CC BY
23
идея, какой должен быть следующий шаг - надо сделать эксперимент, собрать данные; но выясняется, что не все согласуется с теорией, и тогда отбрасывается то, что не согласуется - скажем, сделаны пять экспериментов, и "сработали" четыре из них, что означает: гипотеза подтверждена этими четырьмя, а о пятом, который "не работает", можно забыть и с уверенностью сообщить об этих четырех "работающих" экспериментах» (с. 180).
Действительно, симптомы СИП обнаруживает массовая практика публикования только положительных результатов - в подтверждение исследовательских гипотез, - а противоречащие гипотезам данные попросту не упоминаются. Такое обращение с рабочими гипотезами описывается как перевод их в состояние «близорукости» (hypothesis myopia), «болезни» (disease). Известны данные, что в 73% из 54 статей, опубликованных в «Журнале академии менеджмента», рабочие гипотезы тестировались исключительно на их подтверждение (и ни одна - на опровержение). Авторы проанализировали случайную выборку в 50 статей из ежеквартального журнала «Управленческая наука» (Administrative science quarterly) и выяснили, что в 90% статей рабочие гипотезы выдвигались заведомо с тем, чтобы подтвердить их.
«Приходится признать, - пишут авторы в заключение, - что, по крайней мере в области исследования бизнеса и менеджмента / управления, сформировался предвзятый исследовательский климат, явно поощряющий исследователей прибегать, причем в массовом порядке, к разного рода сомнительным приемам, уничтожающим само назначение науки, которая подменяется некоей "игрой на холостом ходу". Академические ученые обязаны показать свою ответственность перед наукой и единым фронтом противодействовать этим развращающим исследовательское сообщество практикам, угрожающим не только науке, но и обществу в целом» (с. 186-187).
А. А. Али-заде
2020.03.010-012. МИФ ПОСТЭМПИРИЧЕСКОЙ НАУКИ. (Сводный реферат).
2020.03.010. PIGLIUCCI M. Must science be testable? // Aeon. -2016. - Mode of access: https://aeon.co/essays/the-string-theory-wars-show-us-how-science-needs-philosophy
2020.03.011. BAGGOTT J. But is it science? // Aeon. - 2019. - Mode of access: https://aeon.co/essays/post-empirical-science-is-an-oxymo ron-and-it-is-dangerous
2020.03.012. BAGGOTT J. «And the prize for speculation goes to...» How physics went down a post-empirical dead end // Prospect. - 2019. -Mode of access: https://www.prospectmagazine.co.uk/science-and-tech nology/prize-for-speculation-goes-to-how-foundational-physics-went-do wn-a-post-empirical-dead-end-science-prize
Ключевые слова: проблема демаркации; постэмпирическая наука; физика; теория струн; критерий фальсифицируемости; К. Поппер.
Проблема демаркации науки и ненауки (лженауки и ненаучных форм знания, искусства и т.д.) занимала центральное место в работах наиболее видных философов науки XX в. - основных представителей логического позитивизма: К. Поппера, И. Лакато-са, П. Фейерабенда и др. Тем не менее, как отмечается в работе «But is it Science?» (03.011), к настоящему моменту нет общепризнанного «критерия, позволяющего отличить науку от лженауки или от обыденной чепухи, что открывает дверь для всех видов метафизики, маскирующихся под науку. Такова "постэмпирическая" наука, в рамках которой истина более не имеет значения, и она [эта наука] потенциально очень опасна».
Так, в настоящее время одной из наиболее значительных проблем современной физики является поиск теории, которая позволила бы объединить две ведущие, но фундаментальным образом различающиеся физические теории: общую теорию относительности (ОТО) Альберта Эйнштейна и квантовую механику. ОТО представляет собой современную теорию тяготения, с помощью которой ученые описывают расширение универсума, тогда как в области описания поведения элементарных частиц аналогичным статусом обладает квантовая механика. Использование этих теорий для решения проблем в определенных областях физики, например в области физики черных дыр, дает разительным образом отличающиеся предсказания. Несмотря на значительные усилия ученых на протяжении многих лет, попытки объединения этих двух основных современных физических теорий к настоящему времени не увенчались успехом.
