CC BY
30
А. А. Кулаков
60 ЛЕТ ВМЕСТЕ В ЖИЗНИ И ПРОФЕССИИ (О ДРУГЕ — ИСТОРИКЕ ВЛАДИСЛАВЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ КУТУЗОВЕ)
Шестьдесят лет назад я, первокурсник истфака ЛГУ, познакомился со студентом второго курса Славой Кутузовым и сразу отметил для себя, что этот статный, крепко сложенный, общительный парень чем-то выделяется среди студентов. Многих привлекали его общительность, интерес к жизни факультета, доброжелательность, отзывчивость, готовность помочь. В отношении к учебе, общественным делам, своим товарищам чувствовалась какая-то прочность, надежность, основательность и ответственность. Говорили: «Кутузов не подведет, раз обещал, то обязательно сделает». Так всегда оно и было. Он быстро вошел в среду студенческого актива не только потому, что был самым молодым на факультете членом партии, но прежде всего в силу личных качеств, тех черт характера, которые особенно ценят люди. Его уважали и привлекали к делам тогдашние руководители факультетского комсомола, будущие известные ленинградские ученые, доктора наук Виктор Ежов, впоследствии декан факультета, Геннадий Жуйков, Олег Знаменский, Андрей Дзенискевич, Виктор Привалов. Дружеские отношения с ними сохранились у Владислава на всю жизнь.
Меня сблизили со Славой работа в летних студенческих строительных отрядах и жизнь в общежитии. Студенческие стройотряды соединяли разные курсы, возникало некое ощущение стройотрядовского братства, той дружбы, которая объединяла факультет. Помню, строили силосные траншеи в совхозе недалеко от Ладожского озера. Командиром отряда был Алексей Хохлов, сокурсник Славы, комиссаром — аспирант Геннадий Жуйков. Как-то раз Слава и его друзья по группе Броня Лукосяк, Коля Наумов, Борис Васильков взяли меня в свою бригаду косить траву. Не все умели держать косу, но неделю упорно трудились, осваивая непростое ремесло. Коля Наумов терпеливо учил своих друзей косьбе. После истфака Николай, Бронислав, Борис посвятили всю свою жизнь детям, стали известными директорами школ, Борис — руководителем школьного дела в Республике Чувашия. О чудесной атмосфере студенческой жизни истфака
1950-х годов с большой теплотой и точностью рассказали Инга Ткаченко и Владислав Кутузов в воспоминаниях «Через всю жизнь мы пронесли слово наших учителей». Об этом же говорили мы - выпускники 1958 г1. Есть и другие воспоминания о жизни истфака послевоенных лет.
Общежитие на Мытнинской набережной вспоминаю как удивительное явление университетской жизни послевоенного времени. В нем жили советские и иностранные (китайцы, немцы, чехи, поляки, корейцы, румыны, болгары, албанцы) студенты: историки, философы, филологи, экономисты. Для меня, так могут сказать многие, годы, прожитые в этом доме — лучшие годы студенческой молодости. Трудно кратко описать ту уникальную среду профессионального, личностного и даже бытового общения студентов-гуманитариев, представителей разных стран и народов, разных культур, какая сложилась в доме на Мытнинской набережной. Иностранные студенты изучали нашу жизнь, мы узнавали через них другой мир. Дух интернациональной дружбы витал во всем, что делалось в общежитии: в частых встречах с учеными и деятелями культуры, писателями, концертах самодеятельности землячеств, особенно накануне Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 г., и многим другим. Здесь, на «Мытне», так мы называли свое общежитие, раскрылся талант Эдиты Пьехи, народной артистки СССР, любимой эстрадной певицы миллионов людей. Об этом впоследствии интересно, с большой любовью к своей подруге рассказала сокурсница Пьехи, выпускница философского факультета психолог Нина Баха-рева2.
Угловая комната шестого этажа «Мытни», в которой жили Слава Кутузов, его друзья-сокурсники Эрик Ткаченко, Борис Васильков, Руслан Васильевский, будущий известный ученый-археолог немец Карл Бёме, кореец (имени не помню), выходила окнами на мост Строителей, Пушкинскую площадь, Дворцовый мост, Адмиралтейство, Эрмитаж, Петропавловскую крепость. В праздничные дни ее переполняли студенты, все хотели видеть салют сверху в такой уникальной городской панораме. Столь же прекрасный вид на город открывался из окон соседней комнаты, в которой жил я и мои однокурсники Владимир Хмелевский, Виктор Стеценко, чех Витезслав Чех, немец Герхард Ранфт, китаец Хун Джао Лун. В тесном соседском общении мы, студенты разных курсов, прожили три года.
