CC BY
43
2017.01.036. ПОГОРЕЛЬСКАЯ СВ. «ЧЕРНЫЕ ТЕТРАДИ» В КОНТЕКСТЕ МЕНЯЮЩЕЙСЯ ГЕРМАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ. (Аналитический обзор).
Ключевые слова: Мартин Хайдеггер; «Черные тетради»; Германия; антисемитизм; философия.
Публикация «Черных тетрадей» вызвала в западном мире ожесточенную дискуссию, которая далеко не всегда была философской и в которой философское наследие Хайдеггера пытались измерять мерой сегодняшней политкорректности. В 2014 г. немецкое издательство Клостерманн, в рамках начатого в 1973 г. издания Полного собрания сочинений Мартина Хайдеггера, приступило к публикации частных и ранее не публиковавшихся заметок философа, известных под названием «Черных тетрадей». Издание осуществлялось под редакцией профессора Петера Травни, директора Института Мартина Хайдеггера в Университете г. Вупперталя. Эта, еще незаконченная (на момент написания данного обзора) публикация с первого же тома повлекла за собой жесточайшую философскую дискуссию, которая сразу же переплелась с историей, политикой и идеологией. В то время, как для философов других стран публикация частных откровений Хайдеггера означала лишь неизбежность новых интерпретаций его уже известного наследия, у немцев эта публикация нередко истолковывалась как некий поворотный пункт в германском отношении к своему «историческому прошлому» (данным понятием по умолчанию обозначается период Третьего рейха). Воссоединившаяся Германия уже в начале 90-х годов, сначала формально, затем и на деле освободилась от тех политических ограничений, которые накладывал на оба немецких государства статус «побежденной державы». В послевоенной, побежденной Германии понятия «национальные интересы» не существовало - недаром же в ЕС Западную Германию называли постнациональной демократией в ряду национальных государств, «экономическим великаном - политическим карликом». Современная же Германия - это геополитическая величина, по мере своих возможностей реализующая свои национальные интересы в мировом политическом процессе. Приобретя новое внешнеполитическое качество эта страна постепенно освобождается и от тех ограничений и «табу» в своем философском, историческом и политическом
мышлении, которые были связаны с ее «западногерманским», несамостоятельным статусом. Именно так интерпретируют иные немецкие публицисты издание «Черных тетрадей», равно как, впрочем, и первое за все годы после поражения в войне издание «Майн Кампф». Тем более, что «Майн Кампф» была снабжена обильным политико-образовательным комментарием издателя, а «Черные тетради» вышли в свет оригинальным текстом, не отягощенным ни мировоззренческими комментариями, ни идейно-пояснительными, ни какими-бы то ни было, кроме указаний на исторические события и технически-редакционных замечаний, да и то в конце.
Представляется, что публикация работ, замалчиваемых в старой Западной Германии связана не с неожиданным и одновременным «истечением авторских прав» в последние два года, а с некими постепенными и тем не менее, основополагающими, структурными подвижками в германском историко-философском сознании и в целом в германской идентичности, связанными с качественным изменением внешне-и внутриполитического состояния страны.
Структура и характер «Черных тетрадей» были рассмотрены в предыдущих номерах РЖ. В этом обзоре будет рассмотрена внут-ригерманская дискуссия по «Черным тетрадям» до 2015 г.
1. Основные направления внутригерманских споров по «Черным тетрадям»: Соотношение медийной и научной дискуссий
Первым делом на публикацию отреагировали СМИ.
Философская и академическая дискуссии разворачивались медленнее, основательнее, они еще не закончены. По общему мнению, публикация Черных тетрадей вполне может привести к полному пересмотру его философского наследия или, по крайней мере, даст толчок к новым интерпретациям его опубликованных работ.
В известной мере, две дискуссии сначала коллидировали друг с другом, поскольку в медийной дискуссии участвовали не только ухватившиеся за сенсацию журналисты, но и ученые, специалисты, занимавшиеся Хайдеггером.
1.1. Медийная дискуссия: Тексты неполиткорректны, Хайдеггер - антисемит, его репутация убита
Парадоксально, но первой, последовавшей за публикацией текстов, реакцией интеллектуальной общественности, была не радость (новые материалы, новая информация!), а ужас. Эта реакция отчасти подтвердила верность того нелестного определения, которое давал «общественности» Хайдеггер, равно как и мудрость тех его друзей, которые, во имя его репутации, отговаривали его от публикации личных заметок. Тем не менее этот сегмент дискуссии не следует выпускать из виду, поскольку он очень действенно задавал «эмоциональные рамки» для восприятия Черных тетрадей. Он будет интересен любому исследователю-германисту, изучающему структурные подвижки в германской ментальности, в коллективном самосознании немцев в процессе формирования современного германского государства.
