CC BY
85
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПОС*Ш6ЯМНН«*Ш6УКАМ
И »4К1НМ« мя«
ж
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 11
СОЦИОЛОГИЯ
1
издается с 1991 г. выходит 4 раза а год индекс РЖ 2 индекс серии 2,11 рефераты 95.01.001-95.01.035
МОСКВА 1995
ского общества: пока эта идентификация, как непременное условие, не будет достигнута, миссия феминизма останется без внимания.
Поскольку в социалистическом государстве общественное самосознание развивается в оппозиции к государству, происходит непрерывная ревитализация традиции. По этой причине традиционная половая (как и национальная) идентичность не просто подавляется, но одновременно и усиливается (самоидентичность конституируется не рефлексивно, а реактивно). Там, где партия играет лидирующую роль в обществе, а государство подменяет собой социальные субъекты, мобилизуется традиция, выступая как источник выживания и сопротивления. Центральная роль семьи есть главный аспект процесса неотради-ционализации при государственном социализме. Но имеются и сопутствующие явления: доверие сохраняется главным образом на основе личных связей; самоидентичность понимается не рефлексивно и не динамично. Оба пола выражали неудовлетворенность государством, не в смысле политики неравенства, а в той степени, в какой оно не позволяло женщинам быть "нормальными" женщинами, а мужчинам — быть "нормальными" мужчинами (женщины страдали от постоянной необходимости работать, что не позволяло им быть настоящими женщинами и матерями, а мужчины — от неспособности осуществлять реальную власть и инициативу в общественной жизни). В настоящее время идентичность полов в Восточной Европе претерпевает постепенные изменения. Хотя перемен ждали и мужчины, и женщины, освобождение мужчин происходит за счет не только сознательного, но и непроизвольного вытеснения женщин из новой общественной жизни и влечет за собой потерю женской идентичности. "Драматические изменения в отношениях полов в Восточной Европе дают наглядное представление о маскулинизации, лежащей в основе западной демократии, которая — до последнего времени и там — была предметом систематического замалчивания" (3, с. 485).
И. В. Цурина
.95.01.007. ГИДДЕНС Э. ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНТИМНОСТИ: СЕКСУАЛЬНОСТЬ, ЛЮБОВЬ И ЭРОТИЗМ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.
GIDDENS A. The transformation of intimacy: Sexuality, love a. eroticism in mod. societies.— Stanford (Cal.): Stanford univ. press, 1992 .— 212 p.
По мнению Гидденса, любые рассуждения о сексе так или иначе отражают пол автора, т. е. являются сексуально окрашенными. В наиболее известных исследованиях, написанных мужчинами, практически не упоминается о любви и о различии в восприятии сексуальности полами. Эти сюжеты долго считались второстепенными. Но постепенно
ситуация меняется, и женщины начинают требовать равных с мужчинами "сексуальных" прав.
До сих пор еще не раскрыта тайная эмоциональная история современных обществ. Это история сексуальной жизни мужчин, отделенная от социальной истории. Существующий сексуальный контроль мужчин над женщинами есть нечто больше, чем просто внутренняя черта, присущая современной жизни. В настоящее время выявлена "эмоциональная пропасть между полами, и никто не может определенно сказать, когда она будет -преодолена" (с. 3) .
Возможности радикального изменения внутреннего интимного мира людей являются вполне реальными, считает Гидденс. Он предлагает рассматривать истинные отношения как взаимный компромисс для преодоления трудностей личной жизни. Изменение интимного мира может оказать разрушительное влияние на современные социальные институты, поскольку "общество, в котором эмоциональную удовлетворенность заменит экономическое благополучие, будет существенно отличаться от современного мира" (с. 3).
Опыт повседневности. Взаимоотношения, сексуальность
Автор анализирует сюжет романа Датулиан Барнес "Прежде, чем она встретила меня" и замечает, что такой роман не мог бы быть написан в XIX в. История, рассказанная в нем, показывает довольно высокий уровень сексуального равенства. В современной жизни стало обычной ситуацией, когда женщина имеет много любовников до вступления в серьезную сексуальную связь, так же как во время и после ее окончания.
