CC BY
255
АСТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
№ 4 (30) 2014. с. 5-23.
География
УДК 910.3:911.6
«ДИКАЯ ПРИРОДА» И «КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ»: ВОЗМОЖНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ В ЛАНДШАФТОВЕДЕНИИ Владимир Николаевич Бочарников Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, г. Владивосток,
ландшафтоведение, геоэкология, дикая природа, ландшафт, антропогенная нарушенность
Рассмотрены основные черты взаимодействия человека с природой через призму обращения к поляризованным понятиям «дикая природа», «природный» и «культурный ландшафт». Обсуждается проблематика ландшафтных исследований в контексте необходимой комплексной оценки антропогенной нарушенности на территории России.
"WILD NATURE" AND "CULTURAL LANDSCAPE": APPLICATION IN LANDSCAPE
STUDY
Vladimir Nickolaevich Bocharnikov Pacific Institute of Geography Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences,
Vladivostok
landscape studies, geo-ecology, wildlife, landscape and anthropogenic disturbances
The main features of the interaction between man and nature through the lens referring to polarized concepts of "wilderness", "natural" and "cultural landscape." We discuss the issues in the context of landscape studies required an integrated assessment of anthropogenic disturbance on the territory of Russia.
Общая географическая картина мира создается на базе философского и общенаучного знания, интегрирует философско-экологические и научно-гуманитарные знания, входящие отдельными частями в философскую картину мира и общую научную картину мира. В своей основе она имеет универсальные закономерности эволюции, а специфической характеристикой последнего периода стало включение человека в контекст естественнонаучных исследований. Природа есть естественная предпосылка и натуральная основа жизнедеятельности людей, но... успешно продолжая позитивистские традиции прошлого века, мы все сейчас являемся участниками и продолжателями всемирной безудержной экспансии идеологии материального потребления, что отсутствует a priory в самой природе.
География представляет собой один из наиболее удобных инструментов человеческого познания: эта наука успешно обеспечивает междисциплинарные контакты исследователей наук о неживом и живом с науками о социуме и культуре [1]. Одновременно, мы понимаем, что современная наука, к сожалению, все более отчетливо выступает как деятельность, направленная на генерирование и развитие новых технологий. В этих условиях, вполне естественным предстает то обстоятельство, что полноценность функционирования природных экосистем в контексте обеспечения необходимых для человека процессов жизнедеятельности, ныне возможна лишь в немногих сохранившихся экологически устойчивых малонарушенных природных районах. Необходимо с позиций запросов практики организовать такую основу знания, которая позволила бы непротиворечиво совместить научные представления в науках о жизни, и таковые во взаимоотношениях человека и окружающей его среды.
Решение современных вызовов человечества требует срочного изменение парадигмы сегодняшней цивилизации, ориентированной в основном на материальные ценности и
потребительские отношения в жизни людей, хотя при этом мы должны понимать, что социально-культурные изменения в мире, происходящие в связи с глобализационными процессами, однозначно и постоянно продолжают вести к массовой индивидуализации социальной жизни. Сами технологии следует признавать как неосознаваемый выход за пределы данного уже освоенного, неприметно изменившегося для человека, кажущегося рутинным порядка вещей. Само исследование выступает здесь не столько как познание естественного мира, а скорее как преобразование или создание особого искусственного мира, что подкрепляет технологический способ освоения, и видения мира [2 -3].
Принятые способы решения природно-биологических проблем развития человека в тесном единстве с социальными, неуклонно меняют прежние представления о роли биологического знания в изучении природы человека. В техносфере пропускается главное: технологический порядок, связан со стремлением упорядочить, организовать, поставить на службу человеку хаос «естественного». Природа в этом случае воспринимается, прежде всего, как сырье, подлежащее преобразованию, и коренным изменениям в соответствии с человеческими замыслами и посредством технологий во имя достижения определенных целей. Данное обстоятельство наглядно свидетельствует о том, что в основу ныне действующей системы регламентации взаимодействия техно - и биосферы «встроены» серьезные противоречия, воздействие которых делает неэффективными государственные усилия, затрачиваемые на защиту естественной природной среды от антропогенных воздействий.
В современных условиях, процесс глобализации определяет большую часть аспектов человеческого существования, активно воздействуя на политику, культуру, образ жизни, восприятие, мировоззрение, духовность, традиции любой страны современного мира. В этой связи естественным представляется ассиметричный характер самого процесса взаимопроникновения природы и общества, где в «наличии бесконечной совокупности предметов чисто природного мира и бесконечного числа свойств у любого из них, заключена потенциальная возможность поступательного (и бесконечного) движения общества» [4]. И если программно рассматривать классический тезис о том: «человечество планеты как гигантское живое существо неразрывно связано с материально-энергетическими процессами геологической оболочки Земли, составляя часть ее биосферы, - как подчеркивал В.И. Вернадский, - оно не может физически быть от нее независимым ни на одну секунду», то мы должны задаться важнейшим вопросом - как не «разорвать» эту связь совсем?
Глобализация стала основным системным качеством современной эпохи, выражая свои характерные черты в противоречии технологических, информационных, финансовых, торговых и производственных проблем. Оптимизация экологического взаимодействия -специфическая задача геоэкологических исследований. Ее решение направлено на обеспечение нужного человеку и обществу управления данным взаимодействием, на создание условий, при которых возможны минимизация негативных и максимизация позитивных результатов этой деятельности людей. Феномены, связанные с личностными особенностями, а также социокультурные факторы, в результате социализации, все они имеют двойственную функцию, одновременно приготовляя индивида к выполнению роли, которую он будет играть в данном обществе, и для осуществления передачи культуры, от одного поколения к другому, что и обеспечивает, в сущности сохранение, и развитие всего человечества. Причина в том, что каждый из нас - обязательный элемент социальной макросистемы, субъект деятельности в единстве его индивидуальных свойств (единичное) и его социальных ролей (общее). И важным здесь будет отметить, что исследование любой проблемы, «заложенной» в реальной действительности, предполагает, в конечном счете, совместную ориентированность, как на человека, так и на общество [6 -9].
Особую роль вновь следует отвести корреляционным связям и фундаментальным процессам рассмотрения взаимодействия общества и природы, что является традиционной миссией географии. Ключевым понятием должно установиться - равновесие, таковое скорее понимается с позиций диалектического материализма, - как непрерывно изменяющееся
соотношение между природным ресурсами и естественными условиями и степенью их использования и видоизменения человеком. Причиной такой акцентации является то, что разрушение фундаментальных форм повседневной жизни уже привело к искажению образа человека, утратившего вещную среду своего обитания и оказавшегося совершенно беспомощным перед очередным вызовом истории, не имея возможности обустроить и организовать свою жизнь в изменившихся социальных, экологических и политических условиях.
Науке, следует убедительно и наглядно, многократно показывать, неустанно повторять, что природа и человек являются взаимодополняющими, не существующими друг без друга началами, а до сих пор этого не происходит. В таких условиях все большее значение приобретает представление об особом гуманитарном пространстве, которое понимается как географическое пространство, наполненное вещественными элементами (производственными, инфраструктурными, бытовыми и др.), соответствующими отношениями (экономическими, социальными, культурными, экологическими и др.), и ассоциирующееся, прежде всего, с человеком. В географии, по мнению В.П. Максаковского, по этой проблематике теоретической основой являются: учения о географической среде, о геосистемах, геоэкологии, конструктивной географии, природопользовании, и о географическом ландшафте [10].
Очевидно, что территориальная организация устойчивого природопользования в обязательном порядке должна включать выяснение границ устойчивости природной составляющей географической оболочки, геосистем (экосистем), разработку и внедрение экологических ограничений человеческой деятельности, возможность управления на основе контроля показателей комплексной оценки природных, социальных, экономических, и др. ресурсов и условий жизнедеятельности самого человека. Как и где, в какой степени, и насколько функциональны остались, сохраняются ли естественные и малонарушенные человеком природные территории планеты? Информационной основой для использования географического метода является принципиальное представление о территориальной комплексности процессов и явлений, слагающих природную составляющую среды жизнедеятельности человека.
Для получения ясного и четкого ответа о достижимости результата при такой постановке вопроса, синтезирующей основой всего запрашиваемого, полагаем должно стать то, что можно обозначить достаточно просто, емко, понятно и единым широким понятийным определением - «дикая природа» [11 -12]. Сейчас же, выделяемые на карте геосистемы, как правило, представлены многими контурами разорванных ареалов, задачу объединения которых выполняют с помощью создания типологических схем и процедур ландшафтного (геосистемного) районирования. Возникают сложные методические проблемы, к примеру: как определять границы, и как соотносятся таковые между природными и природно-антропогенными ландшафтами? По отношению к каким узловым точкам определяются антропогенные изменения? Как идут в них процессы динамики (развития)? Еще большая парадоксальность сложившейся сегодня ситуации, заключается, однако, в том, что прогрессирующая деградация природы происходит на фоне быстрорастущих расходов на её охрану [13].