Факультет закончен, и мы уехали из Ленинграда, начиналась трудовая жизнь: у Славы в школе и на партийной работе, у меня в районной газете. Встретились мы через четыре года снова на «Мытне». Владислав был аспирантом, а я приехал поступать в аспирантуру. По отношению ко мне Слава
сразу проявил себя как старший друг и товарищ, взял «шефство» по всем вопросам, быстро ввел в аспирантскую и кафедральную среду. В октябре 1962 г. аспиранты-гуманитарии и иностранцы-стажеры переехали с «Мытни» в новое общежитие на улице Шевченко. Здесь прошли еще три года интересной жизни, особенно важные в нашем профессиональном становлении. Славу избрали председателем, а меня — членом Совета общежития. Чем только ни приходилось заниматься, особенно в первый год: добиваться обустройства читального зала, горячей воды в душе, расселять по комнатам с учетом интересов аспирантов, организовывать вечера отдыха и многим другим. Общежитие на улице Шевченко международное, но здесь была совсем иная атмосфера, иное общение, чем в студенческие годы на «Мытне». Там дух интернациональной студенческой дружбы, здесь - обстановка противостояния двух мировых сил, социализма и капитализма. Идет холодная война. Все иностранцы — стажеры из стран Запада: американцы, англичане, французы, итальянцы, шведы, финны. Нам говорили, что некоторые из них никакие не филологи и историки, а представители другой профессии... Но жили мы спокойно, конфликтов на идеологической, да и на бытовой почве не было, однако споры и дискуссии возникали, и было о чем. Только что разрешился Карибский кризис, и мир уцелел от ядерной катастрофы. А у нас вернулась из космоса первая женщина Валентина Терешкова, было чем гордиться, и в это же время расстреляли демонстрацию рабочих в Новочеркасске, о чем старались не говорить. Но все сходились в одном: в оценке и признании великолепной игры наших хоккеистов. В дни матча фойе общежития, где стоял телевизор, было переполнено. Так же бурно встречали великого американского писателя Джона Стейнбека. И все мы глубоко переживали известие об убийстве Кеннеди.
Кутузовы жили с сыном Сашей в маленькой, узкой комнате - кладовке на первом этаже. К вечеру в общежитии становилось шумно. Просидев день в Салтыковке, мы часто шли по Невскому до Дворцовой площади, а иногда и до университета, садились на десятый троллейбус, ехали по Большому проспекту до улицы Детской, где в угловом диетическом гастрономе покупали бутылку сухого грузинского вина «Мукузани», «Саперави», кусок сыра. В общежитии продолжались ночные дискуссии, начатые в курилке Публичной библиотеки... Толкалась очередь в душ, включали телевизор в фойе, кто-то — музыку в комнатах, на кухнях узбеки, казахи шумно готовили ужин, что-то варили и жарили. С просьбами и жалобами шли к председателю Совета Кутузову. Так каждый вечер, допоздна, до полуночи. Утром тихо все расходились по своим делам.
Славе было нелегко в таких условиях, семья, работа над диссертацией, в профкоме университета, в приемной комиссии, в общежитии, учебные занятия со студентами и другие общественные дела. Казалось, что на все это не хватит ни сил, ни времени! Но он везде успевал, с большим терпением и ответственностью занимался делами всех, кто к нему обращался. В разных ситуациях, которые постоянно возникали в нашем непростом доме, он умел разрешать их без больших конфликтов и жалоб в инстанции в интересах большинства живущих в общежитии. Хорошо помню, какой шум вызвала статья в «Комсомольской правде» о «недопустимом», по мнению газеты, поведении аспирантки филфака в общении со стажером из Швеции. Общежитие бурлило, в ректорате требовали осуждающего решения Совета общежития о выселении виновницы скандала. Мы понимали, что за этим может последовать и отчисление из аспирантуры. После многочасовых неофициальных обсуждений страсти удалось успокоить без активного участия в них наших западных коллег. Принимали решение о выселении по другому поводу, за пьяный дебош...
За годы нашего общения у меня накопились десятки писем и открыток Владислава Кутузова. Для специалистов — это ценнейшие документы, раскрывающие личность человека, его душу, отношение к людям, к жизни. Приведу некоторые из писем. Их главные темы: друзья, семья, научная работа историка...
3 августа 1963 г. «... получил два твоих письма, но с ответом задержался <...> Дело в том, что 22 июля у меня родился сын. Поехал я домой, привез Светлану и маленького Александра из больницы. 1-го днем приехал опять в Ленинград <...> Сегодня утром бегу на экзамены, после экзаменов -в профком, а вечером страшная скука. Библиотека работает по летнему расписанию, и к тому же не хочется заниматься. Правда, я сгустил краски насчет скуки. Недавно приезжал Макарадзе <...> так что скучать не приходилось. Бучин вернулся из США <...> завтра отправляемся за город, а в понедельник - на Валаам. Влез в долги, а в комиссии заработаем неважно. Но бодрость духа не теряю...»
Без даты, по содержанию год 1964: «Аркадий! <...> Отбрасывай скорее свои интеллигентские переживания. Требования на получение диссертаций я выслал еще раньше. Со статьей твоей ничего страшного не было, просто ты не сверил точно названия ленинских работ, номера томов, страниц и т. д. Газетному работнику, конечно, это не к лицу (шучу). Ничего точного не смогу сказать и о комнате. Я говорил, но сам знаешь, народ все время приезжает. К тому же комендант новый, и контакты с ним еще не
установил <...> Р. Б. Все твои "прегрешения" частично отношу за счет лиц прекрасного пола <...> (Речь идет о моей первой статье в "Вестнике" университета, Слава ее выправил, сверил сноски и цитаты, перепечатал начисто и вернул редактору, в итоге статья была опубликована)».
Без даты, праздничная к 7 ноября открытка, по содержанию 1964 год: «Приехал я вчера из дома. Дома все в порядке. Тебе большой привет <...> Заседала сегодня редакционная комиссия. В межвузовский сборник идет статья Бориса, в "Вестник" - Халевина и Артёмова. 11-го числа на Ученом совете отчитываются Кийк, Арсюткина, Артёмов. Вот пока и все новости <... > Неприятно, конечно, что у тебя возникли затруднения, но отчаиваться не стоит. Больше настойчивости и выдержки, я уверен, что у тебя все окончится хорошо <...> Я был в Москве в Центральном партийном архиве, и мне не дали документы по теме диссертации».
