CC BY
16
которое было сделано как практиками, так и наблюдателями). Каждый диагноз сложности должен ставиться вместе с описанием способов взаимодействия между многослойными репрезентациями и практиками знания.
В заключение автор возвращается к вопросу о невежестве, которому в настоящее время посвящено большое количество работ. Роберт Проктор (R. Proctor, 2008) критикует тривиальную позицию, согласно которой невежество - это то, что должно быть устранено; невежество не всегда дурная вещь. Целенаправленное методологическое невежество, как показывает опыт создания СБ, может быть очень эффективным. Оно может успешно использоваться для противостояния натурализациям и наступления на эпистемологическую сложность (с. 917).
Т. В. Виноградова
2017.02.014. БИОИНФОРМАТИКА И ИННОВАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА В НАУКАХ О ЖИЗНИ: НАУКА И ГОСУДАРСТВО В ВЕЛИКОБРИТАНИИ, КИТАЕ И ИНДИИ / СОЛТЕР Б., ДЖОУ И., ДАТТА С., СОЛТЕР Ч.
Bioinformatics and the politics of innovation in the life sciences: Science and the state in the United Kingdom, China and India / Salter B., Zhou Y., Datta S., Salter Ch. // Science, technology & human values. - 2016. - Vol. 41, N 5. - P. 793-826. - DOI: 10.1177/ 0162243916631022.
Ключевые слова: политика; власть; правительство; рынки / экономика; другие.
Правительства Китая, Индии и Великобритании, по словам английских авторов, единодушны в своей вере в способность биоинформатики связать фундаментальные науки о жизни с медицинскими и технологическими инновациями. Но хотя эти государства и борются за место в будущей глобальной биоэкономике, для достижения этой цели они пользуются разными стратегиями.
Эти стратегии определяются взаимоотношениями, которые складываются в этих странах между научным сообществом и государственным аппаратом. Поэтому свою цель авторы видят в анализе: властных отношений между наукой и государством в каждой из стран; форм, которые они могут приобретать; влияния этих форм
на способность государства развивать новые эпистемные области, такие как биоинформатика (с. 795).
Сбор данных для решения этой задачи осуществлялся в два этапа. На первом этапе авторы собрали в Интернете массив документов государственных организаций, которые отвечают за развитие науки и технологий в этих трех странах. Затем они отобрали документы, которые касаются наук о жизни в целом и биоинформатики в частности. Вторым этапом стало проведение интервью, вопросы для которого были сформулированы на основе ранее собранных документов. В интервью приняли участие 32 ведущих специалиста в области биоинформатики и геномики, а также представители государственных организаций.
«Биоинформатика как научная дисциплина и эпистемная область объединяет знания, навыки и методы биологии, с одной стороны, и компьютерной науки, статистики и информатики - с другой» (с. 799). Она возникла как ответ на проблемы, вызванные стремительным ростом данных. Начиная с 1980-х годов увеличение объема, сложности и разнообразия биологических данных стало обгонять способность дисциплины концептуализировать, координировать, анализировать и интерпретировать их.
В условиях лавины усложняющихся и малопонятных биоданных нужно было что-то сделать, чтобы геномика сохранила свою притягательность и доступ к государственным и частным ресурсам. В качестве ответа на это и была представлена биоинформатика, способная осуществить перевод знаний и исследований в медицинскую практику. Следовательно, по мнению экспертов, она заслуживает больших вложений в свое развитие и в подготовку специалистов в этой области (с. 800).
Биоинформатика занимает достаточно твердые позиции в политическом нарративе, однако ее эпистемная идентичность остается противоречивой. Интеграция эпистемных областей в единую научную дисциплину - самая главная политическая задача; дисциплины создаются не только в терминах интеллектуальных конструктов и практик, но и в терминах институций с их частными интересами и амбициями. Импорт знаний и навыков из математики и компьютерной науки в биологию первоначально осуществлялся через фильтр властных структур, существующих в биологии. Благодаря этому биоинформатика и была принята как наука, выпол-
няющая функцию обслуживания по отношению к биологической парадигме.
