CC BY
29вершить деяние, предусмотренное § 89 а УК ФРГ, или иным образом угрожать интересам ФРГ, что включает и совершение преступлений за границей. Может быть запрещен выезд из страны согласно § 10 Закона о паспортах, абз. 2 § 46 Закона о месте жительства. Если такая опасность исходит от иностранцев, они могут быть высланы с запретом последующего въезда в страну. Гражданину Германии въезд запрещен быть не может, но в дальнейшем может быть проведено расследование.
В заключение автор приходит к выводу, что реформа уголовного права в связи с Резолюцией 2178 не нужна. И хотя Резолюция устанавливает определенные обязательства, в переменах необходимости нет, так как немецкое уголовное право уже выполнило все требования данной Резолюции. Одним лишь ужесточением уголовного права нельзя предотвратить террористические акты, основная проблема - это найти соответствующих лиц и доказать умысел.
Символическое право, пишет автор, не предотвращает теракты, но портит правовое государство.
А.А. Рёрихт
2017.01.040. ВЕРЖИНСКА К. ИЕРАРХИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ.
WIERCZYNSKA K. Hierarchia zbrodni w prawie miedzynarodowym // Panstwo I Prawo. - W-wa, 2016. - N 1. - S. 58-72.
Ключевые слова: международное право; геноцид; преступления против человечества; Руандийский и Югославский трибуналы; Статут Международного уголовного суда; тяжесть преступления.
В международном праве наивысшую степень тяжести признают за таким преступлением, как геноцид. Чтобы доказать наличие этого преступления, следует установить, что у субъекта был специальный умысел уничтожения расовой, национальной, этнической или религиозной группы полностью или частично. В литературе ведутся дискуссии о месте этого преступления в иерархии преступлений военных против человечества. Автор статьи задается вопросом, нужно ли устанавливать нормативно-правовую иерархию. Сторонник такой необходимости М. Бассиони указывает, что в международном праве отсутствует иерархия преступлений как
таковая, поскольку ни один международно-правовой документ ее не предусматривает. Однако он считает, что можно попытаться создать каталог преступлений с учетом их иерархии на основе различных критериев с оговоркой, что каталоги могут отличаться именно благодаря принятым исходным положениям. В свою очередь, П. Акхэван, доктор права Института правовых наук Польской академии наук, сравнивая геноцид, состоящий в убийстве одного лица, но с умыслом уничтожения группы или сотен лиц в рамках преступления против человечества, пришел к выводу, что геноцид необязательно является более тяжким преступлением, чем преступления против человечества.
Автор рассматривает результаты работы Комиссии международного права, решения военных трибуналов, деятельность Международного уголовного суда, затрагивает и исторические аспекты формирования уголовно-правового запрета геноцида, начиная с Нюрнбергского и Токийского процессов. Подробно К. Вержинска анализирует ст. 3 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, по которому Комиссия международного права предполагала, что лицо, совершившее преступления такого рода, должно понести наказание, размеры которого должны определяться характером преступления и его тяжестью. При этом в Комментарии к проекту подчеркивалось, что характер преступления - это то, что отличает его от другого преступления, т.е. относится к объективным элементам деяния. Тяжесть же преступления связана с обстоятельствами, в которых оно было совершено, и мотивами преступления.
Автор анализирует проект статута Международного уголовного суда (тоже разработанный этой Комиссией). Среди преступлений, подпадающих под юрисдикцию этого Суда, на первом месте назван геноцид. Но в комментариях не указывается об иерархии.
Особо автор анализирует проблематику иерархии преступлений, рассмотренных руандийским и югославскими трибуналами. Она считает, что трибунал по Югославии последовательно указывал на отсутствие иерархии преступлений. Например, по делу Ми-рамира Стакича Апелляционная палата установила, что нет иерархии между преступлениями, относящимися к юрисдикции Суда, и наказание в виде пожизненного лишения свободы может быть назначено не только в контексте совершенного преступления геноци-
да. На назначении наказания сказываются также индивидуальные обстоятельства, стоящие на стороне обвиняемого, и тяжесть преступления. Подобным образом сформировал свою позицию Международный уголовный суд и по Руанде в деле по Камбанде (с. 64).
Автор пишет: «Практика этих судов отрицает существование устоявшейся иерархии и последовательно обращает внимание на тяжесть преступления, которая является необходимым составным элементом для определения размера наказания. Статуты судов ad Иос указывают на необходимость взвесить как тяжесть преступления, так и индивидуальные обстоятельства, относящиеся к обвиняемому (смягчающие или отягчающие) при назначении размеров наказания для данного лица...» (с. 65-66). Она ссылается на приговоры по делу Кшитича (35 лет за геноцид) и Елисича (40 лет за преступление против человечества).