30 июля 1965 г.: «Во-первых, поздравляю тебя с днем рождения, хотя это поздравление несколько задержится: по принципу лучше поздно, чем никогда. Сегодня видел Нину Сергеевну, она велела тебе передать, что, если задержишься до 15-20-го, то она это санкционирует своей властью, а если на больший срок, то это должна решить кафедра. Посылаю тебе пять требований на предмет допуска к ознакомлению с диссертациями, думаю, что этого числа тебе вполне хватит. Нужно только тебе вписать название диссертации, свою тему, проставить дату выдачи требований университетом и проставить какой-нибудь порядковый номер, т.е. заполнить верхний левый угол <...> Относительно комнаты еще ничего не сделал: во-первых, нет Гофмана, а во-вторых, сегодня приступил к работе новый комендант. Постараюсь сделать. Аналогичное письмо прислал Хмелевский <...>
Теперь немного о себе. Сейчас пишу, вношу исправления в главы и добираю материал для заключения. Мог бы сделать больше, но помешали некоторые неожиданности: отъезд Клочкова, хозяйственные дела и т. д. <...> Кафедральных новостей не знаю <...> Воронцов, когда подписывал требования, сказал, что он уже не зам. зава, а Пашка Юдин сказал, что зам. зава по аспирантуре будет не Брель, а Привалов (но это между нами). Кафедра остается самостоятельной <...> Теперь, Аркадий, у меня к тебе просьба. Дела с моим назначением на работу пока обстоят очень плохо. Министерство ничего не решило, послали еще одно письмо из ЛИСИ, но надежды очень слабые. Причем Арсюткина уже нажаловалась в обком партии о том, что ЛИСИ собирается брать на работу человека, который имеет на руках путевку в другой город (хотя путевки у меня никакой нет). Оттуда уже был звонок и нажим на кафедру с тем, чтобы взять на работу Арсюткину. Дело,
конечно, не в ней, а в том, что министерство, видимо, пришлет отказ. Поэтому напиши, пожалуйста, в Горький, есть ли там вакансии. При положительном ответе я с ними свяжусь сам... »
4 февраля 1966 г.: «31 января случайно встретил твоего шефа на факультете. Я его остановил, разговорились о тебе, он очень интересовался, как ты устроился (написал ты ему или нет?). Говорили, что прочитал еще не все, что ты ему дал, надеялся, что ты в феврале приедешь (видимо, ты так ему обещал), договорились, что он связь будет держать со мной. Новостей особых пока нет, за исключением того, что стоят страшные морозы (32) <...> Высылаю тебе справку и желаю выколотить подъемные. Ты особенно не церемонься, потому что закон на твоей стороне. Вообще, Аркадий, не вешай нос. Мне твое положение очень понятно. Я ведь это сам все пережил после окончания университета. Особенно тяжко будет первое время <...> Так что, Аркадий, не хандри, а давай все силы на диссертацию...»
24 февраля 1966 г.: «Аркадий! Вчера встретился с твоим шефом, узнал, что ты в Ленинград не приедешь. Посылаю тебе ценное письмо на адрес твоего общежития и заказную бандероль до востребования. В заказной бандероли только одна папка, вторую Александр Львович обещал отдать через неделю. Пиши, отдавать ли рецензентам или нет. Жду указаний».
1966 г., возможно, февраль: «Аркадий! <...> Вчера виделся с Александром Львовичем. Он мне передал вторую часть твоей работы. Сказал, что отдавать рецензентам, а потом уже можно заодно учесть и их замечания. Несмотря на твои интеллигентские колебания, сегодня постараюсь это сделать, тем более что будет заседание кафедры. Новостей особых пока нет. Сейчас отправляю вторую часть твоей работы... »
21 мая 1966 г.: «Сегодня виделся с твоим шефом, сказал, что завтра уезжает и приедет только в половине июня, просил сообщить тебе об этом. Вообще-то твой шеф - золото. Ведь когда ты прислал сообщение, он переделал его в тезисы, сам отнес машинистке, проверил и принес на кафедру. Все только удивляются этому, во всяком случае для нашей кафедры это неожиданное явление. Сейчас я о судьбе твоих тезисов ничего не знаю, но, видимо, они должны скоро выйти <...> В Ленинграде находится Клочков, <...> собирается давать диссертацию на обсуждение <...> Видел недавно Комарова Вовку, просил, чтобы ты зашел к нему, как приедешь <...> Дела мои идут удовлетворительно, то и дело возникают разные осложнения, о чем поговорим по приезде. Занятия уже кончились, начинаются консультации и экзамены. Очень много времени отнимает работа в приемной комиссии,
<... > стараюсь помаленьку читать, выписал в БАН литературу по социологии, хочется побольше узнать, что это такое, а то здесь у меня значительный пробел <...> Недавно ходили на премьеру документального фильма "Сергей Есенин» <...> было обсуждение. Первая часть этого "мероприятия" оставила плохое впечатление (хорошо выступали только сестры), а все остальные повторялись, говорили нудно и коряво. Зато фильм и обсуждение принесли настоящую радость».