Так называемая теория струн представляет собой одну из наиболее значительных попыток объединения ОТО и квантовой механики посредством включения их в более широкую теоретическую платформу. Между тем с теорией струн связана некоторая фундаментальная проблема. В то время как одни представители физического сообщества уверенно заявляют, что «теория струн является не только многообещающей научной теорией, но и в значительной степени "единственным вариантом" (the only game in town), другие пренебрежительно отвечают, что эту теорию даже нельзя считать наукой, так как она не находится в контакте с эмпирическими данными: вибрирующие суперструны, множественные, сложенные (folded) измерения пространства-времени и другие особенности этой теории невозможно проверить экспериментально, и они являют собой математический эквивалент метафизических спекуляций».
В 2015 г. в Мюнхене состоялся симпозиум, посвященный статусу фундаментальной физики, включая в том числе и теорию струн, и связанные с ней дискуссии (the string wars). Конференция была организована философом науки из Стокгольмского университета Ричардом Дэвидом, известным сторонником оригинального подхода в эпистемологии, направленного на поддержку усилий адептов теории струн и защиту их от обвинений в разработке спекулятивных построений. Симпозиуму предшествовал обоюдоострый обмен мнениями между противниками и сторонниками теории струн. Так, с одной стороны, космолог Дж. Эллис заявил, что «существует опасение, что такую "науку" трудно отделить от мышления в стиле религии нового века (New Age thinking) или научной фантастики». Физик С. Хоссенфельдер добавила, что термин «постэмпирическая наука» - это оксюморон. С другой стороны, космолог Ш. Кэрролл ответил критикам, что, по его мнению, принцип фальсифицируемости «представляет собой всего лишь простой девиз, за который цепляются не имеющие философской подготовки ученые».
Как известно, философ К. Поппер утверждал, что научные теории отличаются от лженауки или чистой метафизики тем, что они могут быть фальсифицированы в свете эмпирических данных. То есть теория является научной, если она может быть опровергнута. К. Поппер находился под впечатлением того, как в 1919 г.
экспедиция под руководством сэра Артура Эддингтона подтвердила предсказание ОТО о гравитационном отклонении света вблизи массивных объектов наподобие Солнца. Соответственно, для К. Поппера теория Эйнштейна явила собой пример хорошей науки. В противоположность этому теории Маркса, Фрейда и Адлера К. Поппер рассматривал как неудовлетворительные с научной точки зрения. Так, теория Маркса изначально была представлена в проверяемой форме и в действительности была фальсифицирована. «Однако, вместо того чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтепретировали и теорию, и свидетельство, для того чтобы привести их в соответствие»1. С помощью этой «конвенционалистской уловки» они сделали марксистскую теорию неопровержимой, таким образом, согласно К. Попперу, лишив ее научного статуса. Теории же Фрейда и Адлера в принципе не были выражены в проверяемой форме, поскольку невозможно найти пример человеческого поведения, который нельзя было бы «объяснить» с их помощью.
Между тем, как отмечается в работе «Must science be testable?» (03.010), такого рода сжатая характеристика философии К. Поппера может привести к недооценке действительной сложности его идей. В ходе творческой эволюции, вследствие критики, К. Поппер менял свои взгляды по вопросам фальсификации и демаркации. Например, изначально Поппер отвергал возможность участия верификации в становлении научных теорий, полагая, что было бы слишком легко верифицировать идею, если кто-либо ищет соответствующие подтверждающие свидетельства. «Позднее же К. Поппер признал, что верификация - в особенности смелых и новых предсказаний - является частью здравого научного подхода». Ведь Эйнштейн стал научной знаменитостью после полного солнечного затмения 1919 г. именно потому, что предсказания его теории были подтверждены экспериментально. С точки зрения К. Поппера, это не означает, что теория Эйнштейна оказалась «истинной», это означает лишь то, что она пока что «осталась жива» для последующих серий проверок. К настоящему моменту ОТО выдержала значительное количество проверок, и ее самое недав-
1 Цит. по: Поппер К. Предположения и опровержения: рост научного знания. - М. : АСТ : АСТ Москва, 2008. - С. 70.