Если сформулировать общий тон медийного майнстрима (научная публицистика, публицистика, радиопередачи, телевизионные диспуты), можно выделить повторяющиеся вопросы, снова и снова задававшиеся друг другу публицистами-интеллектуалами и задававшие тон восприятию свежеизданных «Черных тетрадей».
Как «нам» относиться к Хайдеггеру после публикации таких текстов? Как изучать его теперь, после того, как он открылся с такой политически нелицеприятной стороны? Выдержки о евреях, публикуемые в прессе (и вырванные из контекста. - С. П.), отвратительны. Достоин ли он после этого вообще называться философом? Не должен ли он быть вычеркнут из истории немецкой философии, как целый ряд других теоретиков времен национал-социализма, скомпрометировавших себя симпатиями к гитлеризму? Не означает ли публикация «Черных тетрадей» конца хайдег-герианства как такового?
В основном такие мнения группировались вокруг рассуждений об антисемитизме Хайдеггера. Действительно, с современной точки зрения, в контексте современной интерпретации антисемитизма и рамок, накладываемых на современное западное философское мышление нормами демократической политкорректности, философ в «Черных тетрадях» буквально разоблачил себя, оказавшись даже не простым, тихим антисемитом, а чудовищным,
злостным и махровым. Таков был приговор блюстителей политической нравственности в философском процессе.
Да, речь идет о личных, написанных для себя, заметках, признавали представители этой точки зрения, но ведь через призму этих, открывшихся так поздно, личных заметок, все известные труды Хайдеггера могут быть интерпретированы в совершенно ином свете! Публикация «Черных тетрадей» не просто стигматизирует Хайдеггера как мыслителя, но и порождает вопрос, в какой степени соприкасается с антисемитизмом вся его философия, более того, не является ли она в целом антисемитской? Ведь в контексте его новых размышлений, о которых философское сообщество узнает только теперь, из «Черных тетрадей» антисемитскими могут явиться даже те его мысли, которе раньше воспринимались как нейтрально-теоретические, да что там, даже его труд «Бытие и время», который не случайно не понравился Гуссерлю.
Среди более серьезных публицистов, не эпизодически, а последовательно, достаточно глубоко и на протяжении длительного времени занимавшихся этой темой, следует назвать Юргена Каубе (заведующего отделом фельетонов Франкфуртер Алльгемайне Цай-тунг). По его мнению, в «Черных тетрадях» философ теряет адекватность суждений, а его переоценка своей роли в философии достигает «болезненного уровня»1. В качестве подтверждения этому он называет известный пассаж, в котором Хайдеггер лишение его права преподавания в 1946 г. называет «предательством мышления». «Террор окончательного нигилизма» кажется ему ужаснее физических потерь в войне и ужаснее преступлений нацизма. «То, что в газовые камеры посылали не сущностей или представителей современности, а мужчин, женщин и детей, не доходит до мыслителя, замороженного своим собственным мышлением», - судит журналист философа с высоты современного уровня исторического знания.
C ним смыкаются рассуждения других серьезных публицистов-интеллектуалов, как Томаса Ассхойера («Цайт»), в объемной, состоящей из четырех частей, статье рассуждавшего об «отравленном наследии» (1), выискивающего цитаты о том, как Хайдеггер «восхищался фюрером» (что действительно имело место в год его
1 См. серию статей, например: (9).
ректората, совпавшего с первым годом прихода к власти национал-социалистов), и, как и Каубе, упрекающего философа, «скорбящего не о людях, а об отсутствии бытия» (1).
В рамках данного майнстрима можно назвать еще целый ряд объемных и достаточно серьезных для публицистического уровня работ1. Несколько позже появляются публицистические статьи, критически оценивающие уровень научной дискуссии, как, например, «Немецкий страх перед Черными тетрадями» (5). Ну и наконец не следует забывать и широкой и весьма политизированной «народной дискуссии» на интернет-форумах, причем, как справедливо отметила публицист Ханна Люманн, «такое огромное количество людей, которые сейчас комментируют в Интернете заметки о Черных тетрадях, просто не могли успеть их прочитать» (5).
