CC BY
30
ПОЭТИКА И СТИЛИСТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
2018.01.009. НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМАЯ РЕЧЬ КАК ПРИЕМ: СТИЛИСТИКА И ЭМПИРИЧЕСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. (Обзор).
Ключевые слова: несобственно-прямая речь; свободный непрямой дискурс (FID); свободный непрямой стиль (FIS); изображение речи и сознания; В. Вулф; «Мисс Дэллоуэй»; «На маяк»; когнитивная нарратология; риторическая нарратология; Theory of Mind; стилистика; союзы; обособленные обороты.
Свободный непрямой дискурс (FID, другой перевод: «несобственно-прямая речь») - средство передачи речи и мыслей персонажей, при котором нарраториальный дискурс оказывается в той или иной степени «заражен» точкой зрения персонажа - характерными словечками, дейктическими элементами, свойственными спонтанной речи оборотами и т.п. FID в некоторых отношениях похож на прямую речь, не заключенную в кавычки, а в других - на нарраториальный дискурс, репрезентирующий слова, мысли и чувства героя извне. До недавнего времени FID привлекал внимание в первую очередь специалистов по стилистике и лингвистике художественного текста, однако с конца XX в. этот прием начал вызывать интерес у представителей специальностей, ориентированных на изучение эффектов воздействия литературы на читателя, - когнитивного, эмпирического, дарвинистского литературоведения.
Статья Эрика Рундквиста (университет Ноттингема) направлена против современной тенденции в нарратологии вытеснять лингвистический и стилистический подход к анализу изображения сознаний когнитивным (4). Исследователь вступает в полемику с А. Палмером1, который неоднократно критиковал якобы присущие большинству нарратологов чрезмерную сосредоточенность на вербальных составляющих сознания и выраженный интерес к FID, потоку сознания и внутреннему монологу. По мнению А. Палмера, следует выйти за пределы этих категорий, поскольку они неправо-
1 Palmer A. The construction of fictional minds // Narrative. - Columbus, 2002. -Vol. 10, N 1. - P. 22-46.
мерно выводят на первый план рефлективные и вербализованные формы умственной деятельности, в то время как работа сознания ими не исчерпывается.
Э. Рундквист, напротив, считает, что несобственно-прямая речь является мощным средством изображения дорефлективных и невербальных форм мышления. Он, впрочем, предлагает новый термин - free-indirect style, охватывающий несколько традиционных: FIT (free-indirect thought) - непрямое изложение мыслей персонажа, включающее маркеры его перспективы; репрезентированную перцепцию - описание элементов нарративного мира, ориентированное на точку зрения персонажа (например, с помощью дейктических выражений); консонантную психонаррацию -изображение ментальных состояний и других умственных операций без принятия отчетливо внешней перспективы по отношению к ним. На примере небольшого отрывка из романа В. Вулф «На маяк» (1927) он показывает, что все три приема могут перетекать друг в друга в рамках одной сцены и быть основаны на лингвистических явлениях, традиционно связываемых с FID, - модальных и дейкти-ческих выражениях, повторениях, инверсиях, неполных предложениях, терминах родства, неопределенных выражениях, оценочном языке, но при этом фиксировать отнюдь не рефлексивные и не оформленные вербально моменты мышления.
Типичным примером консонантной психонаррации, включенной внутрь FIT, можно назвать предложение: «Although she continued to knit, and sat upright, it was thus that she felt herself; and this self having shed its attachments was free for the strangest adventures»1. Оно начинается с описания позы миссис Рэмзи, но в предшествующем ему тексте реализуется обычный FIT, к которому и отсылает дейктически значимое местоимение «thus», расположенное посреди фразы, где основной глагол обозначает ментальное состояние. Таким образом, можно считать, что первая половина предложения представляет собой сочетание репрезентированной перцепции (поза) и психонаррации (передача чувства). Во второй половине предложения, казалось бы, возвращается обычный FIT, но возникает затруднение - при истолковании референциальной
1 Woolf V. To the lighthouse. - L.: Wordsworth, 1994. - P. 45. «Хоть она продолжала вязать и сидела прямо - так она себя ощущала; и это "я"», отряхнувши все связи, освобождалось для удивительных впечатлений» (пер. Суриц Е. ).
