CC BY
17
2018.03.010. БХАКТХАВАТСАЛАМ С. ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ ДЮ-ЭМА И АГЕНТНЫЙ РЕЛАЙАБИЛИЗМ.
BHAKTHAVATSALAM S. Duhemian good sense and agent reliabilism // Studies in history and philosophy of science. - 2017. - Vol. 64. - P. 2229. - Mode of access: https://doi.org/10.1016/j.shpsa.2017.06.001
Ключевые слова: Дюэм; здравый смысл; агентный релайаби-лизм; скептицизм; эпистемология добродетелей.
Автор статьи - ассистент философского факультета Университета штата Калифорния в Нортридже (Лос-Анджелес, США). В статье рассматривается вопрос о корректной интерпретации понятия здравого смысла - важнейшего элемента концепции видного ученого и философа науки конца XIX - начала XX в. Пьера Дюэма.
Как известно из истории философии науки, П. Дюэм отстаивал точку зрения, согласно которой гипотезы в составе научной теории никогда не проверяются в эксперименте по отдельности. Поэтому, согласно П. Дюэму, когда возникает противоречие между теорией и экспериментом, невозможно сказать, какая именно из гипотез теории неверна и подлежит замене. В связи с этим естественным образом возникает вопрос: как физики действуют в подобной ситуации, принимая решение, какие гипотезы оставить, а какие забраковать? П. Дюэм полагал, что ученый обладает частично интуитивным, частично приобретенным здравым смыслом, направляющим данный выбор. И хотя, как считал П. Дюэм, здравый смысл не представляет собой строгое правило, тем не менее он позволяет ученым «оценить имеющиеся данные и быть "честными и беспристрастными"» (цит. по: с. 22).
В последнее время, отмечает автор, возник повышенный интерес к проведению параллелей между понятием здравого смысла по П. Дюэму и идеями в рамках так называемой эпистемологии добродетелей (virtue epistemology) (ЭД). ЭД возникла в 1980-х годах как направление в эпистемологии, аналогичное этике добродетелей. Так же как этика добродетелей стремится объяснить моральное действие субъекта в терминах свойств агента (например, добродетельности или враждебности), так и ЭД пытается объяснить характер познавательной деятельности в терминах свойств агента (например, убеждения как результата безошибочного восприятия или поспешности). «Для этики добродетелей релевантны-
ми свойствами являются этические добродетели и недостатки, для ЭД - интеллектуальные добродетели и недостатки» (с. 22).
Впервые представленная Д. Стампом (David Stump) интерпретация здравого смысла с позиций ЭД подчеркивала нормативные свойства ученого как когнитивного агента и брала их за основу легитимного научного знания перед лицом недоопределенности (underdetermination) теории эмпирическими данными. Д. Стамп подчеркивает поразительные сходства между идеей здравого смысла по П. Дюэму и версией ЭД Л. Загзебски (Linda Zagzebski). М. Иванова и А. Фэарвезер (Abrol Fairweather) предложили интересные критические ответы на точку зрения Д. Стампа. В работе автор рассматривает идеи Д. Стампа, М. Ивановой и А. Фэарвезера и предлагает свое видение в ответ, представляющее собой агентно-релайабилистское прочтение понятия здравого смысла по П. Дюэму.
Прежде всего автор уделяет внимание позиции Д. Стампа. Д. Стамп отстаивает точку зрения, согласно которой П. Дюэм понимал здравый смысл в ключе, который известен в настоящее время как ЭД. В частности, Д. Стамп проводит параллели между понятием здравого смысла, развитым П. Дюэмом, и разновидностью ЭД Л. Загзебски. Л. Загзебски утверждала, что обоснованное убеждение происходит из «кластера интеллектуальных добродетелей таким же образом, каким правота действия может быть определена в терминах моральных добродетелей в этической теории» (цит. по: с. 22). Д. Стамп отмечает значительные сходства между концепциями П. Дюэма и Л. Загзебски. Так, Л. Загзебски предлагала эпистеми-ческие добродетели, включая рассудительность, беспристрастность и интеллектуальную смелость, которые хорошо соотносятся со взглядами П. Дюэма. Кроме того, и П. Дюэма, и Л. Загзебски, полагает Д. Стамп, отличает приверженность не основанной на правилах эпистемологии (non-rule-governed epistemology).
М. Иванова подвергла критике проведенные Д. Стапмом параллели между ЭД и идеей здравого смысла по П. Дюэму. По М. Ивановой, здравый смысл по П. Дюэму был в большей степени объяснением выбора ученого post hoc, т.е. он объясняет повторяющийся успех теории в создании новых предсказаний. Как утверждает М. Иванова, П. Дюэм не распространялся подробно о здравом смысле как о методе науки. Он не говорил, как здравый
смысл направляет выбор теории в точности, из чего следует, что он не использовал его как метод оправдания (justification), а только как метод объяснения post hoc.
