CC BY
52
2017.02.013. ЧЕРНЯВСКИЙ СИ. ДИПЛОМАТИЯ РОССИИ. ОПЫТ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. - М.: Алгоритм, 2016. -416 с. - (Август 1914).
Ключевые слова: Первая мировая война; дипломатия России; депортация; военнопленные; репатриация.
В книге д-ра ист. наук С.И. Чернявского дается анализ гуманитарной деятельности МИД России в годы Первой мировой воины по возвращению на Родину и оказанию помощи соотечественникам, депортированным из воюющих стран Европы, а также задержанным там гражданским лицам призывного возраста и военнопленным. В научный оборот введены малоизвестные факты из истории российской дипломатии по материалам государственных архивов России.
Монография состоит из введения («К читателю»), восьми глав («Министерство иностранных дел России в канун великой войны»; «Депортация российских дипломатов из воюющих стран»; «В заграничной мышеловке»; «По пути "из варяг в греки"»; «В нейтральных и союзных странах»; «Домой через Дарданеллы и Босфор»; «МИД и Государственная дума»; «Интернирование тяжелобольных и раненых военнопленных в нейтральные страны»), заключения и приложений.
Автор пишет, что российские подданные, оказавшиеся летом 1914 г. в Германии, Австро-Венгрии и других европейских странах без денег, а многие и без документов, ждали поддержки только от российских дипломатов. С первых же дней войны министерство занялось сбором и анализом сведений об их положении, организацией перевода им денежных средств, добивалось улучшения условий их жизни путем заключения через посредников соответствующих соглашений с неприятельскими властями. По самым больным вопросам - таким, как помощь военнопленным - дипломатам приходилось преодолевать серьезные препятствия внутри страны, поскольку военную верхушку не интересовала судьба «отработанного материала». Между тем военнопленные нуждались в срочной профессиональной защите. Все эти проблемы пришлось решать российскому Министерству иностранных дел, «действуя в авральном режиме» (с. 7). В Архиве внешней политики Российской империи хранятся отчеты и докладные записки сотрудников, свидетельст-
вующие об их личном мужестве, стойкости и верности порученному делу.
В первые же дни войны началась массовая депортация российских подданных. Пытаясь хотя бы как-то получить необходимые средства для выезда из Германии, они обращались в ломбарды, но в лучшем случае им удавалось получить 30-40% от реальной стоимости имущества. «Людей перевозили в грязных вагонах, лавки в вагонах преднамеренно покрывали свежей краской, в результате чего они пачкали одежду. Часто германские солдаты загоняли людей в вагоны, используя грубую силу и приклады винтовок против детей, стариков и женщин» (с. 64-65). Возвращавшиеся из-за границы по территории Германии член Государственного совета Н.Н. Шрейдер с супругой и министр народного просвещения Л. А. Кассо были избиты до потери сознания. Во время перевозки подданных России не кормили и запрещали им посещать вагоны-рестораны, если таковые имелись.
Реальность военного времени потребовала от российской дипломатии выхода на новый, более высокий уровень политической работы, налаживания интенсивных межгосударственных контактов в двустороннем и многостороннем форматах. МИД активно содействовал укреплению Антанты, обеспечивая взаимодействие со своими главными партнерами, реализуя информационно-пропагандистские мероприятия. По дипломатическим каналам велась работа по организации зарубежных поставок вооружения и боеприпасов для русской армии.
Но прежде всего надо было решить вопрос, каким образом организовать выезд на родину российских подданных, находившихся к началу войны на территории вражеских государств. Война перекрыла государственные границы. Люди оказались в «заграничной мышеловке» (с. 79). Дипломаты сообщали, что среди депортированных оказалось много больных, которых «выбрасывали из больниц и санаториев, не оказывая медицинской помощи и не делая никаких поблажек в содержании и передвижении по территории Германии» (с. 84). Война предъявила к деятельности консульства новые требования, заставив сотрудников сконцентрироваться в первую очередь на помощи беженцам. Работа велась по двум направлениям: оказание конкретной материальной помощи
неимущим в целях их возвращения на родину, а также организационное содействие в этой области.
