CC BY
16
2020.02.032. АНДРЕЕВ А. Г.Ф. ПАРРОТ И ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I: ДВА ДЕСЯТИЛЕТИЯ ПЕРЕПИСКИ, ЕЕ ЛИЧНОСТНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ.
ANDREEV A.G.F. Parrot and emperor Alexander I: two decades of correspondence, its personal and political aspects // Acta baltica historiae et philosophiae scientiarum. - Tallinn, 2018. - Vol. 6, N 2. -P.31-45.
Ключевые слова: Александр I; архивы; самодержавие; переписка; Георг Фридрих Паррот; внутренняя политика; государственное образование; реформы; Дерптский (Тартуский) университет.
Автор статьи - Андрей Ю. Андреев (PhD), профессор новой истории в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Его основная область исследований - история университетов в Российской империи и в Европе и международные культурные и научные связи. Он опубликовал несколько книг на русском языке, а также статьи на немецком, французском и английском языках (c. 45).
Андреев пишет, что в центре его статьи лежит исследование необычного исторического явления - тесной дружбы, которая связывала в начале XIX в. русского самодержца императора Александра I и профессора Дерптского университета Георга Фридриха Паррота. Свидетельство этой дружбы содержится в их переписке, насчитывающей более 200 писем. Этот архивный комплекс документов имел сложную историческую судьбу, которая во многом помешала его своевременному введению в научный оборот. Между тем эти письма не только рассказывают, как развивались личные отношения между Парротом и Александром I, но также показывают степень влияния, которую профессор хотел оказать на государственные дела, особенно в области народного образования. Сам Паррот довольно бескорыстно пытался направлять свое влияние на укрепление принципов либеральных реформ в Российской империи. Однако на практике реализация его советов столкнулась с рядом препятствий, одним из которых стала постоянная склонность Александра I идти на политический компромисс (c. 31).
Как отмечает автор, переписка между профессором Георгом Фридрихом Парротом (1767-1852) и российским императором
Александром I (1777-1825, правил с 1801 г.) дает уникальный пример доверительных отношений, которые возникли между правителем огромной самодержавной империи и одним из его подданных, который не воспользовался расположением монарха в свою пользу, но попытался использовать их связь, чтобы инициировать важные реформы и улучшить состояние всей страны. Их переписка составила более 190 писем от Паррота и 38 писем или коротких заметок от Александра I (с. 34). Паррот не только получил право (которое он использовал очень часто), чтобы писать государю в тоне друга, но он также получал самые искренние письма от императора. А также, когда он каждый раз приезжал из Дерпта (Тарту) в Петербург, он шел прямо в царский кабинет, где оставался один на один с монархом в течение долгих часов. Александр искал приобретения и укрепления дружбы со скромным ученым, часто доверяя ему свои секреты, как государственные, так и частные.
Профессор Паррот принадлежал к длинному ряду так называемых «молодых друзей и сторонников» императора Александра I в начале эпохи либеральных реформ в России в первом десятилетии XIX в. Царю нужны были эти друзья, чтобы обсуждать некоторые важные концепции реформирования политической и социальной системы Российской империи. Автор перечисляет членов так называемого «секретного комитета» (Негласный комитет 1): Адама Чарторыйского (1770-1861), Павла Строганова (17741817), Николая Новосильцева (1761-1838) и Виктора Кочубея (1768-1834). Этот комитет был не формальной организацией, а
1 Негласный комитет - неофициальный государственный совещательный орган, работавший в начале правления Александра I. В него входили ближайшие приближенные царя, знакомые ему с юности: граф П.А. Строганов, князь В.П. Кочубей, князь А. Чарторыйский и Н.Н. Новосильцев. Первое заседание комитета состоялось 24 июня 1801 г. в присутствии Александра I. Его основная деятельность завершилась 12 мая 1802 г. Будучи в доверительных отношениях с Александром I (могли являться к столу императора без предварительного приглашения), члены Негласного комитета два-три раза в неделю обсуждали с ним планы преобразований, высказывали свои пожелания и советы. С их непосредственным участием осуществлялись первые шаги нового царствования: была объявлена амнистия для 12 тыс. человек, пострадавших при Павле I; вновь открывались границы; разрешалось свободно ввозить западноевропейские книги и товары.
