CC BY
28
языка этого же сообщества является «жанровая ограниченность текстов (метаязык обладает развитой жанровой системой)» (038, с. 14). Авторы приходят к выводу, что в виртуальной среде на базе метаязыков формируются собственно лингвистические феномены -профессиональные социолекты» (038, с. 13).
Н.Н. Трошина
2017.02.039-042. РЕЧЕВЫЕ СТРАТЕГИИ МЕДИАПОВЕДЕНИЯ: СПОСОБЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ. (Сводный реферат).
2017.02.039. ИССЕРС О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - Изд. 7-е. - М.: ЛЕНАНД, 2015. - 304 с.
2017.02.040. ГОРОШКО Е.И., ПАВЛОВА Л.В. Лингвистика новых медий как один из вызовов лингвистической традиции прошлого // Вопр. психолингвистики. - М., 2015. - № 2 (24). - С. 43-54.
2017.02.041. ТРОЩЕНКОВА Е.В. Глобальные коммуникативные стратегии как фактор координации социокультурного знания: Ценности и партийные стереотипы в ходе праймериз в США // Вопр. когнитивной лингвистики. - М., 2016. - № 1. - С. 33-42.
2017.02.042. КОНЕФАЛ Э. Прагма- и метаинформация в медиатек-сте // Логический анализ языка: Информационная структура текстов разных жанров и эпох. - М.: Гнозис, 2016. - С. 585-594.
Ключевые слова: лингвистическая прагматика; речевое воздействие; моделирование; коммуникативные стратегии и тактики; медиатекст; политический дискурс.
Монография О.С. Иссерс (039) посвящена анализу способов коммуникативного воздействия, которые определяют выбор стратегий и тактик говорящего. Предварительно систематизируются коммуникативные и когнитивные концепции, в которых речевое воздействие моделируется как аспект деятельности индивида. Автор отмечает, что результативность полученных когнитивных моделей «заключается не в стопроцентном соответствии реальным языковым процессам, а в самой возможности и правдоподобности объяснить то, что не поддается или плохо поддается объяснению другими методами» (039, с. 20). Реконструирование когнитивных оснований модели предполагается с опорой на: 1) классификации речевого воздействия с учетом его типа в аспекте иллокутивности и перлокутивности; 2) концепции взаимодействия или идентифи-
кации говорящего и аудитории. Возможность их интеграции заключается в том, что факторы или параметры речевого воздействия исследуются с учетом вариативной интерпретации мира, границы которой могут быть установлены путем анализа языковых средств.
В качестве иллюстрации О.С. Иссерс детализирует возможности ассоциативных связей (связей воздействия и взаимодействия) при реализации когнитивной категории «свой круг». Эта категория является одной из базовых в политическом дискурсе; она основана на дихотомии «Свой - Чужой». На примере манифестаций в СМИ фигуры первого вице-премьера А. Чубайса показаны следующие типы связей: 1) отождествление (А есть В), которое осуществляется через прямую номинацию, например: Реформаторы провели приватизацию; 2) сближение по свойствам (А имеет, обладает свойством В), например: Чубайс и другие «писатели»; 3) стереотипизация (А имеет отношение к В), например: Это кризис команды Чубайса; 4) сближение по нетипичным признакам (А имеет отношение к В, хотя это и не очевидно), например: Черномырдин и Чубайс - мало совпадающие персоны. Указанные ассоциативные связи далее представлены в рамках речевых стратегий и тактик.
Автор утверждает, что «феномен речевого воздействия тесно связан с когнитивными процессами, происходящими в условиях речевого общения, и управляется неречевыми целями, достижение которых контролируется стратегиями» (039, с. 50). Речевая стратегия (автор апеллирует к работам В.З. Демьянкова1 и Т.А. ван Дейка2) включает в себя как планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов, так и реализацию этого плана. Под речевой стратегией автор понимает «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» (039, с. 54). Отмечается, что в основе лексического значения слова «стратегия» лежит идея планирования действий, связанных с социальной конфронтацией, противоборством; это обстоятельство свидетельствует в пользу выбранного термина применительно к исследуемой области зна-
1 Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения: (Интерпретирующий подход к аргументации) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. - М., 1982. -
Т. 41, № 4. - С. 327-337.