1.2. Философский мейнстрим: Не судить вчерашнее мерками сегодняшнего
Следует заметить, что научная дискуссия, как и публицистическая, началась еще до выхода в свет «Черных тетрадей». Дело в том, что Травни, «любезности» ради, в 2013 г. переслал гранки готовящихся к публикации «Черных тетрадей» коллегам-хайдегге-рианцам во Франции (где Хайдеггер имеет, пожалуй, даже больше сторонников, чем в Германии) для ознакомления и с просьбой, обращаться с ними бережно и ни в коем случае не передавать дальше. Уже через пару месяцев после этого антисемитские цитаты появились в «Nouvel Observateur», ему последовало Radio France Culture. После этого философ Франсуа Федье убежденный сторонник Хай-деггера, попытался воздействовать на издательство в Германии с целью предотвратить публикацию. Таким образом, скандал начался еще до публикации работ: Травни продемонстрировал необычайно хорошее для философа знание маркетинга.
1.2.1. Петер Травни о «бытийно-историческом антисемитизме»
В мире немецкой философской науки на сегодняшний день преобладают сдержанные реакции. Майнстрим определяется мне-
1 См.: (2; 3; 7; 15).
нием самого издателя «Черных тетрадей», директора института Мартина Хайдеггера, Петера Травни.
В своей, популярной в немецком философском сообществе и выдержавшей с 2014 г. уже три издания, работе «Хайдеггер и миф всемирного еврейского заговора» (16) он решительно возражает против стигматизации Хайдеггера и наклеивании на него политических и идеологических ярлыков исключительно лишь на основании современных трактовок антисемитизма.
Необдуманные упреки в «антисемитизме», с точки зрения Травни, опасны уже потому, что в современном, обыденном употреблении такой упрек автоматически подразумевает идейную поддержку политической практики гитлеризма, т.е. Холокоста, физического устранения евреев. Однако, как подчеркивает Травни, вовсе не все «антисемитские пути» вели, образно говоря, в Ауш-витц (Освенцим). Мысли Хайдеггера об иудеях никаким боком не связаны с реальной политикой уничтожения еврейства, проводимой национал-социалистами. «Антисемитизм» Хайдеггера как философа может и должен оспариваться с философской, научной точки зрения, но не подлежит ни политической, ни идеологической стигматизации, ибо, во-первых, он увязан в контекст своего времени, а во-вторых, не имел выхода в реальность, указывает Травни (16, с. 13).
Поэтому, считает Травни, неправы те исследователи, которые отделяют жизнь Хайдеггера от его философского наследия, полагая, тем самым, проложить границу между трудами философа и его антисемитизмом. На самом деле, жизнь философа развивается вокруг его научных трудов. Поэтому, пишет Травни, жизнь мыслителя и его творчество следует рассматривать как единый философский акт. А в жизни Хайдеггер антисемитом не был. Перечисляя еврейских интеллектуалов, философов, писателей, знавших и ценивших Хайдеггера, принадлежавших к числу его студентов, получавших от него поддержку, бывших его друзьями, Травни пишет, что Хайдеггеру был чужд «антисемитизм» в традиционном (бытовом и политическом) смысле этого слова. В 20-е годы, будучи молодым университетским преподавателем, Хайдеггер был притягателен для еврейских студентов, усматривавших в его философии близость с иудаизмом.
В послевоенные годы многие из них, как, например Жак Деррида в статье «Молчание Хайдеггера», выражали разочарование позицией уважаемого ими мыслителя в Третьем рейхе. Травни считает, что Хайдеггер после войны потому не выразил публично своей позиции по Холокосту, что общественность вообще никогда не являлась для него моральной инстанцией и он не видел необходимости заявлять ей о своих позициях или стараться себя «оправдать» в ее глазах. «Молчание, умолчание - для него это было философской позицией», - пишет Травни (16, с. 10).
