CC BY
84
она не случилась в советское время. Ведь идеология и стратегия советской системы ставили на первый план именно социальный конструктивизм - формирование нового человека, свободного от любых пережитков прошлого, т.е. от паттернов этнических культур, прежде всего от их гендерных моделей, которые и трактовались как пережитки прошлого и признаки отсталости. Ставка на политику «национальной автономии», с одной стороны, и на колхозную экономику - с другой, так и не дала революционных эффектов в сфере семейно-бытового уклада и гендерных отношений в жизни кавказских этносов.
Показательно, что к 90-м годам ХХ в., т.е. в канун краха советской системы, доля городского населения в республиках Северного Кавказа не превышала 40-50%, т.е. большинство населения этих регионов так и оставалось в архаично-общинном укладе сельской жизни и культуры.
В результате анализа исследователь приходит к следующим выводам.
1. Модель гендерных отношений, будучи одной из базовых характеристик социальной общности (этноса, в частности), детерминирована прочими специфическими социально-культурными характеристиками этой общности.
2. Гендерная модель и ее изменения могут служить в роли индикатора глубины социальных и социально-культурных трансформаций в обществе.
3. Трансформация гендерной модели является одной из форм ответа социума на критические вызовы в его адрес; они происходят спонтанно и не могут быть вызваны методами политической мобилизации или идеологического давления.
Автор реферата В.Н. Сченснович
2018.01.004. Олимова С.К., Олимов М.А. КОНФЛИКТЫ НА ГРАНИЦАХ В ФЕРГАНСКОЙ ДОЛИНЕ: НОВЫЕ ПРИЧИНЫ, НОВЫЕ УЧАСТНИКИ // Россия и новые государства Евразии, М., 2017, № 1, с. 21-40.
Ключевые слова: Центральная Азия, дезинтеграция, пограничные конфликты, Ферганская долина, водопользование, территориальные споры.
Олимова С.К.,
кандидат философских наук, директор Научно-исследовательского центра «Шарк» (Душанбе) Олимов М.А.,
доктор исторических наук, профессор Национального университета Таджикистана
В статье анализируются причины ухудшения межгосударственных отношений в Центральной Азии, рассматриваются как исторически существующие национально-территориальные конфликты в данном регионе, так и возникшие в постсоветский период.
За последние 25 лет Центральная Азия из пяти дружественных советских республик превратилась в дезинтегрированный регион, где ныне независимые страны не смогли наладить между собой добрососедские отношения, несмотря на участие в одних и тех же организациях (СНГ, ОДКБ, ШОС и т.д.).
Одним из факторов такой дезинтеграции являются пограничные конфликты. Источник территориальных претензий этих государств друг к другу - национально-территориальное деление республик в годы советской власти по границам проживания тех или иных этносов. Однако последовательно руководствоваться этим принципом в мультиэтническом мультикультурном пространстве Центральной Азии было невозможно и поэтому в каждой республике остались анклавы и ирреденты. Перед распадом СССР конфликты из-за доступа к ресурсам региона приняли характер межэтнической конкуренции.
После суверенизации конфликтность на границах не уменьшилась, так как обозначенные на картах формальные границы между республиками должны были стать реальными границами суверенных государств. Из пяти республик Центральной Азии полностью делимитировал сухопутные границы только Туркменистан и частично Казахстан. Узбекистан, Киргизстан и Таджикистан до сих пор так и не решили между собой проблему границ.
Наиболее острыми являются пограничные конфликты в Ферганской долине, разделенной между тремя государствами -Таджикистаном, Узбекистаном и Киргизстаном.
Авторы статьи рассматривают пограничные проблемы на примере ферганского участка таджикско-киргизской границы. За последние пять лет в приграничной зоне Таджикистана и Киргиз-стана в Ферганской долине произошло более 80 инцидентов.
Некоторые вопросы удалось решить путем переговоров (например, «Война флагов», февраль 2016 г.), однако осталось множество нерешенных вопросов, которые в будущем могут стать детонатором конфликтов на границах.
Конфликты на границах свидетельствуют о трудностях процесса постсоветского нациестроительства в ЦА. Сейчас граждане Таджикистана, Узбекистана и Киргизстана считают «землей таджиков», «землей узбеков» и «землей киргизов» одну и ту же территорию. Стороны основываются на различных источниках и не собираются уступать друг другу, что делает делимитацию границ в ряде случаев принципиально невозможной.
Данная ситуация порождает ряд вопросов, в частности: каковы причины пограничных конфликтов, изменились ли они за последние 25 лет в связи со становлением национальных государств и рыночных экономик в ЦА; кто является движущей силой пограничных конфликтов; изменился ли состав конфликтующих сторон?