Сейчас охрана окружающей человека среды концентрирует свое внимание, прежде всего, на потребностях самого человека, что обуславливает все происходящее в различных проекциях окружающей среды - природной, социальной, техногенной. Таким образом, осуществляется изучение и сравнительная оценка хозяйственной освоенности различных территорий, расчет антропогенной нагрузки на геосистемы (ландшафты), выявление их экологического и ресурсного потенциала, влияния природной среды на жизнь населения и т.п. При этом игнорируется фундаментальный смысл того, что в результате исторического развития человеческого общества и возникли проблемы, связанные с антропогенной деятельностью человека: это конфликты во взаимоотношениях человека и природы; людей между собой; отдельной личности и человеческого общества. Для современности характерно
преувеличенное стремление вернуть единство человека и природы, но это достижимо лишь в мечтах и призывах, но отнюдь не в обычной реальности [13].
Становится все более очевидным, что человек, как и любое живое существо, включен в биосферу, значит он и является частью ландшафта, и это следует воспринимать как важнейшее условие именно сейчас во времена амбивалентной «проявленности» человека на планете, когда от того как понимается ландшафт зависит в какой собственно среде будет жить сам человек. Для установления и изучения компромиссов необходимо научное знание реальных причин конфронтации устремлений человечества с природой, понимание происходящих процессов, их следствий, корректная оценка видимых явлений, путей их возникновения и дальнейшего развития с тем или иным окончанием. Ведь до сих пор нерешенными остаются также вопросы: структурированность и организованность геосистем; место человека в ландшафте, разграничение научных интересов между ландшафтоведением и геоэкологией, и особенно в контексте исследований глобальных проблем, что объявлялось одной из приоритетных областей для геоэкологии. Одной из причин этого, лежащей на поверхности, является полное отсутствие реальной заинтересованности общества в сохранении природы, своей среды обитания при параллельном процессе формального декларирования такого рода заинтересованности.
Может быть поэтому, парадигма географической экологии (геоэкологии или ландшафтной экологии) приобретает столь важную роль в современном мире. Заслуживают внимание факт знания о том, что разработано множество деклараций о природно-антропогенных и антропогенных ландшафтах. Но что меняется в структуре таких новых образований, каковы диагностические признаки перехода природных ландшафтов в природно-антропогенные? Хотя в определенном смысле следует учитывать, что в развитых странах меняется структура потребления, и наряду с материальными запросами, во все большей степени рождается спрос на «здоровую экологию» [14]. Созданный этими условиями, перманентный мировой кризис обеспечивает ситуацию острой конкурентности во взаимоотношениях между странами, а само содержание международных взаимодействий определяется как официальными отношениями государств, так и спецификой позиций их правительств [15].
Ученые различных специальностей озабочены проблемой взаимоотношения человека и природы, ведь лишь при сохранении таких фундаментальных условий существования как: воздух, вода, почва и многое другое, возможна поддержка полноценной человеческой жизни. Отметим в постановочном плане, что изучаемые в географических дисциплинах различные аспекты поверхности Земли как места обитания человечества, ныне представлены совокупностью разнообразных географических комплексов. Лишь одна из важнейших составляющих здесь представлена природой, а другие должны быть сориентированы на выяснение роли общества, человека, а также на прояснение многих иных фундаментальных закономерностей существования нашей Вселенной [16]. Таковые включают учение о природно-территориальном комплексе и учение о биогеоценозе, предложенного академиком В.Н. Сукачевым, хотя рассматриваемые им концепции геотехнических систем, поляризованного ландшафта, природопользования, территориально-рекреационных систем, устойчивости и изменчивости геосистем, базируются и развиваются на многих общенаучных и географических учениях [10].
Здесь причина заключается в том, что существуют многие проблемы, связанные с различным пониманием и использованием системной парадигмы [17]. Основное из них, связано с тем, что географическая среда, по своей сути уже не может быть больше точным синонимом природы, поскольку сфера жизнедеятельности человека включает не только всю земную оболочку, но и околоземное пространство, а также различного ранга социосистемы, где отдельный человек проявляет себя в роли социального существа [18]. Именно поэтому, происхождение и сущность многих современных региональных и глобальных экологических проблем нельзя объяснить без учета понимания территориальной структуры географической среды, но здесь существует сложное переплетение различных пониманий территориально -
природного комплекса. Давно известно, что географическая оболочка характеризуется диалектическим единством двух важных качеств: непрерывности (континуальности) и прерывности (дискретности).
Ландшафт - географический термин немецкого происхождения, оригинально включающий восприятие человеком определенного участка земного пространства. В этой связи возникает практическая необходимость в использовании комплексного подхода и выделении соответствующих пространственных единиц, что успешно было реализовано через широкое использование таких понятий как «природно-территориальный комплекс» (ПТК). Академик В.Б. Сочава в ХХ в. предложил свой термин «геосистема», для обозначения конкретной территории, в границах которой отдельные компоненты природы находятся в тесной связи, как с человеческим обществом, так и с космосом [19]. Сама же идея ландшафта, понимание принципов его выделения и механизма действия, может основываться на соотношении детерминистского и вероятностного подходов, используемого для иерархизации и хронологии, и определяющего как периоды изменения составляющих конкретного ландшафта, так и всего природного комплекса в целом, что задается исследовательскими задачами или требованиями практики [20 -21].
В.П. Максаковский (1998) рассматривая общегеографические теоретические построения выделяет среди учений: о географической среде, геосистемах, конструктивной географии, геоэкологии, и особое о географическом ландшафте. Но в отечественной географии идея исследования ландшафта появилась на многие десятилетия ранее, она относится к началу ХХ в 1 . Вспомним, что освоенную часть географической оболочки советские географы называли «географической средой». В пределах географической оболочки Ф.Н. Мильковым была выделена ландшафтная сфера. Это небольшая по мощности приповерхностная сфера включает кору выветривания, почвы, растительность, животный мир, приземные слои воздуха, поверхностные и грунтовые воды суши. Л.Е. Берг вывел триаду: фация - ландшафт - ландшафтная зона. По А.Г. Исаченко следует, что «важнейший рубеж в истории отечественного ландшафтоведения приходится на середину 60-х гг. прошлого столетия» (Исаченко, 2006, с. 4).
Этот автор отмечает, что в первой половине ХХ в. ландшафтоведение как самостоятельная наука еще не существовало, но усилиями последователей В.В. Докучаева работы велись по двум основным направлениям. Первое, было ориентировано на развитие детальных комплексных исследований прикладного характера для нужд сельского и лесного хозяйства, земледельческих и мелиоративных программ. В этих работах, в теоретическом плане, формулировалась идея о территориальной целостности и сопряженности многих участков посредством соединения латеральных потоков. Советская географическая наука ввела в оборот учение о природопользовании, где основной наиболее дробной единицей использовался ПТК, динамика которого определялась системой производственной деятельности человека, имеющей рациональный (устойчивый) и нерациональный (истощительный) характер. Впрочем, любая систематизация, структуризация, организация чего бы либо, как и вообще, всегда означает структурирование и придание направленности, той в которой индивиды, определенные процессы, некая сила... устремлены на достижение определенной цели.
В географических представлениях оказывается возможным определить ландшафт как «типически повторяющееся в разных пространствах гармоническое сочетание климата, почв, подстилающих пород и человеческой деятельности». Хотя сам по себе ландшафт не является жесткой структурой, но способен стать фундаментом для любой системы, способной выразить любые территориальные взаимоотношения, в которых присутствует человек [22]. Понятия географической среды, геосистемы (экосистемы), ландшафта являются
1 В 1915 году Лев Семенович Берг в работе «Предмет и задачи географии» писал о том, что природные ландшафты - «те, в создании которых человек не принимал участия, культурные ландшафты те, в создании которых ключевую роль играла человеческая деятельность».
краеугольными в отношении характера взаимоотношений человека с природой. «Наукой о компромиссах между природопользованием (природоосвоением) и экологией (экогеографией) предлагается считать геоэкологию, которая призвана решать вопросы сохранения необходимой для нормальной и продуктивной жизнедеятельности окружающей среды при ее максимально эффективном освоении и использовании)». Натурные исследования позволили сформировать представления об элементарной территориальной единице - элементарном ландшафте (микроландшафт). И к середине прошлого столетия появилось учение Н.А. Солнцева о морфологии ландшафта и особом ее таксономическом позиционировании в системе ПТК, сформировались и продолжали работать ландшафтоведческие школы в Ленинграде, Москве, Воронеже, Риге, Иркутске, Львове, методологически отделилось направление геохимии ландшафта. Так возникла новая основа для осуществления системы физико-географического районирования, что открыло глубокую возможность для сопряженного изучения локальных, региональных и глобальных географических закономерностей [17].
