CC BY
15
имущественно тем, считает ли данные санкции эффективными само государство, вводившее дискриминационные меры, и находит ли оно, что эти меры способствовали достижению его целей1.
Подводя итог всему вышесказанному, мы можем констатировать, что ограничительные меры становятся самостоятельным внешнеполитическим инструментом, либо дополняющим военную силу, либо предлагающим альтернативные меры принуждения. Санкции, прежде стоявшие на страже коллективных интересов международной безопасности и развития, теперь оказываются поставленными на службу национальным интересам суверенных государств, что делает их доступными далеко не всем государствам. Это, в свою очередь, превращает сами санкции в новую форму реализации национальных интересов, а потенциал введения и реализации санкционной политики - в один из критериев выстраивания новой иерархии национальных государств в рамках формирующегося миропорядка XXI в.
2018.04.023. ТРАМБАЛЛИ У. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИТАЛИИ: И ВСЕ-ТАКИ ОНА ВЕРТИТСЯ!
TRAMBALLI U. Politica estera italiana: Ерриг si muove // Le nuove crepe della governance mondiale / A cura de A. Colombo, P. Magri. -Novi Ligure; Milano: ISPI, 2016. - P. 131-145. - (Rapporto ISPI).
Ключевые слова: внешняя политика; Италия; Маттео Рен-ци; Федерика Могерини; Паоло Джентилони; международные отношения.
В настоящей работе Уго Трамбалли (журналист одного из главных экономических изданий Италии «Il Sole», преподаватель Института международных политических исследований, г. Милан) обозначает отдельные недостатки, присущие современной итальянской внешней политике, обусловливающие ее медленную, но все же эволюцию. Оперируя оценками авторитетных международных экспертных групп, автор раскрывает специфику политической стратегии Маттео Ренци (председателя Совета министров Италии 2014-2016 гг.), как государственного деятеля, игравшего ключевую
1 Giumelli F. Sanctions: Moving targets and goalspots. - P.; Brussels: EUISS, 2015. - (EUISS issue alerts; N 36).
роль в продвижении национальных интересов Италии на международной арене.
В конце 2015 г. в своем обращении к Демократической партии (ДП) Маттео Ренци заявил, что события последних лет наглядно продемонстрировали теснейшую взаимозависимость макро- и микроуровней международных отношений. Он также подчеркнул особое значение 2015 г. для внешней политики Италии, сославшись на такие обстоятельства, как «взрыв» в Европе (события на Украине) и попытку стран ЕС найти общую экономическую формулу в контексте миграционного кризиса.
Серия парижских терактов 2015 г. в очередной раз напомнила европейским политикам о транснациональном характере современного терроризма, зона действия которого не ограничивается Сирией, Ираком, Синайским полуостровом и даже Ливией. Под знамена ИГ - наиболее мощной и активной экстремистской группировки Ближнего Востока - с готовностью встают столкнувшиеся с отчуждением и безработицей выходцы из иммигрантской среды европейских пригородов. Проявившиеся в современном ЕС кризисные тенденции в области интеграции инокультурных мигрантов вынуждают задуматься о правильности избранного европейскими государствами, в том числе Италией, вектора внешней политики [с. 131].
По мнению автора статьи, в наши дни внешняя политика Италии требует исключительной мобилизации коллективных сил: залогом успешного развития должно стать сочетание динамичного, исполнительного и подготовленного политического класса, осведомленной общественности, эффективных СМИ и «дееспособных» вооруженных сил. Однако в первую очередь необходимо рациональное определение политических интересов страны в прилегающих регионах и в мире в целом.
Автор обращает внимание читателей на то, что в течение 2014 г. в Италии сменились три министра иностранных дел: год начался с Эммы Бонино, продолжился Федерикой Могерини и закончился Паоло Джентилони. Столь частая ротация глав внешнеполитического ведомства не способствовала укреплению позиций Рима на международной арене. Тем не менее последующее назначение Федерики Могерини Верховным представителем ЕС по ино-
странным делам и политике безопасности придало стране новый политический вес на международной арене.
Критикуя непоследовательность внешней политики итальянского руководства, У. Трамбалли иллюстрирует этот тезис на примере двух дипломатических эпизодов.