Чтобы ответить на эти и другие вопросы, в январе-июле 2016 г. при поддержке Программы развития ООН в таджикской и киргизской частях Ферганской долины было предпринято исследование, посвященное пограничным конфликтам и перспективам их урегулирования в регионе. Еще в 1990 г. российский этнолог В. Бушков, который изучал причины межнациональных столкновений, произошедших в Исфаринском районе в 1989 г., отмечал здесь оазисно-очаговый принцип расселения, который привел к перенаселенности, дефициту земли и воды, хотя абсолютное перенаселение и дефицит ресурсов наблюдались здесь еще в Х1Х в.
Авторы отмечают, что стремительный демографический рост продолжает оставаться главной причиной конфликтов в приграничных зонах Ферганской долины. Так, например, население Воруха, одного из таджикских приграничных кишлаков, за ХХ в. увеличилось более чем в 20 раз, а за 25 лет независимости - еще в 4 раза.
Представления местного населения о том, какие территории относятся к тем или иным кишлакам и аулам, сформировались в период переселений ХУШ - середины Х1Х в., когда документально стали оформляться правовые основания, закрепившие права на землю сообществ и отдельных лиц. В совокупности эти документы являются основой для признаваемых до сих пор местными таджиками и узбеками прав на тот или иной участок земли, невзирая на официальные границы. В отношении прав на землю
ранее кочевого киргизского населения, то до тех пор, пока киргизы вели традиционное скотоводческое хозяйство, правовой основой которого было распределение территорий между их племенными группами, а также между ними и оседлым таджикским населением, не было основы для межнациональных конфликтов. Наоборот, различия в способе хозяйственной деятельности вызывали необходимость обмена товарами своего производства и, следовательно, дружеских контактов.
В начале ХХ в. киргизское население было немногочисленным и находилось в процессе перехода от подвижного к отгонному скотоводству. Из-за кочевого образа жизни границы расселения киргизов существенно менялись. Еще больше они изменились из-за радикальной трансформации типов хозяйственной деятельности в ХХ в., когда советская власть в 30-х годах начала осуществлять политику перевода кочевников на оседлый образ жизни.
Учитывая, что в Баткенском районе из-за дефицита воды немного мест для удобного расселения, часть перешедших к оседлости киргизов стала стягиваться к реке Исфара на земли, которые таджики традиционно считали своими. В рамках этой политики в район Исфаринской долины стали переселять киргизов из других областей. Население увеличивалось и за счет естественного прироста, что также привело к росту напряжения в этой зоне.
Процессы, которые протекали в Исфаринском и Баткенском районах, привели к росту напряженности в межнациональных отношениях, а распад СССР и формирование национальных государств стали фатальными для этой части Ферганской долины.
Далее авторы рассматривают положение на границах в настоящее время. Какова ситуация на границах сейчас, какие проблемы волнуют жителей ферганского приграничья? Исследования показали, что кроме старых проблем - перенаселения, острой нехватки земли, водных споров - появились новые, возникшие после распада СССР и суверенизации. К общим проблемам, характерным для всех приграничных территорий, следует отнести безработицу, которая на начальном этапе развития постсоветских государств была вызвана структурной перестройкой рынка труда в связи с переходом к рыночной экономике и остановкой промышленных производств. Население вернулось к традиционным занятиям, т.е. занялось сельским хозяйством, что резко увеличило потребность в земле и воде.
По мере развития новых суверенных государств уровень безработицы не снижался. В результате земледельцы - таджики
и узбеки - продолжали распахивать новые земли, расширять сады и посевы. В то же время киргизы оставили земледелие и начали возвращаться к традиционному для них скотоводству. Но для этого нужны стабильные водные источники и гораздо больше пастбищ, чем у них есть сейчас. В государственных документах Кир-гизстана ставится задача довести поголовье скота на одного человека в Баткенской области до уровня Иссык-Кульской и Чуй-ской областей. Этим планам мешают таджикские оазисы Исфа-ринской долины.
Таким образом, постсоветская деурбанизация и деиндустриализация способствовали увеличению занятости в сельском хозяйстве и ретрадиционализации, что на фоне стремительного увеличения численности населения в Ферганской долине привело к резкому росту конкуренции и вражды из-за земли и воды не столько между этническими группами, сколько между оседлыми земледельцами и скотоводами. Наиболее острая ситуация складывается в горных регионах, где идет война за пастбища и контроль над источниками воды.