2
Дейк Т.А. ван. Язык, познание, коммуникация. - М., 1989. - 312 с.
ний. Разрабатываемый «стратегический подход базируется на общих знаниях и когнитивных моделях социума и индивида» (039, с. 55), сами стратегии выступают в роли «гипотез относительно будущей ситуации, которые обладают большей или меньшей степенью вероятности» (039, с. 55).
О.С. Иссерс констатирует, что комплексное описание дискурсивных стратегий и тактик не представляется возможным без использования параметрического концептуального аппарата теорий речевой деятельности и речевого общения. Параметры определяют выбор речевой тактики и коммуникативных ходов на этапе планирования, к ним автор относит общие знания о коммуникативной ситуации (ее уместность / неуместность), знания о речевом акте (ритуальный, стереотипный, др.), знания о собеседнике (как о личности, о партнере). Сама стратегия базируется на интерпретации параметров и представляет собой «когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнера» (039, с. 100).
Таким образом, разрабатываемая модель речевого общения подразумевает три уровня абстракции: глубинные смыслы, тактики и стратегии. В структуре модели речевая стратегия понимается как «совокупность речевых действий, направленных на решение общей коммуникативной задачи говорящего, а речевая тактика - одно или несколько действий, которые способствуют реализации стратегии» (039, с. 109), т.е. «стратегия и тактика связаны как род и вид» (039, с. 110). Тактика реализуется в коммуникативных ходах как наиболее типичных операциях, которые лежат в основе тактических приемов. При определении тактик нужно опираться на «интеграционные смысловые признаки, с помощью которых разные высказывания сводятся в одно, наиболее четко выражающее общий смысл» (039, с. 112). Предлагается схема описания тактики с опорой на знания о коммуникативном событии, позиции сторон в диалоге, установки говорящего и слушающего, условия успешности избранной речевой тактики, коммуникативные ходы и используемые языковые показатели.
В качестве языковых показателей речевых тактик выступают: 1) семантические индикаторы: клише; обозначения участников коммуникации, объектов, событий; знания о мире, имплицитные
компоненты высказывания; 2) лексические индикаторы: эксплицитное употребление перформативов, экспрессивные слова и выражения, дискурсивные слова, др.; 3) лексико-грамматические индикаторы: фразеологические схемы, продуктивные модели аффективного и эмоционального синтаксиса, др.; 4) прагматические индикаторы: коммуникативные ходы, прямые и косвенные реплики.
В ходе анализа русскоязычного языкового материала О. С. Иссерс разрабатывает типологию речевых стратегий с учетом типа воздействия (прагматические, диалоговые и риторические стратегии).
Стратегия уговаривания используется в тех случаях, когда адресант оказывает воздействие не на разум и логику, а на чувства и эмоциональный мир адресата. Среди основных признаков уговаривания называются следующие: 1) стратегическая цель уговаривания - добиться подчинения; 2) тактики - организация несимметричных позиций участников уговоров (отсюда уместность перформативных выражений типа Я требую / приказываю / настаиваю), отстранение себя от проблемы, «игра на понижение» уговаривающего, комплимент или лесть для «повышения» адресата и др. В числе коммуникативных шагов оказываются: 1) апелляция к чувствам, отношениям (Ты же меня любишь... Ты мне друг или кто?); 2) апелляция к качествам партнера (Ты ведь такой обаятельный); 3) апелляция к разуму (Как ты не можешь понять? А не пора ли взяться за ум?) и др.
Стратегия дискредитации подразумевает, что адресат оказывается несправедливо обиженным, оскорбленным, является объектом насмешки. Стратегическая цель дискредитации - унижение и осмеяние партнера; используются тактики - намеренная трансформация модели мира, установка на конфронтацию и др. На материале анализа репрезентаций в СМИ образов российских политиков автор выявляет группу коммуникативных ходов: 1) прямое оскорбление (Бесспорно, что любой нормальный человек сможет руководить страной лучше, чем Ельцин); 2) развенчание притязаний (Читаешь его [Гайдара] сентенции и думаешь: «Ну и времена переживает Россия!», где характеристика высказываний как сентенций обнаруживает притязания на роль Мудреца, что служит объектом издевки); 3) навешивание ярлыков (Ежедневно с утра и до глубокой ночи, почти через каждые полчаса в левом нижнем
углу телеэкрана на фоне триколора появлялся, как масленый блин, портрет Гайдара) и др.
