CC BY
43
массовых гонений на христиан, если верить свидетельствам античных писателей, во времена Траяна не было.
В 114 г. император предпринял грандиозный поход на восток, в ходе первого этапа которого римляне заняли Великую и Малую Армению. В следующем году бои шли на территории Месопотамии, римские войска захватили города Вавилон, Ктесифон (столицу Парфии), Селевкию. Весной 117 г. легионы двинулись к югу и подчинили небольшое царство Месену. Выход римских легионов к Каспию и Персидскому заливу явился наивысшим достижением империи на Востоке, пишет автор, а Траян стал первым и единственным римским императором, имевшим три почетных титула: Германский (97 г.), Дакийский (102 г.) и Парфянский (116 г.).
Однако вскоре на территории Месопотамии вспыхнули восстания против римлян, легионы вынуждены были отступить в Армению и Каппадокию, а император вернулся в Антиохию. В то же время начались грандиозные мятежи иудеев в Киренаике, Египте, на Кипре. Тяжело больной Траян решил вернуться домой, но в августе 117 г. по дороге в Италию скончался. Он не успел назначать преемника. Стараниями жены Траяна им стал усыновленный Элий Адриан (сын двоюродного брата императора).
В целом, заключает И.О. Князький, правление Марка Ульпия Траяна было одним из наиболее благополучных периодов во всей истории Римской империи.
Ю.В. Дунаева
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2017.02.009. ФЛЕТЧЕР К. ДИПЛОМАТИЯ В РЕНЕССАНСНОМ РИМЕ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПОСТОЯННОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА.
FLETCHER C. Diplomacy in Renaissance Rome. The Rise of the Resident Ambassador. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2015. - 194 p.
Ключевые слова: Рим эпохи Ренессанса; Римская курия; дипломатическое представительство.
Монография Кэтрин Флетчер, специалиста по истории эпохи Ренессанса и раннего Нового времени, доцента университета в Су-онси, посвящена проблеме возникновения постоянных дипломати-
ческих представительств при Римской курии. Книга состоит из введения, двух частей и заключения.
Исследование К. Флетчер выполнено в русле социальной истории с акцентом на дипломатические практики раннего Нового времени и, наряду с работами Джона Уоткинса и Люсьен Бели, посвящено вопросам создания «новой истории дипломатии». Следуя методологии истории повседневности, автор описывает личность дипломата и его функции в контексте современных ему ценностей и представлений. Книга основана на текстах церемониальных трактатов, дипломатической переписке, картах, данных переписей из собраний Ватиканского секретного архива, Ватиканской апостольской библиотеки, государственных архивов Мантуи, Модены, Венеции и Флоренции, Национальной библиотеки Франции и Британской библиотеки. В то время как большинство исследований, связанных с дипломатией раннего Нового времени, сфокусировано на отдельных государствах, в книге Флетчер в общем виде рассматриваются ключевые элементы деятельности постоянных представителей при римской курии, исследуется форма нового института и тенденции его развития.
Период, который рассматривает К. Флетчер, охватывает такие важные события, как преодоление Великой западной схизмы, начало Итальянских войн и разграбление Рима в 1527 г., Реформация и усиление испанского влияния на Апеннинском полуострове -события, поставившие перед европейскими государями и их представителями новые задачи. В это время Рим становится центром европейской дипломатии. При папском дворе создаются новые редакции церемониальных текстов, отражающие процесс изменения дипломатической практики: становление и широкое распространение института постоянных представителей. Постоянное представительство, в отличие от краткосрочных дипломатических миссий предшествующего периода, предполагало длительное пребывание дипломатов в иностранном государстве.
Первая часть («Хронология») включает четыре главы. Глава первая («Рим и возникновение резидентного представительства») описывает исторический контекст появления профессиональных послов-резидентов. На возвышение Рима как центра дипломатии (после преодоления схизмы в 1417 г.) оказали влияние три фактора: юридическая роль Папы Римского (например, дипломатического
признания папы добивался Франческо Сфорца; папские буллы легитимизовали испанские завоевания Нового Света); папский контроль над назначениями на церковные должности и распределением бенефициев; наконец, Итальянские войны сделали присутствие в Риме представителей иностранных государств предметом практической необходимости. В силу особенностей ведения этих войн -посредством создания альянсов и с широким привлечением наемников - их участники почти постоянно вели переговоры, обмен дипломатическими представителями был средством поддержания международной безопасности.