28 марта 1966 г.: «Аркадий, здравствуй! <...> Я не знаю, одобрил ли ты мой шаг, когда отдал твою диссертацию читать рецензентам, или нет? Ты дипломатично смолчал. Но я это сделал только после беседы с твоим шефом. К тому же, несмотря на многочисленные обещания, читка идет не так быстро, как хотелось бы. Мелетий прочитал только одну главу <...> говорит, что мнение, сходное с мнением Шапиро. Мариам сказала, что, как только будет известно о дне обсуждения, она прочитает за 10 дней <...> Ты быстрее присылай введение и заключение, а то там даже нет точного названия твоей работы. В субботу видел Шапиро, он обещал отдать твое сообщение, с тем чтобы я передал его на кафедру. Аркадий, хорошо, если бы ты написал письмо Панкратию об этом и Привалову, так было бы надежнее. Теперь постарайся использовать и такую возможность <...> на кафедре скоро состоится теоретическая конференция, <...> будут изданы тезисы докладов <...> Так что срочно связывайся с начальством и присылай две странички. Представить нетрудно, а с двумя публикациями можно защищаться <...> (телефон завкафедрой). Теперь о работе (преподавательской). У меня удовлетворения тоже нет, отношение к нашей науке - сам знаешь какое. Особенно неважная у меня одна группа математиков: никак не удается наладить контакт. Тебе труднее, ты не работал в школе, но нужно чувствовать себя увереннее, смело держаться, больше спрашивать с них и т.д. Все, Аркадий, приходит с опытом».
Сентябрь 1966 г.: «Получил за последнее время несколько твоих писем, большое спасибо. Думаю, что ты не обиделся за мое молчание. Расскажу о своих делах по порядку. 1-го сентября закончилась моя работа в приемной комиссии и, следовательно, в университете. Сейчас я работаю в Институте истории партии. Зачислили меня 12 сентября, я неделю проработал, а затем взял отпуск на две недели за свой счет <...> Это лето было связано с напряженной работой, волнениями, тревогами и т. д. Но пока все складывается удачно. Правда, меня предупредили, что я буду заниматься современностью. Сейчас дали задание для очерков "Герои Октября"
написать несколько биографий активных участников Октябрьского вооруженного восстания. Сегодня лазил по картотекам, выписывал номера личных дел, сделал заявку в архив. Чувствуется, что условия работы здесь неплохие, правда, есть некоторые минусы, о которых поговорим при встрече, которая, как я надеюсь, не за горами. Пытался достать тебе лекции, но у Жуйкова их нет, т. к. он каждый раз готовится заново, а больше я никого не мог увидеть <...> Диссертацию твоего зава я видел в шкафу у Люси <.. .> Рад, что моя поздравительная телеграмма так обрадовала тебя. Я шел 31 августа по Невскому, в скверном настроении <...> Подсчитал деньги, встала дилемма - добавить сто граммов коньяку или послать тебе телеграмму. Решение тебе уже известно <...> Завтра у тебя первая лекция, ни пуха ни пера! Думаю, что все обойдется хорошо. Голова на плечах у тебя есть, а все остальное придет с опытом...»
Без даты, 1966 г.: «Дорогой наш "дядя Аркадя", здравствуй! <...> Пока была здесь мама, немного выбирались в свет. В Пушкинском театре смотрела "Жизнь Сент-Экзюпери" (с мамой). В главной роли Горбачев! А в Ма-риинке слушали Чайковского "Чародейку"<...> А Славик сейчас очень много работает <...> Аркадий! Здравствуй! После Светланы, поэта в душе и наяву (правда, в прошлом), трудно писать <...> Сейчас в нерабочее время помогаю писать историю одного завода. Попросили, и я, по слабости характера, дал согласие. Так что выступаю в новом для себя жанре. Пиши, что сообщают из политехнического, поддерживаешь ли ты связь, время идет, ведь уже апрель месяц...» (Речь идет о попытках моих друзей вернуть меня в Ленинград. В следующем письме Слава пишет о переговорах с кафедрой Политехнического института, где мне обещали работу.)
14 июня 1967 г.: «Дядя Аркадя, здравствуй! <.> Теперь о ленинградских новостях. Скоро должен состояться еще один процесс над группой интеллигентов. Помнишь Колю Иванова (искусствоведа)? Забрали его, нескольких восточников и еще нескольких ребят из других вузов. Как говорит Ольга Селезнёва (она выступала на общеуниверситетском партийном собрании), дело серьезное. Организация, устав, оружие, намерение захватить Смольный и т. д. Таскают Юру Марголиса, кто-то показал, что его знакомили с программой, а он не поставил об этом в известность соответствующие органы. У парня сгущаются над головой тучи, говорят, поступила команда: гнать его отовсюду. Таковы, Аркадий, дела. Теперь хочу тебе написать о приятном. 27 мая собирался наш курс по поводу 10-летнего юбилея. Народу собралось мало. Из других городов приехали только Боб Васильков
(останавливался у меня), зав. гороно в Чебоксарах, и Нина Муха, учительница из Калуги. Ленинградцы пришли далеко не все. Было всего 16 выпускников. Ходили в "Лакомку", пригласили Марка, Колобову. Хорошо посидели, попели истфаковские песни. Пели про Зубока (читал, наверное, в "Ли-тературке" о его смерти). Марк впервые рассказал подробности его смерти, чудовищно. Несколько дней был в Питере Ткаченко. Сегодня вечером он улетает в Ригу <...> Дела мои идут средне. Сдал рукопись по истории франко-русского завода (1917-1941 гг.), говорят, что получилось неплохо, внеплановая работа. Сейчас собираю материал для очерков истории Ленинградской организации КПСС (послевоенный период). Дали мне параграфы, связанные с партийным строительством, не знаю, что выйдет: новый период, новая тематика. Если что-нибудь получится, тогда можно будет сесть за монографию...»
