CC BY
16
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ ^
СОЦИАЛЬНЬТЕТТТТМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 8
НАУКОВЕДЕНИЕ
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2,8 рефераты 95.02.001-95.02.033
»ШЙ^вКАяГ АНАДЕЛИ-'*-, НАУК
к шзп ипп* мф.т1Ш1 ! ж »т$тшя ютиа
н и
2
МОСКВА 1995
95.02.013. ГРИББИН ДЖ. АТОМНАЯ ТЕЛЕПАТИЯ БЫСТРЕЕ СВЕТА.
GRIBBIN J. Atomic telepathy is faster than light // New scientist.— L., 1994 .— Vol. 141, № 1912 .— P. 12-17.
Американский автор, ссыпаясь на новости в физике частиц, дает понять, что не только специалистам в области квантовой механики, но и философам рано успокаиваться, ибо опять под вопросом, казалось бы, уже неоднократно подтвержденная теория относительности, а значит, и соответствующая картина вселенной.
Создание в XX столетии теории относительности и квантовой механики, пишет автор, демонстрирует вполне различимую тенденцию в развитии современной науки, если феномен последней брать в традиционных исторических границах от XVII в. до наших дней. Тен- • денция эта состоит в переходе от локальных открытий к глобальным, от открытия законов, действующих во вселенной, к открытию принципов ее строения. Так, ньютоновский закон всемирного тяготения явился лишь одним из вселенских законов; из главного же постулата теории относительности о том, что ни один сигнал не может распространяться со скоростью большей, чем скорость света, прямо следовала определенная картина вселенной — мира, не являющегося единым пространством-временем, но представляющего множество самостоятельных "пространств-времен".
Под стать теории относительности выступила и квантовая механика, которая с самого начала содержала некую неопределенность глобального значения: она прямо не запрещала существование неограниченных скоростей и, значит, подразумевала картину вселенной, противоположную эйнштейновской.
Знаменитый Энрико Ферми произвел в 1932 г. математический расчет поведения двух одинаковых атомов, из которых один, возбужденный, излучал известное количество энергии, а другой, находясь от первого на некотором расстоянии, эту энергию воспринимал и соответственно возбуждался. Здравый смысл (на который работает и теория Эйнштейна) подсказывал, что атом-приемник излучения не мог быть возбужден раньше, чем пройдет определенное время, необходимое для преодоления движущимся со скоростью света импульсом от атома-излучателя пространства между двумя атомами. Собственно Ферми и доказал математически, что это именно так, т. е. что атомы взаимодействуют друг с другом по законам эйнштейновской вселенной.
Однако в 60-х годах Джон Белл на основе проведенных им экспериментов не исключил возможность наблюдения мгновенных контактов, или "нелокального" взаимодействия частиц, когда неограниченная скорость контакта практически сводит к нулю его длительность, т е. взаимодействие оказывается нелокализуемым, как бы вне про-
95.02.013
54
странства и времени. Тем самым Дж. Белл возродил старый кванто-во-механический парадокс, казалось, уже разрешенный Ферми. Более того, в 80-х годах эффект "нелокального" взаимодействия был-таки получен. Удалось наблюдать, что два фотона, выброшенные из атома в противоположных направлениях, тем не менее продолжали существовать в некоей невидимой взаимосвязи — хотя и разделенные пространством, они оставались каким-то таинственным (с точки зрения теории относительности) целым, так что попытка измерить состояние одного фотона немедленно влияла на состояние другого, т. е. пространство как бы не существовало для времени, лишенного поэтому длительности. Иными словами, по крайней мере на субатомном уровне, определенно заявлял о себе образ вселенной, где события, разделенные каким угодно пространством, воспринимались во всех точках вселенского пространства одновременно — вселенная находилась в едином времени, была единым пространством-временем.