Авторы называют рыночные реформы как еще одну причину возникновения новых пограничных конфликтов. Здесь важную роль играет формирование национальных законодательств в сфере аграрных отношений (введение частной собственности на землю и образование рынка земли в КР).
Хотя в киргизской части приграничья вопрос дефицита земли стоит не слишком остро, частная собственность на землю и быстрота оформления земельных участков в собственность стимулируют захват территорий на спорных землях. В РТ нет частной собственности на землю, поэтому люди надеются на государство, которое является единственным собственником земли. Но правительство РТ заинтересовано в киргизской дорожной инфраструктуре, поэтому стремится не допустить кризиса в земельных спорах с соседом. В результате приграничные оседлые сообщества таджиков и узбеков отступают под натиском киргизов при индифферентной позиции собственных властей. Одним из следствий различий в аграрном законодательстве стало образование в приграничной зоне КР латифундий, принадлежащих этническим киргизам, которые используют труд таджиков и узбеков. В настоящее время столкновение разных подходов к собственности на землю стало ключевым фактором территориальных конфликтов в Фергане, а противоречия в представлениях об этнических территориях стали более жесткими в последние четыре года.
Исследователи выделяют специфические проблемы, провоцирующие конфликтность на границах. Они существенно различаются в зависимости от географического положения и характера локальных экономик. Так, все приграничные села на таджикской стороне можно разделить на три группы: а) горные джамоаты, для которых источниками проблем являются отсутствие доступа к пастбищам, блокирование дорог, отсутствие безопасности, земельные споры, рост национализма на сопредельной стороне; б) долинные села, для которых самое главное - отсутствие питьевой воды и воды для орошения земель, а с остальными проблемами они готовы так или иначе смириться; в) села, которые находятся непосредственно на маршрутах транспортных коридоров; для них важными являются проблемы ограничения доступа к рынкам, контрабанда и связанная с ней преступность.
Большое внимание в статье авторы уделяют водным конфликтам. Есть ряд факторов, которые в совокупности создают сложности, связанные с водопользованием и вододелением. Бат-кенский, Лейлекский районы КР и сопредельные Исфаринский, Гафуровский, Джабар-Расуловский районы РТ имеют общие, построенные в советский период, водохозяйственные системы трансграничного характера. Источником воды для этих систем является бассейн реки Исфара, который формируется на территории КР, а принципы вододеления стока были согласованы еще в советский период. Вода до потребителей поступает через разветвленные системы гидротехнических сооружений, состояние которых заметно ухудшилось за последние 20 лет. Вслед за распадом СССР последовал коллапс советского механизированного сельского хозяйства.
После того как граница перестала быть формальной, споры между водопользователями отдельных стран стали еще более ожесточенными. Водные инциденты происходят:
- между водопользователями Киргизии и Таджикистана. При нехватке воды киргизская сторона перекрывает подачу воды на таджикскую сторону;
- между водопользователями и ирригаторами РТ, с одной стороны, и пограничниками КР - с другой. Пограничники КР не пропускают граждан РТ для наблюдения за водораспределением.
Часто вода используется как фактор давления в период обострения пограничных конфликтов.
Проведенное исследование показало, что основными причинами конфликтов, связанных с доступом к воде, являются следующие:
- рост потребности в воде, вызванный увеличением числа водопользователей и интенсификацией сельского хозяйства;
- устаревшие схемы вододеления, устаревшая ирригационная система, основой которой являются общие и одновременно ничьи ирригационные сооружения. Изношены водораспределительные шлюзы и ворота;
- положение ухудшает неудовлетворительный водный менеджмент, основанный на личных контактах и согласованиях;
- слабость институтов, обеспечивающих управление водными системами. В последние годы произошла смена главных акторов в водных отношениях.
В последние несколько лет ситуация заметно ухудшилась из-за расформирования крупных колхозов в этой зоне и их разделения на мелкие дехканские / фермерские хозяйства. Дехкане, с большим трудом создающие свои хозяйства, ограничиваются налоговыми выплатами и не согласны дополнительно оплачивать ирригационные работы.
В целом же «водные» конфликты тесно связаны с территориальными конфликтами. Растущее таджикское население пытается расширять площади садов и пашни, осуществляя ирригационные проекты. Киргизская же сторона, опасаясь, что таджики получат поливную воду и распашут спорные участки, не соглашается с этим. Таким образом, любое техническое решение проблемы водоснабжения сталкивается с территориальными противоречиями и сложившейся в этой зоне практикой использования доступа к воде в качестве рычага давления в спорах.
