CC BY
6
ЛИТЕРАТУРА XVII-XVIII вв.
2017.02.022. КЛАВИТТЕР А. ПЕРВЫЙ, ДОНЫНЕ НЕ УЧТЕННЫЙ «БАЛАНС НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ», (1772). KLAWITTER A. Eine bislang übersehene, erste «Balanz der deutschen Dichter» // Deutsche Vierteljahrsschrift für Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte. - Stuttgart, 2016. - Jg. 90, H. 2. - S. 211-228.
Ключевые слова: литературная критика; баланс поэтов как критический жанр; достоинства поэзии; ранжирование поэтов; канон; оценка поэзии по критериям; Кристиан Николаус Науманн.
Арне Клавиттер (университет Васэда, Токио), обращаясь к чрезвычайно редкому жанру литературной критики XVIII в. - так называемому балансу поэтов, выявляет принадлежащий к этому жанру текст, который до сих пор не привлекал внимания исследователей.
Идея выставлять поэтам оценки по отдельным критериям (художественным качествам их творчества) и получать таким образом своеобразный числовой «баланс» их достоинств была заимствована из художественной критики. В 1708 г. французский художник и теоретик живописи Роже де Пиль в приложении к своему «Курсу основ живописи» публикует «баланс художников», заимствуя термин «баланс» из экономической науки. В нем он ставит баллы (от нуля до 18) 57 современным живописцам по четырем критериям - композиции, рисунку, краскам и выразительной силе.
Идея была подхвачена литературными критиками и применена к поэзии: «балансы поэтов» составили англичанин Марк Эй-кенсайд (1746), немцы Фридрих Николаи (1760) и Кристиан Генрих Шмид (1767). Оба баланса немецких критиков включали лишь иностранных «классических» авторов и вообще не учитывали немецких поэтов.
Считалось, что к немецкой литературе принцип подобного ранжирования (Ranking) впервые применил Кристиан Фридрих Даниэль Шубарт в посмертно опубликованной «Критической шкале превосходнейших немецких поэтов» (1792). Карлос Шпёрхазе,
проанализировавший «шкалу» Шубарта1, не учел, однако, что она была не первым «балансом» немецкой литературы. У Шубарта был предшественник - ныне забытый поэт и критик Кристиан Николаус Науманн (1720-1797), который в 1772 г. издал двухтомник своих сочинений и завершил первый том обстоятельным и детализированным «балансом немецких поэтов».
Если Шубарт оценивает 18 поэтов на основе девяти критериев, то Науманн для «баланса» 25 немецкоязычных поэтов использует целых 39 критериев! Детализация категорий, по которым ведется оценка, уникальна для своего времени.
«Баланс» представляет собой таблицу, верхняя строка которой задает рубрикацию поэтических достоинств, включающих: «гений (Genie) в широком смысле»; «воображение (Imagination)»; «настроение (Laune)», которое делится на «серьезное», «веселое» и «смешанное»; «остроумие»; «проницательность (Scharfsinn)»; «глубину суждения»; «вкус»; «философию»; «образованность (Studien) в целом»; «знание древних»; «знание новых»; «знание света, жизненный опыт» (Weltkenntnis)»; «благородную простоту (Edele Einfalt)»; «искусность плана»; «прилежание и отделку»; «чувство», которое делится на «возвышенное», «трогательное», «нежное» и «веселое»; «диалогический талант»; «искусство изображать людей»; «поэтический огонь»; «силу (Nachdruck) и энергичную (körnigte) краткость»; «живопись»; «оригинальность в целом»; «оригинальность в частностях»; «владение немецким языком»; «приличие, уместность (Wohlstand)»; «мелодию в стихе и прозе»; «сердечную глубину»; «дружелюбие»; «любовь к своему народу (Nationalliebe)»; «душевную свободу»; «прекрасную страсть»; «моральную ценность»; «индивидуальное совершенство»; «общую ценность».
Набор качеств, включенных в этот перечень, на первый взгляд кажется совершенно случайным. Однако, как полагает А. Клавиттер, в наборе все-таки просвечивает некая «базовая схема», которая призвана в равной мере «охватить истинное, благое и прекрасное»: иначе говоря, Науманн стремился представить в сво-
1 Spoerhase C. Das Maß der Potsdamer Garde. Die ästhetische Vorgeschichte des Rankings in der europäischen Literatur - und Kunstkritik des 18. Jahrhunderts // Jahrbuch der deutschen Schillergesellschaft. - Berlin, 2014. - Bd 58. - S. 90-126.