Раньше женщины делились обществом на добропорядочных и падших. Добропорядочность долгое время определялась тем, что женщина не должна была поддаваться сексуальному искушению. Ее стойкость социально поддерживалась различными вариантами институциональной защиты (институт компаньонок, вынужденный брак). Традиционной нормой мужского поведения, напротив, считалось сексуальное разнообразие, необходимое для здоровья, поэтому принцип двойной морали для мужского поведения был весьма распространенным явлением.
Распространение сексуального равенства привело к тому, что оба пола были вынуждены пересмотреть свое поведение и свои взгляды друг на друга. Преобладающее влияние мужчин на сексуальные взаимоотношения ушло в прошлое. Теперь оба пола могут играть в них равную роль, так что личная жизнь людей становится элементом "повседневных социальных экспериментов", заключает Гидденс.
В 1989 г. Лилиан Рабин провела в США исследование истории социальной жизни 1 тыс. гетеросексуалов в возрасте от 18 до 48 лет. Ранняя сексуальная жизнь респондентов в возрасте старше 40 лет выявила драматические-сложности, резко контрастирующие с историями личной жизни более молодых людей. Исследование показало, что оба пола пока обращают внимание на девственность девушек до замужества. Социальная репутация девушек держится на их способности дать отпор при сексуальных домогательствах, тогда как социальная репутация юношей зависит от их сексуальных побед. Вместе с тем пб-ведение девушек-тинейджеров радикально изменилось: девушки пони* мают, что имеют право начать сексуальную жизнь в любом возрасте.
К важным выводам, полученным Рабин, Гидденс относит: а) констатацию большого разнообразия сексуальной активности; б) недовольство мужчин "нежеланием женщин быть женами" — на фоне общего удовлетворения их большей сексуальной доступностью женщин; в) не полное осознание мужчинами содержания декларируемого ими сексуального равенства полов и его социальных последствий (например, в отношении воспитания детей).
Данные исследования Рабин показывают, что в браке современные мужчинк и женщины в большей степени ожидают сексуальных контактов, чем это бывало в прежние времена.
Термин "сексуальность" впервые появился в начале XIX в. и первоначально сводился к комплексу биологических инстинктов. Гидденс не согласен с Фуко в том, что это понятие, формирование которого началось в Викторианскую эпоху, сохраняет свое содержание до наших дней. Существует большое различие между тем, что вкладывали в это понятие в медицинских трудах Викторианской эпохи, где ему отводили второстепенное место, и сексуальностью как феноменом повседневности, описанном в современной литературе. Гидденс разделяет тезис Фуко о социальном происхождении сексуальности, но считает необходимым дать ему несколько иную интерпретацию. Фуко обходит молчанием связь сексуальности с романтической любовью, а этот феномен тесно связан с изменениями, затрагивающими семью.
По мнению Гидденса, в течение XIX в. семейные узы стали основываться не на экономической ценности брака, а на ромайтической любви. Мужьй и жены стали участниками "рискованного эмоционального предприятия"', имевшего для них даже большее значение, чем обязательства перед детьми. Дом стал местом, где люди могли ожидать эмоциональной поддержки, в отличие от рабочего окружения. Особую роль в становлении сексуальности сыграла новая социальная тенденция, связанная с необходимостью резкого ограничения размеров семьи. Впервые для женщин стало возможным отделить сексуальность от беременности и родов. Развитие методов когеграцепции не только позво-
лило снизить уровень рождаемости, но привело к глубоким изменениям в личной жизни. Для женщин (а частично и для мужчин) сексуальность стала податливой, открытой для разнообразия форм, она стала "достоянием личности".
Таким образом, либерализация сексуальности стала возможной благодаря отделению секса от функции воспроизводства. Формирование гибкой сексуальности стало основой сексуальной революции последних десятилетий. Гидденс выделяет два основных элемента сексуальной революции: 1) становление женской сексуальной автономии, имеющей значительные последствия для мужской сексуальности; 2) расцвет мужской и женской гомосексуальности.