Работа с соотечественниками не ограничивалась решением срочных задач по их пропитанию и размещению. Она включала в себя организацию поиска лиц, по тем или другим причинам оставшихся в Германии, Австро-Венгрии и Бельгии, получение информации об их здоровье и материальном положении. На втором этапе -в случае нахождения требуемых лиц - нужно было помочь им установить контакты с родственниками в России.
Война всколыхнула практически все российское общество -не только тех, кто оказался на вражеской или оккупированной территории, но и соотечественников, проживавших в государствах Антанты. Так, «в первые три месяца после начала военных действий сотрудникам генерального консульства в Лондоне приходилось принимать по 200-300 посетителей. При этом штаты консульства состояли из двух сотрудников, включая самого генерального консула, а в посольстве работало четыре дипломата, включая посла» (с. 92).
Проблемы возникали в основном финансовые - требовались ссуды на приобретение билетов и пособия на временное проживание в ожидании парохода. Ссуды выдавались небольшие, для контроля ставился штамп в загранпаспорт. Имелось в виду, что когда заемщик, вернувшись домой, будет обменивать свой загранпаспорт на внутренние российские документы, с него удержат выданную сумму.
Беспрепятственно выдавались ссуды возвращавшимся из Канады и США эмигрантам призывного возраста. Как правило, они добирались за свой счет до Англии, а, высадившись, шли в миссию просить о помощи. Особым вниманием и почетом пользовались в обществе те немногие солдаты и офицеры, которым удалось бежать из немецкого плена и добраться до Лондона. Но подобные случаи были немногочисленны. Попадались и те, кто добивался безвозвратной денежной помощи для проживания за границей, отказываясь при этом возвращаться на родину. Таким просителям выдавалась денежная помощь лишь для того, чтобы дать телеграмму родственникам или друзьям в Россию с просьбой выслать деньги. Основная часть рабочего времени уходила на прием посетителей.
Нередко сотрудники посольств и консульств переходили на ежедневный непрерывный режим работы - с 9 утра до 9 вечера.
Личный состав посольств наряду с основной работой уделял большое внимание поддержке общественных благотворительных организаций. Во Франции из-за большого наплыва беженцев к консульской paботе привлекли группы русских, постоянно проживавших в Париже (с. 151).
Проблема помощи российским подданным, оказавшимся по тем или иным причинам в воюющей Европе, оказалась значительно сложнее, чем представлялось в первые дни войны. Во многом за счет ее многоплановости и затратности возникал клубок организационных, юридических и финансовых вопросов, с которыми МИД никогда ранее не имел дела. Эта гуманитарная деятельность встречала постоянное противодействие со стороны Военного министерства и Министерства финансов, настаивавших на ее «нерентабельности». Как часто бывало в России, пострадавшие соотечественники, к которым внимательно и заботливо отнеслись за рубежом, провожая их на родину, оказавшись дома, сталкивались с полным безразличием властей. В связи с отсутствием элементарной помощи (в первую очередь медицинской), нехваткой денег на пропитание «возвращенцы» оказались в бедственном положении сразу же после пересечения границы Российской империи (с. 126). Хотя к январю 1915 г. значительное число русских подданных вернулось из Европы и Турции на родину, в воюющих странах оставалось немало соотечественников - в большинстве своем мужчин призывного возраста (военнообязанных) и членов их семей. По данным испанского посольства в Берлине, только в Германии оставалось не менее 7 тыс. нуждающихся в помощи российских подданных. МИД постоянно заботился об отпуске средств на оказание им помощи за границей.