Геномика изменила это положение, будучи крупным, хорошо финансируемым, крайне сложным, а главное, государственным проектом, который не может потерпеть поражение. Его политическая значимость помогла пересмотреть баланс власти между эпи-стемными партнерами биоинформатики, а именно - какая эпистем-ная парадигма должна направлять организацию и анализ биоданных: математика или биология? На начальных стадиях партнерства предполагалось, что математика и компьютерная наука будут заниматься обработкой данных исходя из гипотез, которые выдвинет биологическая теория. Позднее было признано, что биоинформатика выполняет не только обслуживающую функцию, но и очень важную креативную функцию.
Политические трения, сопровождающие этот переход, составляют часть более широкой проблемы - «больших данных». Сбор, хранение и анализ больших массивов данных - это проблема не только биологии. В физике, химии, климатологии она возникла гораздо раньше. Практики, позволяющие делать выводы из «больших данных» in silico, настолько усложнились, что компьютерным средствам их анализа стала приписываться важнейшая роль в построении моделей. Тогда как экспериментальная работа начала восприниматься как средство верификации и объяснения этих моделей. В результате творческое начало в междисциплинарных отношениях, составляющих биоинформатику, перешла к математике и компьютерной науке. «Методы анализа больших данных изменили представления о том, что следует считать хорошей наукой» (с. 802).
Значимость этого перехода власти настолько велика, что традиционная парадигма исследования, направляемого гипотезой, была вытеснена так называемой «наукой открытия» (discovery science), где вначале создается база данных, а лишь затем следует объяснение моделей, из них извлекаемых. Биология становится «наукой о данных», направляемой императивами и логикой базы данных, а не гипотезами, выведенными из биологической теории и приложенными к наблюдениям. В результате in silico «сухая лаборатория» - электронной базы данных и компьютерных методов -становится столь же важным местом проведения биологических
исследований, как и традиционная in vivo «мокрая лаборатория» (с. 802). Как государство справляется с потенциалом и неопределенностью этой новой территории (биоинформатикой)?
Развитые государства ушли от поддержки определенных отраслей и корпораций, теперь их усилия направлены на создание условий, необходимых для инноваций. В разработке и проведении подобной политики важнейшая роль принадлежит научному сообществу. Иного подхода придерживаются развивающиеся страны, по-прежнему видя свою задачу в продвижении определенных товаров на мировой рынок.
Центральное значение для анализа роли государства в развитии наук о жизни имеет понимание того, как государство относится к научному сообществу. В развитых экономиках эти отношения исторически опирались на взаимовыгодный обмен. Наука обеспечивала государство знаниями, способствующими экономическому и социальному развитию страны, а государство предоставляло ученым ресурсы для удовлетворения их познавательных интересов. Как показал М. Малкей (M. Mulkay) на примере Великобритании и США, научная элита, действуя в качестве буфера между наукой и государством, имеет немалую власть. Государство выделяет деньги на науку в целом, элита решает, какая научная область сколько получит.
В развивающихся странах эти отношения складываются иначе. Государственные органы не только наращивают инвестиции в науку и технологии, но и решают, на что их следует тратить, т.е. «государство ведет, а наука следует». Причины такого положения просты. Во-первых, до недавнего времени развивающиеся страны не считали вложения в науку приоритетными: их интересовали существующие, а не будущие рынки. Во-вторых, научное сообщество в этих странах все еще формирует свою эпистемную идентичность, институции, статус и строит свои взаимоотношения с государством. В-третьих, наука - это транснациональное предприятие, в котором доминирует Запад.
Сравнение государственных организаций, отвечающих за развитие биоинформатики в Китае, Индии и Великобритании, выявляет существенные различия. В Китае и в меньшей степени в Индии государственные департаменты играют доминирующую роль в формировании и реализации политики в этой области. В от-
личие от этого в Великобритании, хотя Департамент по делам бизнеса, инноваций и ремесел контролирует бюджет в целом, детали политики в области биоинформатики вырабатываются на уровне исследовательских советов, где главная роль принадлежит ученым.
