CC BY
19
УРОВНИ ЯЗЫКА
ФОНЕТИКА. ФОНОЛОГИЯ
2018.01.036-038. ВАРИАТИВНОСТЬ ЗВУКОВОГО СТРОЯ РАЗ-НОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКОВ: (На материале русского языка, тюркских языков, глушковско-алексовских говоров мокшанского языка). (Обзор).
2018.01.036. СЕЛЮТИНА И.Я. Характеристика вокальных систем южносибирских тюркских языков по параметрам объективной сложности // Вестн. НГУ. Сер.: История. - Новосибирск, 2017. -Т. 16, № 2: Филология. - С. 57-73.
2018.01.037. ДРОНОВА Л.П., БЕРЛАН В.А. Синкретсемия и звукоподражательная номинация // Вестн. Том. гос. ун-та. Сер.: Филология. - Томск, 2017. - № 45. - С. 70-76.
2018.01.038. ЖЕБРАТКИНА И.Я., ИВАНОВА Г.С. Фонетические процессы вставки, выпадения, аффрикатизации и диссимиляции в системе консонантизма глушковско-алексовских говоров мокшанского языка // ФИЛОЬ0С08. - Елец, 2017. - № 1 (32). - С. 24-28.
Ключевые слова: фонетико-фонологическая система; тюркские языки; сложность вокальных систем; иерархия звуковой сложности; синкретсемия; семантика звукоподражательных образований; вставка, выпадение, аффрикатизация и диссимиляция.
В статье (036) на материале фонико-фонологических систем тюркских языков Южно-Сибирского региона разрабатывается проблема языковой сложности. Цель статьи - выявление абсолютной (объективной) сложности вокальных систем в тюркских языках Южно-Сибирского региона в их современном синхронном состоянии в качестве индикаторов их типологической классификации.
Сопоставительный анализ вокальных систем, выполненный методом количественного подсчета единиц инвентарей фонем с
учетом релевантных признаков, организующих системы, позволил автору построить иерархию их парадигматической сложности. Выявлены три группы южносибирских тюркских идиомов: в первую группу входят языки и диалекты, вокальные реестры которых представлены лишь фонемами-монофтонгами (от 14 до 17 фонем); во вторую - языки и диалекты, вокальные инвентари которых включают как монофтонги, так и дифтонги (от 19 до 23 фонем); в третью - идиомы, имеющие вокализм, представленный только фонемами-монофтонгами, - «чистыми», фарингализованными и назализованными (от 24 до 32 единиц).
Тувинская и тофская вокальные системы, структурируемые не только оппозицией по квантитативным параметрам, но и включающие единицы, маркированные признаками фарингализованно-сти, а также назализованности и имеющие наибольшее количество фонем, характеризуются максимальной для тюркских языков Южной Сибири степенью парадигматической сложности.
Работа базируется на результатах инструментального изучения звуковых систем языков народов Сибири и сопредельных регионов, полученных Лабораторией экспериментально-фонетических исследований Института филологии СО РАН в русле единой теоретической и методологической концепции В.М. Наделяева и введенных в информационное пространство лингвистики путем публикаций описательного и сопоставительно-типологического характера. В статье используются материалы по алтайскому, телен-гитскому, бачатско-телеутскому, кумандинскому, чалканскому, тубинскому (тубаларскому), хакасскому, шорскому, барабинско-татарскому, чулымско-тюркскому, тувинскому и тофскому (тофа-ларскому) языкам.
В соответствии с задачами данного исследования, наибольший интерес для автора представляет критерий оценки языковой сложности, предложенный Мак-Уортером: фонемный инвентарь тем сложнее, чем больше в нем типологически маркированных, т.е. редко встречающихся в языках мира, фонем. Функционирование маркированных фонем, характеризующихся наличием коррелятивного признака, предполагает наличие немаркированных членов оппозиций, более сложную систему фонологических противопоставлений.