ей конструкции три функции литературы - эстетическую, моральную и познавательную (с. 217).
Под строкой, содержащей названия качеств, размещены 25 строк, содержащих оценку авторов, которые расположены в алфавитном порядке, от И.А. Бодмера до Ю.Ф.В. Цахарии. По каждой из 39 позиций поэтам выставлены баллы, от четырех до 18; однако иногда оценка по той или иной позиции отсутствует, что обозначено прочерком.
Распределение баллов выглядит весьма странным и вызывает вопросы. Казалось бы, последняя графа в наборе качеств, «общая ценность», должна либо суммировать предыдущие графы, либо давать среднюю величину. Однако создается впечатление, что Нау-манн мыслит «общую ценность» не как суммирующий или усредняющий, но как отдельный показатель, не зависящий от прочих. Так, К.М. Виланд по некоторым критериям (воображению, остроумию и др.) получает высший балл - 18; однако по «общей ценности» заслуживает лишь четверку - самый низкий балл из всех 25 поэтов! Иоганн Петер Уц, напротив, получает за «общую ценность» самую высокую оценку - 18, хотя ни в одной из прочих категорий не дотягивает до этого балла. Более логичной представляется оценка Ф. Клопштока, который получает высший балл и по «общей ценности», и по ряду других категорий.
К сожалению, Науманн не сопроводил свой «баланс» комментарием, но, по мнению А. Клавиттера, его отсутствие отчасти могут восполнить литературно-критические тексты, помещенные в том же двухтомнике писателя. Они позволяют понять, почему тот или иной писатель включен в «баланс» именно с такими оценками. Так, Науманн помещает в «баланс» Иоганна Кристофа Роста, сочинителя фривольных пасторалей; он получает довольно высокую оценку за «остроумие» (13) и шестерку за «общую ценность» (тот же балл получил Бодмер!).
Объяснение, почему второстепенный и сомнительный поэт удостоен помещения в «баланс», А. Клавиттер находит в поэтоло-гическом рассуждении Науманна о праве поэта на «маленькие вольности»: «вольная» поэзия, в целом соблюдающая декорум, «представляет скорее противоядие, чем опасность»; именно поэтому Науманн «не склонен осуждать пастушеские проказы Роста»,
хотя и признается, что особого удовольствия от них не получает (с. 218).
В поэтологических воззрениях Науманна ощутимы предро-мантические черты: негативное отношение к подражанию, культ личной гениальности, не признающей чужих правил. К современным немецким писателям Науманн обращается с призывом в духе «Бури и натиска»: «Не подражать! (...) Вы должны писать сами... Следуйте (...) озарению своего собственного гения (Genie), который не станет перегораживать вам путь чуждыми, надуманными предписаниями, не имеющими отношения к делу» (цит. по: с. 219).
Подобные высказывания, по мысли А. Клавиттера, дают нам ключ к замыслу составленного Науманном «баланса». Его истинная цель не в том, чтобы иерархически классифицировать немецких писателей по «количеству» таланта, но в том, чтобы показать разнообразие индивидуальных дарований и богатство присущих им «качеств». Об удовольствии, которое может принести поиск такого разнообразия, говорит и сам Науманн: «Знатоку должно быть в высшей степени приятно следить за тем, как по-разному развиваются мысли в одаренных головах» (цит. по: с. 220).
Установкой на поиск разнообразия объясняется тот факт, что поэт, обладающий высокой «общей ценностью», может по некоторым критериям сильно отставать от других, явно второстепенных поэтов. Более того: анализ таблицы позволяет А. Клавиттеру предположить, что некоторые «качества» в большей степени присущи именно второстепенным поэтам, в то время как поэты крупные лидируют в других качествах. Так, почитаемый Науманном Клоп-шток получает высшие оценки за «гений в широком смысле» и за «воображение»; зато авторы второстепенные в большей степени проявляют себя в «прилежании и отделке», «живописи», «мелодии в стихе и прозе» и т.п.
Помимо ранжирования авторов в форме числовой таблицы, пример которого мы находим в «балансе» Науманна, существовали и «рейтинги» (Ranglisten) поэтов, изложенные в форме прозаического дискурса. В заключительной части статьи А. Клавиттер рассматривает именно такой «рейтинг», обнаруженный им в переписке двух молодых критиков, Людвига Августа Унцера и Якоба Мавийона, изданной в 1771-1772 гг. под заглавием «О ценности некоторых немецких поэтов».