22 октября 1967 г.: «Аркадий, здравствуй <...> От души поздравляю тебя с утверждением <...> Отвечаю по памяти на твои вопросы. Отпуск мы провели хорошо. Вначале были в Торжке, помогали по хозяйству <...> Затем отправились на Селигер. Там в палатках жили неделю, ходили с рюкзаками к истокам Волги, много купались, гребли и т. д. После Селигера <...> вдруг, совершенно неожиданно махнули на Чёрное море (я впервые в своей жизни), ехали диким образом. Были там 10 дней, по-моему, вполне достаточно, чтобы почувствовать всю прелесть моря.
Теперь относительно "Ленинграда, закрытого города". Это всё слухи. Дело здесь в том, чтобы ни одну делегацию не принимать без ведома обкома партии (трудности с размещением), а что касается туристов-одиночек, конечно, ни о каком ограничении не может быть и речи. Было бы им где остановиться. Да разве можно искусственно ограничить приезд? Это же не эпидемия в городе. Наши дела идут пока ничего. Светлана с 1 сентября работает в школе <...> Саша ходит в детский садик <...> В конце месяца должны выйти "Герои Октября" и "Металлурги Матисова острова", краткие очерки по истории Ленинградского завода по обработке цветных металлов. Сейчас собираю материалы по очеркам истории ленинградской организации КПСС, часть III. К маю я уже должен положить на стол первый вариант. Недавно здесь был Стеценко».
2 марта 1969 г.: «Аркадий, здравствуй! Извини за долгое молчание <...> Сижу сейчас в БАН, хотел позаниматься серьезным делом, но не получается. Впрочем, это, видимо, всегда так, когда начинаешь что-нибудь новое. Сегодня решил сесть за брошюру, о которой давно думал и материал к которой в основном собран (о Н. П. Комарове). Я тебе о нем много расска-
зывал. Написал несколько предложений (получается как в паршивом детективе). Долго думал, с чего начать. Наконец, решил сегодня больше этим делом не заниматься. Напрасная трата времени, пока я еще не вошел в тему <...> Ты спрашивал, как мы провели отпуск <...> Съездили мы на Чёрное море <...> до этого мы дней 10 были на Селигере, ходили на байдарках.
Не знаю, всё ли, что я тебе напишу, будет новостью для тебя. О 150-летии университета ты, конечно, хорошо наслышан. Был я на торжественной части. Не умеем, видимо, мы организовывать такого рода мероприятия. Длинные нудные приветствия затянули вечер. С классическим уклоном концерт, зато спортивный праздник всем очень понравился (в "Юбилейном" был). Красочный, жизнерадостный. Что еще написать? Жуйков 3 декабря защитился. Прошла защита блестяще, не хуже и неофициальная часть <... > Ребята все помаленьку защищаются. Вот и Хмелевский через несколько дней (кажется, 6 апреля) выйдет на защиту <...> Если в марте не сумеешь ответить, подожди. Может быть, сообщим тебе новый адрес <...> Да, Юдин получил диплом. Ткаченко сейчас в Ленинграде».
18 июня 1969 г.: «Дядя Аркадя, здравствуй! Извини за молчание. Сразу обрушились два события на меня. 29 мая Светлана родила девочку, а в начале июня получил ордер на новую квартиру. И то и другое связано с большими хлопотами, хотя и радостными, но отнимающими много времени. Светлана и Юля чувствуют себя нормально. Ровно неделю тому назад я их отправил в Торжок, в пятницу переехал на новую квартиру. Не знаю, знакома ли тебе эта улица? <...> Район очень хороший, рядом Сосновский лесопарк <...> Вымотался я за это время ужасно, все бегом, все чего-то не успеваешь, впереди куча дел и т. д. В отпуск я уеду числа 3-го июля <...> Поеду в Торжок. Там опять сколачивается бригада, точнее группа байдарочников, дней на 10-12 махнем на Селигер <...> Думаю, во время отпуска поработать над брошюрой о Комарове. Её включили в план редакционной подготовки Лениздата на 1970 год. В конце этого года должен сдать рукопись в издательство. Материал у меня собран, есть очень интересный, из фонда Департамента полиции (по-моему, я писал тебе об этом). Начал писать, дошел до февраля 1917 года, и дальше дело застопорилось. Кроме того, я один из составителей сборника воспоминаний "Возрождение" (о восстановлении Ленинграда в 1944-1950 годы) <...> Работу надо закончить в этом году <...> к 1 -му июля должен представить свою плановую работу - два параграфа из третьей части "Очерков Лен. орг. КПСС". Параграфы я уже написал, но не решаюсь отдавать, самому не нравится ужасно. Видимо, после отпуска опять придется работать над ними. Сейчас у нас новый директор
С. С. Дмитриев <...> Звонил недавно Сашка Артемов, оказывается, он в Институте повышения квалификации <...> Не собираешься ли ты повышать свой уровень?»
18 июня 1971 г.: «Аркадий, здравствуй! Спешу исполнить твою просьбу. Вчера на Невском случайно опять встретили Володю Михайлова. Он спешил на защиту, поговорить не успели, однако адрес успели взять <...> Дал даже телефон <...> Туниманова пока не нашел <...> О нашей жизни ты частично знаешь уже из телефонного разговора. Вчера были у Инги, обмывали её диплом. Так что можешь поздравить. Институт наш проверяет комиссия из ИМЛ <...> может быть, будут сделаны какие-то оргвыводы».
«Аркадий и Люда! Примите наши поздравления новогодние. Вот и еще один год позади. Пусть новый год принесет, точнее прибавит, вам здоровья, успехов, счастья и исполнения всех задумок. Аркадий, жаль, что не удалось в сентябре увидеться. Будешь ли ты в Питере в 1987 году? Жизнь наша течет по старому. Юля - студентка пединститута, факультет русского языка и литературы, а Саша - на севере Мурманской области учит узбеков минометному делу и ходить на лыжах. С приветом, Кутузов. 23-Х11-86».
