CC BY
25
часто бывает сегодня) сужать свое поле видения до единственного научного домена - будь это биология, психология, нейрофизиология, лингвистика и т.д. Аспектуальные образы природы человека, сформированные на основе таких фрагментарных научных пониманий, не способны объяснить все богатство «человеческого» - его природу, поведение, разные культуры и цивилизации, стили жизни и т. д.
Фундаментальной задачей для теоретического обоснования многомерности человеческой природы будет объяснить, как разные человеческие измерения образуют автономную человеческую природу и особенно какие отношения связывают измерения в то аутентичное единство, которым является человек. Гипотезы, что человек является суммой своих измерений и что он структура своих измерений, должны быть отброшены, потому что тут мы должны принять допущение, что измерения онтически независимы друг от друга и способны существовать автономно, а это очевидно не так.
Ввиду многомерности человека его онтический статус многообразен и, возможно, при его рассмотрении мог бы помочь принцип дополнительности Нильса Бора. Впрочем, введение концепта дополнительности в этом смысле хоть и допустимо, но не слишком эффективно в качестве объяснения.
В целом описание и понимание человеческой природы запрашивает нестандартные онтологические конструкции и модели, которых в готовом виде пока нет у онтологии. Человек, несмотря на свою близость к нам, продолжает оставаться загадкой в том числе и на онтическом уровне. Она не может быть разрешена традиционными онтологическими категориями и конструкциями. Так что благодаря своей открытости миру, пластичности и особенно многомерности человек является тем уникальным существом, которое при своем описании отвергает все известные онтологические конструкции, созданные в философии или науке.
Ю.В. Пущаев
2017.03.005. ПАЛЕЧЕК М. МОДУЛЯРНОСТЬ СОЗНАНИЯ: ПРИШЛО ЛИ ВРЕМЯ ПОКИНУТЬ ЭТОТ КОРАБЛЬ? PALECEK М. Modularity of mind: Is it time to abandon this ship? // Philosophy of the social sciences. - Newbury Park, 2017. - Vol. 47, N 2. - P. 132-144.
Ключевые слова: философия сознания; модулярность сознания; философия общественных наук; нейробиология; Дж. Фодор; С. Элиасмит.
Концепция «модулярности сознания» была сформулирована американским философом и психолингвистом Дж. Фодором в 1980-х годах, и с тех пор она проникла во все поведенческие дисциплины (behavioral disciplines), а в некоторых случаях, как, например, в рамках когнитивного изучения религии, составляет их основу. Согласно этой теории, мозг состоит из независимых модулей, каждый из которых имеет разный возраст, соответствующий эволюционным процессам, и обрабатывает соответствующую им специализированную информацию. М. Палечек рассматривает историю возникновения идеи модулярности в контексте начавшегося в XIX в. спора натурализма и интерпретивизма (interpretivism), сторонники последней позиции считали, что сознание является «чистым листом», на котором могут быть записаны любые культурные и социальные парадигмы. Автор заключает, что концепция модулярности проложила мост между социальными и естественными науками и продемонстрировала, что культура глубоко укоренена в психологических установках человеческого сознания, поэтому изучение сознания необходимо для изучения общества (с. 133-134).
Дж. Фодор при формировании теории модулярности сознания основывался, во-первых, на идее Н. Хомского о том, что языковые структуры являются врожденными, и, во-вторых, на ряде психологических экспериментов и наблюдений, свидетельствующих об удивительной неспособности нашего ума обнаруживать определенные обманы (например, в случае оптико-геометрической иллюзии Мюллера-Лайера). Главными особенностями модулей являются их информационная закрытость или «инкапсуляция» (каждый модуль менее открыт для пропуска информации, находящейся где-либо еще в мозге) и узкая специализация (ограниченная область действия). Автор описывает идею модулярности сознания на примере смартфона, который на основе универсальной платформы способен сочетать работу разных приложений, выполняющих различные функции. Данная метафора корректна и для описания эволюции сознания, в рамках которой появляются и обновляются до более совершенной версии все более новые «приложения»-модули мозга. Концепция модулярности заменила доминирующую в XIX в.
идею сознания человека как «чистого листа». М. Палечек рассматривает основные принципы идеи модулярности сознания и указывает на ее существенное влияние на методологию исследования общественных наук (с. 134-137).
Хотя теоретические дебаты, касающиеся идеи модульности, продолжаются, однако эта дискуссия, как правило, не касается вопроса о правомерности использования этой концепции в поведенческих исследованиях (behavioral research). Вместе с тем многие нейробиологи, а также эволюционные психологи и философы, высказали ряд возражений против концепции модулярности сознания. Критики идеи модулярности отмечали, что эмпирические факты, которые приводятся в ее подтверждение, могут быть также интерпретированы как противоречащие ей. Также ряд исследователей говорят об ошибочности развиваемой в рамках концепции модулярности теории обучения, основывающейся на идеях Н. Хомско-го. Автор анализирует различные критические подходы к концепции модулярности, а также рассматривает альтернативную теорию «Архитектура семантического указателя», которую разработал К. Элиасмит (C. Eliasmith) (с. 137-139).
В заключительной части статьи М. Палечек в контексте подходов эволюционной психологии, неврологии и модели К. Элиас-мит рассматривает пути развития концепции модулярности сознания и перспективы ее применения в гуманитарных науках (с. 139142).
С.В. Мельник
2017.03.006. ОЛЕН П. СЛЕДСТВИЯ БИХЕВИОРИЗМА: СЕЛ-ЛАРС и де ЛАГУНА ОБ ОБЪЯСНЕНИИ.
OLEN P. Consequences of behaviorism: Sellars and de Laguna on explanation // Philosophy of the social sciences. - Newbury Park, 2017. -Vol. 47, N 2. - P. 111-131.
Ключевые слова: бихевиоризм; объяснение; нормативизм; дескриптивизм; рационализм; аффект; философия языка; У. Селларс; Г. де Лагуна.
В статье исследуются концептуальные различия между интерпретацией бихевиоризма У. Селларса (Wilfrid Sellars) и Г. де Лагуны (Grace de Laguna). Забытый историками бихевиоризма
