CC BY
11
и существованием, но и блаженством, т.е. состоянием, которое само по себе - счастье и нет желания из него переходить в какое-либо иное, желать чего-то другого.
С.Г. - Спасибо. И правда ли, что иврит в оригинале очень красивый язык и, более того, Библию и книгу Иова надо читать в оригинале, чтобы как вполне почувствовать ее красоту, так и постигнуть всю глубину?
Г.Х. - «Иш хайа бэ-эрец уц Йов шмо»: «Муж был в земле Уц, Йов, имя его» - Вот первая строка этой книги, которую помню наизусть, в звучании оригинала и моем буквальном переводе, а о красоте судите сами. Для меня - это действительно так, как вы сказали. И сами буквы этого языка и их смыслы кажутся высеченными черным на длинных языках алого огня, и насыщенными какой-то чистой энергией, просто вибрирующими ею и дающими ее как когда их читаешь, так и в особенности когда запоминаешь и произносишь наизусть. Так что мне, в свое время, когда мог позволить себе читать Ветхий Завет на иврите, достаточно было его чтения часа-двух с утра, чтобы потом весь день чувствовать прилив сил и работать в библиотеках, писать, читать, а вечером еще хватало сил встречаться с друзьями, подругами и дискутировать, полемизировать, спорить далеко за полночь, иногда чуть ли не до утра.
Беседовал С. В. Глухов
2019.03.018. БЕРЛИ М. РЕЛИГИОЗНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ: ОТ ГОМОГЕНИЗАЦИИ К РАДИКАЛЬНОСТИ.
BURLEY M. Religious pluralisms: From homogenization to radicality // Sophia. - Springer Netherlands, 2018. - P. 1-21.
Ключевые слова: религиозное многообразие; религиозный плюрализм; радикальный плюрализм; теология религий; межрелигиозный диалог; Дж. Хик; Дж. Кобб; Д.З. Филлипс.
Религиозное многообразие, отмечает М. Берли, является фактом, имевшим место на протяжении всей истории человечества и сохраняющимся по сей день. Богословы и специалисты в области философии религии осмысливают этот феномен в рамках трех подходов: «эксклюзивизм», «инклюзивизм» и «плюрализм». В соответствии с последней позицией религиозного плюрализма считается, что разные религии, хотя и выражаются в различных формах, но не-
сут в себе одинаковую духовную суть. В статье описываются и критикуются взгляды двух наиболее видных сторонников позиции религиозного плюрализма - Дж. Хика и Дж. Кобба. Автор характеризует эти подходы как «гомогенизирующие религии», не позволяющие объяснить существование, а зачастую и антагонизм, различных религий. В качестве альтернативной модели рассматривается «радикальный плюралистический подход» Д.З. Филлипса.
Дж. Хик назвал разработанную им концепцию «плюралистической гипотезой». В соответствии с ней все «великие религии» направлены на познание одной и той же невыразимой метафизической «Реальности» и разделяют один и тот же этический идеал. В гносеологии американский религиовед опирался на учение И. Канта о различении «вещи в себе» и «вещи для нас». Бог или Абсолют, считал Дж. Хик, подобно «вещи в себе», является непостижимым для ограниченного человеческого сознания. Отличие религий обусловлено разными способами описания этой трансцендентной Реальности в соответствии с психологическими, лингвистическими, национальными, культурными и иными особенностями верующих. С точки зрения морали, утверждал Дж. Хик, первостепенную важность имеют такие общие для религий ценности, как доброта, любовь, сострадание, прощение и «золотое правило» нравственности. Суть духовной трансформации во всех религиях, полагал Дж. Хик, заключается в переходе человека от эгоцентризма, сосредоточенности на себе, к сосредоточенности на Реальности (с. 4-6). М. Берли отмечает, что концепция Дж. Хика предполагает определенные практические последствия, которые нашли выражение, например, в проекте П. Шмидта-Лейкеля (Perry Schmidt-Leukel), говорившего о необходимости пересмотра религиями своих собственных догматических представлений, расширении «межрелигиозного консенсуса» и «синтезе» религий (с. 3-4).