параллели ('this self - 'herself) происходит смешение нарративных уровней: персонаж должен быть осведомлен о нарративном дискурсе, чтобы иметь возможность провести референцию к нему. Однако если считать FIT и консонантную психонаррацию разновидностями консолидированного FIS, то эта сложность снимается. И та и другая репрезентируют сознание персонажа, хотя и на разных уровнях осознанности, и не подразумевают обязательной передачи вербальных аспектов мышления (снимая онтологические проблемы референции), но передают точку зрения персонажа, позволяя последовательно и реалистически интерпретировать невербальное содержимое сознания миссис Рэмзи.
Если Э. Рундквиста интересуют сдвиги от одного приема репрезентации сознания к другому, то Рейко Икео (университет Сен-сю, Токио) концентрируется на лингвистическом оформлении смещения точки зрения от одного персонажа к другому (1) в том же романе «На маяк». Дискурс В. Вулф все время молниеносно перетекает из перспективы одного героя к другому в пределах одной-двух фраз. Исследователь анализирует, какую роль в этом процессе играют союзы «but» и «for», сравнивая их стилистические и прагматические функции в контекстах, где происходит сходный сдвиг точки зрения, например, между FIT и прямой речью. Стилистико-лингвистический анализ он дополняет корпусным статистическим исследованием и выясняет, что «but» акцентирует различие между нарраториальным и персонажным дискурсами или между дискурсом в перспективе сначала одного, затем другого персонажа, а «for» обеспечивает более мягкие переключения перспективы, в результате которых граница между различными «голосами» (voices, залогами) затушевывается.
Ясяо Куи (университет Ноттингэма) также исследует лингвистические аспекты свободного непрямого стиля (FIS) в прозе В. Вулф (3), в отличие от большинства исследователей сосредоточиваясь не на репрезентации индивидуальных сознаний, а на том, как сдвиг перспективы обеспечивает передачу множественной точки зрения в романе «Миссис Дэллоуэй». Еще Э. Ауэрбах отметил, что это произведение выделяется тем, что в нем изображается многосубъектное сознание1. Эффективным приемом для этого являют-
1 Ауэрбах Э. Мимесис. - М., 1976. - С. 529.
ся обособленные фразы (parentheticals): их синтаксическая независимость внутри предложения дает возможность ввести в дискурс новое сознание внутри одного предложения. Это создает эффект симультанности, различные сознания сближаются, и даже границы между индивидами кажутся прозрачными.
Можно выделить два основных класса смещений перспективы при помощи обособленных (как правило, выделенных скобками) предложений в романе «Миссис Дэллоуэй». Первая разновидность предполагает включение фразы в скобках внутрь базового периода, результатом чего становится переплетение перспектив. Так, предложение, в котором рассказывается, как леди Брутн приглашает Питера Уолша на завтрак и болтает об Индии, премьер-министре и пр., начинается с описания персонажа, казалось бы, во внешней перспективе. Затем нарраториальный дискурс переходит в FID, и речь леди Брутн передается все более и более непосредственно, как вдруг она внезапно прерывается скобками: «Леди Брутн призрачным гренадером в черных одеждах стала у кресла мисс Парри <...> но какая трагедия - положение Индии! Премьер-министр ей сейчас как раз говорил <had just been telling her> (старой мисс Парри, кутавшейся в шаль, было решительно все равно, что как раз говорил ей премьер-министр <had just been telling her>), и леди Брутн хотелось услышать мнение Питера Уолша <. >»1. Этот обособленный оборот следует истолковывать как переключение в перспективу мисс Парри, поскольку в ином случае (при внешнем нарраториаль-ном дискурсе) не было бы необходимости использовать время past perfect continious в буквальном повторе слов леди Брутн, вносящем иронический оттенок по отношению к ней со стороны мисс Парри. Более того, этот сдвиг перспективы влияет на восприятие предыдущего текста: открывающая период характеристика леди Брутн, которую поначалу можно было приписать нарратору, после прочтения иронического обособленного оборота лучше вписывается не в нейтральную, а в принадлежащую мисс Парри перспективу. Помимо этого появление точки зрения мисс Парри модифицирует изображение диалога: в обычном случае значимы только перспективы адресата и адресанта, но здесь появляется третий участник - свиде-
1 Вулф В. Миссис Дэллоуэй. На маяк. Орландо: Романы. - М.: Эксмо, 2014. -
С. 110.