кругом друзей, основанным на взаимном доверии и сходстве либеральных принципов, которые они исповедовали. Важно отметить, пишет автор, что этот Негласный комитет существовал только в течение очень ограниченного периода времени, менее трех лет, и самое плодотворное время их деятельности длилось всего около года в 1801-1802 гг., поэтому после этого срока Александр I был свободен от его прямого влияния (а 33).
Есть еще примеры личных отношений с русским императором, которые имели четкое политическое измерение. Например, в марте 1801 г., всего через несколько недель после вступления Александра I на престол, молодой чиновник Василий Каразин (1773-1842) представил ему письмо, в котором он провозгласил свои надежды на либеральные реформы и освобождение крепостных. Александр I поприветствовал своего молодого сторонника, позволив ему посещать дворец в любое время и де-факто выдвинул Каразина на роль доверенного лица Императора в разных государственных делах, особенно в сфере народного образования. Эти отношения сильно повлияли на создание университета в Харькове и начало школьных реформ в России. Но период их взаимного доверия, как и в случае Негласного комитета, длился недолго и окончательно закончился в середине 1803 г. Также царь вел продолжительную переписку со своим швейцарским учителем Фредериком Сезаром Лагарпом (1754-1838), которая длилась на протяжении не менее 40 лет. Лагарп начинал как строгий учитель и наставник Александра I, но вскоре стал его близким другом. Их объединяли одни и те же либеральные принципы Просвещения, которым Лагарп обучал молодого царя (а 33).
Возвращаясь к дружбе между императором Александром I и Георгом Фридрихом Парротом, Андреев отмечает, что их переписка явилась очень обширным и богатым историческим источником, который еще далек от полного введения в научный оборот. Эта переписка отличается высокой степенью эмоциональности обоих корреспондентов, что дает важные новые штрихи к портрету личности российского императора и его отношений с ближайшими друзьями. Профессор Паррот в своих письмах поднимал очень широкий круг вопросов, связанных с внешней и внутренней политикой Российской империи; особенно много места он отводил
вопросам, связанным с развитием государственного образования и, в частности, с Дерптским (Тартуским) университетом.
В заключение автор пишет, что более подробный анализ отношений между Александром I и Парротом показывает, насколько невелики возможности отдельного человека, даже если он общается с монархом, полным решимости делать добро в широких масштабах всей страны. Причина заключается в природе самодержавия как такового, в нем даже такой либерально и благожелательно настроенный человек, как Александр I, не мог выполнить свои задачи по реформированию России и освобождению ее политического и общественного строя. В таких условиях возможны только незначительные изменения и улучшения, как показывает пример Дерптского университета, но уже за это одно следует быть благодарным профессору Парроту (с. 43).
Гранин Р. С.
2020.02.033. БАСАРГИНА Е. ГЕОРГ ФРИДРИХ ПАРРОТ И ИМПЕРАТОРСКАЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК. BASARGINA E. Georges Frederic Parrot and the imperial St. Petersburg academy of sciences // Acta baltica historiae et philosophiae scientiarum. - Tallinn, 2018. - Vol. 6, N 2. - P. 85-105.
Ключевые слова: Георг Фридрих Паррот; история Императорской Санкт-Петербургской академии наук; научные знания; Сергей Уваров.
Автор статьи, Екатерина Басаргина, получила степень доктора исторических наук в Санкт-Петербургском институте истории Российской академии наук. Является старшим научным сотрудником Санкт-Петербургского филиала Архива Российской академии наук. Ее исследования посвящены истории Российской академии наук (c. 105).
Басаргина пишет, что в 1826 г. президент Императорской Санкт- Петербургской академии наук1 Сергей Уваров был счаст-
1 Официальные наименования Академии наук (до февральской революции 1917 г.): с 1725 - Академия наук и художеств в Санкт-Петербурге; с 1747 - Императорская академия наук и художеств в Санкт-Петербурге; с 1803 - Императорская академия наук (ИАН); с 1836 - Императорская Санкт-Петербургская академия наук (ИАН). В марте 1917 г. академики предложили новое название -