А. Фэарвезер развил видение здравого смысла по П. Дюэму, занимающее промежуточное положение между интерпетациями Д. Стампа и М. Ивановой. При этом А. Фэарвезер опирается на агентно-релайабилистское (agent reliabilism) истолкование ЭД. Согласно агентному релайабилизму, основанием знания и оправдания являются успешные и стабильные диспозиции когнитивного агента. А. Фэарвезер считает, что здравый смысл имеет результатом надежный (reliable) процесс, являющийся следствием «умелого применения когнитивного характера» (цит. по: с. 23). По А. Фэар-везеру, «будущие свидетельства не являются необходимыми для выбранной здравым смыслом теории, поскольку надежность здравого смысла сама есть свидетельство, поддерживающее эту теорию» (цит. по: с. 23).
Автор отмечает, что Д. Стамп прав в оценке П. Дюэма как приверженца ЭД. В свою очередь, А. Фэарвезер, по автору, прав в интерпретации П. Дюэма как агентного релайабилиста. Между тем автор полагает, что М. Иванова совершает категориальную ошибку в отрицании объяснительного статуса здравого смысла по П. Дюэму. Автор считает, что П. Дюэм рассматривал здравый смысл как средство объяснения и оправдания выбора физиками теории в условиях недоопределенности. А. Фэарвезер прав в том, что наилучшей оценкой взглядов П. Дюэма является агентный ре-лайабилизм. Однако он заблуждается в том, что новый предсказывающий успех оказывается фундаментальным эпистемическим основанием выбора теории ученым, игнорирующим вклад здравого смысла. По автору, нет никакого противоречия между здравым смыслом и новым предсказывающим успехом в рамках более панорамной эпистемологической перспективы. Здравый смысл должен пониматься как в такой же степени эпистемологически значимый, как и новый предсказывающий успех.
Далее автор следует Дж. Греко (J. Greco) и рассматривает его позицию. По Дж. Греко, релайабилизм необходим, чтобы обойти скептицизм. Дж. Греко описывает знаменитую проблему индукции по Д. Юму и утверждает, что релайабилизм способен ее преодолеть. Релайабилизм преодолевает проблему индукции, по утвер-
ждению Дж. Греко, поскольку он основывает оправдание и знание в надежных когнитивных ресурсах. В то же время простой релайа-билизм, по Дж. Греко, несостоятелен, поскольку эпистемический агент не знает, как удостовериться, надежны ли его свидетельства. Вместо этого Дж. Греко предлагает агентный релайабилизм, в котором надежность считается свойством разума агента, а не процесса формирования убеждений.
Вслед за этим автор приступает к обсуждению непосредственно понятия здравого смысла по П. Дюэму и подробно критикует позицию М. Ивановой, согласно которой здравый смысл для П. Дюэма представлял собой только объяснение выбора ученым теории post hoc, а не оправдание его. В ответ на эту точку зрения автор заявляет, что здравый смысл по П. Дюэму является объяснительным: здравый смысл стремится объяснить, как теория или гипотеза разумно и оправданно выбираются учеными в условиях неопределенности. То обстоятельство, что здравый смысл служит для оправдания выбора теорий, находит многочисленные подтверждения в текстах П. Дюэма. Здравый смысл является правильным, действенным и разумным, поэтому, заключает автор, нет причин отказывать ему в качестве средства оправдания выбора теорий.
Какова же природа этого оправдания? Автор полагает, что оно носит агентно-релайабилистский характер. С этой точки зрения оправдание основывается на успешных и стабильных диспозициях когнитивного агента, частично врожденных, частично обретенных в опыте. В соответствии с рассуждениями Дж. Греко, ссылающегося на Э. Сосу (Ernst Sosa), так же как в этике добродетелей выделяются два типа оправдания (первичное основывается на свойствах агента, а следующее за ним оправдание поступков исходит от этих свойств), в рамках ЭД можно выделить два аналогичных в эписте-мическом отношении типа оправдания. Соответственно, в этом ключе первичное оправдание по П. Дюэму будет относиться к разуму и связанным с ним добродетелям (или недостаткам), а вторичное - к решениям, основывающимся на этих добродетелях. Это означает, утверждает автор, что первичным является оправдание здравого смысла, а уже из него следует оправдание выбора теории.