тель, и FID в перспективе леди Брутн слегка окрашивается восприятием мисс Парри.
Обособленные обороты у В. Вулф нередко размещаются в конце периода или даже после точки, при этом создается эффект не переплетения перспектив, а слияния сознаний, своего рода мысленного диалога. Следующий пример начинается в перспективе мисс Парри с использованием FIS, при этом непонятно, передаются ее слова или мысли: «Теперь ее, конечно, забыли, книжицу эту об орхидеях Бирмы, но до 1870 года три издания вышло, сказала она Питеру. Теперь она его вспомнила. Он был у них в Бортоне (и бросил ее, вспомнил Питер Уолш, ни слова не сказав, в гостиной тем вечером, когда Кларисса позвала кататься на лодке)»1. Однако начиная со скобок очевидно, что текст смещается в перспективу Питера Уолша, поскольку репрезентируются его мысли и это усилено атрибутирующим обособленным оборотом «вспомнил Питер Уолш». «Это смещение порождает особый эффект: кажется, что размышления мисс Парри передаются Питеру. Беседа между Питером и мисс Парри воскрешает воспоминания о прошлом событии в Бортоне, но приходящая им на память сцена разворачивается через две перспективы. Таким образом создается ощущение совместного мышления» (3, с. 184).
Данный эффект может иметь и другое смысловое наполнение. В следующем примере, где репрезентируется сознание Клариссы, взволнованной неожиданным приходом мужа, который вызывает у нее поток мыслей в FIT, скобки в конце периода передают перспективу Ричарду, и это порождает драматический эффект, усиленный союзом «but». «Кто там еще, в такой час? <...> Вошел Ричард, протягивая ей цветы. <...> Ричард вошел, протягивая ей цветы - розы, красные и белые розы. (Но он так и не выговорил, что он ее любит, not in so many words.)»2. Союз «but» здесь двусмысленный: с одной стороны, он отражает внутреннюю борьбу в голове Ричарда, он хочет сказать Клариссе о своей любви, но не может из-за своей сдержанности; с другой стороны, он подчеркивает связность дискурса, передающего две точки зрения. Ричард пони-
1 Вулф В. Миссис Дэллоуэй. На маяк. Орландо: Романы. - М.: Эксмо, 2014. -
С. 110.
2 Там же.
мает, что Кларисса ждет объяснений, но не может найти силы высказаться. Взаимопонимание и взаимоуважение между супругами сочетается с их неспособностью к вербальной коммуникации и чувством изоляции друг от друга, передаваемым через сдвиг перспективы.
Исследование Дж. Монтероссо (университет Южной Калифорнии) и А. Флетчера (университет Огайо) принадлежит к числу интердисциплинарных (5). В последние десятилетия среди литературоведов и психологов получила широкое распространение идея о том, что чтение романов развивает в людях их врожденную способность моделировать содержимое сознаний окружающих (так называемую Theory of Mind, ToM) и склонность к эмпатии. Во главе этой неопределенной научной школы стоит канадская исследовательница психологии чтения К. Оатли. Исследуя связь между ToM и литературой, она обратилась к феномену несобственно-прямой речи (FID) в романах Дж. Остин. По мнению исследовательницы, подтвержденному экспериментами других ученых, FID производит «сдвиг в первое лицо», усиливает идентификацию читателей с персонажами, мы «глядим в сознания литературных героев» и воспринимаем их «прозрачными и понятными», а в результате улучшаем свою ТоМ в реальной действительности, благодаря тому что учимся «настраиваться на чужие сознания». Такое развитие эмпатии имеет важное следствие для человеческого общества, поскольку способствует усилению просоциальности в поведении человека.
