CC BY
14
Завершают сборник статьи, анализирующие современное общественное мнение: память о Восточных Кресах в Польше (А.А. Киселев, Минск) и идеи о евразийской интеграции в Сербии (З. Милошевич, Белград).
О.В. Большакова
2018.03.030. ХАКМАНН Й. ОТ «GERMANIA SLAVICA» К «SLAVIA GERMANICA»?
HACKMANN J. From Germania Slavica to Slavia Germanica? // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. - СПб., 2017. - N 2 (22). -P. 122-139.
Ключевые слова: Центрально-Восточная Европа; Германия и Польша; спорные территории; межнациональные отношения; «Germania Slavica» и «Slavia Germanica».
Йорг Хакманн, профессор Университета Щецина (Польша), посвятил свою статью осмыслению терминологии, связанной с историческим противостоянием Германии и Польши в связи со спорными территориями в Центрально-Восточной Европе. Речь идет о понятиях «Germania Slavica» и «Slavia Germanica». Первый термин, с акцентом на сложные межнациональные отношения, утвердился в научной литературе в последние десятилетия, но корни его - в «германизации» славянских земель. Второе понятие связано с «"полонизацией" бывших германских территорий» (с. 122).
Автор приводит историографический обзор трудов, относящихся к концепции «Germania Slavica». Германско-польские отношения отражены в обширной историографии с конца XVIII в. Противостояние немцев и поляков всегда вызывало дискуссии исследователей. Среди первых историков, писавших о контактах между немцами и соседями-поляками, был Август Людвиг Шлё-цер. Он анализировал отношения между немецкими колонистами и местными жителями в средневековый период, включая социальную напряженность, вызванную попытками противостоять ассимиляции славяно-балтийского населения. Его коллега Иоганн Готтфрид Гердер создавал в своих трудах «образ миролюбивых славянских аграрных колонистов как модель развития в будущем человечества, порабощенного, однако, агрессивными нациями, в первую очередь немцами» (с. 123). В XIX в. обе идеи использовались славянскими
и балтийскими народами в целях сохранения этнической идентичности, а немцами - для доказательств «своих исторических прав на управление польскими территориями, особенно после наполеоновских войн» (с. 123).
В 1830-е годы немецкие историки Иоханнес Войгт и Густав Гаральд Адольф Шенцель утверждали, что славянские и балтийские земли были изначально предназначены для германского правления, а местное население исчезло под давлением Тевтонского ордена и германских колонистов.
Чешские, польские и еврейские историки, в свою очередь, критиковали германский «Drang nach Osten», «что породило дебаты о Восточной Европе, длившиеся более столетия» (там же). Более того, отдельные исследователи, начиная с чеха Павла Шафари-ка, занимались изучением экспансии славян на Запад. Так, Доминик Шульц «стремился показать, что регион между Одером и Вислой изначально был населен предками поляков; именно они, а не германские поселенцы и рыцари, были здесь носителями цивилизации» (с. 124). Войцех Кентшиньский утверждал, что славянское население Пруссии, не будучи автохтонным, не было ассимилировано немцами. Этнографический аспект рассматриваемой проблемы исследовал Александр Ф. Гильфердинг, изучая «остатки» славян на южном побережье Балтики - кашубов, их географические названия, имена, язык и обычаи. По этому пути региональных исследований пошли такие ученые, как Франц Тецнер и Фридрих Лоренц.
Во второй половине XIX в. Генрих фон Трайтшке писал о процессе мирного окультуривания Тевтонским орденом славянского населения и был убежден в «германизации Восточной Европы как результате данного процесса», игнорируя многочисленные и общеизвестные свидетельства острого военного противостояния (с. 124). А Вильгельм Ваттенбах утверждал, что колонизация расширила германские территории и осуществлялась всей немецкой нацией. Август Майцен и Рудольф Кёцшке развивали метод междисциплинарных исследований славянских поселений, подразумевающий взаимодействие истории с географией, этнографией и другими науками. Несмотря на новый всплеск интереса к данной проблематике «германоцентричная интерпретация происходивших в регионе процессов осталась неизменной» (с. 125).
Новые исторические подходы к прошлому немцев и поляков родились после Версальской мирной конференции 1919 г., на которой решались судьбы Германии и Польши. В связи с этим возникли два междисциплинарных научных течения - «Deutsche Ostforschung» («Германские восточные исследования») в Германии и «Polska mysl zachodnia» («Польская западная мысль») в Польше. Представители «Deutsche Ostforschung» изучали прежде всего народную культуру немцев, их влияние в Восточной Европе. В Восточной Германии возрос интерес к истории славянских народов, однако исследования в этой области продолжали оставаться герма-ноцентричными.
Немецкая научная литература о Восточной Европе обрела оппонентов в лице представителей новейшей польской и чешской историографии. Доминирующей тенденцией польской историографии была попытка «обнаружить "польскость"» в регионе Germania Slavica. Так, Сигизмунд Войцеховский представил свою концепцию польской истории, согласно которой в X в. князь Пяст заложил «геополитические основы... для современной Польши» (с. 127).
