CC BY
43
фасад, испещренный символами смерти. От кого-то из рабочих Гумбольдт услышал тогда, что всякая церемония освящения храма сопровождалась принесением в жертву не менее 20 000 человек, однако сумел убедить себя в том, что подобное не может быть правдой.
Гипотетический разговор А. фон Гумбольдта с мексиканским рабочим, приведенный в романе Д. Кельмана «Измерение мира», иллюстрирует момент прямого столкновения просвещенного гуманизма в лице Александра фон Гумбольдта с каннибалистическими практиками Южной Америки. У Кельмана разговор заканчивается ироническим замечанием, что благородный немец, не задумываясь, убил бы всякого, кто заподозрил бы хоть малейшую возможность его вовлеченности в подобные практики. Таким образом, считает Е. Агацци, через образы великих гуманистов прошлого А. ф. Гумбольдта и К. Гаусса современный автор Д. Кельман осуществляет в своем романе критику гуманизма, отказывающегося видеть дальше своего носа.
Е.В. Соколова
2017.01.033. ПОЭТ И ИСТОРИК: РОБЕРТ КОНКВЕСТ (19172015). (Аналитический обзор).
Ключевые слова: английская поэзия; группа «Движение»; советология; голодомор; сталинские репрессии.
Роберт Конквест - видный британский поэт, тем не менее гораздо более известный как историк, автор около 30 книг, главным образом о Советском Союзе, значительно повлиявших на сформировавшееся на Западе представление о советском «коммунистическом эксперименте». Конквест-историк затмил Конквеста-поэта, что, однако, не только не умаляет его важной роли в истории британской поэзии ХХ в., а напротив, заставляет задуматься: в какой степени преуспел бы Конквест-историк, если бы он не был поэтом? И его репутация поэта, и то, что он был блестящим стилистом, способствовало популярности его книг по истории и увеличивало их воздействие на общественное мнение.
В 1950-1960-е годы Конквест был одним из главных инициаторов создания группы поэтов «Движение», составителем двух ее программных антологий - «Новые строки» (1956) и «Новые стро-
ки: Второй выпуск» (1963). Предисловие, написанное им к первой антологии, стало своего рода литературным манифестом группы, в которую, кроме него, входили Филип Ларкин, Кингсли Эмис, Дональд Дейви, Том Ганн, Джон Уэйн, Д.Дж. Энрайт, Элизабет Дженнингс и др. Они были очень разными, объединило их стремление преодолеть избыточную эмоциональность и метафоричность, обилие субъективных ассоциаций, зашифрованность образов, характерные для постромантической и символистской поэзии в современных модификациях (речь шла, прежде всего, о Дилане Томасе и еще больше - об его эпигонах). А как заметил британский литератор и журналист Эрик Хомбергер, «Конквесту импонировал новый дух поэзии, избегающей теоретических конструктов модернизма. Это было очень по-английски» (10). Конквест считал, что поэзии необходимы рациональный подход и объективизм, эрудиция, ирония, строгая сдержанность эмоций, ясная манера изложения и сопряженность поэзии с историческим временем1. Этот эстетический канон был последовательно воплощен в его поэтическом творчестве и наложил отпечаток на его исследования истории.
Конквест родился в Англии - в городке Молверн в одном из центральных британских графств - Вустершир. Как и Черчилль, он был полуангличанином, полуамериканцем, но у него англичанкой была мать, а отец - джентльменом из штата Виргиния. Учился Конквест в престижном частном Винчестерском колледже, потом получил стипендию в Оксфордском университете (колледж Магдалены), провел год в университете Гренобля, а вернувшись в Оксфорд, увлекся, как многие интеллектуалы в 1930-е годы, коммунистическими идеями и вступил в Компартию Великобритании в качестве «открытого» члена, т.е. не скрывавшего свое членство (1), что, однако, не помешало ему стать членом престижного консервативного Карлтон-клуба (3). В группе членов британской компартии Конквест летом 1937 г. побывал в СССР - в Ленинграде, Москве, Одессе. Тогда он еще не понимал, что скрывается за фасадом «советской пропагандистской машины» (7). Окончив Оксфорд в 1939 г., он получил степени бакалавра и магистра по философии, политике и экономике и докторскую степень по советской истории.