Существенным является то, что «географичность» может проявляться одновременно как в формате специальной науки, в виде сформулированных законов, правил, принципов или учений, так и как некий гуманитарно -научный подход, точнее, обобщенный географический метод, пригодный к использованию специалистами из многих и различных научных отраслей. Как рубежные упоминается два основных события - а) оформления ландшафтоведения как научной дисциплины, что было доказано выходом специализированного учебника2 и, б) внедрение системных представлений. Практиками во всем мире были хорошо отработаны методы создания детальных ландшафтных карт как основы для хозяйственного освоения и рационального использования земель3. Но любое понятие территории в географии - это двухмерная проекция трехмерного пространства. В последнем, идентичность, понимается как некая общая ментальность, которая приводит к возникновению общих моделей уклада жизни на определенной территории.
Отметим в итоге, что в географии считается, что применение ландшафтного подхода как особого метода научного познания имеет широкие перспективы при изучении общественных явлений, ориентированных в контексте взаимодействия человека и географической среды. Соответствующие географические учения объединяют обширные области знаний, включающие в себя фундаментальные научные проблемы эволюции вещества, энергии и информации, раскрывающие роль ландшафтной оболочки Земли как части биосферы, формирующейся ныне во все большей степени под антропогенным воздействием, определяющим сложнейшую структуру функциональных изменений взаимосвязанных глобальных, региональных и локальных географических систем (геосистем). Ныне считается более строгим научным подходом, когда ландшафт изучается не только с системных позиций, но и с применением технологий ГИС [24]. Макрорегионы являются высшими категориями интегрального ландшафтного районирования, и в ГИС -технологии успешно совмещаются различные варианты объединения многих структурных (парциальных) слоев в определенную целостность. Все категории районирования могут признаваться районами или регионами в разных масштабах, представляющих собой индивидуальные объекты, целостные в территориальном отношении, объединяемые в более крупные полигоны (как это звучит в терминологии ГИС -технологий).
2 Исаченко А.Г. Основы ландшафтоведения и физико-географического районирования. М.: Высшая школа, 1965. 327 с.
3 Фоменко М.А., Фоменко Г.А. Планирование природопользования на региональном и локальном уровнях в
современных условиях России // Изв. РАН, Сер. геогр. № 1, 1997. С. 62-72; Исаченко А.Г., Книзе А.А.,
Романюк Б.Д. Ландшафтоведение и актуальные проблемы лесопользования // Изв. РГО, 1999. Т. 131. Вып. 3.
С. 17-37; Ландшафтное планирование: принципы, методы, европейский и российский опыт. Иркутск: Изд-во
Института географии СО РАН, 2002. 141 с.; Лимонов А.Н. Методологические основы системы мониторинга
элементов ландшафта дистанционными методами // Проблемы региональной экологии, № 5. 2009. С. 283-
289; Ямашкин А.А., Кликунов А.А. Ландшафтно-экологическое зонирование староосвоенного лесостепного региона на примере Пензенской области // Проблемы региональной экологии № 3, 2013. С. 58-62.
10
По классификации Ф.Н. Милькова [21], ландшафты разделяются на девственные ландшафты, восстановленные ландшафты, измененные ландшафты, находящиеся под воздействием человека. В свою очередь измененные ландшафты подразделяют на культурные и акультурные, в зависимости от того, какое влияние человек оказал на них: позитивное или негативное. Очевидно, что антропогенный ландшафт определяют как географический ландшафт, в формировании которого сыграла значительную роль человеческая деятельность. И поэтому вполне понятно, что никакие мониторинги, методики и концепции по сохранению естественной биоты Земли не приведут к желаемому результату, если общество не обозначит как особую цель - сохранение естественной природы среди своих приоритетов, и не задекларирует свою заинтересованность в достижении этой цели в виде конкретных законодательных, экономических, социальных и других актах и положениях, регламентирующих все стороны жизни общества.
А.Г. Исаченко очень уместно обращает внимание на то, что «ныне все большую актуальность приобретает комплекс проблем, связанных с влиянием географической среды на человеческое общество». В этой связи, он полагает, что в рамках установления закономерностей территориальной организации общества в их взаимосвязи с природопользованием, ландшафтоведением и физической географией, могут и должны быть успешно объединены многие аспекты изучения географии человека. Именно в последнем случае, с началом стационарных работ важнейшим образом изменилась сама базовая методология изучения и выделения ландшафтов. Безусловно, происхождение и сущность многих современных региональных и глобальных экологических проблем нельзя объяснить без учета ландшафтной структуры географической среды. Но если главной практической задачей геоэкологии будет разностороннее изучение изменений жизнеобеспечивающих ресурсов геосферных оболочек под влиянием природных и антропогенных факторов, а также обоснование мер по их охране, рациональному использованию и контролю продуктивной природной среды для нынешних и будущих поколений людей, то ландшафтоведение способно представить теоретическую базу для проведения практических природоохранных работ.
Известно, что в исследовательские приоритеты ландшафтоведения входит изучение воздействия внешних условий, включая антропогенные факторы на геосистемы; и исследования разнообразных воздействий природных условий на состояние биоты и самого человека в условиях, когда ненарушенной человеком природной среды остается все меньше и меньше [25]. Классификация ландшафтов по степени воздействия человека была им представлена еще в советский период [26]. В этом видении, А.Г. Исаченко подчеркивает, что все антропогенные элементы ландшафта «...функционируют в таковом по природным законам, и ландшафтовед должен рассматривать их лишь в контексте природных связей, НЕ КАСАЯСЬ СОЦИАЛЬНЫХ, ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ДР. ФУНКЦИЙ» [27]. В мире три десятилетия попыток реализации парадигмы устойчивого развития человечества привели к широкому обсуждению таких понятий как: природный капитал, показатели устойчивого развития, индикаторы исполнения Целей тысячелетия, биосферные функции, экосистемные услуги, ландшафта, гео- и экосистемы, и территориальной социально-экономической структуры .
4 Costanza R., Daly H.E. Natural Capital and Sustainable Development // Conservation Biology. 1992. V. 6, No 1. P. 37-46; Котляков В.М., Лосев К.С., Ананичева М.Д. Сравнение нарушенное™ экосистем России и других стран Европы // Изв. РАН, Сер.геогр. № 2, 1998, С. 18-29; ЮНЕП: Навстречу «зеленой» экономике: пути к устойчивому развитию и искоренению бедности - обобщающий доклад для представителей властных структур. www.unep.org/greeneconomy; Лавров С.Б. Реалии глобализации и миражи устойчивого развития // Изв. РГО, 1999. Т. 131. Вып. 3. С. 1-16; Пузаченко Ю.Г. Общие основания концепции устойчивого развития и экосистемных услуг // Изв. РАН, Сер. геогр. 2012, № 3, С. 22-39; Тишков А.А. Биосферные функции природных экосистем России. М.: Наука, 2005. 309 с.; Устойчивое развитие: взгляд из ООН // Экология и жизнь, № 5, 2010. С. 23-27; Нальгиев З.И. Устойчивое развитие как базовая концепция развития социально-экономических систем в современных условиях // Российский академический журнал, № 4. Т. 9. 2009. С. 1216; Краснощеков Г.П., Розенберг Г.С., Шляхтин Г.В. От добычи устриц к устойчивому развитию
Следует вспомнить, что в ландшафтоведении изучение антропогенного фактора рассматривают принципиально с двух основных методологических позиций, в основе котором лежит тезис: антропогенное воздействие следует считать также природной совокупностью либо наоборот, о такой забывать совсем. Антропогенный ландшафт в рамках этой концепции является природно-территориальным комплексом, измененным под воздействие нагрузок. Впрочем, существует мнение о том, что сущность ландшафтоведческого подхода заключается: во-первых, в учете индивидуальности природы земной поверхности, организованной в сочетания природно-территориальных комплексов (ПТК-геосистем), образующих относительно однородные по генезису территории, называемые ландшафтами; во-вторых, в учете их пространственно-временной иерархической структуры; в -третьих, причинно-следственных взаимосвязей между отдельными компонентами (К.Н. Дьяконов). Хотя при этом, следует учитывать, что человек хоть и является неотъемлемой частью природы, но все же не является обычным компонентом ландшафта, подобным другим, поскольку совокупное воздействие семимиллиардного человечества намного сильнее, чем многие природные процессы.
Мамай И.И., рассматривая методологические вопросы, отметила: «.имеется представление о существовании самостоятельного антропогенного ландшафтоведения, а также природно-антропогенных, антропогенных, культурных, современных ландшафтах и ландшафтно-геоэкологических системах как о чем-то в корне отличном от природных ландшафтов» [28, С. 20]. Именно в этом существует одно из принципиальных различий с геоэкологией, в которой в наибольшей степени уделяется не «генным», а тем, что индуцированы, получившими «толчок человека» или «плагенным» процессам (В.А. Кобылянский). Мамай замечает, что: «антропогенное воздействие может привести либо к смене одного состояния ПТК - другим, либо к замене всего комплекса или его отдельных структурных частей новыми ПТК, с новыми свойствами. Эти новые, природно-антропогенные ПТК не прервут единый эволюционно-динамический ряд, а станут его составной частью и будут сменяться новыми природно-антропогенными (а, возможно и природными) ландшафтами» [28, С. 21].