Романтическая любовь и иные привязанности
Бронислав Малиновский так определил любовь в своей книге о Тро-брианских островах: "Эта страсть так же присуща меланезийцам, как и европейцам, она несет муки разуму и телу в большей или меньшей степени, многих она заводит в тупик, приводит к публичному скандалу или трагедии, гораздо реже она украшает жизнь и наполняет сердца радостью" (с. 37). Со времен Древнего Египта описаны многие любовные истории, в которых любовь поглощает личность и похожа на разновидность болезни. Страстная любовь отмечается пылкостью, выделяющей ее из монотонности повседневной жизни. Сокрушительный характер страсти вырывает личность из обыденности и приводит к радикальным изменениям ее жизни. С точки зрения социального порядка, страстная любовь является социально опасной. В большинстве культур страстная любовь никогда не признавалась в качестве необходимой основы брака. Романтическая любовь значительно отличается от страсти спецификой своей культуры.
В старые времена в Европе большинство браков заключалось по контракту, а не по взаимной склонности. Для бедноты брак был одним из видов организации крестьянского труда. В Германии и Франции XVII в. в среде крестьян поцелуи и ласка редко использовались семейными парами. Тяжелый труд не способствовал сексуальной страсти, хотя у мужчин нередко имелись внебрачные сексуальные связи. В аристократической среде сексуальные вольности считались допустимыми для "порядочных" женщин.
Сексуальная свобода была, таким образом, одним из проявлений социальной власти. Аристократки были значительно свободнее в своих репродуктивных функциях и избавлены от рутинной работы, поэтому они могли получать сексуальные удовольствия, не связывая их с браком. Романтическая любовь ведет свое начало с конца XVIII в. Появление романтической любви совпадает с появлением нового литературного жанра — романа. Их объединяет выявление новой повеет-
вовательной формы изложения сюжета, которая резко усилила рефлексивность любви.
Если страстная любовь основывалась на свободе, лежащей вне социальных институтов, то идеалы романтической любви напротив, зиждились на неожиданных связях между индивидуальной свободбй и самореализацией. В романтической любовной связи элементы возвышенной любви преобладают над сексуальностью. Этот момент Гид-денс считает крайне важным: любовь порывает с сексуальностью, в то же время включая ее в себя. В романтической любви притягательность другого человека, оценивается как возможность сделать свою жизнь полноценной. Романтическая история, как это принято понимать с XVIII в. до наших дней, отражает теорию космической предопределенности судьбы, но будущее рассматривается как открытая система. Любовный роман позволяет контролировать будущее, он становится формой психологической безопасности для его участников.
Появление романтической любви происходило на фоне ряда явлений, оказавших влияние на положение женщин. О появлении дома как эмоциональной ниши уже упоминалось. Кроме того, происходят изменения отношений между родителями и детьми, "изобретение материнства" .
Патриархальная власть викторианского отца, олицетворявшего предел строгости, стала ослабевать с разделением дома и работы. Одновременно большую роль во взаимоотношениях детей и родителей стал играть эмоциональный фактор. По мере уменьшения размеров семьи выделяется контроль женщины за воспитанием детей.
Новый романтический элемент состоял в том, что'материнство ассоциировалось с женственностью как качеством личности, что, в свою очередь, сказалось на представлении о женской сексуальности. Романтическая любовь была, по сути, феминизированной любовью, так как ее идеалы были продиктованы той ролью, которую женщина играла в доме, а также ее относительной изоляцией от окружающего мира.
Для мужчин напряженность восприятия романтической любви ■ страстной любви была связана с тем, что приходилось отделять удобства домашнего окружения от сексуальности хозяйки дома или проститутки. Мужской цинизм в отношении к романтической любви быстро. усвоил это различие, но тем не менее внутренне мужчины признали феминизацию "респектабельной" любви. Несмотря на широкое распространение двойной морали, сплав идеалов романтической любви и материнства позволял женщинам расширить сферу их внутренней интимной жизни.