1 О «Движении» см.: The Movement reconsidered / Ed. by Leader Z. - Oxford: Oxford univ. press, 2009; Morrison B. The Movement: English poetry and fiction of the 1950s. - Oxford: Oxford univ. press, 1980.
Когда началась война, поскольку компартия Британии в 1939 г., в период действия пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом1, осудила Вторую мировую войну как империалистическую, Конквест вышел из компартии (3). Он добровольно вступил в пехоту. В 1942 г., приходя в себя после перелома ноги, он четыре месяца изучал болгарский язык в лондонской Школе славянских исследований. И в 1944 г. был направлен в Болгарию как офицер связи с болгарскими частями, воевавшими под советским командованием и прикрепленными к Третьему Украинскому фронту (3). К концу войны, демобилизовавшись, он стал пресс-атташе в британском посольстве в Софии, и, наблюдая, как в Болгарии устанавливался просоветский коммунистический режим, окончательно пришел к неприятию коммунизма (1; 3).
В 1948 г., вернувшись в Лондон, он стал работать в полусекретном Отделе информационных исследований (1ЯВ) Министерства иностранных дел, созданном лейбористским правительством для противостояния нарастающей коммунистической пропаганде, которая оказывала значительное влияние на западное общественное мнение еще с позднего этапа войны. Отдел занимался контрпропагандой в сотрудничестве с политиками, журналистами, профсоюзами и другими организациями, сосредоточив свои исследования и публикации (статьи, памфлеты) на теме террора и трудовых лагерей в Караганде и на Колыме, т.е. «рабского труда в России» - сюжетах, производивших глубокое впечатление на общественное мнение на Западе. Позднее в интервью Конквест признавал, что многие темы, о которых он писал в 1960-1970-е годы, начали разрабатываться им в период работы в Отделе (7).
В 1956 г., намереваясь профессионально заняться советской историей, он ушел со службы (7). И в 1956-1958 гг. стажировался в Лондонской школе экономики, по иронии судьбы получив стипендию Сидни и Беатрис Веббов, английских социалистов, которые на гребне сталинских репрессий написали апологию СССР - «Советский Союз: новая цивилизация?» (1935) (3, 6).
Побыв приглашенным поэтом в университете Буффало в США, в 1962-1963 гг. в течение шести месяцев Конквест был литературным редактором журнала «Спектейтор», но интерес к со-
1 Существовал с 23 августа 1939 г. до 22 июня 1941 г.
ветской истории «перевесил» - он ушел из журнала (3). В 1960-е годы (при поддержке своего бывшего Отдела) он издал восемь книг в издательстве «Бодли Хэд» в серии «Советские исследования» (Soviet Studies Series) и переизданных в США в серии «Современный Советский Союз»1; среди них - «Россия с позиций здравого смысла» (1960), «Советские депортации народов» (1960), «Власть и политика в СССР» (1961), «Мужество таланта: Дело Пастернака» (1961), «Россия после Хрущева» (1965). Они были капитальными, но привлекли внимание лишь узкого круга специалистов.
Широкую известность как историку принес Конквесту в 1968 г. его, по определению американского журналиста Тома Уиппла (8), «шедевр» - книга «Большой террор: Сталинские чистки 30-х», в которой он ввел понятие «большой террор» в общественный оби-ход2. Роберту Конквесту, как отмечает Э. Хомбергер, среди западных историков Советского Союза принадлежит особое место. Не будучи первым, кто написал о сталинском терроре, он сделал это убедительно, детально, ярко (10). Для многих открытием в книге Конквеста стал масштаб сталинских репрессий и мера их ужаса (6). И для западного, и для российского читателя именно он стал тем человеком, который, дав хронику беспощадной борьбы Сталина с политическими оппонентами, интеллектуалами, военными -всеми, кто объявлялся «врагами народа», сказал правду о терроре и сталинской тирании (10), предварив А.И. Солженицына. По словам британского писателя и журналиста Эндрю Брауна, Конквест объяснил не только целому поколению, но всему обществу, что невозможно быть одновременно на стороне угнетенных и Советского Союза (3). По определению британского историка Тимоти Гартона Эша, он стал «Солженицыным еще до появления самого Солженицына» (цит. по: 3), издав свою книгу за четыре года до первого тома «Архипелага ГУЛАГ». По мнению Т. Уиппла, Конквест «пожалуй, больше, чем любой другой историк на Западе сделал для
1 Leigh D. Death of the department that never was: David Leigh recounts the 30-year history of the Foreign Office's covert propaganda operation // The Guardian. - L., 1978. - 27.01. - P. 13.