В обстоятельном обзоре (см. Исаченко, 2006, С. 1 -20) можно выделить основные аспекты развития данной дисциплины в отечественных условиях 5. Исаченко А.Г., же рассматривает воздействие территориальной дифференциации, основанной на учете взаимодействия между континентами и глобальным океаном рассматривается посредством выделения восьми ландшафтных секторов, последовательно сменяющихся с запада на
(хронология основных событий) // Изв. Саратовского университета. Сер. Химия. Биология. Экология. 2008. Т. 8. № 1. С. 58-86; Денисенко В.С. Концептуальные основы будущего: от баланса сил к гармонизации национальных интересов, разумному потреблению и устойчивому мировому развитию // Вестник Рос. Университета дружбы народов. Сер.: Международные отношения, 2009. № 1. С. 5-17.
5 Исаченко А. Г. Ландшафтоведение вчера и сегодня // Известия РГО, Т. 138. Вып. 5, 2006. С. 1-20; и из него цит.: Арманд А.Д. Наука о ландшафте. М.:Мысль, 1975, 288 с.; Беручашвили Н.Л. Ландшафты, модели, эксперименты. Тбилиси, 1995. 315 с.; Виноградов Б.В. Основы ландшафтной экологии. М.: ГЕОС, 1998. 418 с.; Волкова Н.И., Жучкова В.К., Николаев В.А. Главные вехи становления и развития ландшафтоведения в России // Ландшафтная школа Московского университета: традиции, достижения и перспективы. М.: РУСАКИ, 1999. С. 17-23.; Дронин Н.М. эволюция ландшафтной концепции в русской и советскйо физической географии (1900-150). М. : ГЕОС, 1999, 232 с.; Дьяконов К.Н. Базовые концепции ландшафтоведения и их развитие // Вестник МГУ, Сер. геогр. 2005. № 1. С. 4-12.; Исаченко А.Г. Ландшафты СССР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1976. 152 с.; Исаченко А.Г. Несколько замечаний к дискуссии о реальности ландшафта // Изв. ВГО. 1989, Т. 121. Вып. 3. С. 219-222; Исаченко А.Г. Введение в экологическую географию. СПб: Изд-во СПбГУ, 2003. 192 с.; Исаченко Г.А. О необходиости «нового» ландшафтоведения // Вестник СПбГУ. Сер. 7. Геол.б геогр. 2002. Вып. 3. С. 138-140; Пащенко В.М. Теоретические проблемы ландшафтоведения. Киев: Наукова Думка, 1993. 282 с; Преображенский В.С. Остры проблемы ландшафтоведения на рубеже веков // Изв. РАН. Сер. геогр., 1998. № 3. С. 14-19; Пузаченко Ю.Г., Дьяконов К.Н. Современное состояние ландшафтоведения (по материалам Х ландшафтной конференции) // Изв. РАН, сер. геогр., 1998, № 3. С. 20-25; Солнцев В.Н. Системная организация ландшафтов. М.: Мысль, 1981. 240 с.; Ретеюм А.Ю. Земные миры. М.: Мысль, 1988. 268 с.
восток. Ландшафтные зоны широко перекрываются, не имеют четко очерченных границ, пространственная смена ландшафтов имеет ярко выраженный континуальный характер. Само понятие морфоструктуры (азональная территориальная категория) представляет собой понятие физико-географической страны, и это не единое целостное территориальное образование, а группа однотипных, и разобщённых «зональных регионов, которые могут быть расположены в разных полушариях, на разных континентах, в различных ландшафтных секторах последних» (См. в: Исаченко А.Г. Глобальная система ландшафтных макрорегионов // Известия РГО, Т. 139. Вып. 1, 2007. С. 5 -6).
Представление о ландшафтных макрорегионах мира, которое было сделано А.Г. Исаченко 6 указывает, что дополняет воздействие на дифференциацию интегральных ландшафтных макрорегионов третья составляющая районирования - генетическая или морфоструктурная составляющая. Поэтому, в пределах каждой из ландшафтных зон встречаются «острова» или «анклавы» иных ландшафтов, принадлежащих к смежным зонам [33]. Очевидно, что для ландшафтоведения важно, чтобы ПТК изучались комплексно, через иерархию выделения структуры и генезиса ПТК, без познания которых невозможно понимать сущность комплекса. В геоэкологии предполагают, что принципиальные ее отличия состоят: «во-первых, в строго научном понимании экологического подхода как биоцентрического и нацеленного на решение экологических проблем человечества; во -вторых, экологические проблемы понимаются не только как обусловленные антропогенным воздействием, но в более широком смысле, включая и те, которые обусловлены природными факторами - климатическими, гидрологическими и т.д., требующими комплексной оценки на ландшафтной основе» [23].
Географические объекты оцениваются с точки зрения оценки значимости их в культуре, отдельная составляющая культурного объекта - информационная, которая определяет его связь с историей. Но по современным представлениям, геосистемы могут быть дифференцированы на различные классы, в зависимости от степени их антропогенной трансформации, что дает возможность рассмотрения экологических проблем человечества в пространственном отношении. Более того, таковые убеждают в том, что природный мир соотносим с человеческой жизнедеятельностью в значительно большей степени, чем мы себе представляем. То же подчеркивается и в убедительном и подробном обзоре Ю.Н. Гладкого. Им показано, что хорошо разработанные в ХХ в. методы ландшафтоведения стали обозначать широкий спектр представлений, как в географии, так и далеко за ее пределами [30].
В географии считается, что применение ландшафтного подхода как особого метода научного познания имеет широкие перспективы при изучении общественных явлений, ориентированных в контексте взаимодействия человека и географической среды. В их динамичности возникает пространственно-временная составляющая, а сам процесс познания как таковой требует установления границ как для поставленных задач, так и для пространства, на котором будут осуществляться определенные действия. А.Г. Исаченко утверждает, что современное ландшафтоведение изучает ландшафты со всеми изменениями, внесенными человеческой деятельностью, рассматривая их как антрогенно-модифицированные системы. Автором подчеркивается, таким образом, что основы концепции о культурном ландшафте заложены в 70-х годах ХХ в. Основными компонентами являются природный ландшафт или природная среда (горные породы, рельеф, климат, воды, почвы, растительность и животный мир), сообщество людей в этнологическом, социальном, семейном аспектах, хозяйственная деятельность. Как своеобразное научное решение, и альтернативный вариант геоэкологии, А.Г. Исаченко предлагает концепцию экологической географии [31-33].
6 В указ. работе автором выделены 170 ландшафтных макрорегиона мира, основываясь на синтезе широтно-зональных, долготно-секторных, морфоструктурных закономерностей территориальной дифференциации и на интеграции соответствующих им трех парциальных структур ландшафтной сферы.
Ландшафты - конструкт или модель, традиционно выражаемая в картографическом формате, в котором процессы обобщения осуществляются построением регионально -типологических схем7 (С. 3). А.Г. Исаченко отмечает, что к наиболее острым дискуссионным проблемам, следствием которых стало сомнение и даже отрицание существования в реальности ландшафта, относятся представления о полиструктурности геосистем, неясности в детерминированности взаимосвязей между природными компонентами и отсутствие четких ландшафтных границ. Выделение ландшафтов это всегда комбинация аналитических процедур и последующий их синтез, обусловленный независимыми внешними факторами, но действие каждого из факторов подчинено определённым (широтно-зональным, долготно-секторным и морфоструктурным) закономерностям. Но очевидно то, что сама идентичность региона может основываться как на материальной базе (природа, ландшафт, культура, экономическая система), так и на некой ментальной конструкции (например, имидж региона).
Выделение ландшафтов это всегда комбинация аналитических процедур с последующим их синтезом, который считается возможным и даже обуславливается несколькими независимыми внешними факторами. Действие каждого из факторов подчинено определённым (широтно-зональным, долготно-секторным и морфоструктурным) закономерностям. Применительно к биогеографии, А.А. Тишков отмечает «...исторический (палеогеографический) метод К.К. Марков (1960) рассматривал как один из важнейших «сквозных методов» географии, а для физико-географического районирования рекомендовал использование актуальной картины состояния ландшафтов. Были опубликованы специализированные обзоры по ландшафтоведению, обобщающие многие результаты исследований в данных центрах 8 . География в своей принципиальной сущности определяется как наука о пространственной организации, моделях и процессах и различного рода взаимосвязях, и такое понимание соотносится с территорий.
Географические объекты оцениваются с точки зрения оценки значимости их в культуре, отдельная составляющая культурного объекта информационная, которая определяет его связь с историей. Культура человека формирует облик антропогенного ландшафта, но географические объекты становятся символами в том случае, если существуют определенные ассоциации с определенными исторически событиями, или уникальными чертами природного наследия. Культурная составляющая может быть представлена материальными объектами, где осуществляется традиционная и культурная деятельность, и иногда именно такое понимание играет доминирующую роль. Ландшафт обладает целостной территориальной приуроченностью, но для восприятия его феномена человек должен понимать свое бытие, интерпретируя знаки, значения, образы и тексты9, которыми дает о себе нам знать окружающий мир.