Романтическая любовь, отличаясь от страстной любви, в то же время была ее наследницей. Страстная любовь никогда не была движущей социальной силой, тогда как романтическая любовь с конца XVIII в. и до недавнего времени была таковой.
Любовь, обязательства и целомудренные взаимоотношения
В конце 80-х годов Шарон Томпсон провела исследование взаимоотношений, ценностей и сексуального поведения 150 американских тинейджеров из различных классов и этнических групп. Она выявила большие различия в отношении к сексу юношей и девушек. Юноши редко говорят о любви, предпочитая рассуждать о сексе и вполне определенно представляя будущее своих взаимоотношений с противоположным полом. Для них это эпизодические, разнообразные сексуальные победы. Почти каждая из опрошенных девушек могла рассказывать долгие истории об интимных взаимоотношениях, насыщенные открытиями мучениями и приподнятым настроением. По словам Томпсон, их рас сказы были на уровне профессиональных писателей-романистов.
Томпсон приходит к заключению, что сексуальное разнообразие и мешает представлению о любовной истории (которая остается усто! чивым понятием даже в сложных, конфликтных взаимоотношениях Для опрошенных Томпсон девушек-лесбиянок любовная история был столь же привлекательна, как и для гетеросексуалов.
Мальчики рассматривают потерю собственной невинности как до стижение, которое усиливает их самоуважение; девочки же связываю потерю невинности с романтической историей. Вопрос для них состо ит не в том, иметь или не иметь ранние сексуальные связи, а в том чтобы выбрать правильное время и обстоятельства для этого, а так же в том, как этот сексуальный опыт повлияет на их будущую жизнь (с. 51).
Вслед за Рабин Томпсон выявила, что девушки не стремятся получить сексуальную свободу, которая и так существует; проблема в том, как распорядиться этой свободой перед лицом сложных взаимоотношений, до сих пор отмеченных печатью прошлого.
В последнее время идеалы романтической любви утрачивают свою значимость под давлением сексуальной эмансипации и автономности женщин. Романтическая любовь зависит от "проектируемой идентификации с любовной страстью как средством, которое вначале привлечет, а затем свяжет партнеров друг с другом" (с. 61). Открытие личности как самоценности стало условием нового явления, которое Гид-денс называет "любовью-слиянием". Это активная любовь, зависящая от случайных обстоятельств и порывающая с установками, характерными для романтической любви (верная любовь, одна-единственная любовь). Появление этого типа любви привело к "разделяющемуся и разводящемуся обществу": чем большей реальностью становится этот тип любви, тем менее значимым оказывается поиск "особенного человека". "Любовь-слияние" предполагает равенство в эмоциональной
связи, и чем больше это удается, тем ближе любовная связь к целомудренным отношениям. Романтическая любовь долго использовалась "эгалитарной" терминологией; на деле же речь велась о власти. "Для женщин мечты о романтической любви слишком часто вели к жесткому семейному подчинению" (с. 62). "Любовь-слияние" впервые вводит эротизм в супружеские взаимоотношения, акцентируя его как ключевой момент брака. Данный тип любви развивается как идеальная модель для общества, где практически каждый имеет свой шанс на сексуальное удовлетворение.
Любовь, секс и другие пагубные привычки
О пагубных привычках начали говорить с середины XIX в. Если М. Фуко считает, что появление подобного понятия говорит о наличии "механизма контроля", то Э. Гидденс видит в нем "проявление тенденции к появлению рефлексивного проекта личности" (с. 74).
Наркотический характер дурных привычек состоит в смене взлетов и депрессий и ведет к возникновению чувств опустошенности и недовольства собой, к отказу от'рефлексивной защиты самоидентичности, характерной для человека во всех обстоятельствах повседневной жизни. Дурные пристрастия имеют тенденцию к взаимозаменяемости. Все пагубные привычки связаны с патологией самодисциплины.