Вторую главу («На пути к концепции посла-резидента») К. Флетчер начинает с каламбура сэра Генри Уоттона, в котором дипломат характеризуется как «честный человек, которого отправляют в чужую страну для того, чтобы находиться там на благо соб-ственной»1. Автор прослеживает, как развивались представления о фигуре посла в период становления постоянного представительства. В церемониальных трактатах Барбаро и Доле «De officio legati» миссия посла рассматривается как акт добродетели: поддержание дружественных отношений между государствами. Однако до 1430-х годов постоянное пребывание в Риме представителей иностранных государств вызывало подозрения недавно восстановленного единого папства: папа Мартин V (1417-1431) ввел запрет на пребывание послов сроком более шести месяцев. О преодолении этого запрета свидетельствует, в частности, запись мессера Лапо да Кастильон-кио 1438 г. о том, что после исполнения своих поручений часть послов остается, другие покидают двор. Церемонимейстер папы Парис де Грассис также сообщает о том, что король Франции всегда или почти всегда держит при римской курии одного или двух послов для выполнения повседневных задач.
Персона ренессансного посла была «двоякой»: с одной стороны, он воплощал собой пославшего его правителя, с другой - он действовал от своего лица. Эта двойственность могла использоваться дипломатом в политических целях: так, например, в 1463 г. папа Пий II запросил у присутствующих в Риме итальянских послов поддержки в войне против турок. Послы ответили, что от себя
1 Многозначность английского глагола lie позволяет понять эту фразу и иначе: «Посол - честный человек, которого отправляют в чужую страну для того, чтобы лгать там на благо собственной». - Прим. реф.
лично одобряют намерение папы, но как послы они не обладают достаточными полномочиями, чтобы ответить на его призыв. Таким образом, используя «частную» ипостась фигуры посла, в сложных политических ситуациях последние могли сохранять благоразумное молчание. В действительности, поскольку преодоление расстояний между городами было связано с определенными трудностями, дипломаты, не имея возможности в случае экстренной необходимости быстро получить указания своего суверена, обладали значительной свободой принятия решений. Флетчер подчеркивает двойственность персоны ренессансного посла, показывая, как она проявляется в разных аспектах его деятельности.
Автор возражает против традиционного представления о том, что постоянный представитель был ответственен только за сбор информации. В его задачи также могли входить ведение переговоров, военные миссии, прием и сопровождение специальных посланников своего государя или республики, обмен дарами, перевод речей или текстов. В Риме дипломаты обладали также особой функцией, которой не было у их коллег при монарших дворах: они могли принимать участие в заседаниях Консистории, в церковных соборах; весьма ограниченно, но, используя преимущества «двойственной» сути своей персоны, дипломаты могли присутствовать даже на папских конклавах - в качестве «слуг» дружественно настроенных кардиналов.