Культурные ландшафты - рационально преобразованные ландшафты, в которых структура целенаправленно изменена в интересах общества, на территории культурного
7 Исаченко А.Г. Глобальная система ландшафтных макрорегионов // Известия РГО, Т. 139. Вып. 1, 2007. С. 3-18.
8 Колбовский Е.Ю. Ландшафтоведение. М.: Academia. 2006. 480 c.; Преображенский В.С. Острые проблемы ландшафтоведения на рубеже веков // Известия РАН, Сер. геогр. № 3, 1998 С. 14-19; Дронин Н.М. эволюция ландшафтной концепции в русской и советской физической географии (1900-1950-е годы). М.: ГЕОС, 1998. 418 с.; Исаченко Г.А. «Окно в Европу»: история и ландшафты. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998. 476 с.; Калуцков В.Н. Ландшафт в культурной географии. М.: Новый хронограф, 2008. 320 с.; Солнцев Н.А. Учение о ландшафте (избранные труды). М.: Изд-во МГУ, 2001. 284 с.; Подорога .А. Метафизика ландшафта: Коммуникативные стратегии в философской культуре XIX-XX вв. М.: Наука, 1993. 320 с.; Солнцев В.Н. Системная организация ландшафтов (Проблема методологии и теории). М.: Мысль. 239 с.; Тютюнник Ю.Г. Ландшафт как структура // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1990. № 2. С. 116-122; Арманд Д.Л. Наука о ландшафте. М.: Мысль, 1975; Беручашвили Н.Л. Четыре измерения ландшафта. М. Мысль, 1986; Крауклис А.А. Проблемы экспериментального ландшафтоведения. Новосибирск: Наука, 1979.
9 Перечисленное следует понимать как последовательность, связность, совокупность любых элементарных значений, фиксируемых нашими органами чувств, имеющими собственный индивидуальный, отличный от элементарных значений смысл (Тютюнник Ю.Г.)
ландшафта экологическая среда оптимальна для жизни людей. В концепцию культурного ландшафта включается информация о пространстве, которое возникает в процессе культурной деятельности. Таковой сможет развиваться более гармонично в рамках эволюционного движения к сбалансированности, проецируя многочисленные разработки в области экосистемных услуг и использования элементов природного капитала в географические представления (геосистемный подход). Культура, прежде всего, трактуется как «материальная культура», то есть фактически даже если она предполагает духовные ценности, то должно быть материальной отражение. Но в таких условиях данное понятие становится семантически бедным, и скорее следует оперировать понятием «этнокультурный ландшафт».
Культура человека формирует наглядно облик антропогенного ландшафта, а культурное наследие является частью культурного ландшафта, которая представлена объектами, где осуществляется традиционная и культурная деятельность, иногда оно играет доминирующую роль, включает памятники архитектуры, археологии, этнологии, природные и антропогенные объекты, которые указывают связь объекта со значимыми историческими событиями. Следствием является то, что возникает особость «антропогенного ландшафта», где культурное наследие является неотъемлемой частью культурного ландшафта 10. В этой связи в данной науке существуют множество различных видов классификации ландшафтов, прежде всего, в зависимости от выделяемых природных характеристик, а также оценки степени влияния, оказанного человеком, кроме того, имеется обширная литература, касающаяся особенности подходов к ландшафтному анализу, синтезу, интерпретации динамики и структуры ландшафтов11.
Это проблема методологическая, и если, например, специфика информационно -аксиологического подхода (Ю.А. Веденин, М.Е. Кулешова, Р.Ф. Туровский) предполагает исследование культурного ландшафта как совместного произведения человека и природы, систему материальных и духовных ценностей, обладающих высокой степенью экологической, исторической и культурологической информативности. С точки зрения классического географического подхода, культурный ландшафт является частным случаем антропогенного ландшафта, точнее, комфортного для человека ландшафта. Этнолого-географического подхода придерживается В.Н. Калуцков (МГУ). Последний, в рамках этого подхода определяет культурный ландшафт «как сумму взаимодействующих подсистем: природного ландшафта, систем расселения хозяйств, сообщества, языка, духовной культуры». Отметим, что каждый этнос, национальная культура сформировала свой этнокультурный ландшафт, и определенно, что культурным ландшафтом можно считать всю территорию, освоенную человеком.
Человек - мыслящее существо и субъект производственной деятельности, что требует специального сосредоточения на изучении конкретных форм и механизмов взаимодействия человека и ландшафта как двух разнокачественных систем. Историко-культурные типы
10 Веденин Ю. Кулешова М Культурный ландшафт как объект наследия, М-СПБ, 2004. С 15
11 Петлин В.Н. Современное состояние, проблемы и перспективы развития ландшафтоведения // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Межд. ландшафтной конференции. М.: Геофак МГУ, 2006. С. 23-25; Никифирова А.А., Флейс М.Э., Борисов М.М. Тематическая интеграция пространсственных данных о природных элементоах ландшафтов в среде ГИС // Изв. РАН, Сер. Геогр. 2014. . С. 85-94; 1Чистяков К.В. Географический детерминизм и ландшафтный прогноз // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Межд. ландшафтной конференции. М.: Геофак МГУ, 2006. С. 25-29; Медведков А.А. Опыт ландщафтно-геоэкологического картографирования участка «Верхняя Чапа» (Север Енисейского кряжа) // Изв. РАН, Сер. Геогр. 2014. . С. 94-99; Чистяков К.В. Детерминизм в географии и ландшафтный прогноз // Изв. РГО. 2006. Т. 138. Вып. 6. С. 9-18; Арманд А.Д. Необратимые изменения ландшафтов // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Межд. ландшафтной конференции. М.: Геофак МГУ, 2006. С. 31-33; Гродзинский М.Д. Полиструктурность нуклеарной структуры ландшафта // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Межд. ландшафтной конференции. М.: Геофак МГУ, 2006. С. 39-41.
обладают спецификой материальной и духовной культуры, связанные со стереотипами мышления и образа жизни, но, как правило, полностью не совпадают с этническими и лингвистическими ареалами12. Приведем здесь цитату из Ю.Н. Гладкого: «Пока география преимущественно занимается изучением «ландшафтов», которые представляют собой совокупность артефактов, т. е. застывших форм, а этот предмет остается, например, преобладающим содержанием исторической географии, для системного подхода трудно найти какую-либо реальную область применения» [30].
Культурный ландшафт определяют как местность, которая в течение определенного исторического периода было местом обитания определенной группы народов со своей культурой. Сам этот особый географический объект из разряда теоретического конструкта, порождения ума в виде презентации статических жестких структурных схем, был переведен в область изменчивой фигуры, при создании которой следует воспринимать необходимость учета динамики и постоянных перемен ее состояния. И ландшафты - конструкт или модель, традиционно выражаемая в картографическом формате, в котором процессы обобщения осуществляются построением регионально -типологических схем13. Однако, исследования возможно вести как с позиций географии, тогда применяются подходы ландшафтоведения и экологической географии, так и с позиций экологи, и это может быть обозначено географической или ландшафтной экологией14
Россия - страна большая, и уже предложены для идентификации ключевые ландшафтные территории, под которыми понимаются «территории, отражающие ландшафтное разнообразие региона (физико-географической зоны, провинции) и имеющие важное значение для идентификации и сохранения эталонов зональных, характерных, редких и находящихся под угрозой исчезновения ландшафтов» [34]. В основе этих проблем лежит изменившееся отношение к такому понятию как «дикая природа». Но здесь подчеркнем, то что здесь самое главное, особенно то, что есть в Азиатской России - это не ресурсы, а естественное великолепие природы, то самое множество замечательных представителей животного и растительного мира, как и ландшафтов (пейзажей), исключительное разнообразие, которых можно найти «вживую» на огромных просторах нашей страны. Именно такого рода структурные элементы, конструирование и существование которых обосновано определенной теорий и методологией, позволяют их использовать в качестве операционных территориальных единиц.
Культурное наследие является частью культурного ландшафта, которая представлена объектами, где осуществляется традиционная и культурная деятельность, иногда оно играет доминирующую роль, включает памятники архитектуры, археологии, этнологии, природные и антропогенные объекты, которые указывают связь объекта со значимыми историческими событиями. Свойствами культурного ландшафта являются универсальность, аутентичность и целостность. В качестве объекта культурного наследия культурный ландшафт должен представлять собой территорию с ярко выраженным особым,
12 Левин М. Г., Чебоксаров Н. Н. Хозяйственно-культ. типы и историко-этнографич. области: к постановке вопроса // Сов. этнография. 1955. № 4
13 Исаченко А.Г. Глобальная система ландшафтных макрорегионов // Известия РГО, Т. 139. Вып. 1, 2007. С. 3-18.