Внимание к рассматриваемому явлению свидетельствует о специфическом способе контроля над повседневной жизнью и над личностью. Все это могло произойти в обществе, где традиция была полностью ниспровергнута и где "рефлексивная основа личности" имеет особенно важное значение. В новых условиях человек вынужден постоянно осуществлять выбор жизненного стиля, который является сутью рефлексивного проекта личности. Между дурными привычками, выбором стиля жизни и самоидентификацией существует взаимосвязь. Например, излечение от алкоголизма означает изменение в корне стиля жизни и реализацию повторной проверки самоидентификации. Лечение состоит в переписывании заново истории жизни пациента.
В посттрадиционной цивилизации история личности должн» постоянно перерабатываться. И реализация жизненных стилей должна соответствовать этому. Таким образом, индивидуум может сочетать чувство безопасности и личную автономность.
В связи с тем, что самореализация носит частичный и ограниченный характер, дурные привычки очень широко распространены в обществе. "Когда институционализированная рефлексивность затрагивает все стороны повседневной жизни в обществе, тогда почти все модели поведения и обычаи могут превратиться в дурные привычки" (с. 75).
Рефлексивный проект личности занимает центральное место в
6-4186
позднем модерне, негативным показателем которого являются пагубные привычки. Последние формируют поведение, которое вторгается в рефлексивный проект, но не принимается им. Вредные пристрастия не способны подчинить будущее. Каждая вредная привычка является защитной реакцией, своего рода бегством, признанием отсутствия автономности, что умаляет способности личности. В более ярко выраженных формах зависимого поведения нарушается целостность личности.
Секс становится пагубной привычкой, т. е. зависимой формой поведения, если поступками личности управляет постоянный поиск новой сексуальной связи. Подобное поведение является противоположным выбору, который несет с собой.рефлексивный проект личности. Погоня за сексуальной победой, характерная для поведения ловеласов, приводит к порочному кругу взлетов и разочарований, характерному для всех видов пагубных пристрастий.
Сексуальное разнообразие было присуще ряду культур, признававших полигамию. В полигамных обществах существовала система брачных договоров. Наличие нескольких жен было показателем материального богатства и социального престижа. В домодерновых культурах не было места для Казановы, в них не было речи о сексуальных победах. Феномен Казановы появился в обществе, стоящем на пороге модерна.
Социологическое значение взаимозависимого поведения
Термин "созависимость" является примером "обратной рефлексивности", широко распространенным в эпоху модерна. Суть созависи-мости состоит в том, что есть человек, который позволяет другому человеку поддерживать свою дурную привычку. Обычно это сексуальный партнер или супруг, чаще всего женщина. Созависимый человек может страдать также или даже больше, чем носитель болезненной зависимости. В зависимость такого рода часто попадают люди, которые не чувствуют себя уверенно, если не посвятят себя нуждам других людей. В созависимых отношениях личность психологически привязана к партнеру.
Гидденс вводит термин "навязчивые взаимоотношения", подчеркивая, что сами взаимоотношения становятся объектом дурной привычки (с. 90). Автор предполагает, что такби тип взаимоотношений распространен больше, чем созаимозависимые отношения. Общее между ними — рутинные обязательства, разрушительные для их участников. У мужчин навязчивые отношения складываются с теми, к кому они глубоко привязаны, но сама привязанность или не осознается ими, или
отвергается. У женщин этот тип отношений чаще всего возникает в связи с их ролью в доме, которая становится для них фетишем.
Ключ к разгадке этих явлений лежит в тех структурных изменениях, которые происходят в обществе. Центральное место в них занимают чистые взаимоотношения, рефлексивный проект личности и модель любви-слияния. Узы зависимости зиждятся на нескольких моментах: 1) непозволительность советов себе и другому, жизненно необходимых для чистых взаимоотношений; 2) погружение в самоидентичность и в идентичность другого человека или в навязчивую рутину повседневности; 3) препятствование самораскрытию перед другим человеком, которое является непременным условием интимных взаимоотношений; 4) стремление сохранить неравенство полов во взаимоотношениях и сексе.