Стратегия комплимента осуществляется тактиками включения признака оценки в сферу адресата и избегания конфликта между сторонами. К группе коммуникативных ходов стратегии комплимента автор причисляет следующие: 1) прямой комплимент (Мне нравится твоя улыбка); 2) косвенный комплимент (Ни у кого я не видел такой чертовщинки в глазах!); 3) незатейливый комплимент (всегда прямой: У тебя такой голос!); 4) дедуктивный комплимент (От смешанных браков всегда рождаются красивые дети! - в ситуации, когда говорящему известно, что его собеседница родилась в смешанном браке) и др.
Стратегия самопрезентации интегрирует два типа тактик: тактики репрезентаций морального кодекса и выбранной роли, которые реализуются совместно. Для постсоветской политической сцены в качестве таких ролей выступают роли: 1) Патриота и Державника (Я центрист, державник и либерал (Н. Руцкой); 2) Простого человека (Любимое блюдо - холодная пшенная каша с молоком (Ю. Лужков); 3) Хозяина и Сильной руки (Меры надо принимать мгновенные и жесткие (М. Лебедь) и др.
Стратегия контроля за инициативой реализуется, например, путем перераспределения и сохранения ведущей роли в диалоге за счет: 1) передачи инициативы не вопреки намерению партнера (Во-лобуева: Катина мама. Скажите тоже что-нибудь. Синицина: Будьте счастливы!); 2) сохранения инициативы не вопреки намерению партнера (- И это еще не все...).
Рекламная риторическая стратегия рассматривается на примере тактики перераспределения межличностного пространства и группы коммуникативных ходов: 1) приглашение (Это твоя мечта. Ты хочешь этого); 2) насильственное вторжение (Твоя любимая мебель; Сок № 1); 3) тайное проникновение (Пора привыкать к хорошему!).
Автор также обосновывает возможность обучения стратегическому речевому поведению, необходимым условием которого становится «переход от конкретных ситуаций к моделям (сценариям и фреймам), абстрагированным от личного опыта» (039, с. 237). Обучение должно строиться на основе моделирования коммуникативных ситуаций, причем наибольший интерес в плане освоения
речевых техник представляют ситуации с осложненными параметрами, т. е. с такими, которые имеют значимые последствия для говорящего. Автор называет данный способ обучения «управлением фреймированием и рефреймированием» (039, с. 242). В заключение отмечается, что процессы речевого планирования и управления являются сложными когнитивными феноменами, описание которых является во многом умозрительным, но в то же время эффективным инструментом познания речевого общения.
Е.И. Горошко и Л.В. Павлова (040) исследуют коммуникативные стратегии представления информации в англоязычных политических медиатекстах персональных сайтов, рассматривая последние в качестве мультимодальных платформ, интегрирующих технологии компьютерно- и робото-опосредованной коммуникации. Отмечается, что две данные технологии одновременно опосредуют человеческие взаимодействия, поддерживая социальные интеракции и, решая совместные задачи, задействуют мультимо-дальные каналы передачи информации за счет того, что взаимодействия в обычном вебе протекают асинхронно, а робото-опосредо-ванное общение происходит в режиме реального времени.