Следующей проблемой возникновения конфликтов видится вопрос о пастбищах. Исторически отгонные пастбища не были чьей-то собственностью. Право выпаса скота на пастбищах определялось традицией и соглашениями между общинами. В советское время часть этих пастбищ была перераспределена в пользу киргизских хозяйств на правах аренды. Сроки арендных договоров давно закончились, однако теперь вопрос о возврате земли рассматривается в категории спорных земель. В настоящее время таджикская сторона признала большинство пастбищ территорией КР. Тем не менее некоторые пастбища, часть которых находится рядом с таджикскими селами, а часть (отгонные) - в глубине территории КР, продолжают оставаться территорией РТ. Киргизская сторона не признает карт, письменных источников, документов и договоров, утверждая, что все эти пастбища находятся на этнической территории киргизов, следовательно, это - территория КР.
При этом делается ссылка на то, что Межправкомиссия по делимитации и демаркации границ еще не обозначила четкие государственные границы в данном регионе.
До 2014 г. все пастбища использовались совместно, что соответствовало местным традициям. В первые годы после распада СССР местные власти обеих стран заключали договоры об использовании пастбищ. Чаще всего местные жители, основываясь на традиции, находили компромисс и совместно пользовались пастбищами. Жители таджикских сел часто нанимали киргизских пастухов, которые пасли их скот летом на отгонных пастбищах. Но в 2015 г. начал действовать ранее принятый в КР Закон о запрете для иностранцев аренды пастбищ и выпаса скота, и граждане РТ лишились возможности выпасать свои стада на пастбищах, находящихся под юрисдикцией КР. После этого в таджикском приграничье кооперативный сектор (Ассоциация дехканских хозяйств) полностью ликвидировал скот, а частные владельцы существенно сократили его поголовье. Весной 2016 г. оставшиеся без работы киргизские чабаны обращались в таджикские села с предложениями о выпасе скота, но из-за сокращения поголовья скота и возникшего недоверия эти предложения не встретили одобрения. После переговоров между местными властями обеих стран ситуация несколько улучшилась, но на юридическом уровне проблема не решена до сих пор.
Еще одним фактором возникновения конфликтов авторы называют дорожную сеть. И таджикские, и киргизские поселения связывает единая транспортная сеть, построенная в советское время. Хотя вопрос об анклавах в приграничных зонах остается открытым вплоть до окончания работы по делимитации таджик-ско-киргизской границы, но в период обострения конфликтов обе стороны выставляют на дорогах таможенно-пограничные посты и перекрывают их. Когда дороги и границы закрыты, цены на основные виды продуктов резко повышаются, а хрупкая взаимозависимость приграничного существования нарушается.
В последние годы хрупкое общественное спокойствие держалось по большей части на беспрепятственном передвижении людей через границы. Соответственно, блокировка дорог, установление несанкционированных постов, установление особого режима пропуска граждан РТ на территорию КР являются действенным инструментом давления на таджикскую сторону в конфликтах из-за воды, территории, пастбищ. Более того, это может сопровождаться блокировкой или уничтожением объектов инфраструктуры, например электросетей.
Говоря о современной ситуации в регионе, авторы называют новых участников конфликтов, со своими собственными интересами и своими правилами игры. Это местные власти по обеим сторонам границы, которые теперь обеспечивают управление конфликтами на низовом уровне.
Следующим новым участником конфликта стали крестьяне (декхане)-единоличники в РТ и КТ, которые появились в результате аграрной реформы. Это подорвало управление водными ресурсами и ирригационными сетями, так как тысячам мелких водопользователей трудно договориться между собой, а новые институты водопользования и вододеления - Ассоциация водопользователей, Водоканал, Ассоциация дехканских хозяйств - крайне слабы. В целом можно констатировать, что отсутствие крупных акторов негативно повлияло на возможность урегулирования конфликтов.
Еще одним новым актором являются пограничные службы. Они выполняют свои задачи, охраняют границы и автоматически разрушают взаимозависимость общин Ферганской долины. Они включаются в конфликты и все чаще выступают в роли правоохранителей, тем самым обостряя конфликты, а иногда и провоцируя их. Применение ими оружия только усугубляет ситуацию. Все это побудило заключить между погранслужбами обеих стран соглашение о нейтралитете пограничников в конфликтах.
Международные организации, по мнению авторов, также можно считать новыми участниками конфликтов. В этой части Ферганской долины были реализованы сотни проектов международных организаций, направленных на снижение конфликтности. Но на самом деле они разрушают традиционную взаимозависимость общин и народов, усугубляя конфликты. В результате возникает недоверие к международным организациям.