Для измерения языковой сложности автор также использует предложенный Дж. Николз список формально-количественных параметров, характеризующих как системную (парадигматическую), так и структурную (синтагматическую) сложность. Системная сложность определяется: 1) количеством элементов (фонем, тонов, родов, падежей, способов построить придаточное предложение и т.п.) в каждой подсистеме; 2) количеством парадигматических вариантов (степеней свободы) для каждого элемента: аллофонов, алломорфов, словоизменительных классов. Показателями структурной сложности являются: 1) количество комбинаций элементов на разных уровнях, случаи согласования, валентности и т.п.; 2) ограничения на употребление элементов и их сочетаний. Поверхностная же сложность - это произносительная длина языковых единиц при их употреблении в речи.
Для определения парадигматической сложности систем гласных фонем в тюркских языках южносибирского ареала необходимо проведение сопоставительного количественного анализа единиц инвентарей фонем, выявление конститутивно-дифференциальных признаков, структурирующих системы.
Далее в работе представлены списки гласных фонем, выявленных в тюркских языках Южной Сибири путем дистрибутивного, морфологического и функционального анализа текстов.
В соответствии с положением Дж. Мак-Уортера о том, что структурная детализация является одним из показателей системной (парадигматической) сложности, а также исходя из постулата Дж. Николз о том, что сложность сводится к количеству элементов в системе - в данном случае это число гласных фонем-монофтонгов, необходимых для порождения поверхностных форм, автор утверждает, что можно построить следующую иерархию сопоставляемых тюркских языков в порядке нарастания степени сложности вокальных систем (с учетом их интерпретации различными авторами): барабинско-татарский (по В.В. Радлову, Т.Р. Рыжиковой -8 фонем; Х.Х. Салимову - 11 фонем; Д.Г. Тумашевой, Л.В. Дмитриевой - 12 фонем) / теленгитский улаганский (по С.И. Маштали-ру), кумандинский, чулымско-тюркский (по 14 фонем) / алтайский онгудайский, теленгитский чуйский (по А.К. Бидиновой), бачатско-телеутский, чалканский (по 15 фонем) / алтайский литературный, тубинский чойский, тубинский турочакский, хакасский сагайский,
шорский мрасский, барабинско-татарский (по Н.С. Уртегешеву и др.; по 16 фонем) / хакасский качинский (17 фонем) / теленгит-ский улаганский (по Н.Д. Алмадаковой; 18 фонем) // тувинский (по Ф.Г. Исхакову, А. А. Пальмбаху), каа-хемский тувинский (по 24 фонемы) / тофский (30 фонем) / тувинский (по К. А. Бичелдею; 32 фонемы).
Представленная последовательность южносибирских тюркских языков и диалектов, составленная по степени возрастания количества гласных фонем-монофтонгов в их инвентарях, может быть разделена на две условные группы идиомов - байкало-алтайскую и байкало-саянскую.
К первой группе относятся языки и диалекты, вокальные системы которых имеют инвентари фонем, включающие от 14 до 18 единиц. Это идиомы южного и северного Алтая (алтайский, те-ленгитский, телеутский, кумандинский, чалканский, тубинский), Алтай-Саянского нагорья (шорский, хакасский), а также язык чулымских тюрок Томской области и язык барабинских татар, проживающих на территории Барабинской низменности ЗападноСибирской равнины. Неоднозначность представленных выше научных интерпретаций барабинско-татарского вокализма может быть объяснена переходным характером языка, сформировавшегося на территории Сибири и включенного в свойственные южносибирским тюркским языкам процессы трансформаций, но испытывающего через казанских татар-переселенцев сильное влияние татарского литературного языка.
Ко второй группе относятся языки байкало-саянского этноа-реала - тувинский и тофский, реестры вокальных фонем которых насчитывают от 24 до 32 единиц.