14 Тролль К. Ландшафтная экология (геоэкология) и биоценология // АН СССР. Сер. геог. 1972. № 3. С. 114120; Лавров С.Б. Геоэкология: теория и некоторые вопросы практики // Изв. ВГО. 1989. Т. 121. Вып. 2. С. 119-126; Петров К.М. Геэкология: основы природопользования. СПб. : Изд-во СПб ун-та, 1994. 216 с.; Исаченко А.Г. Экологическая география Северо-Запада России. СПб, 1995. Ч. 1. 206 с.; Мильков Ф.Н. Геоэкология и экография: их содержание и перспективы развития // Изв. ПН СССР, Сер. геогр. № 3. 1997. С. 31-40; Рихлинг А. Состояние ландшафтной экологии и перспективы ее развития // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 5. География. 2009. № 6. С. 26-29; Бочаров В.Л. Геоэкология как наука: структурирование и тезаурус, современное состояние и перспективы развития // Вестн. Воронеж. Ун-та. Геология. 2004. № 2. С. 166-171; Хорошев А.В., Пузаченко Ю.Г., Дьяконов К.Н. Современное состояние ландшафтной экологии // Изв. РАН, сер. геогр. 2006. № 5. С. 12-21; Алексеева Н.Н. Этнокультурные аспекты геоэкологии // Вестн. МГУ. География. 2010. № 3. С. 7-10.
традиционным образом жизни, свойственны жителям именно этой области, на территории культурного ландшафта часто располагаются области, где есть объекты поклонения -священные места. Культурный ландшафт, таким образом, получает символическое значение, как например, поселок Ловозеро символизирует культуру саамов в целом, а не только жителей поселка.
Сходное с понятием «этнокультурного ландшафта» выделяется понятие историко-культурной области - территории, у населения которой в силу общности исторических судеб, социально-экономического развития и взаимного влияния складываются сходные культурно-бытовые особенности. В формировании культурного ландшафта имеет значение интеллектуальная и духовная деятельность человека, и культура во всех ее исключительно широко понимаемых смыслах [36-38]. Понимаем, что культурный ландшафт определяют как местность, которая в течение определенного исторического периода было местом обитания определенной группы народов со своей культурой. Свойства культурного ландшафта - это свойства поляризованного ландшафта, у которого, с одной стороны, должны сохраняться функции природного ландшафта (реформирующие, ресурсовоспроизводящие, хранения генофонда биосферы и др.), с другой - функции обустройства «мест» и «районов» с целью создания комфортных условий жизни человека, как материальных, так и духовных.
Культурный ландшафт - это особая локальная территориальная структура, формирующаяся по принципу фрактальности, т.е. включения всех компонентов геоверсума (абиотических, биотических, биокосных, социальных и духовных) в свою структуру. Ведь в своем англоязычном значении термин «ландшафт» сохранил «средовое» значение, что было предопределено антропологическим подходом прошлых веков, а позже, внесло несомненную предопределенность в его формулирование ЮНЕСКО [39 -40]. Историко-культурные типы обладают спецификой материальной и духовной культуры, связанных со стереотипами мышления и образа жизни, но, как правило, полностью не совпадают с этническими и лингвистическими ареалами15. Более того, Ю.Г. Тютюнник утверждает, что существует три способа познания ландшафта: метафизический, формализованный и символический, хотя как фундаментальную категорию ландшафт можно определять, представлять сколь угодно много, причем все представленное будет правильным, вследствие того, что в каждом таком случае отражается некий аспект его «виденья» [41]. Наиболее эффективным способом сохранения культурного и природного наследия является создание особо охраняемых природных территорий, поэтому придание статуса объекта Всемирного наследия открывает дополнительные возможности для сохранения объектов культурного наследия.
Фактически уже в 1972 году а «Конвенции о Всемирном наследии», в качестве его объектов выделялись достопримечательные места, которые стали результатом совместного творчества человека и природы16. Последнее подчеркивается в определении (Ст. 1), которое приводится в «Европейской конвенции о ландшафтах» (Страсбург, 2000 г.)17 В руководящих документах ЮНЕСКО культурный ландшафт относится к одному из основных типов представляемых объектов, поскольку для формирования культурного ландшафта имеет значение интеллектуальная и духовная деятельность человека. Статус культурного ландшафта как объекта был зафиксирован в 1992 году в «Директивах по применению Конвенции о Всемирном наследии». Совсем неслучайно во все схемы планирования и сохранения ценного для человечества включают памятники архитектуры, археологии, этнологии, природные и антропогенные объекты, которые указывают на связь объекта со значимыми историческими событиями.
15 Левин М. Г., Чебоксаров Н. Н. Хозяйственно-культ. типы и историко-этнографич. области: к постановке вопроса // Сов. этнография. 1955. № 4
16 Веденин Ю. Кулешова М. Культурный ландшафт как объект наследия...
17 «Ландшафт» означает часть территории, в том смысле как она воспринимается таковой населением, отличительные черты которой являются результатом
действия природного и/или человеческого факторов или их взаимодействия. См. Глава 1, Ст. 1а. http://www.civilscape.eu/civilscape/var/www/downloads/coe-176/elc russian.pdf
К перечисленным вариантным критериям в качестве обязательных, добавляются аутентичность и, как и в случае с природным наследием,— гарантии охраны. И если к особо охраняемым природным территориям относят национальные парки, исторические заказники, то национальные исторические парки, археологические парки, историко -культурные парки, исторические заказники, исторические территории, города -заповедники, культурные резерваты, имеют смысл как культурные объекты. Таким образом, базовые понятия «природный ландшафт» и «этнос» наполняются культурным содержанием. В 2002 году в России был принят закон «Об объектах культурного наследия».
В материалах по Всемирному наследию употребляется понятие «культурный
ландшафт» в качестве одного из распространенного объекта и при наличии таких
памятников весь культурный ландшафт становится объектом наследия, часто это
фиксируется в документах ЮНЕСКО. Важной задачей при обозначении объекта культурного
наследия является выявление баланса между природными и культурными ценностями.
Данное определение оказывается вполне логичным, если познакомиться подробнее с целями
18
данной Конвенции, охарактеризованным в Пояснительном докладе к Конвенции . Предполагается, что все объекты всемирного наследия должны обладать универсальной ценностью, аутентичность - свойство для культурного наследия, а целостность -природного. Цитируем: «...ландшафты имеют огромное значение для благосостояния населения Европы, а оно не может больше «пассивно воспринимать свои ландшафты», воспринимая их лишь как результат технологического и экономического воздействия, осуществляемого без ведома самих людей. Ландшафт является делом всех граждан и к нему необходимо подходить на основе демократических принципов, в частности на местном и региональном уровнях».
Выдвижение объектов культурного наследия страной -заявителем носит конъюнктурный характер, выбор того или иного объекта зависит от текущей политической ситуации19. Часто такие культурные объекты фиксируются страной -заявителем, образуют группу скрытых номинаций культурных ландшафтов. Можно предположить, что таковой обладает следующими чертами:
1) Сохраненное природно-ландшафтное наследие, имеющее экологическое, духовно-эстетическое значение
2) Ориентация на традиционные виды хозяйства, которые поддерживали экологический баланс, способствовали сохранению важнейших элементов традиционной культуры
3) Присутствие «живых» форм культуры, обеспечивающих духовные связи этноса с месторазвитием20.
В целом, культурный ландшафт определяют как «хороший» природный ландшафт, измененный по определенной программе, обладающий высокими эстетическими качествами. Антропогенный ландшафт в рамках этой концепции является природно -территориальным комплексом, измененным под воздействие нагрузок. Такие районы могут быть важны для целей экологических исследований, сохранения живой природы. В основе оценки объектов природно-культурного наследия лежат уникальность, разнообразие и репрезентативность. Дополнительные критерии, которые добавляются, сохранность (целостность), аттрактивности (привлекательности, при учете рекреационных ценностей), ресурсный потенциал и эдифакторская способность (способность влиять на экологическую и социальную обстановку). Этнокультурные ландшафты относятся к историческому типу культурного ландшафта. Они определяют как своеобразные «очаги» функционирования и воспроизводства, изучения и сохранения этнокультурных ландшафтов, а также местностей,
18 там же. См. п. 21, II. Цели и структура Конвенции.
19 Кулешова М. Всемирное наследие и место в нем культурных ландшафтов // Наследие и современность № 15, М, 2007, с. 21-25
20 Белокуров А. А. Мировоззрение кочевника Евразии как фактор формирования традиционного культурного ландшафта Евразии / Мир науки, культуры, образования № 1(8), 2008, с. 32
репрезентирующих историко-культурную среду обитания конкретных народов общностей, групп и как местностей, репрезентирующих историко -культурную среду обитания конкретных народов общностей.
Важной задачей при обозначении объекта культурного наследия является выявление баланса между природными и культурными ценностями. Границы территории проводятся с учетом границ ландшафта. Критериями природной ценности являются:
I) исключительное значение для иллюстрации важнейших этапов истории развития Земли, в том числе наблюдаемых геологических процессов развития её морфоструктур или особенностей физико-географического строения; II) исключительное значение для иллюстрации наблюдаемых эволюционных процессов в экосистемах и сообществах живых организмов; III) наличие уникальных природных феноменов или территорий особой природной красоты и эстетической ценности; IV) наличие ключевых местообитаний для сохранения биоразнообразия и особо ценных исчезающих видов.