Зависимые взаимоотношения мешают рефлексивному исследоваг нию самоидентичности. Зависимая личность, по мнению Шарлотты Каол, наблюдается у человека, для которого сущность собственной идентичности неизвестна и неразвита. Определение личностных ограничений является фундаментальным положением для отношений, не носящих характер зависимости. Баланс между открытостью, уязвимостью и доверием, достигаемый во взаимоотношениях, определяет, станут ли личные ограничения теми составляющими, которые затруднят или скорее будут поощрять подобное общение. Данный баланс также включает в себя и отношения власти, детерминирование растущей автономией женщин и гибкой сексуальностью, которую больше не используют для поддержания двойной морали.
Изменения внутреннего мира не только затронули сексуальную сферу и взаимоотношения между полами, но изменили всю личную жизнь. Родственные взаимоотношения были серьезно повреждецы в связи с развитием современных институтов, которые поставили ну-клеарную семью в изоляцию. Однако нуклеарная семья создала разнообразие новых связей. Природа этих связей изменяется, так как "они становятся субъектом договоренности в большей степени, чем раньше" (с. 96). Прежде подразумевалось, что родственные отношения строятся на доверии, теперь о доверии необходимо договариваться и обязательства сторон также важны, как и в сексуальных взаимоотношениях.
Изменились взаимоотношения между родителями и детьми. Многие родители ведут себя как "приемные родители", т. е. принимают на себя обязательства и Дают права детям. Обычно обязательства оговариваются как со стороны детей, так и со стороны родителей. Считается, что родители в старости могут рассчитывать на материальную и социальную поддержку со стороны детей. Но тенденция состоит в том, что подобная поддержка зависит от качества сложившихся взаимоотношений родителей и детей, где внимание к собственному внутреннему миру постепенно вытесняет уважение к родительскому авторитету.
Беспокойство. Сексуальные проблемы
С точки зрения социальной реальности преобладавшая до последнего времени мужская сексуальность выглядела беспроблемной. Природа мужской сексуальности была скрыта по целому ряду причин: в общественной жизни мужчины играли доминирующую роль, существовала двойная мораль; женщины делились на чистых (замужних) и нечистых (проституток, наложниц, колдуний); сектуальные различия считались данными от Бога, природы и биологии; женщины считались существами неразвитыми и иррациональными в своих желаниях и поступках. По мере того как эти социальные нормы исчезают, мужская сексуальность становится все более обремененной проблемами и зависимой. •
Корни мужской самоидентификации связаны с чувством глубокой неуверенности и чувством утраты, которые преследуют в дальнейшем подсознание индивидуума. "С этой точки зрения фаллос для обоих полов... связан с представлением о женской власти. Он символизирует обособление, так же как бунтарство и свободу" (с. 115).
Изменение внутреннего мира ведет к тому, что Эдипов комплекс в большей степени связывается с восстановлением дружеских отношений: способности родителей и детей взаимодействовать на основе понимания прав и эмоций другого человека.
По сравнению с женской сексуальностью сексуальность мужчин носит более неспокойный характер. Возрастает склонность мужчин к эпизодической сексуальности по мере того, как женщины все больше определяют или отвергают свое соучастие с скрытой эмоциональной зависимости мужчин. "Чем больше женщины настаивают на этике любви-слияния, тем более несостоятельной становится мужская эмоциональная зависимость" (с. 117).
Внутренний мир — это прежде всего эмоциональное общение с другими и с самим собой в контексте межличностного равенства. Женщины подготовили путь для усиления своей роли в интимной сфере в качестве "эмоциональных революционеров модернизма" (с. 130). Трудности мужчин в интимной сфере связаны с "неосознанным благоговением перед матерью" и неумением создать эмоциональную историю своей жизни
Противоречия в сфере чистых взаимоотношений
Взаимоотношения людей в наши дйи существенно отличаются от гех, что были раньше.