Травни уточняет, что обычно подразумевается под «антисемитизмом». «Антисемитским является то, что - на основании слухов, предрассудков, превдо-научных (расово-теоретически или расистских) источников - на уровне аффекта и / или административно направляется против евреев и ведет к: а) к клевете на них б) к созданию общего образа врага с) к их изоляции, выражаемой в запретах на профессии, изоляции в гетто, заключению в лагеря, d) к их изгнанию из страны и e) к их уничтожению». «Сегодня же, - продолжает Травни, перемещая вопрос в нашу эпоху, на уровне которой и судят сейчас о Хайдеггере его критики, - антисемитским называют все, что вообще характеризует еврея именно как еврея». Однако, добавляет он осторожно (сказывается специфика современного немецкого взгляда на острую тему) «я считаю проблематичным предположение, что вербальный антисемитизм обязательно приведет к поддержке Шоа» (16, с. 11).
Хайдеггеровский антисемитизм оставался, как пишет Травни, «скрытым». Его высказывания содержатся в тех рукописях, которые философ не предлагал общественному мнению, но не в силу именно этих высказываний, а потому что он в целом полагал, что начала, истоки мышления не принадлежат гласности. «Он скрывал свой антисемитизм даже от национал-социалистов, - пишет Трав-ни, - возможно и потому, что его антисемитизм отличался от национал-социалистического» (16, с. 15-16).
Читая его философские рассуждения, невозможно представить, что они воплощаются в каком-то конктерном образе. Они никак не соотносятся с господствовавшими в гитлеровском рейхе расистскими антисемитскими представлениями и практиками.
По-видимому, полагает Травни, Хайдеггер не видел никакого противоречия между своими философскими выкладками о «мировом еврействе» и своей дружбой с реальными евреями.
Хотя Хайдеггер не дает оснований оправдать себя от подозрений в антисемитизме, говорит Травни, однако мы имеем все основания заявить, что он создает антисемитизм нового типа (16, с. 126). В «технической» реальности «воли к власти» он приравнивает иудаизм к христианству. В этой связи атаки на христианство и иезуитов, нередко встречающиеся в «Черных тетрадях» приобретают особые ноты.
«Иудейско-христианский монотеизм» изображается Хайдег-гером как предтеча и исток «современных систем тотальных диктатур», так, что и национал-социализм выступает эпи-феноменом иудаизма.
Бытийно-исторический антисемитизм Хайдеггера пронизывает его мышление и этот факт бросает новый свет как на его философию в целом, так и на ее интерпретации. Если раньше проблемой казалась вовлеченность Хайдеггера в национал-социализм, то теперь, с публикацией «Черных тетрадей», на первый план выступает его специфический антисемитизм, сохраняющийся и в те годы, когда мыслитель удаляется от реального национал-социализма и даже критикует его.
Последствия этого неоспоримого факта предстоит в ближайшие годы обработать и осмыслить как в научно-исследовательском, так и в преподавательском процессе. Не исключено, что антисемитские пассажи в «Черных тетрадях» отвратят кого-то от этого философа. Тот, кто хочет философствовать вместе с Хайдег-гером, быть хайдеггерианцем, должен отдавать себе отчет об антисемитских импликациях ряда его мыслей, полагает Травни (16, с. 132). Возможно, будут предприниматься попытки, изолировать хайдеггеровский бытийно-исторический антисемитизм, отделить его от тех сфер его мышления, которые «свободны от антисемитизма».
Однако как далеко заходит антисемитская зараженность хай-деггеровского мышления, спрашивает Травни (там же). Охватывает ли она все его бытийно-историческое мышление? Можно ее выделить и отделить?
С его точки зрения, бытийно-исторический антисемитизм Хайдеггера - лишь последствие бытийно-исторического манихейства, господствовавшего в конце 30-х годов и приведшего, в итоге, мышление Хайдеггера к парадигме «или - или». Когда идея Хай-деггера о немецком «новом начале», выражение его тоски по «очищению бытия», терпит крушение, евреи выступают на стороне врага.
Хайдеггер остается для нас мыслителем, который, как никто другой, заставляет нас вспомнить, почувствовать и понять «темные времена» ХХ в. И тем не менее, «Черные тетради» неизбежно повлекут за собой пересмотр и ревизию его философского наследия. Старая дискуссия о взаимоотношениях Хайдеггера и национал-социализма блекнет перед его нарративом о немецком спасении Запада и перед тем, что этот нарратив сделал с его философией, полагает Травни. Однако бытийно-исторический антисемитизм Хайдеггера не означает антисемитизма его бытийно-исторического мышления как такового, он лишь эпизод в нем (16, с. 133).