В третьей главе показано, как должность постоянного представителя иностранного государства постепенно усваивалась ритуальным миром курии. В эпоху Ренессанса папский двор начинает приобретать черты, свойственные монаршим дворам Европы с их пышным церемониалом и протоколом. С того момента, как продолжительное присутствие дипломатов в Риме начало восприниматься не как источник подозрений, а как нормальная практика международных отношений, они стали привлекаться к участию в церемониях курии. К. Флетчер сравнивает данные «Церемониальной книги» А. Патрици Пикколомини, переработки этой книги И. Бурхардом и трактата «De oratoribus Romanae Curiae» де Грасси-са, прослеживая развитие церемониала на протяжении второй половины XV - первой четверти XVI в. Согласно трактату Патрици, дипломаты привлекаются к участию в церемониях Римской курии лишь по немногочисленным поводам. Бурхард добавляет множест-
во деталей относительно церемониального приема посла; примечательно, что он объединяет все распоряжения о послах в отдельную главу переработанного трактата. Трактат де Грассиса представляет собой специальное руководство для магистров церемоний и отражает существенное увеличение числа постоянных представителей и, как следствие, связанных с этим проблем. Так, например, де Грассис указывает, что перед торжественным приемом посол был обязан заранее прислать копию своей речи секретарю папы, чтобы папа смог подготовить ответную речь, а секретарь - внести необходимые исправления. Через все три трактата о церемониях можно проследить процесс формирования порядка старшинства: Ordo Regum и Ordo Ducum. В символическом мире курии дипломаты отстаивали честь своих государей, выражая претензии на место в порядке старшинства. Еще в 1459 г. во время Мантуанского собора папа Пий II был вынужден вынести отдельное постановление о том, что сиденья в последних рядах не подразумевают ущерба чести или умаления привилегий правителя, так же как сиденья в первых рядах не подразумевают их возвышения. Последующее развитие относительно строгого порядка старшинства указывает как на изменение сущности папского правительства (приближение к нормам придворного церемониала), так и на формализацию дипломатической деятельности: в конце XV - начале XVI в. число дипломатов было достаточно невелико, так что система могла функционировать без строгого протокола, но в контексте войн и по мере того, как число дипломатов росло, стали необходимы более четкие правила.
К. Флетчер перечисляет три функции, которые поручались мирянам, в том числе и дипломатам, во время мессы: нести папский балдахин, шлейф и подносить папе воду для омовения рук. Исполнение этих функций было возможно несколько раз в течение церковного года; порядок участия в церемонии дипломатов определялся порядком старшинства представляемых ими государей.
В главе четвертой («Дипломатический персонал») рассматриваются требования, которые предъявлялись к кандидатам на должность дипломатического представителя: он должен был быть человеком средних лет, наделенным ораторскими способностями, иметь подходящие для своей службы фигуру, лицо и рост. Преимуществом кандидата было благородное происхождение. Самое значительное изменение в составе дипломатических представи-
тельств, по мнению автора, произошло с началом Итальянских войн (1494-1559). Принятое ранее преобладание клириков смещается в сторону широкого привлечения мирян. Новая практика возникает в среде итальянских государств, которые, утверждает К. Флетчер, взаимодействовали с папской курией более активно, чем остальная часть Европы, и больше других были вынуждены уравновешивать «двойную лояльность» дипломатов-клириков. Также, по мнению автора, итальянским правителям было проще найти мирян с юридической подготовкой и близким знакомством с курией, поскольку в государствах северной Европы почти все люди, обладающие такими компетенциями, имели сан. Так, в итальянских университетах преобладали светские профессора, тогда как их североевропейские коллеги в большинстве своем были клириками.
К. Флетчер подробно рассматривает вопрос, который ранее в науке обсуждался лишь в общих чертах - привлечение к дипломатической службе иностранцев, в первую очередь, итальянцев. Посол-иностранец мог создать впечатление, что он действует не в интересах представляемого им государства, а в своих собственных интересах. Кроме того, в ходе продолжающихся военных конфликтов к 1520-м годам все чаще в Италии появляются профессиональные дипломаты с военным опытом.
Во второй части («Темы») применяется тематический подход: в каждой из трех глав автор обращается к одному из важнейших аспектов дипломатической практики: сбору информации, условиям проживания в Риме и обычаю обмена дарами.
В пятой главе («Информация и общение») рассматривается главная задача постоянного представителя: сбор и распространение информации. Рим как единый центр, куда все европейские силы отправляли представителей, был уникальным пространством для ежедневного обсуждения вопросов международной политики. В отличие от специальных посланников, прибывающих в Рим с краткосрочной миссией, постоянные представители имели возможность сформировать обширные личные связи и получить доступ к принципиально важным политическим фигурам. Представители дружественных сил могли регулярно встречаться в своих домах или в курии.