Без даты, год 1988: «Люда и Аркадий, здравствуйте. Вот уже прошло больше месяца, как я с берегов Оки и Волги вновь вернулся к берегам Невы <...> защиту назначили на 19 апреля. Аркадий, о тебе я звонил Лепехину. Он уже знает о твоем существовании со слов Жени Ольховского. Обещал иметь в виду. Пока не все ясно с этой серией. Работа идет над "Что делать?", над Плехановым. А Мартова, по словам Лепехина, наше руководство боится издавать. Пока редакция хочет издать Невского, но, может быть, что-то другое <...> Говорил я о тебе и с Татаровым. Он тоже обещал иметь в виду тебя, но обстановка неясна <...> Новости для твоих сослуживцев, взявшихся писать для сборника "Ленинградское дело". Редакция изыскала возможность издать книгу в конце этого года. Уже известен тираж - двести тысяч. Поэтому нужно материал прислать не в конце апреля, а в середине апреля, ибо в начале мая, а не в конце, как сказано в договоре, нам нужно сдать всю рукопись. Если они нашли материал и сумели оформить его, то нужно посылать заказным письмом (бандеролью) в двух экземплярах на мое имя в институт <...> Спасибо за гостеприимство, теплоту встречи <...> Ругайте меня 19-го!!!» (В письме речь идет о возможности моего участия в издании Лениздатом серии литературы по истории социал-демократии в России. В сборнике «Ленинградское дело» участвовали нижегородские историки Л. П. Гордеева, Е. И. Кильсеев, П. А. Розанов.)
23 марта 1992 г.: «Аркадий и Люда, здравствуйте. Надеюсь, что в наше смутное время у вас все в порядке. Во всяком случае, у главы семейства есть
работа. Вы, наверное, знаете, что я сменил свой институт на С.-П. университет. После 25 лет чисто научной деятельности приходится осваивать учебный процесс. С декабря я трудился по приказу, а в январе прошел по конкурсу на должность доцента кафедры Новейшей истории России исторического факультета. Приходится много готовиться, но в то же время надо доделать рукопись по А. А. Жданову. В этом плане, Аркадий, я и прошу помочь мне. Как-то в прошлом году проездом в Ленинграде звонила мне Л. П. Гордеева, любезно обещая выслать материал, связанный с деятельностью нашего героя в Нижнем Новгороде. Нас прежде всего интересуют его усилия в борьбе с различными уклонами в партии и по проведению коллективизации, причины его выдвижения в секретари ЦК. Кое-какой материал имеется, <...> из бывшего ЦПА и других источников, но было бы для меня желательно иметь дополнительные документы. Как я договорился, участие Л. П. Гордеевой будет особо отмечено. Может быть, вышли какие-нибудь публикации местные, где приводятся и материалы о Жданове, особенно оценочного плана? Наша бывшая Высшая партийная школа фактически прекращает свое существование, почти всех уволили. Знаю, что В. А. Ежов работает на четверть ставки, Эдик Стеблев устроился в бывший Финансово-экономический институт и т. д. В нашем институте, т.е. бывшем истории, осталось всего 4 человека, не считая директора. Да и они не знают, чем заняться и долго ли им будут платить зарплату. Все чего-то ждут, но ты сам понимаешь, что найти работу - проблема. Алексей Шитилов из ЛВПШ устроился вахтером в какое-то учреждение (сказал мне об этом при личной встрече). Мне помог Геннадий Соболев, да и Борис Ширяев в нужный момент поддержал. Светлана пока работает, но и с детскими учреждениями не все пока ясно <...> Саша, который звал тебя "дядя Аркадя", стал учиться в аспирантуре на бывшей кафедре Смышляева. А. Коротков предложил ему туда, иначе грозило увольнение. Юля после окончания Пединститута получила направление в школу, но сейчас сидит дома по уходу за сыном, которому в мае исполнится два года. Вот такие дела. Всего Вам с Людой самого наилучшего. С дружеским приветом, В. Кутузов. Р. Б. Надеемся, что Питер по-прежнему для вас свой город, всегда к вашим услугам».
Начало июля 1992 г.: «Люда и Аркадий!.. Закончил и я свой учебный год, точнее полугодие. Было трудно, но старался. На новый учебный год, видимо, придется разрабатывать новые лекционные курсы. Завтра на заседании кафедры сообщат нагрузку на сентябрь-июль. Радует, что работаю,
т.е. при деле. Завтра еду в Торжок по печальному поводу, на 40 дней: совершенно неожиданно 25 мая скончался брат, на 10 лет моложе меня. Все никак не могу себе представить, что его уже нет. Такова жизнь. С дружеским приветом, Кутузов».