В последние три десятилетия его жизни мышление Хайдегге-ра достигло масштабов, несоизмеримых с его рассуждениями 1933-1947 гг. «Черные тетради» показывают нам, как чутко отзывался Хайдеггер на события своего времени и как страдала его мысль от этих событий.
Поэтому, завершает Травни, понятие «бытийно-историчес-кого антисемитизма» еще сослужит нам свою эвристическую службу и, возможно, сможет быть опровергнуто, если нам удастся найти лучшую интерпретацию данных пассажей.
1.2.2. Научная дискуссия: Хайдеггер - больше чем « Черные тетради»
Кое-где в научном мире, после публикации первого тома «Черных тетрадей» имели место поспешные и по-человечески забавные своей некрасивостью реакции. Спорные пассажи ударили разом по всем «табу», накопившемуся за прошедшие десятилетия в западногерманском официальном философском мышлении, начиная от очень бережного отношения к еврейской теме (ее вообще не поднимали, оставив лишь «признание немецкой исторической вины») и до преклонения перед американским интеллектуальным
первенством. Не только многоцитируемые слова о «евреях» и приравнивание иудаизма к национал-социализму, но и критические мнения об «американизме», об англичанах, о Европе буквально резали глаз, привыкший к привычному в старой Западной Германии и перенесенному после воссоединения на всю страну, изложению философской мысли1.
Некоторые немецкие ученые наперегонки поторопились «осудить и заклеймить» философа. Так, например, Гюнтер Фигал, председатель Общества Мартина Хайдеггера «от разочарования и стыда» за Хайдеггера вышел в отставку. Особенно его возмутил тот факт, что в Черных тетрадях Хайдеггер «принижает» мышление своего учителя Хуссерла, называя его «еврейским» (6). Уже эта оценка показывает, в каком ментальном плену находятся даже крупные немецкие философы западногерманской закалки, судящие о написанных в 30-е годы пассажах с точки зрения нынешних представлений об антисемитизме (назвать «еврейским» - значит для них не охарактеризовать, а «принизить»). В конце марта 2015 за Фигалом последовала и второй председатель Общества Мартина Хайдеггера, итальянка Донателла ди Чезаре. Уходя, она обвинила кураториум общества в нехватке демократичности и в нежелании критической дискуссии о Хайдеггере2. К этому моменту в Италии она уже стояла под охраной полиции, поскольку ее, вышедший в 2014 г. анализ хайдеггеровского антисемитизма (4) (такой же бестселлер, как и книга Травни) принес ей ненависть так называемых «новых правых».
Бывший ученик Хайдеггера, фрайбургский философ Райнер Мартен, возмущался «бесчеловечностью» Хайдеггера, открывшейся ему из «Черных тетрадей» (11). Фрайбургский университет вознамерился переименовать «кафедру Мартина Хайдеггера» (ту, что
1 Дело в том, что восточногерманских философов практически не осталось: после воссоединения в университетах бывшей ГДР прошли чистки, в ходе которых с кафедр выдавливались бывшие члены СЕПГ. Поскольку почти все преподаватели философии были партийны (как в свое время и в СССР), они потеряли рабочие места. В восточногерманские университеты пришли преподаватели из западных федеральных земель и принесли свой взгляд на мир.
2 Вместо нее кураториум назначил председателем венского профессора Хельмута Феттера, тут же пообещавшего в мае 2016 г. созвать очередную сессию Общества, посвященную «Черным тетрадям».
он в свое время унаследовал от Хуссерла и которая все прошедшие десятилетия работала в традициях герменевтики, причем ее последним заведующим был как раз Гюнтер Фигал) в кафедру философии языкового анализа и по сути аннулировать ее, преобразовав в ставку «молодой профессуры», т.е. в ограниченный трудовой контракт для молодого доктора1. Множество ученых подписали петицию, стартованную боннским философом Маркусом Габриэлем, требуя сохранить «кафедру Хайдеггера» (14).
В критической немецкой философской дискуссии по «Черным тетрадям» предпринимались попытки реанимировать сформулированный в 1953 г. Юргеном Хабермасом лозунг «С Хайдегге-ром против Хайдеггера», использовавшийся в связи с дискуссиями о его национал-социалистическом прошлом (8). Однако - в отличии от дискуссий прежних лет - после «Черных тетрадей» на Хай-деггера уже нельзя «повесить» больше, чем он сам уже повесил на себя, написав то, что написал. Поэтому критика сводится к констатации фактов написанного и к их оценке.