Однако многие литературоведы, в частности С. Кин и Д. Хейл, считают такое объяснение упрощенным. На самом деле FID может стимулировать у читателей «ложную эмпатию», поскольку, по сути, сглаживает границы между различными перспективами. Кроме того, FID очень часто используется для того, чтобы подчеркнуть именно невозможность для человека «прочитать» содержимое чужой головы, у той же Остин FID нередко имеет ироническую или сатирическую окраску, подчеркивающую несовместимость перспектив различных персонажей, героев и нарратора. И действительно, К. Оатли и ее коллеги получили в своих экспериментах нетривиальный и подкрепляющий наблюдения литературоведов результат: у индивидов с высоким уровнем эмпатии чтение художественной литературы ослабляет эту способность (в проти-
воположность ее влиянию на лиц с неразвитыми эмпатическими навыками).
Авторы статьи склоняются к мнению, что теория К. Оатли описывает лишь одну сторону явления. FID может обеспечивать не только «сдвиг в первое лицо», но и прямо противоположное -«сдвиг из первого лица», усиливать не идентификацию, а отстраненность. У такого психологического феномена тоже могут быть просоциальные следствия, но не за счет развития эмпатии, а за счет усиления толерантности к «инаковости», признания того факта, что другие люди имеет право думать и чувствовать иначе, чем мы сами. Исследователи находят исторические источники такой концепции в работах А. Смита о литературе и утверждают, что Дж. Остин, вполне возможно, придерживалась того же мнения о значимости эффекта «отстранения» для развития способности понимать других на основе не эмпатии, которая может быть ложной, но симпатии (в частности, проблематика «Эммы» лежит именно в этой области).
С целью проверить, допустима ли и такая трактовка воздействия FID на аудиторию наряду с традиционной, А. Флетчер и Дж. Монтероссо поставили эксперимент для проверки того, как прочтение отрывков с FID влияет на идентификацию с персонажами и просоциальные убеждения читателей в сравнении с контрольной группой, читающей исходные тексты без FID. Исследователи уделили особое внимание методологическим аспектам дизайна (влияние побочных факторов, формулировка гипотезы, подготовка материала, процедура тестирования и т.п.) в стремлении снизить уровень «естественно-научного редукционизма» при изучении гуманитарных вопросов. Результаты их эксперимента свидетельствуют о том, что FID не влияет на идентификацию с асоциальными персонажами, напротив, читатели эмпатически отстраняются от них, испытывая большую эмпатию к их жертвам, но вместе с тем демонстрируют готовность понять и обоснования асоциального поведения. Таким образом, FID действительно усиливает просоци-альность основной группы испытуемых, но специфическим образом: ее члены становятся менее толерантны к асоциальным поведенческим актам - теоретически и применительно к самим себе, - зато демонстрируют большую готовность понять, допустить подобные действия со стороны других. Исследователи делают осторожный вывод: судя по всему, модель, связывающая просоци-
альное поведение с воздействием литературы через эмпатию, не является универсальной, возможен альтернативный когнитивный эффект художественных приемов (в частности FID), основанный на отстранении.