Автор критикует концепцию Дж. Хика с трех точек зрения. Во-первых, он отмечает, что бинарное различение Дж. Хиком «великих традиций» («the great traditions») и всех остальных, которое основывается, главным образом, на хронологическом критерии (делении религий до и после «осевого времени») - неправомерно. Во-вторых, концепция Дж. Хика не позволяет понять различия, а зачастую противоречия в вероучениях разных религий, а также принципиальное значение конкретных догматических представле-
ний для самих адептов. В-третьих, М. Берли утверждает, что этический критерий Дж. Хика, используемый им для описания ценностного содержания религий, является «искаженным и узким». В частности, автор отмечает, что Дж. Хик подходит к описанию этики разных религий избирательно, выделяя и придавая универсальную ценность лишь цитатам, поддерживающим его собственные взгляды. Тогда как многие представления и явления оставляются им без внимания или объясняются тем, что последователи религий не соответствовали тому идеалу, который, якобы, является общим для всех них. М. Берли приходит к выводу, что модель Дж. Хика «порождает редуцированную и гомогенизированную картину», она не может адекватно описать и объяснить феномен религиозного многообразия (с. 6-10).
Дж. Кобб выделял три типа религий: космические, акосмические и теистические. Религии, относящиеся к каждому из этих типов, основаны на разных видах религиозного опыта и направлены на познание разных метафизических реальностей, которые в то же время являются аспектами некоего единого целого. Так, теистические религии постигают «Мировую Душу». По мнению Дж. Кобба, религии верны в своих фундаментальных позитивных убеждениях, но в то же время они ошибаются в своем отрицании других традиций, не понимая, что их собственная концепция реальности является частичной. Религии имеют потенциал «творческой трансформации» и взаимного обогащения посредством диалога друг с другом. Христианство и другие религии, утверждал Дж. Кобб, могут и должны развиваться в сторону «большего сходства», «выборочного присвоения элементов» иных духовных традиций. М. Берли характеризует этот подход как «комплементарный плюрализм» (complementary pluralism), поскольку в его рамках разные религии рассматриваются как «взаимодополняющие, а не противоречащие» друг другу. Автор также рассматривает недостатки и ограничения позиции Дж. Кобба. Например, последний относил представления адвайта-веданты о «Брахмане без атрибутов» (Ниргуна-Брахман) и буддийское учение о «пустотности» всех вещей к опыту, лежащему в основе акосмических религий. Тогда как сами последователи этих религий полемизировали друг с другом и не признавали тождественность этих понятий (с. 10-12).
М. Берли отмечает, что принципиальной методологической ошибкой Дж. Хика и Дж. Кобба является то, что они стремились интерпретировать разные религии с точки зрения своих личных богословских позиций и предпочтений. Альтернативой этим «гомогенизирующим» религии моделям, по мнению автора, может стать подход Д.З. Филлипса, который говорил о «радикальном плюрализме человеческой жизни» (с. 12-14). М. Берли описывает и анализирует основные принципы позиции Д.З. Филлипса. Важнейшим из них является отказ от представления, что религии должны быть включены в какую-либо типологическую схему. Сторонники «радикального плюрализма» изучают религии исходя из их собственной внутренней логики, того, как та или иная традиция сама понимает себя и свои отношения с другими религиями. Еще один принцип заключается в поиске контрпримеров по отношению к тем видам обобщений, которые предлагали сторонники плюрализма. Так, Дж. Хик говорил об идентичности категорий любви (агапе) в христианстве и сострадания в буддизме, видя в этой установке ядро религиозной этики в целом. Однако при более детальном анализе между этими понятиями можно найти много различий (с. 14-17). Именно исследовательский подход Д.З. Филлипса, заключает автор, может способствовать развитию более глубокого понимания феномена религиозного многообразия (с. 17-19).
С.В. Мельник
2019.03.019. СВ. ГЛУХОВ. СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ПО ШУ-МЕРО-АККАДСКИМ ИСТОЧНИКАМ. (Обзор).
Ключевые слова: человек; креация; антропогония; Древний Шумер; боги; Энки; Нинмах; Атрахасис; Мардук; Тиамат; Библия; Книга Бытия; Ева; Каин.
Мифы о креации человечества и мира удивительно универсальны. Похоже, что древнему человеку (как отчасти и современному) не давали покоя мысли о том, откуда взялся мировой и общественный порядок. Результатом таких размышлений становились устные и письменные предания, удовлетворяющие запросы автора и его читателей. Некоторые из них трансформировались в драматические мистерии, разыгрывающиеся на сцене перед публикой.
Шумеры, одна из самых древних наций, не были исключением. Некоторые шумерские мифы, прямо или опосредованно, пове-