Таким образом, на основании простого поверхностного подсчета автором количества элементов, из которых состоит система (в данном случае это гласные фонемы-монофтонги), наиболее высокой степенью абсолютной объективной сложности характеризуются тувинский и тофский языки, наименьшей - барабинско-татарский (в интерпретации В.В. Радлова, Т.Р. Рыжиковой, Х.Х. Салимова, Д.Г. Тумашевой и Л.В. Дмитриевой). Если же язык барабинцев исключить из рассмотрения, то наименее сложными следует считать кумандинский, чулымско-тюркский и теленгит-ский улаганский (по С. И. Машталиру), вокальные системы кото-
рых представлены 14 единицами (узкие мягкорядные неогубленные краткие фонемы ы и и не имеют долгих коррелятов).
В инвентарях фонем некоторых языков исследователи наряду с монофтонгами констатировали дифтонги: в барабинско-татар-ском Д.Г. Тумашева и Л.В. Дмитриева выделили десять однофо-немных сочетаний двух гласных звуков, Н.С. Уртегешев и др. В языке барабинцев Чановского и Барабинского районов Новосибирской области определили пять дифтонгов, в турочакском говоре языка тубинцев С.Б. Сарбашева выявила три дифтонга, в улаган-ском говоре языка теленгитов Н. Д. Алмадакова зафиксировала пять дифтонгов.
Функционирование в системе вокализма дифтонгов дополнительно к фонемам-монофтонгам, безусловно, свидетельствует о более высокой степени языковой сложности и является основанием для пересмотра выявленной выше иерархии южносибирских тюркских идиомов, основанной на оценке количественных показателей монофтонгических единиц.
Иерархия языковой сложности, выстроенная с учетом функционирования в системе гласных не только фонем-монофтонгов, но и фонем-дифтонгов, дает основание для выделения трех групп идиомов: в первую группу входят языки и диалекты, вокальные инвентари которых представлены лишь фонемами-монофтонгами (от 14 до 17 фонем); во вторую - языки и диалекты, вокальные ин-вентари которых включают как монофтонги, так и дифтонги (общее число фонем от 19 до 23 фонем); в третью группу - идиомы, имеющие вокализм, представленный только фонемами-монофтонгами, - «чистыми» и фарингализованными, а также назализованными (от 24 до 32 единиц).
В первой группе - идиомы Алтая (кроме тубинского туро-чакского и теленгитского улаганского (по Н.Д. Алмадаковой)), хакасский и шорский; во второй - тубинский турочакский, барабин-ско-татарский и теленгитский улаганский (по Н.Д. Алмадаковой); в третьей - языки байкало-саянского этноареала - тувинский и тоф-ский.
Таким образом, языки второй группы (тубинский турочак-ский, барабинско-татарский и теленгитский улаганский) занимают промежуточное положение между языками с наименьшей степенью сложности - большинство идиомов Алтая, хакасский и шорский, с
одной стороны, и языками с максимальной степенью сложности -тувинским и тофским - с другой.
Истоки более высокой степени сложности языка туба по сравнению с большинством других идиомов Алтая следует искать в этногенезе тубинцев: общее с тувинцами и карагасами (тофала-рами) самоназвание туба / тува / тофа имеют роды и племена, входящие в состав алтайского и хакасского народов. По мнению Н. А. Баскакова, все эти этнические группы смешанного характера входили в большой племенной союз Туба и усвоили язык, близкий к древнеогузскому и древнеуйгурскому.
Тувинская и тофская вокальные системы, структурируемые не только оппозицией по квантитативным параметрам, но и включающие единицы, маркированные признаками фарингализованно-сти, а также назализованности, и имеющие наибольшее количество фонем, характеризуются максимальной для тюркских языков Южной Сибири степенью парадигматической сложности.
Распределение южносибирских тюркских языков по группам, характеризующимся различной степенью парадигматической сложности в соответствии с количественной оценкой элементов системы, детерминировано спецификой структурно-таксономической организации вокальных систем, алгоритмами реализации взаимосвязей и взаимообусловленностей их единиц.