Критерии ценности культурного наследия в целом сводятся к следующим шести позициям: I) объект должен представлять собой шедевр творчества; II) иметь ключевое значение для развития того или иного культурного явления; III) служить выдающимся свидетельством культурной традиции или типа культуры; IV) иллюстрировать собою важный этап истории народов; V) обладать исключительной репрезентативностью в отношении той или иной культуры; VI) обладать исключительным ассоциативным звучанием в отношении особо выдающихся личностей, событий, традиций, идей21.
В концепцию культурного ландшафта включается информация о пространстве и о пространстве, которое возникает в процессе культурной деятельности. Но здесь же отметим позицию, что культура человека формирует облик ландшафта не в меньшей степени, чем природная его составляющая. Для Российского Дальнего Востока важно то, что в качестве объекта культурного наследия культурный ландшафт должен представлять собой территорию с ярко выраженным особым, традиционным образом жизни, свойственным жителям именно этой области, на территории культурного ландшафта часто располагаются области, где есть объекты поклонения - священные места. Для обеспечения такого рода знания, постулируем: геоэкологическое исследование является особым исследованием взаимодействия природы и общества на «стыке» (в контактной зоне) природных и социальных явлений, должно включать анализ эволюции этого процесса во времени и пространстве, и рассмотрение условий, механизма возникновения и причин существования корреляционных связей в целостной системе «природа - общество - человек» [42].
С точки зрения классического географического подхода, культурный ландшафт является частным случаем антропогенного ландшафта, точнее, комфортного для человека ландшафта. Обозначим как спорную ту позицию, основанную на составляющей того, что «культурным» ландшафт становится в результате антропогенных изменений природной среды. В.А. Кобылянский выделяет «очеловеченно-географические» процессы как особые физико-географические процессы, освоенные материальной и духовной деятельностью людей с целью их использования в интересах человека и общества [43]. Полагаем, что получение статуса объекта Всемирного наследия открывает дополнительные возможности для сохранения объектов как культурного, так и природного наследия. Следовательно, понимание ландшафта должно стать современной методологической основой сотворчества человека и природы, поскольку человека нельзя научить «правильному» экологическому сознанию, надеясь на поучения, обучение, разъяснение и воспитание. В этой связи, в ИГ РАН22 обозначили девять связанных с ландшафтоведением проблем, которые существуют, отметим острую актуальность следующих:
21 Лавренова О.А. «Пространство в бытии» или Время в культурном ландшафте // Вопросы культурологии.
№ 12, 2009. С. 28-31;
*Чем обусловливаются, и какими должны быть площадные соотношения и конфигурации между нарушенными, антропогенно-модифицированными и ненарушенными ландшафтами в разных природных зонах и регионах, обеспечивающие устойчивое функционирование биосферы?
*Каковы при этом допустимые пределы изменений (загрязнения, изъятия ресурсов, изменения структуры и др.), вызываемые техногенными или природными факторами - в аспекте сохранения минимально необходимого разнообразия, структурных характеристик и параметров функционирования ландшафтов?
*Каким образом можно интегрировано оценить биосферный, природно-ресурсный, экономический и социально-культурный потенциал ландшафтов в целях его устойчивого, долговременного использования?
*Как интегрировать инструменты ландшафтного планирования для научных исследований с помощью традиционных и геоинформационных технологий, в том числе и для решения прикладных задач и для развития сети особо охраняемых природных территорий и экологического каркаса степных и лесных регионов.
Каждый этнос, национальная культура сформировали свой этнокультурный ландшафт, и определенно, что культурным ландшафтом можно считать всю территорию, освоенную человеком [44]. Официальные списки культурных ландшафтов публикуются в информационных бюллетенях Центра Всемирного наследия, однако, статус культурного объекта получают далеко не все объекты, которые подходят под описание «культурного объекта». Пока Российская Федерация в своем официальном списке объектов наследия, имеет 9 природных и 15 культурных номинаций, и здесь отмечается, что именно по числу природных номинаций Россия входит в число стран -лидеров в мире, наряду с Австралией, Китаем, США, Канадой и Бразилией [45].
Для объективизации рассмотрения многоуровневой структуры взаимодействия, принимаем за основу то, что центральным объектом исследования должны выступать географические процессы (рассматриваемые в контексте существования геосистем разного ранга), а экосредой - выступать биотические функции и процессы [43]. Современный неестественный темп исчезновения многих видов животных и растений на планете, невероятно быстрая трансформация природной среды под прессом разнообразного антропогенного воздействия, стремительная потеря существующих природных ресурсов свидетельствуют о продолжающемся углублении экологического кризиса [42]. Широта обозначенных представлений о «дикой природе» в какой -то степени конкретизируется упоминанием того, что в таких местах районы считаются важными для выживания определенных видов биоты или биоразнообразия. Это дает основание утверждать, что именно дикая природа должна признаваться как наименее «полезная» для человека территория планеты. Природа больше уже более никогда не могла оставаться «дикой» в таких антропогенных ландшафтах. Попробуем пояснить данный тезис, и обратимся за справкой.
Сфокусируем внимание на термине «дикая природа». Здесь следует упомянуть о том, что в англоязычном оригинале вышеупомянутый нами термин происходит от словосочетания «Wilderness». Популярный англоязычный сетевой ресурс - энциклопедия «Википедия»23 сообщает, что «дикая природа» - это естественная природная среда на Земле, существенно не измененная под воздействием деятельности человека. В русскоязычном варианте Википедии, отдельная статья по термину " wilderness" отсутствует, и сам термин достаточно кратко объясняется в статье «природа». Обращая внимание на тонкости перевода на русский язык этого краткого пояснения можно отметить, что вносится более образная трактовка, из которой следует, что «дикая природа» сохранена в пустыне (в т.ч. и в горных пустынях). Любопытно здесь заметить, что перевод на русский рассматриваемого термина будет сделан как «дикая местность», и если сделать его же автоматизированный (гугловский)
23 http://www. wilderdo m.com/wilderness/WildernessDefinition.html
20
текст перевод, то также получим - «пустыня» или «целина». И очень неслучайно, что в русском переводе получается аналогия со словом «целина». В англоязычном же тексте эмоционально подчеркивается, что это «...последние по -настоящему дикие места, которые люди не контролируют, и которые никогда не разрабатывались в промышленных целях, в них отсутствуют дороги, трубопроводы и другие объекты инфраструктуры, сопутствующие человеческой деятельности». Ныне сие становится весьма проблематично отыскивать и в масштабах всей планеты. Англоязычный цитируемый мной сетевой ресурс24 поясняет, что участки дикой природы можно встретить «.на строго охраняемых государством территориях».
Пока же отметим, что характерные черты, которые присущи «дикому месту» для обычного человека должны быть выражены вполне понятным образом, так например, дикие осторожные животные, их среда, недоступная и никак не обжитая человеком, но хорошо приспособленная для нужд и обитания животных, и делают такие места «дикими». В русском понимании, таковыми будут считаться заповедники, в какой -то степени заказники, и возможно, другие многочисленные территории, имеющие некий природоохранный статус. Существенно понять, что в отличии от нашей страны, где большая часть современной истории связана тем, что природа не находится в частной собственности, а принадлежит всему народу, напротив, в североамериканской истории процесс заповедания начался с одной лишь целю, обуздать аппетиты переселенцев, и оставить хотя бы что-то, хоть какие-то природные участки в общественной или государственной собственности.
Исторически самые неудобные, «бросовые» земли, те что оставались никому не нужными стали пиродо-охраняемыми либо отходили под резервации индейцам - коренным жителям обширных пространств, захваченных белыми колонистами. Именно поэтому, сейчас дикими землями в США могут быть и частные владения: усадьбы, фермерские хозяйства, ранчо, резервации и авторы полагают, что «дикую природу» можно найти вдоль рек, оврагов, и даже в неосвоенных городских районах. К таковым относятся те, которые могут создавать хороший творческий настрой, приносить эстетическое и культурное наслаждение, и даже позволять найти «одиночество», особенно важное для души и здоровья современного человека. В «западном» варианте таковыми считаются национальные парки, национальные леса (national forests), и некий аналог российской территориальной формы охраны живой природы - заказники (conservation preserves). Ныне буквально тысячи законодательных актов, предписаний, руководств создано североамериканскими службами в отношении сохранения и использования дикой природой.