В структурном оформлении персональные сайты политиков (членов Верхней палаты представителей Конгресса США) включают следующие блоки: биографию, приветственное обращение, блог, письма пользователей. В качестве функций содержания перечисленных блоков называются персуазивная, имиджевая, интегра-тивная, информационная, кооперативная (основные функции) и просветительская и развлекательная (вспомогательные функции). В совокупности данных функций медиатексты призваны соотноситься с индивидуальными потребностями адресатов в общении, что достигается с помощью определенных стратегий и тактик. Установлено, что при создании англоязычных электронных политических медиатекстов используются коммуникативные стратегии информирования (реализуется тактиками регуляции поведения, привлечения внимания, репрезентации новостной ценности), самопрезентации (реализуется тактиками конструирования харизмы, акцентирования социального статуса, экспликации социально-политической позиции) и консолидации (реализуется тактиками демонстрации внимания и интереса к собеседнику, интимизации
общения, интегрирования, выражения похвалы и благодарности, аффилиации).
Авторы отмечают, что конституирующими элементами такого речевого воздействия являются средства и механизмы, создающие иллюзию диалога между адресантом и адресатом, а основными коммуникативными признаками - простота, информативность, эк-прессивность, персуазивость, интертекстуальность.
В статье Е.В. Трощенковой (041) исследуются коммуникативные стратегии воздействия, используемые в целях создания медийного имиджа в ходе политических онлайн-дискуссий. На материале предвыборных обсуждений продемократически и прореспубликан-ски настроенных групп в ходе праймериз в США, размещенных как онлайн-комментарии в газете «Вашингтон Пост» (Washington Post), автор демонстрирует роль локальных стратегий отдельных участников медиадискурса в реализации глобальных коммуникативных стратегий.
Основным методом анализа коммуникативных ролей в дискурсе является метод критического анализа, который абсолютизирует значимость фактора социального субъекта в формировании социокультурных феноменов. При этом автор полагает, что данный метод демонстрирует определенную ограниченность в плане своего применения, так как в качестве его постулатов в обязательном порядке выступают следующие: 1) «институциональное доминирование» (041, с. 34), которое заключается в наличии доминирующих отношений одной группы над другой; 2) существование различных социокультурных схем коммуникации у разных участников дискурса; 3) преувеличенная роль участников дискурса в воспроизводстве социокультурных схем в противовес их роли в создании данных схем и социокультурного знания в целом; 4) нивелирование активности непрофессиональной аудитории в формировании моделей медиавоздействия; 5) «открыто декларируемая социополитиче-ская позиция исследователя» (041, с. 34). Ввиду указанных ограничений обосновывается необходимость коррекции методик критического дискурс-анализа применительно к материалу исследования, объединяющему множественные конфликтующие точки зрения в условиях несовпадения ценностных феноменов и оценочных позиций.
В качестве опорного понятия для описания исследуемого феномена автор вводит понятие глобальных коммуникативных стратегий, под которыми понимает результат координации стратегий воздействия, используемых разными участниками дискуссии. Глобальные стратегии формируются в результате солидаризации позиций внутри группы, что достигается многочисленными повторами схем построения аргументации, отсылками к одним и тем же прецедентным феноменам, повторением негативных образцов при критике оппонентов и др.
В рассматриваемых статьях автор выявляет и систематизирует атакующие и защитные стратегии, которые используют журналисты (авторы статей), представляющие одновременно и мнение читателей. Указанные два типа стратегий реализуются как противниками, так и защитниками кандидата, демонстрируя интегратив-ную глобальную стратегию каждой стороны. В качестве атакующих стратегий представлены следующие: 1) попытка представить политика как воплощение идеалов стереотипных представлений (he appeals to people because he is honest «он привлекает людей своей честностью»); 2) косвенное представление политических конкурентов как анти-идеалов (Most Democrats have become corporatists. But not Bernie! «Большинство демократов - владельцы крупных корпораций. Но не Берни!»); 3) проявление агрессивной позиции по отношению к позиции другого кандидата (Hillary is a known liar, Hillary just wants to scare you into voting for her «Хилари - всем известная лгунья, Хилари просто хочет запугать вас и тем самым заставить проголосовать за нее»); 4) навешивание ярлыков (A Socialist he ain't «Он уж точно не социалист») и др.
К стимулирующим стратегиям автор относит: 1) координацию мнений вокруг нескольких основных характеристик (He is a common sense candidate, he is the epitome of honesty «У этого кандидата все в порядке со здравым смыслом, он просто воплощение честности»); 2) апелляцию к национальным ценностям через позицию кандидата (At least we have one pro-America candidate «Ну наконец у нас появился хоть один проамерикански настроенный кандидат»); 3) «присвоение» кандидату поддержки широких масс избирателей (He is in the mainstream, appealing to majority «Он идет в ногу со временем и выражает интересы большинства») и др.