В статье (037) анализируется явление синкретсемии как выражение формами одного слова (одной лексемой) семантического отношения нескольких генетически связанных и сосуществующих значений. Это явление в основном рассматривалось историками языка на древнерусском материале. В данном случае обращения к диалектным фактам и фактам истории русского языка оказалось недостаточно вследствие того, что анализируемые словообразовательно-этимологические гнезда звукоподражательного характера сформировались на более глубоком историческом уровне, и только привлечение фактов других славянских языков прояснило сложившуюся картину формально-семантических отношений и разнона-правленности семантических изменений производных от дрязг-/дрезг-/друзг- и их соответствий в других славянских языках.
В данной статье авторы хотели поддержать наблюдения петербургских коллег относительно того, что особенностью эволюции синкретсемии является ее «нелинейный» характер, что она не
является чисто механическим процессом, при котором новый этап наступает только после абсолютного завершения предшествующего. В каждый период развития языка разнообразные семасиологические категории (сигнификативная синкретсемия - совр. энантиосе-мия, гиперонимия; полисемия, омонимия, моносемия; структурно-синтагматическая синкретсемия - совр. фразеология) сосуществуют. Материалом для достижения данной цели выбрано разрешение синкретсемии в ряде словообразовательных гнезд звукоподражательного происхождения.
В заключение авторами делается вывод о том, что развитие семантики рассмотренных звукоподражательных образований целостно (через звуковое, зрительное и тактильное восприятие) отразило ситуацию ходьбы человека по лесу, топкому месту, сопровождающейся резкими звуками (треском сухих сучьев, «чавканьем» жидкой грязи) и - как результат - появлением обломков (валежника), щепок. Дальнейшее развитие значения 'осколок, обломок' пошло через обобщение зоны референции - 'мелкие, ненужные вещи' и через метафорическое развитие - 'мелкие, ненужные ссоры'. Целостность ситуации в языковом представлении реализовалась серией метонимических и метафорических переносов, это и определило разнонаправленность развития семантики, представленную нередко в семантической структуре одного и того же слова (ср. др.-рус. дрлзга 'лес', 'обломок, осколок' и 'туман, мгла', где, вероятно, значение 'туман, мгла' = 'нечто зыбкое, колеблющееся, подобно болоту, трясине').
В статье (038) рассматриваются такие фонетические процессы в области консонантизма глушковско-алексовских говоров мокшанского языка, как вставка, выпадение, аффрикатизация и диссимиляция. Исследование показывает, что данные фонетические явления в области консонантизма глушковско-алексовских говоров отличают их от других говоров мокшанского языка и позволяют выделить их в отдельную группу в системе мокшанских диалектов.
Лушковско-алексовские говоры мокшанского языка распространены в селах Новое Пшенево, Старое Пшенево, Подгорное Алёксово, Мордовское Коломасово (Ковылкинский район); Глуш-ково, Паёво, Алёксово, Адашево (Кадошкинский район) республи-
ки Мордовия. Территориально данные населенные пункты располагаются на расстоянии от двух до восьми км друг от друга.
Как показывают диалектные данные, система консонантизма во многом созвучна с системой консонантизма западного диалекта (приобретение палатальных пар фрикативными z, s), рыбкинско-мамолаевских говоров центрального диалекта (наличие палатальных z', s'), сузгарьевско-болдовско-палаевских и торбеевских говоров переходного типа диалектов (развитие палатального S' вместо J).
В глушковско-алексовских говорах мокшанского языка согласных фонем 35 (в большинстве говоров центрального диалекта - 33).
По способу артикуляции согласные делятся на три группы:
I. Смычные:
1) взрывные (эксплозивные): р, b, t, t', d, d', g, k;
2) смычно-проходные:
а) носовые (назальные): m, n, n';
б) боковые (латеральные): l, l', L, L';
в) дрожащие (вибранты): г, г', R, R';
II. Щелевые (фрикативные): v, f, z, z', s, s', z, z', s, s', j, S', x;
III. Аффрикаты: с, с', с.
Система консонантизма глушковско-алексовских говоров имеет следующие особенности:
1. Система согласных фонем состоит из 35 единиц.