Отдел МИДа, занимающийся вопросами работы с военнопленными, стремился обеспечить контроль за тем, как обращаются с попавшими в плен офицерами и рядовыми русской армии. МИД пересылал поступавшие в его адрес денежные переводы для военнопленных, «ограничив их суммой от 150 до 300 рублей на одно лицо» (с. 274). Важной функцией Отдела о военнопленных Министерства иностранных дел было наблюдение за доставкой русским военнопленным отправляемых им почтовых посылок с продуктами
(с. 275). Министерство добилось разрешения на получение русскими военнопленными корреспонденции на родном языке. Установился регулярный обмен списками военнопленных, наладилась беспошлинная доставка посылок. Началась также переписка с воюющими державами об установлении телеграфных сношений военнопленных. Большие трудности возникли в переговорах об обмене захваченного в плен санитарного персонала между Россией, Германией и Австро-Венгрией.
Летом 1915 г. в России создается Комитет помощи русским военнопленным под покровительством императрицы Александры Федоровны. Официально он считался общественной организацией, но практически работал в тесной увязке с государственными органами и, в первую очередь, с МИДом (с. 292-293). Неоценимую практическую поддержку российским благотворительным организациям оказали организованные в Стокгольме осенью 1915 и весной 1916 гг. международные конференции по вопросам положения военнопленных.
Руководство МИДа охотно шло на расширение сотрудничества с Государственной думой. На этом настаивали МИД и послы в ведущих западноевропейских государствах - Великобритании, Франции, Скандинавских странах, «призывавшие "модернизировать" монархию, создать хотя бы видимость демократического принятия важнейших решений» (с. 219).
Несмотря на монархистские настроения многих сотрудников министерства, дипломаты продолжали активно сотрудничать с Государственной думой и в период Февральской революции, когда думцы на короткое время оказались во главе государства. Разослав своих депутатов в качестве «комиссаров» в страны Антанты, новая власть благодаря активной деятельности зарубежных учреждений МИДа получила международное признание (с. 244). На ключевые дипломатические посты в союзных и нейтральных державах Временное правительство назначало не профессиональных дипломатов, а представителей «политической общественности», лояльной к республиканской власти в России (с. 246). Как ни парадоксально, но новая власть любым путем стремилась «добить» монархистов, рассматривая их как «контрреволюционеров» и не обращая внимания на реальную угрозу со стороны крепнущих левых сил (с. 247).
Разрешив эмигрантам беспрепятственный въезд на родину, Временное правительство переоценило свои возможности. Бравируя своей «революционностью», оно оказалось не в состоянии контролировать мощный поток реэмиграции ни политически, ни технически. Особенно наглядно это проявилось в неспособности помешать выезду из Швейцарии 3 апреля первой, «ленинской» группы политэмигрантов. Все попытки российской миссии на свой страх и риск задержать «ленинцев» не встретили поддержки со стороны охваченного внутренними разногласиями Временного правительства (с. 250-251).
Уже после октябрьского переворота большевистский Народный комиссариат иностранных дел максимально политизировал внешнеполитическую работу, направленную на подготовку «мировой революции», создав дополнительные трудности для возвращения тех, кто пожелал вернуться в охваченную Гражданской войной Россию (с. 308).
В.М. Шевырин
2017.02.014. ФИЛИППОВА ТА. «БОЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК» В ЭПОХУ ВОЙН И РЕВОЛЮЦИЙ: ОБРАЗ ТУРЦИИ В РУССКОЙ ЖУРНАЛЬНОЙ САТИРЕ, 1908-1918 / Ин-т российской истории РАН; Ин-т востоковедения РАН. - М., 2016. - 304 с.
Ключевые слова: Россия; Турция; Итало-турецкая война; Балканские войны; Первая мировая война; русская сатирическая журналистика.
В книге канд. ист. наук Т. А. Филипповой, состоящей из введения, трех глав и заключения, показано, как на фоне войн - Итало-турецкой, Балканских, Первой мировой, а также в ходе российских революций - менялись традиционные стереотипы образа Турции в общественном мнении и русской сатирической журналистике. В работе использованы материалы наиболее массовых популярных российских сатирических журналов-еженедельников за 1908-1918 гг. Интерес к теме обусловлен тем, что, по мнению автора, сатира -особый способ усвоения нового политического опыта для проникновения в психоисторию революций и войн (с. 16).
Турецкая тема на страницах российских сатирических изданий, пишет автор, отличалась особой устойчивостью. Именно в