2 июля 1993 г.: «...Аркадий, кто-то звонил мне из Н. Новгорода <...> Речь шла о какой-то конференции. Однако никакого приглашения на нашу кафедру не пришло, во всяком случае Соболев Г. ничего об этом не знает. Так что, если не трудно, сообщи, какая тема и т. д. Недавно подводили на кафедре итоги года учебного, даже не верится, что он уже позади. Мне-то было особенно трудно: дело сравнительно новое, пришлось разрабатывать несколько лекционных курсов. Но, кажется, контакт со студентами получился <...> Правда, на научную работу почему-то не оставалось времени. Несколько последних дней поработал в архиве. Позвонил Ефиму Фердману, узнал, как прошла встреча вашего курса. Но он сказал, что была Сидорова, так что ты все узнаешь из первых уст. Сказал также, что вы с Людой тоже собирались, но печальные обстоятельства помешали приезду <...> за последние годы нам тоже пришлось потерять самых близких родственников: Светланиного отца, моего брата. Ездил на годину брата в Торжок, привез мать, сейчас она живет с нами. Аркадий, ты, наверное, ждешь каких-то научных или политических новостей. К сожалению, я настолько был погружен в работу, зная, что это неправильно, но так получилось, что ни на что другое не оставалось времени <...> Сейчас отпускное время. Вот и сел писать письмо 2-го числа, а заканчиваю 12-го. Зять уезжал в командировку, так что я находился с Юлей и внуком на их даче в Кавголово. Надо было помочь. Приехал только вчера, а сегодня уезжаю на свой участок».
«Аркадий! С юбилеем тебя! Надеюсь, что ты встретил его в полном здравии. Здоровья тебе, счастья, благополучия, творческого настроя, большой пенсии и, если есть желание, долгой работы. В этот день мысленно с тобой. С дружеским приветом, Кутузов. 23 августа 1994 г.».
«Аркадий! Еще раз спасибо за предложение участвовать в конференции, а точнее, получить возможность опубликовать тезисы. Посмотрел свои заготовки. Ничего достойного нет применительно к теме конференции. Сам знаешь, положение обязывает, а посылать туфту тем более, так что извини. Надеюсь, что конференция не последняя <...> Привет Люде, Гордеевой».
2 апреля 2004 г.: «Аркадий, здравствуй! Спасибо за приглашение принять участие в юбилейном сборнике. Ты ведь знаешь, что я никогда ни историографией, ни источниковедением не занимался. У меня есть вариант на
твое усмотрение. Могу выслать статью "А. А. Жданов в Нижнем Новгороде". Мы с В. И. Демидовым давно собирались написать книгу об Андрее Александровиче. Но к величайшему сожалению, Виктор в конце прошлого года ушел из жизни. Теперь мне надо заканчивать наше общее дело, а сделано пока очень мало. Сохранился вариант о работе моего героя в Нижнем Новгороде. Если ты согласен, то я его пришлю. Материал будет за двумя подписями. Мне его надо доработать, в том числе использовать книгу "Общество и власть. Российская провинция 1917-1980 годы". Можно ли на несколько страниц превысить заданный объем? Нет ли на эту тему публикаций в Нижнем Новгороде? <...> С дружеским приветом...»
Наступило время, когда мы реже переписывались, но подолгу говорили по телефону. В 70 - 80-е годы я часто приезжал в Ленинград и всегда заходил к Славе или домой, или на работу. Меня восхищал его кабинет в Институте истории партии в Смольном. Массивный старинный стол завален книгами, журналами, папками архивных дел, то же самое на подоконнике, в креслах, на полу. Тишина, где-то рядом библиотека и громадный полузасекреченный архив. Возникало чувство зависти: какие условия для научной работы! Много-много часов проговорили мы в этом тихом кабинете, обсуждая сложные вопросы тогдашней жизни, закрытые темы советской истории. Возникали в наших разговорах тревожные вопросы, критическое настроение ко многим явлениям действительности, особенно когда затрагивались факты, о которых публично не говорилось.
Как коллега-историограф, я с большим интересом наблюдал за всем, что делал мой друг Кутузов, видел, как формировались научные планы и заделы, как, занимаясь подготовкой официальных историко-партийных изданий, Слава быстро нашел свою тематику, в изучении которой еще в советское время стал известным ленинградским историком. Это Отечественная война, блокадный и послевоенный Ленинград, это и главная, на мой взгляд, тема всего научного творчества, в разработке которой он достиг наибольших результатов, - политическая история советской эпохи. Политическая история как область научного знания в советской историографии, естественно, не могла сложиться. Тогда ее изучали как политику правящей партии, комментируя и анализируя содержание принимаемых партией политических решений.
Занимаясь историографией темы «Общество и власть в советской истории», я отметил для себя, что Владислав Кутузов еще в институте истории партии начал заниматься центральной проблемой этой темы, а именно — человек в политике, человек во власти. В этой актуальной в современной
историографии проблеме много сложных аспектов. Исторически, а не политологически изучать ее весьма непросто. Она требует от исследователя как минимум двух качеств: эрудиции, достаточной для постижения того общеисторического контекста, в котором действует человек-политик, и профессиональных навыков в отборе и анализе той источниковой информации, на основе которой формируется индивидуальный образ человека во власти в разные периоды ее истории. Этими качествами Владислав Кутузов обладает в полной мере. Они особенно проявились в его работах университетского периода. В современной литературе дана верная, совершенно справедливая оценка его трудов как творчества «мастера исторической биографии»3. К этой оценке могу добавить, созданная Владиславом Кутузовым галерея портретов исторических деятелей советской эпохи требует историографического анализа и постановки в контекст развития новейшей отечественной историографии, надеюсь, это сделают его ученики.
Хочу закончить свой рассказ о коллеге и друге Владиславе Кутузове его письмом почти пятидесятилетней давности: «Дорогой Аркадий, здравствуй! Поздравляю тебя с пятидесятилетним юбилеем Октября. Надеемся в полном здравии отметить вместе с тобой 100-летнюю годовщину советской власти и не только сухим вином, а настоящим армянским коньячком или что-нибудь покрепче. Впрочем, ты помоложе, так что шансов у тебя больше дожить до этой даты...» (Слава старше меня на 10 месяцев!) Слава, надеюсь, доживем!!!