Сьюзен Кин (университет Ли и Вашингтона) в своей реплике на исследование А. Флетчера и Дж. Монтероссо (2) во многом поддерживает их ключевую концепцию о существовании нескольких моделей функционирования художественных приемов, указывая на ее сходство с «протеевым принципом» М. Стернберга: между лингвистическими формами и изобразительными функциями наличествует отношение «многое ко многому», а не «один к одному». Она дает краткий обзор литературоведческих исследований соотношения FID и эмпатических реакций, подчеркивая, что следует разграничивать различные аспекты нарративной эмпатии, хотя они и сплавлены друг с другом в непосредственном акте читательского восприятия. К сожалению, во многих исследованиях такое разграничение не выдерживается. Часть находок А. Флетчера и Дж. Мон-тероссо объясняется тем, что они фактически изучали влияние FID на несколько связанных между собой явлений, не разграничивая их: «аффективную эмпатию - интенсивную общность чувства; когнитивное принятие перспективы, т.е. проецирование на себя чужих чувств и мыслей или воображаемое проникновение в них; притворное принятие на себя роли (role-taking) - желание встать на место кого-то другого; симпатию - переживание эмоциональной поддержки в чей-то адрес» (2, с. 107).
С. Кин указывает также на то, что при изучении когнитивных эффектов литературы важно учитывать роль читателя, который в данной научной парадигме является своего рода «соавтором» произведения и принимает свободные решения о том, как ему взаимодействовать с ним, а не остается пассивным объектом воздействия. Поэтому она упрекает исследователей в недостаточном внимании к подбору испытуемых (привычная в психологии университетская выборка из студентов, преимущественно женского пола). Возможно, аналогичное исследование среди лиц, склонных к насилию (поскольку речь в литературном материале и опросниках шла об индивидуальной мести), как и среди представителей иных социальных, возрастных, гендерных групп показало бы иные результаты.
Список литературы
1. Икео Р. Союзы «but» и «for» при сдвиге точки зрения в романе В. Вулф «На маяк».
Ikeo R. Connectives «but» and «for» in viewpoint shifting in Woolfs «To the lighthouse» // Language and literature. - L.; Thousand Oaks; New Delhi: Sage, 2014. - Vol. 23, N 4. - P. 331-346.
2. Кин С. Поворот к эмпиризму: Ответ Флетчеру и Монтероссо.
Keen S. Pivoting towards empiricism: A response to Fletcher and Monterosso // Narrative. - Columbus, 2015. - Vol. 24, N 1. - P. 104-111.
3. Куи Я. Обособленные обороты и представление множественного сознания: Стилистический анализ романа «Миссис Дэллоуэй».
Cui Y. Parentheticals and the presentation of multipersonal consciousness: A stylistic analysis of «Mrs Dalloway» // Language and literature. - L.; Thousand Oaks; New Delhi: Sage, 2014. - Vol. 23, N 4. - P. 175-187.
4. Рундквист Е. Как мыслит миссис Рэмзи? Семантические эффекты категорий представления сознания в несобственно-прямой речи.
Rundquist E. How is Mrs Ramsay thinking? The semantic effects of consciousness presentation categories within free indirect style // Language and literature. - L.; Thousand Oaks; New Delhi: Sage, 2014. - Vol. 23, N 2. - P. 159-174.
5. Флетчер А., Монтероссо Дж. Наука несобственно-прямой речи: Дополнительный когнитивный эффект.
Fletcher A., Monterosso J. The science of free-indirect discourse: An alternate cognitive effect // Narrative. - Columbus, 2015. - Vol. 24, N 1. - P. 82-103.
Е.В. Лозинская
2018.01.010. ШПИС К. ЧИТАТЕЛЬ КАК ИЩЕЙКА: ПОДСТУПЫ К ПОНИМАНИЮ ЛИТЕРАТУРНОГО ТЕКСТА С ПОЗИЦИИ ЛИНГВИСТИКИ ТЕКСТА.
SPIEß C. Der Leser als Trüffelschwein: Ein (textlinguistischer) Zugang // Lili: Zeitschrift für Literaturwissenschaft und Linguistik. - Stuttgart, 2016. - Jg. 46, H. 3. - S. 439-462.
Ключевые слова: лингвистика текста; изотопия; анализ литературного текста; поэтическая функция.
Предметом анализа в статье К. Шпис (университет г. Граца, Австрия) становится способность читателя находить доступ к глубинному смыслу художественного текста посредством дешифровки его поверхностных структур. Материалом для статьи служит прозаический текст современной австрийской писательницы Андреи