Критики исходят из посылки, что вкус немецкой публики остается совершенно не сформированным, доказательством чему служит, в частности, высокая читательская репутация Х.Ф. Геллер-та, который на самом деле, по мнению Унцера и Мавийона, «вял, пуст, водянист». Цель же их писем - «показать нации, какими сокровищами она на самом деле обладает» (цит. по: с. 223-224).
Выявляя далее эти «сокровища», критики опираются главным образом на категорию «гения», который понимается как «творческая сила (Kraft zu schaffen)»: поэты распределяются по «рангам» или «классам» в зависимости от наличия у них этой силы. В разделении поэтов на классы Унцер и Мавийон руководствуются скорее качественными характеристиками, чем количественными показателями. К критериям поэтов первого (высшего) класса отнесены, в частности, «творческий дух, оживляющий действием все свои предметы»; «изобретение и совершенная поэтическая обработка плана в целом и его отдельных частей». К этому классу причислены Клопшток, Виланд, К. В. Рамлер, З. Гесснер и И.В.Л. Глейм. Любопытно, что Г.Э. Лессинг не просто не включен в этот класс, но и охарактеризован как посредственность: ему якобы «от природы отказано в истинном поэтическом гении». Создатели «рейтинга» хотят подчеркнуть, что по-настоящему великих поэтов в Германии совсем мало - настолько мало, что они едва ли смогли бы «заполнить собой садовую беседку» (цит. по: с. 226227).
Третья форма подобного «рейтинга» - не табличная и не текстовая, но чисто визуальная. Примером А. Клавиттеру в данном случае служит гравюра из «Альманаха немецких беллетристов и беллетристок (Belletristinnen)» (1782), где изображена гора Парнас, на вершине которой пребывают четверо (не названных поименно) поэтов в сопровождении Пегаса; ниже стоит группа из семи поэтов как мужского, так и женского пола; еще ниже - целая толпа сочинителей, простирающих руки к вершине Парнаса, видимо, в надежде на нее взойти. Однако Пегас (это отчетливо показано на гравюре) лишь испражняется сверху на эту толпу (с. 227-228).
Подобные «балансы» и «рейтинги» - своеобразная исторически обусловленная форма, которую принимает древняя идея «канона лучших поэтов»; только в данном случае канон создается с
использованием категорий, заимствованных из экономики (ценность, капитал и т.п.).
А.Е. Махов
2017.02.023. ФАЛАНТЕН Ф. ОТ РЭЗЕЛЬ К ТУРВЕЛЬ: МАДАМ РИККОБОНИ И БУДУЩИЕ «ОПАСНЫЕ СВЯЗИ» ЛАКЛО. FALANTIN F. De Raisel à Tourvel. Mme Riccoboni et les futures Liaisons dangereuses de Laclos // Revue italienne d'études françaises [Electronic journal]. - Pisa, 2015. - N 5. - Mode of access: http://rief.revues.org/1030
Ключевые слова: переписка; эпистолярный роман; интер-текстуалъностъ; либертинаж.
О переписке между Шодерло де Лакло и мадам Риккобони много писали историки литературы. Однако изучена ли она достаточно глубоко? Флавьен Фалантен, докторант университета штата Индиана (Блумингтон, США) полагает, что многие аспекты этого эпистолярного диалога (прежде всего, причины острой полемики о романе Лакло «Опасные связи») остались не проанализированными. В частности, необходимо учитывать, что в письмах мадам Рик-кобони царит в целом не свойственный ей инквизиторский тон, а Лакло явно смущен перед ее судом, одновременно защищая и свою книгу, и себя самого. Особенно важны, по мнению Ф. Фалантена, следующие фразы «жалобщицы» на Лакло: «Вы совершаете большую ошибку, приписывая мне авторское пристрастие. Я настолько мало им наделена, что, читая новую книгу, нахожу весьма несправедливым и глупым, если бы сравнивала ее с теми безделками, которые выходят из-под моего пера, и полагала бы, что мои идеи способны руководить идеями других»1. Хотя ныне имя мадам Риккобони забыто, «безделки из-под ее пера» в свое время пользовались успехом и во Франции, и в Англии, а написанное ею продолжение романа Мариво «Жизнь Марианны» было столь талантливо, что потребовались тщательные филологические разыскания, чтобы увидеть отличия ее манеры от манеры Мариво. Риккобони активно участвовала в литературной жизни своей эпохи, общалась
1 Choderlos de Laclos P.-A.-F. Les Liaisons dangereuses. - Paris: Gallimard, 2011. - P. 466.