Мы прожили долгую жизнь. Менялось время, и менялись мы. Но неизменным оставалось то, что заложил в нас Истфак: «истфак для нас - это не только профессия историка, историка "петербургской-ленинградской" научной школы, но и определенное мировоззрение, гражданское самосознание нашего поколения, которое сегодня называется поколением романтиков «шестидесятников». Истфак - это и определенный нравственный источник той ответственности к жизни, доброжелательности, внимания к людям, верности традициям и той человеческой дружбы, которая родилась в студенческие годы и соединяет нас всю жизнь»4.
1 Санкт-Петербургский университет. 2007. 30 сентября; Взгляд через 50 лет. Исторический факультет ЛГУ. Выпуск 1958 г. СПб., 2008.
2 См.: Бахарева Н. Эдита Пьеха - признание в любви. СПб., 2007.
3 См.: Ходяков М. В. Кафедра новейшей истории России // Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. 1934-2004: Очерк истории / Отв. ред. А. Ю. Двор-ниченко. СПб., 2004. С. 128; Амосова А. А., Ходяков М. В. К 80-летию профессора В. А. Кутузова // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2013. Сер. 2. История. Вып. 3. С. 200-202; Историк, популяризатор науки, педагог. К 80-летию профессора Владислава Александровича Кутузова // Санкт-Петербургский университет. 2013. № 14. 1 ноября. С. 68-69; Юбилей профессора В. А. Кутузова // Клио. 2013. № 10 (82). С. 157.
4 Кулаков А. А. Мой истфак пятидесятых годов // Взгляд через 50 лет. Исторический факультет. Выпуск 1958 г. СПб., 2008.
Информация о статье
Автор: Кулаков Аркадий Александрович, доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Р Ф, заведующий кафедрой отечественной истории и культуры Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета (Нижний Новгород, Россия); ки1 акоГГ.агск @уапёех .ги
Название: 60 лет в жизни и профессии (о друге-историке Владиславе Александровиче Кутузове)
Аннотация: На основе личных воспоминаний, дневниковых записей, многолетней переписки автор рисует личность юбиляра, его отношение к общественной и научной работе, друзьям. Дается характеристика В.А. Кутузова как историка. Ключевые слова: В. А. Кутузов, А. Л. Шапиро, Ю. Д. Марголис, Г. С. Жуйков, Владимир Хмелевский, Виктор Стеценко, Виктор Привалов.
Литература, использованная в статье
1. Взгляд через 50 лет. Исторический факультет ЛГУ. Выпуск 1958 г. СПб., 2008.
2. БахареваН. Эдита Пьеха - признание в любви. СПб., 2007.
3. Ходяков М. В. Кафедра новейшей истории России // Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. 1934-2004: Очерк истории / Отв. ред. А. Ю. Дворниченко. СПб., 2004.
4. Амосова А. А., Ходяков М. В. К 80-летию профессора В.А. Кутузова // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2013. Сер. 2. История. Вып. 3. С. 200-202.
5. Историк, популяризатор науки, педагог. К 80-летию профессора Владислава Александровича Кутузова // Санкт-Петербургский университет. 2013. № 14. 1 ноября. С. 68-69.
6. Юбилей профессора В. А. Кутузова // Клио. 2013. № 10 (82). С. 157.
Information about the article
Author: Kulakov A. A. — Ph.D. in History, Professor, Honored Worker of Higher School of the Russian Federation, Head of the Chair of Russian history and culture of Nizhny Novgorod State Architectural University, Nizhny Novgorod, Russia; kul akoff.arck@yandex .ru Title: 60 years together in life and profession (about friend, historian V. A. Kutuzov). Summary: Based on a own memories, diaries, long-term correspondence author shows person of Kutuzov, his attitude to social and science work, to his friends. V. A. Kutuzov characterized as a historian.
Keywords: V. A. Kutuzov, A. L. Shapiro, Y. D. Margolis, G. S. Zhuikov, Vladimir Hmelevskiy, Victor Stecenko, Victor Privalov.
References
1. Amosova A. A., Khodjakov M. V. K 80-letiju professora V. A. Kutuzova [On 80 th birthday of professor V. A. Kutuzov], in Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. 2013. Ser. 2. Istorija. Vyp. 3. P. 200-202.
2. Bahareva N. Jedita P'eha -priznanie v ljubvi [Jedita P'eha - love confession]. St. Petersburg, 2007. 200 p.
3. Vzgljad cherez 50 let. Istoricheskij fakul'tet LGU. Vypusk 1958 g.: sbornik vospominanij vypusknikov istoricheskogo fakul'teta 1958 goda Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta [Looking through 50years. Faculty of History of LGU. Issue 1958: collection of memories of historical faculty graduates in 1958 the Leningrad State University]. St. Petersburg, 2008. 174 p.
4. Istorik, populjarizator nauki, pedagog. K 80-letiju professora Vladislava Aleksandrovicha Kutuzova [The historian and popularizer of science, teacher. To the 80th anniversary of professor Vladislav Alexandrovich Kutuzov], in Sankt-Peterburgskij universitet. 2013. № 14. 1 nojabrja. P. 68-69.
5. Khodjakov M. V. Kafedra novejshej istorii Rossii [Department of Modern history of Russia], in Istoricheskij fakul'tet Sankt-Peterburgskogo universiteta. 1934-2004: Ocherk istorii [History Department of the St. Petersburg University. 1934-2004: A Short History]. St. Petersburg, 2004. P.102-135.
6. Jubilej professora V. A. Kutuzova [Jubilee Professor V. A. Kutuzov], in Klio. 2013. № 10 (82). P. 157.