Стиль управления инновациями «сверху вниз», свойственный развивающимся странам, особенно характерен для Китая. Государственный Совет Китая с помощью пятилетних планов диктует повестку дня всем областям, включая науку. В Индии также существуют пятилетние планы, хотя они и не так жестко проводятся в жизнь. Они определяют приоритеты для Министерства науки и технологий и для Департамента биотехнологии правительства Индии, который непосредственно отвечает за развитие биоинформатики.
Анализ индийских пятилетних планов показывает, что эта страна первая осознала большое значение биоинформатики; об этом говорит разработка в 1986 г. Департаментом биотехнологии соответствующей программы. В Китае аналогичная программа появилась лишь 10 лет спустя. С 2004 по 2014 г. общий объем финансовых ресурсов, затраченных на развитие биоинформатики, в Китае составил 303 млн долл., а в Индии - 19 млн долл. Однако большие ассигнования, выделенные Государственным советом Китая, были направлены на решение прикладных задач, а не на потребности «становящейся на ноги» новой эпистемной области (с. 807).
В начале 2000-х годов пятилетние планы, разрабатываемые Плановой комиссией в области науки и технологии Индии, были переориентированы на достижение «глобального лидерства». В плане на 2002-2007 гг., например, биоинформатика была указана как одна из областей, которая позволит Индии на фундаменте достижений страны в информационных технологиях и фармацевтике вырваться далеко вперед. Но в этих многостраничных документах нет описания того, как добиться этой цели. В них говорится о подготовке специалистов, введении университетских курсов по биоинформатике, создании институтов и налаживании международных связей.
Но вопрос о том, как все эти элементы будут интегрироваться в самостоятельную область исследований, когда научное сообщество не выработало соответствующей эпистемной парадигмы, остается без ответа. Более того, энтузиазм индийского правительства по отношению к биоинформационному проекту пошел на
спад. Если в Одиннадцатом пятилетнем плане (2007-2012) биоинформатика занимала заметное место, то в Двенадцатом пятилетнем плане (2012-2017) она упоминается лишь вскользь.
И в Китае, и в Индии строительство новой биоинформационной идентичности не входит в цели государства. Для того чтобы это произошло, необходимо четко представлять, какие действия должно предпринимать государство, чтобы перевести знания, создаваемые геномикой, в продукты здравоохранения. Как показывают интервью, отсутствие такого понимания - результат, с одной стороны, неспособности государства рекрутировать нужные секторы научного сообщества, а с другой - неспособности самой науки сформулировать единую точку зрения относительно того, как биоинформатика должна быть инкорпорирована в биомедицинские инновации.
Подход, принятый в этих государствах, - не результат научного понимания реальных потребностей биомедицинских инноваций, а скорее интерпретация государства, озабоченного прежде всего экономическими проблемами этих потребностей. Недовольство этим подходом наиболее очевидно в Китае, где респонденты указывают на отсутствие полноценного национального центра по биоинформатике как символический пример нечувствительности государства к потребностям научного сообщества.
В 1999 г. был создан Пекинский институт геномики, но, в отличие от Европейского института биоинформатики в Великобритании или Японской базы данных ДНК, бизнес-модель, на которую он опирается, предполагает исключительно предоставление услуг промышленности и науке, но не продвижение биоинформатики как перспективной области исследования. Без полноценного национального биоинформационного центра, по словам китайских ученых, у них нет возможности объединить их многочисленные и разрозненные усилия в этой области. Соответственно, они не могут сотрудничать на равных с крупными международными базами данных в западных странах и Японии и влиять на повестку дня и выбор направлений развития. «Центры биотехнологической информации в США, Великобритании и Японии составляют ключевые элементы в глобальной инфраструктуре биоинформатики, к которой Китай не имеет прямого доступа» (с. 813).
Индийские ученые также озабочены отсутствием национального биоинформационного центра. В Индии есть специальные институты, такие как Индийский статистический институт, занимающийся исследованиями в биоинформатике. Но, как и в Китае, их задача состоит не в продвижении самой дисциплины, а в решении конкретных, значимых для экономики задач.