И вот теперь, кажется, взят еще один, весьма существенный бастион эйнштейновской вселенной. Немецкий физик из Геттингенского университета Герхард Хегерфельдт (Не§ег£е1<к) опротестовал математический расчет великого Ферми шестидесятилетней давности, показав математически же, что любая пара атомов способна взаимодействовать со скоростью быстрее световой. Согласно хегерфельдтовской корректировке расчета Ферми, существует исчезающе малая (практически нулевая) вероятность, что атом-приемник излучения будет возбужден только тогда, когда атом-излучатель перейдет в спокойное состояние. Таким образом, вселенная предстает единым пространством-временем уже не только на субатомном, но и на атомном уровне.
Все эти квантовые загадки, пишет автор в заключение, — лишь начало истории, всего только математические результаты, которые должны теперь объяснять и интерпретировать эксперты. И наилучшей пока интерпретацией представляется, что не следует думать о любом объекте, включая атом, как "изолированной системе". Почему? Да хотя бы потому, что, согласно одному из основополагающих принципов квантовой механики, частицы в атоме как бы не удерживаются в его пространстве из-за своей двоякой природы, не только корпускулярной, но и волновой, и благодаря волновому эффекту они распространяются вовне, как распространяется в пространстве всякая волна, и вот почему существует определенная (хотя и малая) вероятность нахождения таких частиц-волн в любой точке вселенной. Такова и интерпретация математического расчета Г. Хегерфельдта: волновые функции электронов в атоме-получателе излучения переплетаются с волновыми функциями электронов атома-излучателя; и оба атома оказываются благодаря этому волновому единству одним целым, совсем как два фотона в экспериментальном подтверждении эффекта Белла;
и когда электрон в одном атоме переходит на более низкий в связи с собственным излучением энергетический уровень, это единовременно (поскольку происходит в одной системе) побуждает другой электрон в другом атоме подняться на соответствующе более высокий энергетический уровень.
А. А. Али-заде
95.02.014. БЕЧТЕЛ У. ИНТЕГРАЦИЯ НАУК БЛАГОДАРЯ РОЖДЕНИЮ НОВОЙ ДИСЦИПЛИНЫ: СЛУЧАЙ КЛЕТОЧНОЙ БИОЛОГИИ.
BECHTEL W. Integrating sciences by creating new disciplines: The case of cell biology // Biology a. philosophy.— Dordrecht etc., 1993 .— Vol. 8, № 3 .— P. 277-299.
Автор, сотрудник философского факультета университета в г. Атланта (штат Джорджия, США), предлагает свою версию механизма идущих в современной науке интеграционных процессов.
Ныне среди философов, пишет он, занимающихся проблемами научного развития, весьма популярна тема унификации научного знания. И это действительно отражает эмпирическую реальность. Однако общеупотребительной моделью такой унификации остается на сегодняшний день позитивистская модель теоретической редукции, согласно которой теории одной дисциплины выводятся из теорий других дисциплин. И это в то время, когда принципы логического позитивизма в общем-то отвергнуты современной философией науки. Впрочем, нельзя сказать, что не существует сейчас и никакой альтернативы теоретическому редукционизму. Так, Л. Дарден (Darden) и Н. Маулл (Maull) утверждают, ссылаясь на эмпирическую реальность развития научного знания, что "интеграционные достижения здесь обычно локальны, и ученые устанавливают связи между двумя теоретическими системами, не пытаясь вывести одну из другой" (с. 277).
Между тем, полагает автор, основная ошибка философов, включая и Л. Дардена с Н. Мауллом, состоит в том, что для них наука — это все-таки только теории, пусть даже и рассматриваемые (постфактум) социологически: игнорируется же главное — институциональный аспект научной деятельности и фактический комплекс исследовательских усилий в практике ученых. В результате такого верхоглядства философы и выделяют, как им кажется, истинные, а на самом деле мнимые "оперативные единицы" в науке: физику, химию, биологию, психологию и т. д. Разумеется, можно так, столь широко, делить знание. Но факт, что два определенных таким образом биолога могут иметь между собой с точки зрения теоретико-познавательной и социальной ангажированности каждого столь же мало общего, как