нее подтверждение было получено после открытия гравитационных волн.
К. Поппер также изменил свою позицию относительно принципиальной возможности жизнеспособной марксистской теории истории (и статуса дарвиновской теории эволюции, по отношению к которой он изначально был настроен скептически, ошибочно полагая, что она основана на тавтологии). К. Поппер согласился с тем, что «даже самые лучшие научные теории часто в некоторой степени защищены от фальсификации из-за их связи со вспомогательными гипотезами и исходными предположениями». Например, проверка теории Эйнштейна с использованием телескопа и фотопластинки, одновременно направленных на Солнце, включает в себя и проверку оптической теории, использовавшейся при создании телескопа. При этом проверяются также допущения, лежащие в основе математических расчетов, необходимых для анализа данных, а также многое другое, что ученые просто принимают как должное, в то время как их основное внимание сосредоточено на проверке основной теории. Однако же если между тестируемой теорией и полученными данными возникает противоречие, это не ведет к немедленному исключению теории, поскольку неверным может оказаться одно из дополнительных допущений. По этой причине научные гипотезы нуждаются в повторных проверках при различных условиях, прежде чем ученые смогут с уверенностью говорить о надежности полученных результатов.
Ранние работы К. Поппера в значительной степени усилили внимание к проблеме демаркации, побудив многих философов искать ответ на вопрос, чем отличается наука от ненауки. Это продолжалось вплоть до 1983 г., когда философ науки Ларри Лаудан опубликовал ставшую влиятельной работу «Закат проблемы демаркации»1. По его мнению, работа над проблемой демаркации -это пустая трата времени. С высокой долей вероятности едва ли кто-либо будет в состоянии найти необходимые и совместно достаточные условия для определения терминов «наука», «лжена-
1 Laudan L. The demise of the demarcation problem // Physics, philosophy and psychoanalysis. Boston studies in the philosophy of science / Cohen R. S., Laudan L., eds. - Dordrecht : Springer, 1983. - Vol. 76. - P. 111-127.
ука» и т.д. А без этих условий, утверждает Л. Лаудан, поиски принципиального различия между этими сферами обречены.
Используя логико-философский термин «необходимые и совместно достаточные», Л. Лаудан, по-видимому, полагал, что К. Поппер пытался дать точные определения терминам «наука» и «ненаука», подобные определениям из области элементарной геометрии, в которой треугольником называется фигура, сумма внутренних углов которой равна 180 градусам. В случае треугольника наличие этого свойства является необходимым (поскольку без него геометрическая фигура не является треугольником) и достаточным (поскольку это всё, что нужно знать, чтобы подтвердить, что какая-либо фигура является треугольником). Л. Лаудан обоснованно утверждал, «что такого решения проблемы демаркации никогда не будет найдено просто потому, что такие понятия, как "наука" и "лженаука", являются сложными, многомерными и по своей природе нечеткими, не допускающими резко очерченных границ». И критикующие К. Поппера физики, по сути, следуют той же самой линии аргументации: критерий фальсифицируемости представляется слишком грубым инструментом не только для демаркации науки и ненауки, но и для разграничения хороших и плохих теорий в такой развитой науке, как теоретическая физика.
Впрочем, концепция К. Поппера не является такой уж простой, какой она может представляться Л. Лаудану и некоторым современным физикам, а проблема демаркации отнюдь не так безнадежна. Идея здесь заключается в том, что в изучении демаркации возможен прогресс, если отказаться от стратегии нахождения необходимых и совместно достаточных условий, которая в строгом смысле никогда не принималась даже К. Поппером. Альтернативный подход состоит в том, чтобы рассматривать понятия науки, ненауки и т.п. как «семейные сходства» по Л. Витгенштейну.