Важную роль в организации обсуждений играют модераторы, которые определяют модели интеграции локальных стратегий защитников и атакующих в глобальные стратегии путем апеллирования к отдельным моментам дискуссии, поддержки комментариями, а также переформулируя некоторые положения.
Сложность исследуемого вида коммуникативного взаимодействия обусловливается тем, что участникам приходится принимать во внимание и чужие коммуникативные стратегии. Эффективность реализации глобальных стратегий определяется комплексным взаимодействием разных субъектов, принимающих участие в предвыборной кампании.
Э. Конефал (042) исследует лингвистические средства организации прагматического воздействия медийного текста. Прагматическое содержание автор рассматривает как вид метаинформа-ции, под которой понимает «авторскую информацию о том, как в тексте закодирована основная информация, каким образом ее воспринимать и интерпретировать» (042, с. 586). В качестве показателей лингвистической организации прагматического потенциала медиатекстов рассматриваются вербальные и невербальные (пара-лингвистические) маркеры.
К вербальным маркерам медийного текста автор относит три типа текстовых операторов: 1) межличностные операторы, в состав которых включены фатические обороты персуазивного характера (вообразите, послушайте, позвольте заметить, как видите) и этикетные формулы (обращение, приветствие, прощание); 2) операторы модального содержания, такие как эмоциональные конструкции (к сожалению, боюсь, жаль), эпистемические конструкции (прав-да, безусловно, вероятнее всего), эмфаза (с частицами хоть бы, все-таки, как раз), оценочные конструкции (самое важное, любопытно) и др.; 3) операторы-метаорганизаторы, связанные с делимитацией текста (начнем с, наконец, подытоживая), указывающие на порядок мыслей и их связь (во-первых, с одной стороны), придающие стилистическую окраску (мягко выражаясь, если можно так сказать) и др.
От операторов метатекста автор считает необходимым отграничить операторов авторского комментария (заключенного в знаки парентезы) и паратекстовые включения (в первую очередь, внимание уделяется заголовку и его подвидам), которые сами по себе об-
ладают не только метатекстовой, но и пресуппозициональной информацией, так как раскрывают и предопределяют основное прагматическое направление самого текста.
Паралингвистические маркеры медиатекста представлены как составляющие архитектоники печатной формы текстов данного типа. Наиболее важную, по мнению автора, прагматическую роль играет членение текста на абзацы, использование визуальных показателей релевантности текстовых фрагментов (размер шрифта, разрядка, курсив, цветовое оформление, графическое моделирование) и знаков парентезы (пунктуационные указатели в виде скобок, двойных тире и запятых), применение иконических средств воздействия (фотографии, карикатуры, иллюстрации).
При анализе вербальных и паралингвистических средств прагматического воздействия медиатекста автор отмечает существенное варьирование в степени насыщенности текста рассматриваемыми структурными формами, что обусловливается ситуативно устанавливаемым балансом конвенциональных и факультативных (авторских) текстообразовательных коммуникативных стратегий.
М.И. Киосе
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ
2017.02.043. ЯЗЫК В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ: Основные понятия и методы исследования // Лингвокультурологические исследования: Язык лингвокультурологии: Теория У8 эмпирия / Отв. ред. Ковшова М.Л. - М.: Ленанд, 2016. - С. 18-86.
Ключевые слова: теория лингвокультурологии; методы лингвокультурологии; культурная информация - способы ее воплощения в языке; культурные концепты; фразеология / фразеологизмы; лексикография.
Реферируемый раздел открывает сборник, подготовленный по итогам международной конференции, проведенной в ноябре 2015 г. в Институте языкознания РАН проблемной группой «Лин-гвокультурологические исследования». Основания работы группы были заложены в 90-х годах прошлого века проф. В.Н. Телия; результаты нашли отражение во многих публикациях, в том числе в