Какова же в таком случае роль нового предсказывающего успеха? Автор утверждает, что между агентно-релайабилистской интерпретацией здравого смысла по П. Дюэму и предоставлением
важного эпистемологического статуса новому предсказывающему успеху нет противоречия. «До тех пор, - пишет автор, - пока мы говорим, что эпистемические добродетели личности также играют необходимую роль в знании и оправдании, агентный релайабилизм находится на твердом основании» (с. 26). Требование, чтобы созданная на основе здравого смысла теория делала новые успешные предсказания, не вступает в противоречие с агентно-релайаби-листским прочтением взглядов П. Дюэма, так как здравый смысл, по П. Дюэму, необходим для конструирования теорий.
Автор также отвечает на утверждение М. Ивановой, что здравый смысл, согласно П. Дюэму, не является методом науки. По М. Ивановой, П. Дюэм разработал дедуктивную концепцию научного метода, включающего в себя четыре шага: «1) определение и измерение физических величин; 2) выбор гипотез; 3) математическое развитие теории; 4) сравнение теории с экспериментом» (цит. по: с. 27). Однако автор, отсылая к цитатам из работы П. Дюэма «Немецкая наука»1, указывает, что П. Дюэм в действительности рассматривал здравый смысл как часть научного метода. Кроме того, П. Дюэм отрицал, что здравый смысл носит всецело дедуктивный характер. Он считал здравый смысл важной частью научного метода, частью, необходимой для создания и выбора теории.
Между тем автор отмечает и разницу между агентным релай-абилизмом и здравым смыслом по П. Дюэму. За первым стоит эпистемологическая концепция возможности знания и обхода скептицизма (в свете юмовской проблемы индукции). Мотивацией же идеи здравого смысла, по П. Дюэму, является объяснение выбора научной теории в условиях недостатка эмпирических свидетельств.
Почему же П. Дюэм, как замечает М. Иванова, настаивал на том, что в конечном счете новый предсказывающий успех играет решающую роль? Почему он говорит в контексте недоопределен-ности, что методы физики оправдываются только экспериментом? Отвечая на эти вопросы, автор утверждает, что в работе «Цель и структура физической теории»2 П. Дюэм представил две непересекающиеся эпистемологические концепции: первая относится к фи-
1 Duhem P. German science: Some reflections on German science / German science and German virtues. - La Salle: Open court publish. company, 1991.
2
Duhem P. The aim and structure of physical theory. - Princeton: Princeton univ. press, 1954.
зике и является эвиденциалистской (evidentialist); вторая выходит за пределы физики и носит релайабилистский характер.
Автор статьи также вкратце уделяет внимание вопросу, как агентно-релайабилистская интерпретация П. Дюэма может быть применена для решения знаменитой проблемы индукции. Например, К. Поппер полагал, что Д. Юм был прав в выводах об этой проблеме и что научное знание не основывается на индукции. К. Поппер был убежден, что никакое конечное количество свидетельств не может подтвердить истинность теории и что теории только предварительно могут приниматься на основе подтверждения. Подтвержденная теория, по К. Попперу, это теория, которая не была опровергнута. Впрочем, как указывали многие философы науки, в действительности ученые редко отказываются от теории при первых признаках опровержения и даже принимают фальсифицированную теорию до нахождения лучшей альтернативы.
Автор полагает, что на основании аргументов об агентно-релайабилистском прочтении идей П. Дюэма можно дать интересное решение проблеме индукции, в то же время не отказываясь от поиска истины в науке в определенной степени. Так, с одной стороны, релайабилизм был развит для решения проблемы индукции с целью обхода скептицизма. С другой стороны, физическая теория, по П. Дюэму, приближается к естественной классификации (в понимании П. Дюэма аналог знания в регулярной эпистемологии), что мотивирует ученых на поиск теории и делает его осмысленным и рациональным. Таким образом, агентно-релайабилистская интерпретация, полагает автор, позволяет не отказываться от идеи приближения к истине в научной практике и в то же время помогает эффективно ответить на вызов проблемы индукции.
М.А. Сущин
2018.03.011. НОЭ А. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ ЭНДИ КЛАРКА «СТРАНСТВУЯ ПО НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ: ПРЕДСКАЗАНИЕ, ДЕЙСТВИЕ И ВОПЛОЩЕННЫЙ РАЗУМ».
МОЁ A. [Rec.] // Mind. - Vol. 127, N 506. - P. 611-618. - Яес. аd op: Clark A. Surfing uncertainty: Prediction, action and the embodied mind. -Oxford; N.Y.: Oxford univ. press, 2016. - Mode of access: https://doi.org/10.1093/mind/fzx038