Л. Витгенштейн никогда не писал работ, посвященных философии науки или физики (или даже марксистской теории истории). В его преимущественную сферу интересов входило изучение языка, его логики и использования. Он отмечал, что существует множество понятий, которые без проблем используются в обыденной жизни и в то же время не поддаются точному определению, которое имел в виду Л. Лаудан в своей критике К. Поппера. Любимым примером Л. Витгенштейна было обманчиво простое слово
«игра». Попытка дать термину «игра» определение, аналогичное определению треугольника, по Л. Витгенштейну, обречена на провал. Л. Витгенштейн писал: «Как же тогда объяснить кому-нибудь, что такое игра? Я полагаю, что следует описать ему игры (здесь и далее курсив автора. - Реф.)». К этому он добавил: «Вот это и подобное называют "играми". А знаем ли мы сами больше этого? Разве мы только другим людям не можем точно сказать, что такое игра? Но это не неведение. Мы не знаем границ понятия игры, потому что они не установлены... мы могли бы для каких-то специальных целей провести такую границу»1.
Так, во многих случаях «мы не открываем заранее предсу-ществующие границы, как если бы игры и научные дисциплины были идеальными формами Платона, существующими во вневременном метафизическом измерении». Скорее, границы создаются для конкретных целей, а затем проверяются на предмет их полезности для данных целей. Если речь идет о демаркации науки и лженауки, можно предположить, что между ними есть существенные различия. Поэтому можно попытаться установить предварительные границы, чтобы подчеркнуть эти различия. Представляется, что отказ от признания фундаментальных различий между, например, научной медициной и гомеопатией был бы слишком радикальным шагом. «Вопрос в том, в чем приблизительно заключается разница».
Аналогичным образом многие участники симпозиума в Мюнхене исходили из того, что между фундаментальной физикой в традиционном смысле и теорией струн существуют значимые различия. Сторонник теории струн Р. Дэвид отвергает термин «постэмпирическая наука», предпочитая говорить о «неэмпирической оценке теорий» (non-empirical theory assessment). Однако как бы он ни называл свою эпистемологическую доктрину, в ней содержится существенное расхождение с научным методом в том виде, в котором он был развит основоположником современной науки Галилеем. И хотя Галилей сам часто прибегал к теоретическим аргументам и мысленным экспериментам, его идеи, вне всякого сомнения, фальсифицируемы и множество раз проверялись эксперименталь-
1 Цит. по: Витгенштейн Л. Философские работы. - М. : Издательство «Гнозис», 1994. - Ч. 1. - С. 112.
но (наиболее впечатляющий эксперимент с одновременным падением пера сокола и молота был поставлен астронавтом Д. Скоттом во время миссии корабля «Аполлон-15» на Луне).
Здесь можно спросить: в чем же проблема? Если небольшая группа физиков-теоретиков хочет разрабатывать свои метафизические воззрения и публиковать работы, мало кому интересные за пределами академического сообщества, то что от этого изменится? И все же развитие этих идей неизбежно приводит к проникновению их в область общественного достояния, откуда они, подобно кислоте, могут просочиться в основания науки. Например, публикация книги Ш. Кэрролла «Нечто глубоко скрытое»1 о многомировой интерпретации квантовой механики сопровождалась широким освещением в области публичного пространства. Отголоски этих идей можно встретить и в СМИ.
Физика считается образцом точных наук. Она устанавливает стандарты, с которыми сверяют исследования в других областях науки. По мнению датского историка науки Х. Крага (H. Kragh), креационистская концепция «разумного замысла едва ли менее проверяема, чем многие теории мультивселенной (multiverse theories). Отвергать разумный замысел на том основании, что он является непроверяемым, и в то же время принимать мультивселенную как интересную научную гипотезу может оказаться подозрительно близким к применению двойных стандартов (курсив автора. - Реф.)».
Неудивительно, что сотрудники прокреационистской организации Discovery Institute в Сиэтле с большим интересом следят за развитием теоретической физики. На упреки сторонников теории мультивселенной креационисты отвечают в схожей манере, а именно утверждая, что аргументация в пользу гипотезы муль-тивселенной не является хоть сколько-нибудь отличающейся от аргументации в пользу концепции разумного замысла. Таким образом, сторонники креационизма хотят «подорвать авторитет науки как последнего слова в рациональном поиске истины».