2. Глушковско-алексовские говоры сохранили общемокшанскую особенность начала слова, где не было звонких шумных согласных: гл.-алек. pajd'sk «палка», центр. bajd'sk; гл.-алек. poxar'am «погреб», центр. bo%ar'am; она переносится и на слова-заимствования: pan'e «баня», korna «горн».
3. Фонемы s, z по мягкости-твердости парные: гл.-алек., центр. sагэms «повернуться», гл.-алек. Sаvan'e «чашка», центр. Sаvan'ä, но гл.-алек. sWams «мешать», центр. sог'ams; гл.-алек. s^R^ «лук», центр. suR'kä.
4. В начале слова вместо аффрикаты с' других диалектов выступает щелевой s': s'ога «юноша», s'il'sd'i «сверчок»; центр. с'ога, c'il'sd'i.
5. Палатальный j употребляется и перед гласным переднего ряда е: jel'd'e «кобыла», jes'i «колодец»; ср.: центр. äl'd'ä / el'd'e, äsi / esi.
6. На морфемном стыке перед глухим согласным суффикса множественного числа вместо глухого J развился S': гл.-алек. mol'iS't', центр. mol'iJ't' «идут»; гл.-алек. mac'iS't', центр. mac'iJt' «гуси».
7. В середине слова после сонорных согласных вместо фрикативных z, z', z выступают вариантные аффрикаты d'z', dz, d'z': in'd'2'а «насекомое», ir'd'z'е «эрзянин», indzams «бороновать».
8. В глагольных формах на морфемном стыке наблюдаются геминаты vv, mm, l'l', которые появились в результате выпадения конечного гласного основы: гл.-алек. s'ivviS't', центр s'ivsviJ't' «съе-дятся»; гл.-алек. s'smmal', центр. s'imsmal' «надо было попить»; гл.-алек. mol'l'sn', центр. mol'sl'sn' «я бы пошел».
9. В конце двусложных слов звонкие шумные согласные произносятся двояко: vsr'gas и vsr'gaz «волк», kelas' и kelaz' «лиса»; а также: brat и brad «брат», kravat и kravad «кровать».
На систему консонантизма глушковско-алексовских говоров большое влияние имели такие фонетические процессы, как аффри-катизация, вставка и выпадение звуков, диссимиляция.
В глушковско-алексовских говорах явление аффрикатиза-ции проявляется при совместном произношении смычных t, t', d, d' и последующих щелевых s, s'. Встречается в формах инессива, элатива, иллатива ед. ч. основного склонения, номинатива мн. ч. указательного склонения, в формах инессива, элатива притяжательного склонения, например, основное склонение: vid' «вода» - vi-ca «в воде» (< vid'+sa) - vi-cta «из воды» (<vid'+sta) - vi-c «в воду» (< vid'+s); указательное склонение: vi-c' «эта вода» (< vid'+s'); притяжательное склонение: vi-csn «в моей воде» (< vid'+ssn) - vi-cst «в твоей воде» (< vid'+sst) - vi-csndza «в его воде» (< vid'+ssndza); vi-csnsk «в нашей воде» (< vid'+ssnsk) - vicsnsnt «в вашей воде» (< vid'+ssnsnt) - vi-csst «в их воде» (< vid'+ssst); vi-ctsn «из моей воды» (< vid'+stsn) - vi-ctst «из твоей воды» (< vid'+stst) - vi-ctsndza «из его воды» (< vid'+stsndza); vi-ctsnsk «из нашей воды» (< vid'+stsnsk) - vi-ctsnsnt «из вашей воды» (< vid'+stsnsnt) - vi-ctsst «из их воды» (< vid'+stsst) и т.д. В глагольном словоизменении аф-фрикатизацию чаще можно встретить в формах объектного спряжения, например: sot-sms «привязать» - so-ca «я его привяжу» (< sot-sa) - so-cak «ты его привяжешь» (< sot-sak) - so-ci «он его привяжет» (< sot-si); so-cas'k «мы его привяжем» (< sot-sas'k) - so-
cas't' «вы его привяжете» (< sot-sas't') - so-caz' «они его привяжут» (< sot-saz'); so-cajne «я их привяжу» (< sot-sajne) - so-cajt' «ты их привяжешь» (< sot-sajt') - so-cîne «он их привяжет» (< sot-sîne); so-cajn'sk «мы их привяжем» (< sot-sajn'sk) - so-cajsn't' «вы их привяжете» (< sot-sajsn't') - so-caz' «они их привяжут» (< sot-saz') и др.
