсем недавно.
Структура памяти древнего человека совершенно отлична от структуры памяти современного человека. Но различия в познавательных способностях не затрагивают мозг, который имеет такие же генетические отпечатки, как и мозг нашего древнего предка. Иллюстрацией последней мысли является следующее. Тысячи часов, потраченных каким-либо молодым человеком на чтение или интерпретацию изображений на видеоэкранах, несомненно производят огромное влияние на созревание его мышления, создают особые образцы его роста (по сравнению с ранним опытом человека в предиаучном обществе). Об этом стало известно из простых экспериментов по влиянию опыта на разум животных, из наблюдений над тем, каким образом разрушаются навыки чтения современных людей. Показано, что специфические составляющие процесса чтения могут быть селективно ослаблены при повреждении мозга без ослабления других психических функций. Этого не могло бы быть, если бы чтение не имело своей собственной "архитектуры" в мозге. То же самое можно сказать о процессах, которые лежат в основе использования всех внешних символов. Таким образом, главная реорганизация человеческого мышления происходила в течение последних 25 тыс. лет — периода, который характеризуется возникновением у человека визуально-символического мышления.
Однако люди каменного века не были полностью лишены способности к символическому мышлению: они обладали разговорным языком (речью) — уникальным умением человека, которое занимало важнейшее место в их культуре. Мы хорошо знакомы с формой словесной культуры, с ее мифологией, жесткой родовой структурой и сильной системой убеждений, так как множество обществ с такими словесными культурами выжило. Эти культуры можно назвать "мифическими" в отличие от современных "теоретических". Переход от мифических культур к теоретической происходит в течение долгого времени и еще не завершен. Он не будет завершен до тех пор, пока человеческое общество полностью не овладеет символической грамотностью.
Еще один мысленный эксперимент, предлагаемый М. Дон ал дом, состоит в том, чтобы рассмотреть предшествующее каменному веку время, когда люди вообще не знали языка. Развитие речи произошло
300-100 тыс. лет назад. Бели переместиться в прошлое еще дальше, то там вообще не было повествовательной речи. О каком же типе мышления можно говорить?
Намек на ответ мог быть быть найден при рассмотрении заболеваний, связанных с глобальной потерей речи, которая произошла в результате повреждения мозга человека. Часто такие люди утрачивают все навыки, включая способность читать, писать, разговаривать и воспринимать язык. Те, кто позже выздоравливал, утверждают, что они не были способны думать про себя с помощью слов. Но несмотря на эту громадную потерю, множество людей сохраняют определенные, чисто человеческие психические способности. Они могут общаться при помощи жестикуляции и ориентироваться в сложных производственных и социальных ситуациях, которые остаются непостижимыми для животных. Такие люди могут отгадывать головоломки, понимать намерения других, иметь верования, учиться ремеслу и самопроизвольно выдумывать жесты. Подобное поведение характерно для всех необразованных глухонемых, не знающих формальной письменности и других форм обучения для глухих.
Эти факты можно объяснить только в том случае, если предположить, что под нашими символическими и лингвистическими навыками мог бы существовать другой уровень представлений, который существует исключительно у людей. Если это так, то существуют, по крайней мере, три уровня специальных навыков в эволюции человека: 1) современный, т. е. научный, приводимый в движение символами, обремененный визуальными кодами; 2) уровень устного языка и культуры; 3) уровень навыков, который логически предшествует появлению речи у людей и отражает первый фундаментальный прорыв от психической архитектуры обезьян к психической архитектуре человека.
Если этот прорыв произошел до возникновения быстрой речи у homo sapiens, то лучшим кандидатом на разрушение шаблона мышления у приматов был бы, безусловно, homo erectus — виды гоминидов, которые появились в эволюции около 1,5 млн. лет. назад
Разум этих видов, по мнению М. Дональда, имел то, что стало за тем радикально новой формой познания и первым истинно человеческим уровнем представления памяти: умение подражать. Эту культуру можно было бы назвать "подражательной".
"Подражательная" культура представляет собой умозрительное, пропущенное связующее звено и возможную форму оригинальной, архаической человеческой культуры. Подражание автор определяет как способность представлять события в действии-метафоре.
Идея подражательной культуры основана на уникальном революционном усовершенствовании мозга обезьяны. На основе подражатель-
96.02 011
64
ной культуры возникли различные культуры групповой ритуальной деятельности, координации всей жизни сообщества и т. д.
Последний мысленный эксперимент состоит в том, что представляется общество без навыков подражания. В этом случае стирается грань между мысленным миром и реальностью. Мы теряем все, что приобрели за прошедшие б млн. лет, и приходим к обычной форме знания млекопитающих, стилю познания, который можно назвать "эпизодическим", поскольку он ограничен реагированием на каждый конкретный эпизод жизни лишь в той мере, которая необходима для познания данного конкретного эпизода.
На основании проведенных мысленных экспериментов делается вывод о том, что современный человек имеет мышление, которое, подобно стеганому одеялу, состоит из лоскутков перечисленных эволюционных новшеств. Мы до сих пор сохраняем в нашей культуре мощную подражательную составляющую (большинство эмоциональных связей и социальных сделок подражательны, подражательно групповое поведение, включая театр и публичный ритуал). Разговорно-мифическая культура тоже живет в нас со своими подражательными представлениями.
В современном мире внешние символы фундаментально изменили нашу психическую архитектуру. Технология внешней памяти модифицирует даже подражательную и мифическую составляющие нашей культуры. "В действительности артисты и писатели стали инженерами познания, невидимо работающими с нашим разумом, объединяющими идеи и образы абсолютно новыми способами. Сложные символические изобретения, подобно пьесам, операм и романам, могут приводить к возникновению поистине новых состояний разума" (с. 160).
Как считает автор, в известном смысле разум человека вышел из своих биологических границ, и страница или экран компьютера становятся временно работающей памятью, направляющей разум. Кора головного мозга податлива и пластична. Мы до сих пор изменяемся. Окончательная структура человеческого разума, если она когда-то будет достигнута, находится в далеком будущем. Было бы интересно посмотреть, как будущие поколения справятся с эксплуатацией нашей новой технологии памяти.
Л. В. Суркова
1 %
96.02.011. ШАМОЗИ Г. НАТУРАЛИЗАЦИЯ КОПЕНГАГЕНСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ: (Эволюционный подход к теории квантового измерения).
SZAMOSIG. Naturalising the Copenhagen interpretation: (An evolutionary approach to quantum-measurement theory / Dialéctica. — Bienne, 1993. — Vol. 47, N 4.'— P. 305-325.