Авторы определяют влиятельной стороной в создании конфликтов контрабандистов и криминалитет. Установление границ привело к масштабному разрастанию контрабанды, коррупции и общей криминализации региона. Контрабандисты заинтересованы в создании инфраструктуры контрабандной деятельности. Они также инвестируют в землю, оформляя или покупая большие участки земли на территории КР и на спорных землях, создают там латифундии и, соответственно, пытаются захватить контроль над водными источниками.
И наконец, миграционные сети и диаспоры. Все приграничные села сильно зависят от трудовой и предпринимательской миграции, которая развилась в последние 20 лет. Трудовая мигра-
ция отчасти снимает напряжение на рынке труда, в то же время она создала новых участников конфликта - миграционные сети и диаспоры, которые занимают двойственную позицию. С одной стороны, они обычно выступают в роли «ястребов», жестко отстаивая позиции своих сообществ в территориальных конфликтах, а с другой - сети вовлекают в миграционное движение и объединяют земляков с различным гражданством и этничностью, что создает почву для их взаимодействия и взаимопонимания.
В заключительной части статьи авторы рассматривают взаимосвязь различных причин конфликтов. В спорах за воду сконцентрированы все пограничные проблемы Ферганы: взаимные территориальные претензии, проблема дорог, доступ к пастбищам, растущее влияние организованной преступности и т.д. Остроту водной проблематике придает и то обстоятельство, что взаимозависимость таджикских и киргизских сообществ, проживающих рядом, но теперь по разные стороны границы, быстро снижается. Они не заинтересованы в совместной деятельности и выступают только как конкуренты за ресурсы - воду, землю, пастбища.
Меры, которые предпринимают правительства обеих стран, не приводят к улучшению положения на границе и не способствуют разрешению конфликтов. Правительство КР приняло стратегию максимально возможного обеспечения инфраструктурной, транспортной и энергетической независимости от соседних республик как основную меру по решению проблем приграничных территорий Баткенской области. Все реализованные транспортные и инфраструктурные проекты в приграничной зоне Киргизстана заметно снизили зависимость от транзита через территорию Таджикистана. В то же время в ряде случаев они ухудшили положение сообществ на таджикской стороне и создали новые очаги конфликтности.
Что касается таджикской стороны, то попытки отстаивания интересов местных сообществ, которые иногда совпадают с интересами киргизского населения, а иногда расходятся или противоречат им, блокируются центральной властью РТ, которая не хочет ссориться с Бишкеком ради обеспечения доступа к дорожно-транспортной сети КР. Поэтому стремление таджикских сообществ отстоять свои интересы сталкивается с большим количеством противодействующих факторов. Одновременно растет разочарование и пессимизм местных жителей, которые теряют доверие к властям и к международным организациям.
В конце статьи исследователи приходят к следующим выводам: за последние 25 лет приграничные территории Ферганской
долины превратились в опасную зону, где возникли новые проблемы, возрождаются старые противоречия; этничность, гражданство, территориальность претерпели коренную трансформацию, которая шла разными путями в отдельных страновых частях Ферганской долины, и в результате понятия идентичности и представления об этнической территории имеют различное наполнение, вступают в противоречия между собой; вклад в разрастание конфликтности вносит рыночная экономика, так как растет конкуренция «без правил», расширяется круг сторон конфликта, включая пограничников, криминалитет, диаспоры, международные организации; усилия государств и международных организаций, направленные на снижение конфликтности, сводятся к установкам на максимально возможное обеспечение инфраструктурной, транспортной и энергетической независимости приграничных сообществ друг от друга, в результате чего разрушается взаимосвязь сообществ; страхи и опасения сторон порождают новые конфликты и одним из факторов, генерирующих страх, является так называемая «исламская угроза», которая заставляет страны минировать границы, препятствовать передвижению людей, товаров и транспорта.
Поиск выхода из этой тяжелой и запутанной ситуации может быть успешным только благодаря разработке новых стратегий управления конфликтами, скоординированным действиям властей всех уровней, учитывающим позиции и интересы местных сообществ.
Автор реферата Е.Л. Дмитриева
Гафуров У.Т.,
ректор Ташкентского исламского института им. Имама Ал-Бухари (при Управлении мусульман Узбекистана) ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СИСТЕМЫ ИСЛАМСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ УПРАВЛЕНИЯ МУСУЛЬМАН УЗБЕКИСТАНА
Ключевые слова: исламское образование, Духовное управление мусульман Узбекистана, Ташкентский исламский институт, ханафитская богословско-правовая школа, традиционализм, гуманистические идеи ислама, реисламизация, религиозный радикализм.