Многие германские и польские научные публикации имели целью критику или фальсификацию позиции оппонентов. Предпринимались и попытки пересмотреть собственные концепции по политическим причинам. Так, например, немец Г. Витте пересмотрел свою точку зрения относительно следов славянского присутствия на германизированных территориях. В полемике с Д. Егоровым он утверждал, что огромное значение имеет доказательство того, что славянские земли «германизировались еще задолго до XVII в.» (там же).
После 1945 г. в связи с включением бывших прусских земель к востоку от Одера и Нейсе в состав Польши эти территории оказались в центре внимания польских исследователей. В частности, историк Герард Лябуда развивал теорию «Большого Поморья», включавшего в себя земли от Щецина до Ольштына, т.е. бывшую германскую Померанию. В польской историографии «начался критический пересмотр немецких исследований о спорных территориях, стали появляться многотомные труды по истории отдельных польских городов. Исследования исторического прошлого Щецина, Гданьска и Ольштына были ориентированы на установление польского происхождения населения этих земель (с. 128).
Вольфганг Х. Фрице ввел понятие «Germania Slavica», c тем чтобы выделить общие черты германо-славянских отношений. Автор считает современную польскую историографию по данному региону более удачной по сравнению с немецкой, идущей довоенным путем использования преимущественно нарративных источников (с. 128).
Термин «Slavia Germanica» появился во многом вследствие принудительного заселения немцами с 1939 г. территорий Центрально-Восточной Европы. Между тем очевидно, что этнические изменения происходили в данном регионе и на более ранних этапах истории. Так, поляк Герард Лябуда в работе «История Поморья» представил историю региона как историю всех наций, которые в нем проживали. Если же полонизированные германские земли уже не являются многонациональными, то вопрос о мультикультурно-сти региона сохраняет свое историческое значение. В современной Западной Польше германское меньшинство уже «появилось в поле зрения» исследователей и общественности (с. 130).
Обозначенные проблемы приобрели политическое значение в 1980-е годы, что было связано с рассмотрением вопросов об изгнании немецкого населения и официальном признании присоединения бывших германских регионов к Польше. Один из лидеров польской оппозиции Ян Юзеф Липский в своих эссе делал акцент на ксенофобию и обвинял правящую элиту Польши в использовании антигерманской карты в своих политических целях. В 1990 г. идеями Липского воспользовалась польская культурная ассоциация «Боруссия» в бывшей Восточной Пруссии, которая проявила «наиболее успешную инициативу по сохранению постнациональной региональной исторической культуры, включающей в себя мульти-культурное наследие региона...» (там же).
«Slavia Germanica» также уделяет большое внимание переселению немцев из вошедших в состав Польши земель после Второй мировой войны. Это течение историографии инициировало научные исследования по межэтническим контактам и культурной памяти в регионе. Еще одной проблемой был вопрос о Верхней Силе-зии, где польско-германские отношения определялись процессами национального и регионального взаимодействия с XIX в. Проанализировав использование понятия «Slavia Germanica» (для польской стороны, по мнению автора, более точным был бы термин «Polonia Germanica»), Й. Хакманн заметил, что оно не является оп-
ределяющим для историографии польско-германских отношений последних 25 лет (с. 132).
В заключительной части статьи автор пишет, что понятия «Germania Slavica» и «Slavia Germanica» появились, с одной стороны, благодаря некоторым общим тенденциям в научной литературе, а с другой - с ориентацией на разные исследовательские перспективы. Среди общих составляющих обоих направлений -акцент на культурное влияние, которому подверглось население исследуемого региона, учитывая межэтнические отношения. Но если течение «Germania Slavica» ориентировано на данные истории Средних веков, археологии и ономастики, то «Slavia Germanica» обращена к Новейшей истории, что подразумевает работу с архивными материалами и культурологические исследования. Понятие «Germania Slavica» соответствовало духу германо-центричной историографии Нового времени, а «Slavia Germanica» предусматривало перспективные исследования, имеющие целью пересмотреть польские и германские националистические амбиции в отношении спорных территорий. В то же время оба методологических подхода взаимосвязаны. В частности, «Slavia Germanica» частично включает в себя критический анализ историографии по концепции «Germania Slavica», которая стимулирует «более широкие публичные дебаты...» (там же). Последний термин уже десятки лет присутствует в немецкой историографической традиции, а польское «научное изобретение» «Slavia Germanica» еще не обрело твердых позиций в историографии. «Общая фокусировка на межкультурных и межэтнических связях, так же как и на межнациональных взаимодействиях в исторических исследованиях по германо-славянским территориям, могли бы стимулировать появление новых исследовательских подходов», - заключает автор (там же).
О. В. Бабенко
2018.03.031. Т.М. ФАДЕЕВА. СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЯ «ЕВРОПЕЙСКОЙ СОЛИДАРНОСТИ». (Обзор).
Ключевые слова: «европейская солидарность»; «европейская солидарность» как термин; конкретные практики «европейской солидарности»; исторические пределы «европейской солидарности».
Термин «европейская солидарность» часто используется в политических дебатах, связанных с историей европейской интегра-