Во-первых, неоднородность политического пространства Италии проявилась в дискуссии о признании Палестины. 27 февраля 2015 г. палата депутатов национального парламента приняла резолюцию, содержавшую призыв к правительству страны содействовать признанию Палестинского государства. За документ, вынесенный на рассмотрение представителями правящей Демократической партии, проголосовали 300 депутатов, против высказались 45 человек. В резолюции отмечалось, что правительство должно содействовать признанию Палестины как суверенного и демократического государства в границах 1967 г. с «Иерусалимом в качестве общей столицы, полностью принимая во внимание потребности и законные интересы государства Израиль». Но при этом в тот же день парламентарии приняли другую резолюцию, внесенную представителями центристских сил, в которой указывалось, что для признания Палестинского государства правительство должно содействовать достижению «политического соглашения между ФАТХ и ХАМАС». С учетом того, что Израиль, считающий ХАМАС террористической группировкой, последовательно выступал против какого-либо участия этой организации в администрации Палестинской автономии, подобное соглашение предоставило бы ему повод отказаться от любых ранее принятых на себя обязательств. Соответственно, вторая резолюция «обнуляла» первую, как минимум в части, касающейся учета «потребностей и законных интересов государства Израиль» [с. 132].
Во-вторых, указывает автор, на репутации страны крайне неблагоприятно отразилась медлительность, проявленная итальянскими властями при решении так называемого дела морских пехотинцев. Инцидент, который привел к обострению дипломатических отношений между Римом и Нью-Дели, произошел 15 февраля 2012 г. в Аравийском море недалеко от побережья индийского штата Керала, в 15 милях от берега. Охранявшие итальянский танкер мор-пехи Латорре Массимильяно и Сальваторе Джироне по ошибке застрелили двух граждан Индии, приняв их рыбацкую шхуну за
пиратскую. Танкер был остановлен и препровожден в индийский порт Кочин. Власти Индии решили, что делом будет заниматься специально созданный суд в Дели. Итальянская сторона настаивала на том, что инцидент произошел в нейтральных водах и должен рассматриваться международным трибуналом по морскому праву. В ожидании начала разбирательств Л. Массимильяно и С. Джироне провели в индийской тюрьме девять месяцев. Скандал с морскими пехотинцами привел к снижению товарооборота Италии с Индией. Последняя даже отказалась от участия во Всемирной выставке «ЭКСПО - 2015» в Милане. То, каким образом решался вопрос о судьбе двух итальянских военных, негативно сказалось на доверии к итальянской дипломатии за рубежом и подорвало основы внешней политики Италии, зависящей от международных инвестиций [с. 134].
Стремясь вернуть утраченные позиции и понимая, что итальянская экономика опирается на малые и средние предприятия, которые испытывают колоссальную нехватку ресурсов для выхода на мировой рынок, Маттео Ренци активизировал использование рычагов экономической дипломатии - в частности, принял участие во Всемирном экономическом форуме в Давосе; международной экономической конференции «Египет - это будущее» в Шарм-эль-Шейхе и т.п. [с. 135].
Сравнивая Маттео Ренци с четырежды занимавшим должность председателя Совета министров Италии (1994-1995, 20012005, 2005-2006, 2008-2011) Сильвио Берлускони, У. Трамбалли констатирует, что первый представляется ему более последовательным, чем второй. Он приводит заключение экспертов Института международных политических исследований (КРГ) в отношении результатов деятельности кабинета Ренци, положительно отметивших «внимание со стороны крупных западных партнеров и инновационную деятельность правительства в отдельных областях итальянской политики». При этом автор утверждает, что обоим политическим деятелям в равной степени присущи такие черты, как склонность выставлять себя напоказ1 и персонализм2 [с. 136]. Он отчасти разде-
1 Presenzialismo - постоянное присутствие; выставление себя напоказ. -Прим. реф.
2 Personalismo - персонализм; эгоизм; фаворитизм; пристрастность. -Прим. реф.
ляет опасения некоторых членов экспертной группы 18Р1, которые полагают, что «несмотря на свою активность, Ренци не способен серьезно улучшить имидж Италии в глазах общественности, воспринимающей ЕС как дуалистичную систему, где решения принимаются Францией и Германией» [с. 137].
У. Трамбалли фиксирует наличие трансатлантического раскола по вопросу введения экономических санкций против России. В конце ноября 2015 г. в Брюсселе итальянские представители выступили против возобновления санкций, утверждая, что данное решение не может быть принято автоматически, но должно подлежать обсуждению. Эта позиция поддерживалась Всеобщей конфедерацией итальянской промышленности. Тема антироссийских санкций была умело использована Римом в качестве инструмента давления на ЕС и отдельные страны - члены Союза, в частности Германию, с целью добиться от нее большей гибкости по вопросам финансовой отчетности.
Одним из критериев эффективности внешнеполитической стратегии страны автор полагает ее способность адекватно отвечать на миграционные вызовы сегодняшнего дня.
Из 150 тыс. беженцев, осевших в Европе в первые 6 месяцев 2015 г., половина оказалась в Италии, остальные - в Греции, что является беспрецедентным случаем в истории ЕС [с. 139]. Ключевая проблема, по мнению У. Трамбалли, заключается даже не в численности мигрантов, а в темпах их проникновения на территорию Европы. Истинной победой Италии он считает то, что в конечном итоге, после весьма бурных обсуждений, оппозиция все же сумела прийти к политическому консенсусу с действующей партией по вопросу миграции. Тем самым Италия смогла в самые короткие сроки самоорганизоваться для борьбы с чрезвычайной ситуацией. Была установлена первая пропускная линия у Лампедузы и ее южного побережья; затем начались поиски универсальной формулы интеграции мигрантов [с. 140].