См.: Быков Д. Большой театр Роберта Конквеста // Новая газета. - М., 2015. - 7.08, Вып. 84. - Режим доступа: https://www.novayagazeta.ru/articles/2015/ 08/06/65143-bolshoy-teatr-roberta-konkvesta
привлечения внимания общественности к невообразимым преступлениям» (8).
В своей книге Конквест впервые собрал воедино факты и случаи, рассыпанные во множестве источников, дав представление о масштабе сталинских чисток: семь миллионов людей были арестованы только в 1937 и 1938 - кульминационных - годах; один миллион казнен, два - умерли в концлагерях.
В основе книги Конквеста - официальные протоколы московских процессов, публикации материалов советских переписей населения и газет, воспоминаний разных людей, рассказы русских и украинских эмигрантов, «фабрика слухов»... (1; 7).
«На 550 страницах <...> он описал пытки, показательные суды и концентрационные лагеря, которые создали инфраструктуру одного из величайших преступлений в истории» (8). И доказал, что мишенью репрессий были не только политические противники Сталина, как долго считали на Западе; террор был сутью советского режима, а знаменитые «московские процессы» - лишь верхушка айсберга. И речь шла не об ошибках отдельных представителей власти (6). Конквест оспорил разделявшееся на Западе многими «левыми» мнение Н.С. Хрущева о том, что Сталин и репрессии были отклонением от идеалов революции и противоречили ленинским принципам. Он считал сталинизм закономерным продолжением системы, созданной Лениным, хотя признавал влияние личных особенностей Сталина на террор 1930-х (1; 3; 9).
Конквест убедительно пишет о том, что показательные процессы над «старыми большевиками» были результатом сфабрикованных свидетельств, пыток, шантажа, угроз, обмана, воспроизводит документированные детали механизма арестов, допросов, физических унижений, избиений, мучений голодом, недосыпом (10) и пишет о колоссальном ущербе, нанесенном сталинскими чистками боеспособности Красной армии (11).
«Большой террор», опубликованный в год советского вторжения в Чехословакию в разгар Пражской весны, «повлиял на умы и рассеял сомнения» (11). Даже в 1960-е еще казалось, что сталкивались равноценные идеи - за и против «советского коммунизма», и тут появилось исследование Конквеста. По словам шотландского журналиста Нила Ашерсона, воздействие «Большого террора» на западных «левых» было велико (3). Признавая приводимые Кон-
квестом факты, многие не могли признать его выводов. К тому времени большинство «левых» признавало преступления Сталина, но верило в Ленина. Левые историки возражали против тезиса Конквеста о том, что сталинский режим был не отклонением, а закономерным продолжением ленинизма (1).
Позднее Конквест, любитель сатирико-юмористической поэзии, выразил свою позицию в лимерике (пятистишии абсурдистского содержания):
Был великий марксист Ленин,
Который угробил два или три миллиона людей
Много угробил.
Но там, где он угробил миллион,
Великий марксист Сталин угробил десять (цит. по: 3; 1)1. Конквест резко критиковал западных интеллектуалов за слепоту по отношению к Советскому Союзу, как в 1930-е, так и в 1960-е годы. Он обвинил Беатрис и Сидни Вебб, Дж.Б. Шоу, Ж.-П. Сартра, Бернарда Пэрса, Гарольда Ласки, Д.Н. Притта, Т. Драйзера, Б. Брехта, Р. Роллана в том, что они поддались на обман Сталина и апологетов его режима. Конквест цитирует высказывания, в которых они объясняют и оправдывают репрессии2.
Среди основных тезисов Конквеста - процессы 1930-х -лишь один из компонентов большого террора, который привел к гибели 20 миллионов. Когда открылся доступ к советским архивам, факты, приведенные Конквестом, подтвердились, хотя возникли споры о количестве жертв сталинских репрессий (11). Некоторые историки (Джон Арч Гетти, Габор Риттерспун) оспорили итоговые показатели смертности. Британский историк Алек Ноув назвал цифру 9,5 млн только в 1930-е годы, а по данным другого британского историка Нормана Дэвиса, речь идет о 50 миллионах жертв в
1 There was a great Marxist called Lenin
Who did two or three million men in That's a lot to have done in But where he did one in, that grand Marxist Stalin did ten in. Conquest R. The great terror: A reassessment. - Oxford: Oxford univ. press, 1990. - Р. 388, 447, 465-475, 487.