В качестве еще одного примера может быть названа международная сессия, состоявшаяся в апреле 2015 г. в университете г. Зиген (13), организованная профессором Марион Хайнц и на данный момент одна из самых значимых в этой теме. Организаторы сессии планировали беспощадный и критический анализ «Черных тетрадей», поэтому апологеты Хайдеггера, в лице Травни, ди Чеза-ре и пр., приглашены не были. В отсутствии апологетов менее и более радикальные критики - кантианцы, картезианцы и сторонники «критической теории» - разодрались друг с другом.
Известный критик Хайдеггера, Эммануэль Файе (университет Рён) припечатал философа на основании анализа его «национал-социалистического вокабуляра» («народ», «сообщество», «еврейство» и т.п.), с ним солидаризировалась Сидони Келлерер (университет Зиген), заявив о «совершенно непереносимой антисе-
1 «Молодая профессура» - ставки на пять лет для молодых промовирован-ных ученых, по сути форма эксплуатации молодежи, так как за малую оплату предполагает деятельность, сравнимую с работой полного университетского профессора, причем после пяти лет университет, обычно, не продлевает трудового контракта. О преобразовании кафедры см.: http://www.deutschlandfunk.de/heideg gers-schwarze-hefte-enttaeuschung-und-entsetzen-ueber.1148.de.html?dram:article_id= 318793 (Дата обращения: 20.10.2016).
митской семантике». Будучи непримиримым критиком Хайдеггера, она и раньше предпринимала семантические анализы его текстов, сравнивая, например, его тексты 30-х годов, хранившиеся в архивах, с теми их вариантами, которые Хайдеггер публиковал после войны (10).
А Кристиан Гойлен (университет Кобленц), напротив, полагал, что рассуждения о том, «бытийно-историчен» или же «нацио-нал-социалистичен» хайдеггеровский антисемитизм, беспредметен, потому что он писал свои строки в разгар антисемитской практики национал-социализма, используя господствовавшую в его время терминологию.
Среди апологетов Хайдеггера распространено мнение, что «Черные тетради» не являются знаковыми для понимания его философии, поэтому, предвидя направление, которое неизбежно примет дискуссия, они заранее выступали против их публикации. Это мнение представляет, в частности, бывший ассистент Хайдеггера Фридрих-Вильгельм фон Херрманн, профессор-пенсионер, член кураториума Общества Мартина Хайдеггера1. Известна его полемика с Травни и его попытка отстранить Травни от издания «Черных тетрадей», поскольку, с точки зрения пожилого ученого, это издание и вышедшая одновременно интерпретация Травни (о которой говорилсь выше) нацелены на сенсацию, продиктованы жаждой наживы и могут повлечь за собой негативные последствия для философского наследия Хайдеггера.
Об аналогичной попытке Франсуа Федье уже сообщалось выше. Переводчик Хайдеггера и его горячий сторонник, также будучи членом кураториума Общества Мартина Хайдеггера и другом фон Херрманна пытался воздействовать непосредственно на издательство с целью предотвратить публикацию подготовленных Травни текстов.
Еще одно направление апологетики Хайдеггера - французский философский постмодерн, тон в котором задают деконструк-тивисты. Похожая точка зрения: спорные пассажи принадлежат к «критике культуры». В этом контексте вполне естественно гово-
1 В кураториуме кроме наследников представлены крупные ученые. Председатель не избирается Обществом, а назначается кураториумом.
рить об «американизме», «большевизме», даже и о «мировом еврействе».
Известна и бескомпромиссная позиция Сильвио Вьетта, профессора-пенсионера в университете Хильдесхайм, который интерпретирует Хайдеггера как предтечу критиков глобализации, уже в 30-е годы предвидевшего разрушение природы и человечества «рациональными» силами (изобретателями военной техники, финансовыми спекулянтами, которые, да, по большей части были евреями) (17).
Научная дискуссия о философском наследии Хайдеггера набирает обороты, учитывая, что публикация «Черных тетрадей» продолжается и что они - не единственные из неопубликованных материалов, хранящихся в Немецком литературном архиве под контролем наследников философа, которые и решают, кого допустить к ним, а кого - нет. Так, критики Хайдеггера (тот же Мартен), заявляющие, что филоссофы принадлежит миру, а не семье, и требующие открыть все его наследие для выпуска в свет не такого, как ныне, а «комментированного» «критически-исторического» собрания сочинений (12) (видимо, аналогичного изданию «Майн Кампф», где комментариев больше, чем авторского текста), не получили положительного ответа наследников. По мнению автора данной статьи, комментированные, «критически-исторические» издания спорной с современной точки зрения литературы приемлемы и даже необходимы при публикации книг, подобных гитлеровскому опусу, но глубоко абсурдны для философских трудов. Идеологии меняются - философская мысль остается.