Тот факт, что в Великобритании такой центр существует с 1994 г., а в Китае и Индии его нет, отражает баланс власти в отношениях между наукой и государством в этих трех странах. Этот баланс зависит от способности научного сообщества этих стран справляться с внутренними эпистемными изменениями и в случае успеха достигать согласия. Европейская молекулярно-биологичес-кая лаборатория в Великобритании - это европейский хаб для «больших данных» в биологии. Он существует потому, что европейские исследования построены по принципу «снизу вверх», наука сумела интегрировать и создать новую эпистемную область, а ученые смогли самоорганизоваться и скоординировать свои действия.
Противоположная ситуация сложилась в Китае и Индии, где самоидентификация новой дисциплины остается прежней. Бионауки, не имея исторической возможности устанавливать повестку дня вместе с государством, просто позволяют компьютерной науке выполнять служебную, а не креативную функцию в междисциплинарных отношениях. Кроме всего прочего, Великобритания имела и лучшие стартовые позиции, поскольку Запад занимает доминирующее положение в науках о жизни.
Контроль над базами данных позволяет западной науке устанавливать свои правила и регулировать доступ к ним. Это не может не ограничивать участие исследователей из менее престижных, не англоязычных лабораторий в развитии новой области. Китайские и индийские ученые признают факт западного доминирования в биоинформатике и своего отставания в этой области. Они понимают, что вынуждены сотрудничать с западными учеными на их условиях. Если они не примут стандартов, вписанных в эту гегемонию, они не будут публиковаться (с. 817).
«Столкнувшись с гегемонией западной науки, которая в биоинформатике поддерживается с помощью мощной глобальной сети, включающей базы данных, научные организации, управление и рынки, и наука, и государство в Китае и Индии вынуждены ждать
за кулисами возможности поучаствовать в биоинформационной революции в качестве второстепенных действующих лиц» (с. 820). Отношения, сложившиеся в силу разных причин между наукой и государством в этих странах, не позволяют им бросить вызов этой гегемонии.
Т. В. Виноградова
2017.02.015. ФОХЛЕР М., ФЕЛТ У., МЮЛЛЕР Р. НЕПОДДЕРЖИВАЕМЫЙ РОСТ, СВЕРХКОНКУРЕНЦИЯ И ОЦЕНКА ИССЛЕДОВАНИЙ В НАУКАХ О ЖИЗНИ.
FOCHLER M., FELT U., MULLER R. Unsustainable growth, hyper-competition and worth in life science research: Narrowing evaluative repertoires in doctoral and postdoctoral scientists' work and lives // Minerva. - 2016. - Vol. 54, N 2. - P. 175-200. - D0I:10.1007/s11024-016-9292-y.
Ключевые слова: науки о жизни; оценка; импакт-фактор; рост; конкуренция; академическая социализация; метрики; начинающие исследователи; научные карьеры; постдоки.
В академических науках о жизни, по словам авторов, специалистов в области исследований науки и технологий из Австрии и Германии, нарастает ощущение кризиса. Известные ученые из США и Европы говорят о глубоких эпистемных и социальных проблемах, связанных с их бурным ростом, который привел к «гиперконкуренции». Разрекламированные как наиболее перспективная исследовательская область XXI в., науки о жизни были очень успешными в привлечении государственных и частных инвестиций.
Однако почти взрывной рост финансирования и временных контрактов для аспирантов и постдоков не сопровождался увеличением числа соответствующих позиций. Все это сверх меры обострило конкуренцию, что, как многие считают, ведет к подавлению креативности, кооперации, рискованности и оригинальности мышления, которые требуются для фундаментальных открытий.
Еще один признак наметившегося кризиса - рост недовольства сложившейся практикой оценки работы ученых. По словам бывшего главного редактора журнала «Science», «раздутая ценность, придаваемая публикациям в небольшом числе журналов с "высоким импактом", давит на авторов, заставляя их рваться в пе-