Отличительной чертой чистых взаимоотношений, характерных для эпохи модерна, является то, что их продолжительность может быть ограничена желанием партнеров. В чистых взаимоотношениях
доверие не имеет внешних факторов поддержки и должно выстраиваться на основе интимного мира.
Интимность означает открытые эмоции и поступки, которые индивид не хочет выставлять на публичное обозрение. Самораскрытие человека может привести к возникновению зависимости, если данный человек не сохраняет свою автономность. Достижение баланса между автономностью и зависимостью является наиболее сложной проблемой.
Феномен лесбиянства и гомосексуализма ставит под вопрос традиционную форму брака и моногамии. Институт брака и моногамии всегда был связан с двойной моралью и патриархальностью. В мире гибкой сексуальности и чистых взаимоотношений моногамия должна быть пересмотрена в контексте обязательств и доверия. Моногамия затрагивает не сферу взаимоотношений самих по себе, а сексуальную исключительность как критерий веры. Понятие "верность" не имеет иного значения, кроме как "неприкосновенность", которую вера предполагает в другом человеке. Это оказывает значительное воздействие на гетеросексуальные связи. Бели ортодоксальный брак все еще не воспринимается обществом лишь как один из стилей жизни среди прочих, каковым он стал в действительности, то это является частично результатом институционального отставания, а также сложной смесью притягательности и отвращения, которую создает физическое развитие двух полов. "Чем больше чистые взаимоотношения становятся прототипом личной жизни, тем больше этот парадоксальный комплекс отношений становится очевидным" (с. 154).
Сексуальность, репрессивность и цивилизация
Особый интерес у Гидденса вызывает соотношение между сексуальностью и властью. Основные аспекты власти, в частности распределительные функции, связаны со специфическими свойствами общественных организаций, а также с разнообразными контекстами и моделями институциональной рефлексивности. Сексуальность не создается властью, так же как ее распространение не является наиболее значимой задачей власти. Можно выделить ряд направлений развития организационных и личностных изменений в обществах периода модерна. Необходимо согласиться с М. Фуко, считает -Гидденс, что сексуальность, как и многие другие аспекты личной жизни, оказалась переструктурированной за счет экспансии систем власти. Общество с развитой институциональной рефлексивностью является в значительной степени измененным; в нем возможны формы личной и коллективной вовлеченности, которые трансформируют сексуальную сферу."
Характерной чертой обществ периода модерна, пишет Гидденс, является "динамика в направлении создания внутренних референтных систем — моделей поведения, определяемых принципами, внутренне
присущими самой личности" (с. 179). Общества периода домодерна, напротив, управлялись "внешними" воздействиями, такими, как традиция.
Разъединение природы и сексуальности связано с процессом социализации репродукции. Отделение или приватизация сексуальной сферы произошло скорее как результат социальной, а не психологической репрессии и связано всего с двумя вещами: ограничением или отрицанием женской сексуальной ответственности и признанием мужской сексуальности как беспроблемной.
Сексуальность важна для современных людей не как система контроля, а как констатация связи между двумя процессами: отделением личной практики от социальных стереотипов и изменением внутреннего мира людей. Сексуальная эмансипация может стать средством большой эмоциональной реорганизации общественной жизни. В этом контексте эмансипация означает радикальную демократизацию личности.
Интимный мир как демократия
Источником демократизации интимного мира является формирование чистых взаимоотношений, которые затрагивают сексуальные отношения, отношения родителей и детей, а также другие формы родственных и дружеских связей. Этим взаимоотношениям соответствует любовь-слияние. Дистанция между идеалами и реальностью в обществе весьма значительна. Гетеросексуальные отношения являются источником напряжения; сохраняются глубокие психологические и экономические различия между полами.
Вместе с тем трансформация интимной сферы несет с собой демократическую тенденцию. Наиболее существенным компонентом процесса демократизации является принцип автономности. В личной жизни он означает успешную реализацию рефлексивного проекта личности, т. е. условия отношения к другим как к равным, а также преодоление насилия и унижения в сексуальной сфере и сфере взаимоотношений взрослых и детей.
JI. М. Светлорусова