Заключение
Философия Хайдеггера, в силу ее особого стиля, в том числе в словотворчестве, как никакая другая предоставляет простор для интерпретаций. Даже сам Хайдеггер в поздних своих работах, в том числе и в «Черных тетрадях», интерпретировал и пояснял свои ранние труды иначе, чем толковали их другие интерпретаторы.
Каждый новый его труд расширял возможности нового взгляда на его уже известные труды. Однако серьезные изменения в представлениях о философии Хайдеггера начались лишь с
1989 г., с издания «Вкладов в философию». Такой же процесс, в значительно более активной форме, начался с 2014 г.
«Я еще не выпустил кошку из мешка», - намекал Хайдеггер друзьям в последние годы жизни (цит. по: 1). Если под кошкой понимались «Черные тетради», то философа несомненно позабавило бы, как отреагировал на нее презираемый им «журнализм».
Первое впечатление от данной дискуссии такое, что хочется согласиться с публицисткой Ханной Люманн: «Отношение, которое эта страна продемонстрировала к своему последнему действительно значимому философу, настолько ненормально, что может быть сравнено с неврозом. Отказаться от всей идеи, от всей традиции мышления, закрыть кафедру - и все лишь потому, что дух Хайдеггера оказался связан с чем-то больше, чем хотелось бы этого тому или другому - все это настолько дико, что хочется рекомендовать консультацию парапсихолога» (5).
Более основательный анализ дискуссии за время, прошедшее с публикации 94 тома и до сего дня, позволяет, в первую очередь, констатировать сущностное различие между дискуссией, ведущейся в СМИ и философской дискуссией. В то время как медийная дискуссия выплеснулась на страницы газет и журналов в 2014 г. подобно цунами, но так же быстро опала, философская, научная дискуссия лишь начала набирать обороты. Поэтому в последнее время СМИ лишь комментируют и популяризируют результаты научного осмысления «Черных тетрадей» в философском мире в ходе сессий, конференций, публикаций научных работ.
Взрывоподобная реакция СМИ и медленная, но основательная философская дискуссия показывают, насколько разное значение имеет Хайдеггер для научного мира и для «общественности». Так, зарубежные, в первую очередь американские, СМИ тематизи-ровали в первую очередь те пассажи «Черных тетрадей», которые были направлены против евреев и иудаизма. Им последовали и немецкие СМИ, скоропалительно сделавшие вывод о «самоубийстве репутации», журналисты, всерьез уверенные в своем праве судить философа прошлого мерками настоящего и, причем, такого настоящего, которое само находится на пути в прошлое.
Между тем в историко-философской дискуссии подчеркивается, что «сенсационные» пассажи не имеют ничего общего с реальной политикой Третьего рейха, тем более что Хайдеггер держал
эти свои мысли в секрете. Он не играл никакой роли в антисемитской политике и практике Третьего рейха. Более того, в партии (Хайдеггер с 1 мая 1933 г. состоял в НСДАП) его упрекали в том, что он занимается «личным национал-социализмом», не занимая активной общественной позиции, в частности, в расовых вопросах.
Этот исторический взгляд следует в то же время отличать от философского, (так, считает, в частности, Травни (16, с. 138), поскольку свои пассажи о «мировом еврействе» Хайдеггер в своих размышлениях увязал в общий философский контекст.
Публикация «Черных тетрадей» положила начало дискуссии, идущей значительно дальше, нежели та, что последовала за «Вкладами в философию». Философское сообщество столкнулось с проблемой, отрицать которую невозможно. Следствием признания и осмысления этой проблемы будет значительно большая свобода в интерпретациях Хайдеггера, нежели раньше.
Однако можно ли утверждать, что дискуссия о хайдеггеров-ском антисемитизме приведет к реанимации подобного мышления? Скорее всего, нет, поскольку эти рассуждения увязаны в контекст своего времени. Тем не менее отказ от табуизации «опасных текстов», их публикация, осмысление и обработка - показатель зрелости немецкого общества.