Дальние расстояния между городами представляли собой проблему для коммуникации, но они же создавали особое про-
странство для политической деятельности - почтовые дороги. Так, автор приводит полный богатых деталей рассказ герольда Томаса Уолла о путешествии Николаса Кэрью и Ричарда Сэмпсона в 1529 г. в Болонью на коронацию императора Священной Римской империи Карла V. В пути они встретили короля Франции Франциска I и его мать Луизу Савойскую; затем они ужинали вместе с английским послом в Париже, который рассказал им о текущей политической ситуации; после они встретили папского легата, направлявшегося к Франциску I, папского нунция, путешествующего в Англию, и другого английского посла, который возвращался из Италии; в Лионе Кэрью и Сэмпсон ужинали с флорентийским торговцем, в Турине они встретили герцога Савойского, а в Пьяченце - губернатора этого города.
В главе шестой («Размещение дипломатов в городском пространстве Рима») К. Флетчер показывает, как даже на улицах города послы как бы олицетворяли честь государя перед народом Рима точно так же, как в мире церемоний они делали это перед более узкой и изысканной аудиторией. Согласно воззрениям современников, образ жизни дипломата должен был быть щедрым и роскошным: это отражало великолепие и добродетель его властителя. Посещая праздничные мероприятия или организуя великолепные празднования по случаю рождения нового принца или подписания договора, они совершенствовали репутацию своего государства.
Оказавшись в Риме, послы погружались в его античную и христианскую символику. На основании планов Рима Леонардо Буфалини (1551) и Джованни Баттисты (1748) К. Флетчер реконструирует путь, по которому проходил церемониальный вход дипломата в Рим.
В седьмой главе («Не всякий, кто дарует, великодушен: мир даров») автор рассматривает обычай обмена дарами в ренессанс-ном Риме и вопрос о «коррупции» в этот период. Обмен дарами был средством символической коммуникации; Парис де Грассис посвящает отдельную главу своего трактата предписаниям о том, что и кому следует дарить. Любой дар предполагал ответный дар или услугу; известно, что кардинал Лоренцо Пуччи, бывший ближайшим советником папы Климента VII и ключевой фигурой в деле развода Генриха VIII и Екатерины Арагонской, отказался принять в дар от английских послов две тысячи крон, понимая, что
иначе принял бы на себя обязательство содействовать разводу. В этой сфере, отмечает К. Флетчер, существует очевидная проблема с источниками: в то время как вручение официальных даров запротоколировано, менее легальные дары не оставили явных следов. Реконструировать присутствие таких даров можно лишь на основании косвенных источников: дипломатической корреспонденции, судебных актов и некоторых предписаний церемониальных трактатов. Основным признаком «коррупционного дара» была окружавшая его атмосфера секретности.
Оценивая фигуру постоянного дипломатического представителя с точки зрения его официальной роли (практической политики и символического церемониала) и личной роли как дворянина и члена знатного рода, исследование К. Флетчер рисует целостную картину института постоянного представительства в том виде, как он оформился в своем ведущем центре - Риме.
Н.А. Занегина
ИСТОРИЯ РОССИИ, СССР И ГОСУДАРСТВ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА
2017.02.010. ЛИВЕН Д. КОНЕЦ ЦАРСКОЙ РОССИИ. МАРШ К ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ И РЕВОЛЮЦИИ. LIEVEN D. The end of tsarist Russia. March to World war I and revolution. - N.Y.: Viking, 2015. - 448 p.
Ключевые слова: Россия, 1905-1917 гг.; Первая мировая война; Восточный фронт; дипломатия.
Монография профессора Д. Ливена (Лондонская школа экономики и политических наук, Тринити-колледж в Кембридже), состоящая из введения, восьми глав и заключения, посвящена истории России 1905-1917 г., а именно - ее «марша к революции» через внутриполитические преобразования, дипломатические перипетии и участие в Первой мировой войне. Обращение к этой теме особенно актуально для западной исторической науки, так как, по мнению автора, в работах большинства европейских и американских историков Россия и Восточный фронт Великой войны до сих пор «отведены на второй план» (с. 27). Участие России в войне 1914-1918 гг. по-прежнему изучается на основе «английских, американских,