В говорах наблюдается еще одна разновидность аффрикат: dz, d'z', d'z', которые появляются после сонорных n, n', г, г' и являются вариантами фрикативных z, z', z', например: vs%sndzams «ускориться», kan'd'z'sd'sms «переживать», pon'd'z'aftsms «просеять».
В глушковско-алексовских говорах на стыке морфем достаточно часто наблюдается выпадение согласного, нередко совместно с гласным, например, в сложных числительных: kivfkije «одиннадцать» = ki[msn'] «десять» + fke «один», s'sz'gimsn' «семьдесят» = s'is'[sm] «семь» + kimsn' «десять» и т.д.; в отглагольных именах выпадают, предварительно оглушившись, взрывные d, d' из сочетаний dks, d'ks, например: kandsms «нести» - kan-ks «ноша» (< kant-ks); viz'd'sms «cтесняться» - viz'ks «стыд, стыдно» (< viz't'-ks); перед многократным суффиксом -n's- выпадают t, t' из сочетания, например: peksta-ms «закрыть, запереть» - peks-n'sms «закрывать, запирать» (< pekst-n'sms), viL't'ams «накрыть» - viL'n'sms «накрывать» (< viL't'n'sms).
В результате выпадения согласного t' суффикс множественного числа указательного склонения выступает с двумя морфами: -t'n'e и -n'e. Морф с выпавшим согласным присоединяется к большинству основ, за исключением тех, которые оканчиваются на t, t', d, d', n, n', a, s (перед одиночным согласным), e, i (в односложных словах). О скрытом присутствии в этих формах согласного t' говорит конечный глухой согласный основы, например: tol «огонь» -toL-n'e «эти огни», normal' «клубника» - normaL'-n'e «эта клубника», kov «месяц» - kof-ne «месяцы», но s'i «день, солнце» - s'i-t'n'e «дни, солнца», kiza «лето, год» - kizs-t'n'e «годы», alasa «лошадь» -alasa-t'n'e «лошади».
У слов типа todu «подушка», kuc'u «ложка», il'i «прут», kssti «земляника» в форме множественного числа перед суффиксальной морфемой появляется оглушенный согласный из сочетаний *uv, *ij (îj), например: todu «подушка» - toduf-t «подушки» - toduf-n^ «эти подушки» (< toduf-fn^ < *toduv-t'n'е); ср.: ср.-вад.: dodu «подушка» -doduf-n^ «эти подушки», n'ud'i «камыш, тростник» - n'ud'iJ-t' «ка-
мыши, тростники». Согласный из дифтонгического сочетания восстанавливается и перед гласным, например: kuluv-эп' «золы», kuluv-sn'd'i «золе», kuluv-sz^ «моя зола»; il'ij-эп' «прута», il'ij-sgksa «за прутьями».
Иногда в конце основы происходит вставка согласных t, t', например: kon'-s-ms «закрыть (глаза)» - kon't'-f «закрытый» - kon't'-ft'sms «заставить закрыть»; vansms «смотреть» - vant-f «сохраненный» - vant-ftsms «нужно сохранить». По мнению автора, возможно в основе этой вставки лежит аналогия с формами типа: kand-s-ms «нести» - kant-f «принесенный» - kant-ft'sms «заставить принести». При склонении местоимений min' «мы», t'in' «вы», s'in' «они» в форме компаратива между согласными n' и f на морфемном стыке также появляется вставочный согласный t': min't'-ft'sms-nsk, t'in't'-ft'sms-ns-nt, s'in't'-ft'smsst; t прибавляются между s и г в заимствованиях: stram «срам», strup «сруб».