Трамбалли подчеркивает, что основную проблему для Италии представляют не беженцы, а «Исламское государство»1. В подтверждение своего тезиса он приводит слова П. Джентилони:
1 «Исламское государство» (ИГ или ИГИЛ) - террористическая организация, запрещенная в РФ. - Прим. реф.
«"Исламское государство" находится в 200 морских милях от наших берегов, и это реальная угроза».
Автор обозначает некоторое несовпадение деклараций итальянского руководства о допустимых методах борьбы против ИГ и реальных действий страны на этом поле.
В декабре 2015 г. М. Ренци заявлял журналистам издания «Corriere della Sera»: «Позиция Италии ясна и серьезна. Мы должны уничтожить террористов, а не удовлетворять комментаторов. И нам не нужно множить рекламную реакцию, не имея стратегического видения. Мы можем позволить себе все, кроме повторения ливийского сценария... Если для Вас быть лидером - это сбрасывать бомбы на мирных людей, я скажу нет, спасибо»1. Он неоднократно подчеркивал, что Италия не будет участвовать в военных авантюрах, лишенных внятных политических целей, и высказывался против вооруженной интервенции. Тем не менее в тот же период времени в Ирак были направлены 450 солдат для защиты стратегической дамбы в Мосуле и предприятий с участием итальянского капитала. Мобилизация сил против ИГ нивелировала постулат М. Ренци о вооруженном невмешательстве.
Отметим, что автор статьи полагает данное решение адекватным амбициям Рима остаться в числе ведущих игроков на Ближнем Востоке, утверждая, что в ситуации, когда на кону находится будущее региона, ограничиваться дипломатическими методами - это удел «задних рядов», государств «среднего уровня»2 [с. 142-143].
В заключении Трамбалли отмечает, что кризис внутри ЕС должен стать для итальянской внешней политики стимулом к реформированию, и выражает надежду на выход общественного мнения из состояния летаргического сна. Ключевую причину отсутствия последовательной и адекватной вызовам сегодняшнего дня внешнеполитической стратегии он видит не в правительстве, а в индифферентности и бездействии СМИ, лишающих массы возможности оценить новаторские идеи, возникающие в поле власт-
1 Meli M.T. Renzi: «Non rincorro bombe di altri La crescita? Sfideremo Bruxelles» // Corriere della Sera. - Milano, 2015. - Dic 6. - Modo di accesso: http:// www. corriere. it/politica/15_dicembre_06/noi-non-vogliamo-libia-bis-crescita-sfideremo-bruxelles-97bed6ea-9be7-11e5-9b09-66958594e7c5.shtml [Acceduto 03.01.2018.]
2 Una potenza di medio livello - средний уровень мощности. - Прим. реф.
ных отношений, а политиков - лучше понять направленность общественных запросов.
К.К. Уткина
2018.04.024. РОЛЬ ЭКСПЕРТНО-АНАЛИТИЧЕСКИХ СООБЩЕСТВ В ФОРМИРОВАНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОВЕСТКИ ДНЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СБ. НАУЧ. ТР. / РАН. ИНИ-ОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. полит. науки; отв. ред. О.Ю. Малинова. - М., 2017. - 182 с.
Ключевые слова: экспертные сообщества; общественная повестка; политические реформы; внешняя политика России; историческая политика.
Проблематика социально-политической роли экспертных сообществ на протяжении длительного времени привлекает внимание представителей широкого спектра общественных наук. Не является исключением и Россия, хотя по вполне понятным причинам исторического характера в фокус внимания отечественных исследователей эта тема попала с большим опозданием. В частности, в последние годы российские исследователи начали на систематической основе рассматривать участие представителей социально-научного и гуманитарного знания в определении круга и способов постановки значимых проблем, а также в выработке и обосновании конкурирующих подходов к их решению и прогнозировании возможных последствий. Как известно, деятельность такого рода может быть обращена как непосредственно к лицам, принимающим властные решения, так и к широкому кругу участников публичного пространства.
В первом случае производство смыслов сопряжено с выполнением собственно экспертных функций, т.е. использованием профессионального (или иного уникального) знания для выработки рекомендаций, снижающих степень неопределенности при принятии решений. Большинство определений понятия «эксперт» подчеркивают связь экспертной деятельности с функцией принятия решений (которая может осуществляться как представителями власти, так и политическими партиями, общественными организациями или ассоциациями бизнеса). Вместе с тем не менее значимой функцией интеллектуалов является формулировка общественно