«Кошка» выпущена из мешка и гуляет сама по себе. Существование в себе и для себя - качественная характеристика любого серьезного философского труда. Потому что истинный философский труд создается не для обслуживания актуальных идеологем, не для индоктринации, не для укрепления политического господства и не для желания понравиться или хорошо продаться, а в попытке познания сущего. Он - часть единой и непрерывной философской мысли человечества, познающего мир. И с этой его вечностью приходится считаться журналистским эфемеридам.
Кроме «антисемитизма», который только и увидели в «Черных тетрадях» охотники за сенсациями, тексты содержат огромное количество глубочайших размышлений о сути познания, истории, бытия и времени, которые обогатят философскую науку и дадут толчок новым интерпретациям наследия одного из самых знаменитых философов XX в.
Список литературы
1. Assheuer Т. Heideggers Schwarze Hefte: Das vergiftete Erbe // Die Zeit. -
13.03.2014. - Mode of access: http://www.zeit.de/2014/12/heidegger-schwarze-hefte-veroeffentlicht (last download: 10.10.2016).
2. Blum E. Die Marke Heidegger // Die Zeit. - 13.11.2014. - Mode of access: http://www.zeit.de/2014/47/philosoph-heidegger-antisemitismus (last download: 10.10.2016).
3. Brumlik M. Seine Katastrophe // TAZ. - 05.04.2015. - Mode of access: http://www.taz.de/i5014057/ (last download: 10.10.2016).
4. Cesare di D. Heidegger, die Juden, die Shoah. - Frankfurt a.M.: Klostermann, 2015. - 406 S.
5. Lühmann H. Deutsche Angst vor dem Geist der Schwarzen Hefte. - Mode of access: http://www.welt.de/kultur/article138805248/Deutsche-Angst-vor-dem-Geist-der-Schwarzen-Hefte.html (last download: 10.10.2016).
6. Figal G. Das Ende des Heideggerianertums // Badische Zeitung. - 23.1.2015. -Mode of access: http://www.badische-zeitung.de/literatur-und-vortraege/das-ende-des-heideggerianertums--99384125.html (last download: 10.10.2016).
7. Gabriel M. Der Nazi aus dem Hinterhalt // Die Welt. - 08.04.2014. - Mode of access: https://www.welt.de/print/die_welt/literatur/article125569713/Der-Nazi-aus-dem-Hinterhalt.html (last download: 10.10.2016).
8. Honneth A. Denkmalsturz: Was bleibt von Martin Heidegger? // SWR 2. -
11.03.2015. - Mode of access: http://www.swr.de/swr2/programm/sendungen/swr2-forum/was-bleibt-von-martin-heidegger-denkmalsturz/-/id=660214/did=15209314/ nid=660214/v1ht1g/index.html (last download: 10.10.2016).
9. Kaube J. Die Alliierten - schlimmer als Hitler? // Frankfurter Allgemeine Zeitung. -03.03.2015. - Mode of access: http://www.faz.net/aktuell/feuilleton/martin-heidegger-die-schwarzen-hefte-13459541.html (last download: 10.10.2016).
10. Kellerer S. Heideggers Maske. Die Zeit des Weltbildes. - Mode of access: https://www.academia.edu/12504663/Archival_Research_on_Heideggers_Die_Zeit_ des_Weltbildes_German_ (last download: 10.10.2016).
11. Marten R. Heideggers «Schwarze Hefte». Die dunklen Seiten des Philosophen // SWR 2. - Mode of access: http://www.swr.de/swr2/programm/sendungen/swr2-forum/heideggers-schwarze-hefte/-/id=660214/did= 12935086/nid=660214/hyehz4/ index.html (last download: 10.10.2016).
12. Marten R. Gralshüter mit letzter Treuebereitschaft // Die Zeit. - 12.03.2015. - Mode of access: http://www.zeit.de/2015/11/nachlass-martin-heidegger (last download: 10.10.2016).
13. Philosophie und Politik: Untersuchungen zu Martin Heideggers «Schwarzen Heften». - Mode of access: https://www.uni-siegen.de/phil/philosophie/tagung/ philosophie_und_politik.html (last download: 10.10.2016).
14. Save Phenomenology and Hermeneutics in Freiburg. - Mode of access: https:// www. openpetition.de/petition/online/save-phenomenology-and-hermeneutics-in-frei burg (last download: 10.10.2016).