Для того чтобы исправить эту ситуацию, для начала, вероятно, следовало бы сделать небольшой шаг. Разумеется, никто не
1 Carroll S. Something deeply hidden: Quantum worlds and the emergence of spacetime. - Dutton, 2019. - 364 p.
может запретить ученым развивать те или иные физические теории. Однако, вместо того чтобы с уверенностью говорить «муль-тивселенная существует» или «она может быть истинной», было бы вовсе не трудно выражать сопутствующие идеи в более аккуратной форме: гипотеза «мультивселенной привлекательна с философской точки зрения, но она в значительной степени спекулятивна и дискуссионна, а также не имеет свидетельств в свою пользу». Объяснимо, когда такого рода предостережения теряются в новостных заметках, но в таком случае это будет ошибкой журналистов, а не крахом научной целостности.
Кроме того, могут вызвать удивление недавние известия о присуждении престижной Премии за прорыв в области фундаментальной физики (Breakthrough Prize in Fundamental Physics) 2019 г. за разработку идеи супергравитации, ставшей неотъемлемым компонентом теории суперструн. Идея супергравитации основывается на идее суперсимметрии, и в настоящее время отсутствуют какие-либо эмпирические доказательства в их пользу.
Премия за прорыв была учреждена в 2012 г. российским предпринимателем Юрием Мильнером, по специальности физиком-теоретиком, в ранние годы работавшим в Физическом институте АН СССР. Совместно с другими известными предпринимателями, в числе которых С. Брин, Дж. Ма, М. Цукерберг и др., Ю. Мильнер решил помочь увековечить заслуги выдающихся ученых, учредив премию с вознаграждением, превосходящим размер вознаграждения лауреатов Нобелевской премии (3 млн долл. США против 1 млн долл. США у нобелевских лауреатов).
Премия за прорыв допускает ряд правил для ее вручения, которые отклоняются от требований Нобелевского комитета о наличии твердой доказательной поддержки. Необходимо отметить, что важная роль эксперимента не оспаривается, однако премии за прорыв свободно присуждаются физикам, работающим над теориями, которые пока не имеют эмпирической поддержки. Между тем данная премия позиционируется как премия в области фундаментальной физики, из чего складывается впечатление, что идеи обладают первостепенным значением, а эмпирические свидетельства более не нужны.
Вне всякого сомнения, спонсоры могут расходовать свои деньги так, как сочтут нужным. «Но если цель данной благотвори-
тельности состоит в том, чтобы поощрять признание и поддерживать прогресс в физике, то, безусловно, создание института или финансирование аспирантуры и постдокторских позиций будет более просвещенным» (03.012).
М. А. Сущин
2020.03.013. УЛЬМАН Ш. ИСПОЛЬЗУЯ НЕЙРОНАУКУ ДЛЯ
РАЗВИТИЯ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА.
ULLMAN Sh. Using neuroscience to develop artificial intelligence //
Science. - 2019. - Vol. 363, N 6428. - P. 692-693. - Mode of access:
https://science.sciencemag.org/content/363/6428/692.summary
Ключевые слова: нейронаука; искусственный интеллект; глубинное обучение; мозг; обучение.
В кратком сообщении известный специалист в области исследований искусственного интеллекта (ИИ) и компьютерного зрения Ш. Ульман рассматривает текущее состояние развития так называемых глубинных нейронных сетей и предлагает пути преодоления их возможных ограничений.
Когда математик Алан Тьюринг в самом начале своей знаковой статьи 1950 г. поставил вопрос: «Могут ли машины мыслить?» -единственным известным примером систем, способных к сложным вычислениям, были биологические нервные системы. В связи с этим не удивительно, что пионеры в области ИИ апеллировали к сетям мозга как к источнику для своих исследований. Одно направление, возникшее на заре создания ИИ и оказавшееся чрезвычайно успешным в последнее время, может быть обозначено как в значительной степени редукционистский подход к моделированию кортикальных сетей. Создаваемые в рамках этого подхода модели представляют собой последовательные слои нейронопо-добных элементов, соединенных регулируемыми весами, называемыми синапсами по образцу биологических синапсов.
Применение глубинных сетей в области ИИ оказалось революционным. Они показали свое превосходство над другими методами в центральных областях исследований ИИ, включая компьютерное зрение, распознавание и порождение речи и т.д. Практические приложения развития глубинных нейронных сетей уже получили широчайшее распространение, например, в области