Наибольшее внимание автор уделяет анализу статута Международного уголовного суда и его практики. Как и другие источники, статут не предусматривает существования иерархии преступлений. Однако из его положений можно сделать выводы о том, какие преступления трактуются легче. Статут содержит положение, которое позволяет государству не признавать юрисдикции Международного уголовного суда в отношении военных преступлений в течение семи лет с момента введения статута в жизнь (ст. 124). Статут предусматривает исключение ответственности за совершение военного преступления, если на субъекте лежала обязанность исполнения приказа и он не знал, что этот приказ противоправен, поскольку противоправность не была очевидной (ст. 33), а также, если в ситуации военных преступлений лицо действовало в целях защиты собственности и его действия не были непропорциональными. Статья 31 (абз. 1 «с») и дополнительно абз. 3 «е» ст. 25 устанавливают, что индивидуальную уголовную ответственность за совершение геноцида несет тот, кто непосредственно и публично призывает к совершению геноцида. Исходя из этого, наиболее тяжким преступлением по статуту является геноцид именно ввиду существования специального режима, пенализирующего призывы к совершению геноцида; далее идут преступления против человечества, а затем - военные преступления. При этом она задается вопросом о месте агрессии в так выстраиваемой иерархии, поскольку
поправка, определяющая преступления агрессии, по всей видимости, будет включена в статут в 2017 г.
Особо К. Вержинска рассматривает положения статута, касающиеся тяжести преступления. Тяжесть выступает в двоякой роли: во-первых, она является элементом механизма допустимости дела к рассмотрению Международным уголовным судом (по ст. 17 как тяжесть дела); во-вторых, представляет собой элемент, необходимый для назначения наказания осужденному по ст. 77 статута (с. 68).
Механизм допустимости дела состоит из двух частей. Сначала следует оценить, является ли дело предметом уголовного производства в государстве. Если не является либо если государство предприняло действия, но они не достигли определенного уровня эффективности, т.е. государство не способно либо не желает осуществить правосудие, тогда дело допустимо к рассмотрению Международным уголовным судом. Затем тяжесть дела определяет обязанности трибунала. Если тяжесть дела слишком мала, суд не предпринимает действий. Даже если дело касается самых ужасных преступлений, затрагивающих международную общественность, Международный уголовный суд может не принять его к рассмотрению, если оно не будет достаточно серьезным. Таким образом, тяжесть дела может сыграть ключевую роль.
Против утверждения о том, что в международном праве существует нормативно-правовая иерархия преступлений, используется много аргументов. Во-первых, преступления, подпадающие под юрисдикцию Международного уголовного суда, несравнимы по своим более легким или более тяжким признакам. Каждое преступление, указанное в статуте Суда, обладает особой правовой спецификой и собственными элементами. Во-вторых, статут, и, в частности, механизм допустимости по ст. 17, опирается не на иерархию, а на тяжесть дела. «Именно тяжесть дела предрешает его допустимость перед Международным уголовным судом. И именно тяжесть преступления (совместно с личностными особенностями преступника) влияет на окончательное назначение наказания. Веский аргумент находим в приговорах, которые показывают, что даже тяжелейшее преступление может не быть осуждено Международным уголовным судом, если не будет доказана достаточная тяжесть дела... В-третьих, помимо приговоров Судов ad Иос, кото-
рые упоминают об иерархии, хотя последовательно ее не используют, в международном праве нет оснований для создания иерархии преступлений» (с. 71).
В заключение автор подчеркивает, что оценка преступления происходит с учетом его тяжести, а не места в иерархии. Построение иерархии с методологической точки зрения представляется упорядочивающим действием, может осуществляться только абстрактно на основе определенной модели, но не на совершенных преступлениях. Построение иерархии не является механизмом, позволяющим лучше или более эффективно проводить правовой анализ, особенно учитывая, что с эвентуальной иерархией преступлений не связана суровость наказания (с. 71).
А.А. Рёрихт
2017.01.041. ХЕНДРИКСЕН А. JUS AD BELLUM И ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АМЕРИКОЙ СИЛЫ В МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНОЙ БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ. HENRIKSEN A. Jus ad bellum and American targeted use of force to fight terrorism around the world // Journal of conflict & security law. -Oxford, 2014. - Vol. 19, N 2. - P. 211-250.
Ключевые слова: международное право; контртеррористические организации; право прав человека; право вооруженных конфликтов.
Статья написана адъюнкт-профессором международного публичного права факультета права Университета Копенгагена (Дания). Автор рассматривает принципы и нормы международного права, подлежащие применению в международных контртеррористических операциях, анализирует целенаправленные операции (targeted operations) США против предполагаемых террористов в Пакистане, Йемене, Сомали и Ливии на предмет их соответствия праву войны (jus ad bellum).
С 2012 г. США провели десятки целенаправленных специальных военных контртеррористических операций, сотни бомбовых ударов беспилотников и т.п. на иностранной территории. Официальным правовым оправданием совершаемых действий США называют наличие вооруженного конфликта с террористической группировкой «Аль-Каида» и движением «Талибан» и ассоцииро-