В говорах сел Подгорное Алёксово, Глушково наблюдается регрессивная контактная диссимиляция: на стыке корневой морфемы, оканчивающейся на s, s', и суффикса, начинающегося щелевыми s, s', произошла замена первого согласного среднеязычным смычным j, например в именных формах: vaz' «шапка» - vaj-sа «в шапке» (< vaz'^), vaj-stа «из шапки» (< vaz'-stа), vaj-s «в шапку» (< vaz'-s), vaj-s' «эта шапка» (< vaz'-s'); в глагольных формах безобъектного спряжения прошедшего времени: kaz'sms «наградить, подарить» - kaj-s' «наградил, подарил» (< kaz'-s') - kaj-s't' (< kaz' + s't') «они подарили»; в формах объектного спряжения: kaj^ «я его награжу» (< kaz'^) - kaj-sаk «ты его наградишь» (< kaz'^k) -kaj-sаs'k «мы его наградим» (< kaz'^s'k) - kaj^s't' «вы его наградите» (< kaz'-sаs't') и т.д.
В глушковско-алексовских говорах в начале слова встречаются стечения согласных, хотя исторически все слова начинались не более чем с одного консонанта. Появление стечений относится к разным периодам и связывается с выпадением безударного гласного первого слога.
Появлению стечений согласных вне первого слога способствовали две причины: а) к конечному согласному корня присоединился согласный суффикса: loman' «человек» - lomat'-t' «люди» -lomat'-t'-n'e «эти люди»; б) синкопирование конечного гласного ос-
2018.01.039
145
новы: ре§'1:'е «орех» - реэЧЧ «орехи»; ша1э-ш8 «потушить, уложить» - ша1-к «ты его потуши (уложи)» - шаМ «ложись» и т.д.
В заключение автором делается вывод о том, что такие фонетические процессы, как аффрикатизация, вставка, диссимиляция и выпадение звуков, системы консонантизма глушковско-алексовских говоров дают возможность отнести их к особой группе говоров мокшанского языка.
В. В. Потапов
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ЛЕКСИКОГРАФИЯ. ФРАЗЕОЛОГИЯ. ОНОМАСТИКА
2018.01.039. КАЛИТА ИВ. ОЧЕРКИ ПО КОМПАРАТИВНОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ: Серая палитра в национальных картинах мира русских, беларусов1 и чехов. - М.: Дикси Пресс, 2016. - 176 с.
Ключевые слова: фразеология; компаративистика; лексикология; славянские языки; национальная картина мира.
Инна Владимировна Калита - д-р филос., канд. филол. наук, преподает русский язык в университете им. Яна Евангелисты Пур-кине, г. Усти над Лабем, Чехия.
Фразеологизм - цвет - образ в национальных картинах мира русских, «беларусов»1 и чехов - три основные ноты, которые звучат в композиции данного исследования.
Предметом анализа служат лексические и фразеологические единицы трех славянских языков - русского, белорусского и чешского. В компаративном ракурсе представлены фразеологизмы, в состав которых входит ахроматичный колороним (серый) и анималистический компонент - название дикого или домашнего животного или птицы. «Серая» палитра фразеологии отражает различные символы национальных картин мира: древние библейские и фольклорные образы, индивидуально-национальные (сивый мерин), актуальные явления современности («серая» / теневая экономика, «серый» нал).
1 Буква а в написании прилагательного «беларусский» (и в единицах, образованных от Беларусь) используется автором сознательно, с целью обратить внимание (прежде всего лингвистов) на неоднократно поднимаемый вопрос, уже более 20 лет относящийся к разряду нерешенных. - Прим. авт.