Но для того, чтобы в США стало возможным существенным образом отрегулировать ситуацию с сохранением участков дикой природы было разработано и принято еще как минимум десять законов в ХХ в, но только через девяносто лет с начала этой работы был принят специальный закон - Wilderness Act (1964). Именно этим документом были определены и законодательно закреплены 3,68 млн. га участков дикой природы в 13 штатах. Соответственно этому, разрабатывалась и законодательство отдельных штатов, что предопределяет весьма сложную систему (федеральное, региональное и отраслевое законодательство) регулирования на участках дикой природы25. Американцы, а за ними Европа, Канада и Австралия, сделали перепись своей дикой природы. И важно отметить в заключении, что для нас - подсчет, идентификация, определение сохранившихся участков дикой природы в России еще не начаты. Более того, принимая во внимание значительную протяженность природных зон, разнообразие ландшафтов и высокую степень сохранности природной составляющей, исключительные разработки науки, такая работа возможно и не начнется в обозримом будущем. Современная наука тяготеет к сложностям, а не поиску универсальных констант, к числу которых без сомнения следует отнести и понятие - «дикая природа».
24 http://www. wilderdo m.com/wilderness/WildernessDefinition.html
25 http://www.env. gov.yk.ca/camping-parks/protectedarea legislation.php
Литература
1. Данилова В.С., Кожевников Н.Н. Основание географической картины мира // Вестник СевероВосточного федерального университета им М.К. Амосова, 2008. Т. 5. № 3. С. 68-72.
2. Юдин Б.Г. Технонаука, человек, общество: актуальность гуманитарной экспертизы / Б.Г. Юдин // Век глобализации. - 2008. - № 2. - С. 146-154.
3. Юдин Б.Г. Наука в обществе знаний / Б.Г. Юдин // Вопросы философии. - 2010. - № 8. - С. 4557.
4. Кобылянский В.А. Философия экологии. Краткий курс. Учебное пособие для вузов. М.: Академический проект, 2010. 632 с.
5. Бочарников В.Н. Ценности в дикой природе современного человека - новый актуальный фокус междисциплинарных исследований // Астраханский вестник экологического образования, 2012, № 4, С. 5668.
6. Бочарников В.Н. Природа как источник удовлетворения человеческих потребностей при разрешении внутренних психологических конфликтов личности // «Личность в экстремальных условиях и кризисных ситуациях жизнедеятельности: Сб. научных статей научно-практической конференции с международным участием. Владивосток: Владивостокский гос. Мед. Университет, 2012. С. 23-31.
7. Бочарников В.Н. Общество и социальная реальность в начале третьего тысячелетия // «Общество, государство и человек в XXI столетии». Мат. Всерос. научн.-практ. конф. с межд. участием, 20 июня 2013 г. Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2013. С. 33-45.
8. Бочарников В.Н. Система «Природа-общество-человек»: проблемы познания и опыт междисциплинарных исследований // Окружающая среда и устойчивое развитие регионов». Труды Второй Всероссийской научной конференции (с международным участием), г. Казань, 24-26 сентября 2013 г. Т. 2. Казань, 2013. С. 187-190.
9. Бочарников В.Н. О международной терминологии, зарубежных представлениях и географическом смысле концепции «дикой природы» // Географические исследования восточных районов России: этапы освоения и перспективы развития. Владивосток: Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, 2014. С. 11-15.
10. Максаковский В.П. Географическая культура. Учебное пособие для студентов вузов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС. 1998. 416 с.
11. Бочарников В.Н. Современные константы теории «человек-общество-природа» в гуманитарной географии // Природно-ресурсный потенциал регионального развития Азиатской России. Владивосток: Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, 2014. С. 12-17.
12. Бочарников В.Н. Философские идеи и научные концепции в контекст современного природопользования - синергия философии, географии и естествознания // Устойчивое природопользование в прибрежно-морских зонах. Владивосток: Дальнаука, 2013. С. 21 - 25.
13. Бочарников В.Н. Человек в реальности проекций. Учебное пособие. Владивосток: Мор. гос. ун-т, 2011. 332 с.
14. Лопатников Д.Л. Экологический переход // Региональные исследования, № 3, 2013. С. 4-8.
15. Лапаев С.П. Глобализация как новая ступень развития интернационализации экономики // Вестник ОГУ, № 8, 2007. С. 10-14.
16. Котляков В.М., Арманд А.Д., Дроздов А.В., Люри Д.И., Нефедова Т.Г., Тишков А.А. Ландшафтные исследования в институте географии РАН: состояние и перспективы накануне 90-летия // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Международной ландшафтной конференции. Ред. К.Н. Дьяконов, Н.С. Касимов и др. М.: Географический факультет МГУ, 2006. С. 14-15.
17. Макунина Н.С. Три составляющие системной организации ландшафта в концепциях Ф.И. Козловского, А.А. Краукиса и В.Н. Солнцева // География и природные ресурсы, 2010... С. 18-23.
18. Бочарников В.Н. Междисциплинарный подход к проблеме «природа-общество-человек». Владивосток: Мор. гос. ун-т, 2014. 233 с.
19. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, 1978. 319 с.
20. Андреев А.А. Подходы к культурно-ландшафтному районированию России // Региональные исследования, № 4, 2011. С. 29-32.
21. Мильков Ф. Н. Человек и ландшафты: очерки антропогенного ландшафтоведения. — М.: Мысль, 1973. — 224 с.
22. Белозерский Г.Н., Дмитриев В.В. Становление геоэкологии как важный этап в развитии географии ХХ столетия // Известия РАН, Сер. Геогр., 2007. № 2. С 19-28.
23. Селиверстов Ю.П. Причины и роль изменчивости глобально-региональных геосистем // География и окружающая среда. Отв. ред.: Н.С. Касимов, С.М. Малхазова. М.: ГЕОС, 2000. С. 10-22.
24. Смирнов Л.Е., Капралов Е.Г., Щербаков В.М. ГИС-технологии экологического экспертного оценивания // География и окружающая среда. Отв. ред. Н.С. Касимов, С.М. Малхазова. М.: ГЕОС, 2000.С. 395404.
25. Бочарников В.Н. Глобальная перспектива в области биоразнообразия // Биология в школе. № 2, 2011. С. 4 - 8.
26. Исаченко А.Г. Основы ландшафтоведения и физико-географического районирования. М.: Высшая школа, 1965. 372 с.
27. Исаченко А.Г. Ландшафтная структура Земли и расселение // Изв. РАН, сер. Геогр. № 3, 2002. С.
5-12.
28. Мамай И.И. Проблемы ландшафтной методологии // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. XI Международной ландшафтной конференции. Ред. К.Н. Дьяконов, Н.С. Касимов и др. М.: Географический факультет МГУ, 2006.С. 17-21.
29. Исаченко А.Г. Экологическая география Северо-Запада России. СПб. (РГО), 1995. I. 206 с., II. 97
с.
30. Гладкий Ю.Н. Гуманитарная география в начале XXI в.: к методологии научного познания // Известия РГО. - 2007. - Т. 139. Вып. 4. С. 1-18.
31. Исаченко А.Г. Введение в экологическую географию. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. 192 с.
32. Исаченко А.Г. Оптимизация природной среды (географический аспект). М.: Мысль, 1980. 222 с.
33. Исаченко А.Г. О так называемом этнокультурном ландшафтоведении // Изв. РГО. Т. 137, Вып. 5, 2005. С. 57-62.
34. Чибилев А.А. Ключевые ландшафтные территории: проблемы выявления, инвентаризации и планирования // Изв. Оренбургского отделения РГО, № 2. 2006. С. 52-53.
35. Тютюнник Ю.Б. Понимание ландшафта // Известия РАН, Сер. геогр. № 2, 1998. С. 30-38.
36. Бабаева Л.В. Сохранение культурного наследия как воплощение ценности традиции // Философия и общество, № 1, 2012. С. 110-118.
37. Мигунова Е.Ю. От «ландшафта» в географических науках до «культурного ландшафта» и «географии искусства» в гуманитарных науках // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 7 (33): в 2-х ч. Ч. II. С. 98-102.
38. Культурный ландшафт: Теоретические и региональные исследования. Третий юбилейный выпуск семинара «Культурный ландшафт». Отв. ред. Калуцков В.Н., Красовская Т.М. М.: Изд-во МГУ, 2003. 172 с.
39. Кулешова М.Е. Культурные ландшафты и перспективы расширения представительства России в Списке всемирного наследия // Изв. РГО, 2012. Т. 144. Вып. 5. С. 71-80.
40. Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия // Ийр:/МИс .unesco.org/archive/convention-ru.pdf
41. Тютюнник Ю.Г. Пролиферация понятия «ландшафт»: почему она происходит и как относиться к ней географам? // Известия РГО. Т. 145. Вып. 5. 2013. С. 66-78.
42. Бочарников В.Н. К географической проблеме сохранения биоразнообразия и экосистемных услуг российского Дальнего Востока // Защита окружающей среды в нефтегазовом комплексе. № 1, 2012. С. 6266.
43. Кобылянский В.А. Философия экологии: общая теория экологии, геоэкология, биоэкология. М.: Изд-во "Гранд", 2003. 188 с.
44. Тютюнник Ю.Г. О происхождении и первоначальном значении слова «ландшафт» // Изв. РАН. Сер. геогр. 2004. № 4. С. 116-122.
45. Веденин Ю.А., Кулешова М.Е. Культурный ландшафт как объект культурного и природного наследия // Изв. РАН. Сер. геогр. 2001. № 1. С. 7-14.