1924-1953 гг., исключая погибших во Второй мировой войне1. Но многие согласились с оценками Конквеста, среди них британский биограф Сталина Симон Сибаг-Монтефиори2, а также русский историк Дмитрий Волкогонов, оценивающий человеческие потери в результате политики государства с 1929 по 1953 г. в 21,5 млн3. В предисловии к юбилейному изданию книги Конквест заявил, что общее число смертей «едва ли могло быть меньше пятнадцати миллионов»4.
Для новой, дополненной версии книги в 1990 г., включившей новые данные, подтверждавшие порой интуитивные прозрения первой версии книги, издатель предложил дать другое название, и старый друг Конквеста - писатель Кингсли Эмис - предложил название: «Я же говорил вам, чертовы глупцы» («I Told You So, You Fucking Fools»)5, но Конквест предпочел более умеренное - «Большой террор: Переоценка» (2). Как заметил Норман Дэвис: «Конквест просто поставил точки над i»6.
За «Большим террором» последовали другие капитальные труды: «Убийцы народа» (1970), «Сталин: Губитель народов» (1991) - фактически о геноциде малых народов, «Ленин» (1972), «Колыма: Арктические лагеря смерти» (1978) - о трудовых лагерях ГУЛАГа по добыче золота, «Тайная полиция Сталина» (1985). Особенно широкий общественный резонанс имела «Жатва скорби:
1 Nove A. Victims of stalinism: How many? // Stalinist terror: New perspectives / Ed. by Arch Getty J., Manning R.T. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1993. -P. 261-274; Source list and detailed death tolls for the primary megadeath of the twentieth century. Stalin // White M. Historical atlas of the 20th century. - Mode of access: http://necrometrics.com/20c5m.htm#Stalin
2
Sebag Montefiore S. Stalin: The court of the red tsar. - L.: Weidenfeld & Nicolson, 2003. - P. 649.
Volkogonov D. Autopsy for an Empire: The seven leaders who built the Soviet regime. - N.Y., 1999. - P. 139.
4 Conquest R. Preface // Conquest R. The great terror: A reassessment. - 40th anniversary edition. - Oxford; N.Y.: Oxford univ. press, 2008. - Р. XVI.
5 Conquest R. Kingsley Amis and «The great terror» // The New York review of books. - N.Y., 2007. - 12.04. - Mode of access: http://www.nybooks.com/articles/ 2007/04/12/kingsley-amis-and-the-great-terror/
6 Davies N. Now it can be told, even in Russia // New York Times. - N.Y., 1990. - 15.05. - Mode of access: http://www.nytimes.com/1990/05/13/books/now-it-can-be-told-even-in-russia.html?pagewanted=all
Советская коллективизация и голодомор» (1986), в которой ученый исследовал сталинскую кампанию, заставившую крестьян расплатиться за индустриализацию. Конквест прямо писал о том, что Сталин с его политикой виновен в создании голода на селе в период коллективизации сельского хозяйства, когда миллионы крестьян погибли от голода, депортаций в трудовые лагеря и казней. Урожай 1932 г. был приблизительно на 12% ниже среднего уровня (это еще не уровень голода). Однако заготовки продуктов с населения были увеличены на 44% и результатом стал голод огромных масштабов. Конквест бесстрастно документировал каннибализм и смерти от голода в деревнях (11). При этом голод игнорировался или отрицался властями, и его в значительной мере удалось скрыть от мирового общественного мнения. Этот искусственно вызванный го-лодомор Конквест справедливо считал таким же террором, как и массовые расстрелы по политическим мотивам (6). В этой книге Конквест ещё больше раскритиковал западных левых интеллектуалов, обвинив их в отрицании масштабов голода и назвав их позицию «интеллектуальным и моральным позором» (1). Он менее убедителен в объяснении причин террора, считая главной из них безудержное стремление Сталина к неограниченной власти (10).
Мексиканский писатель Октавио Пас заметил, что книги Конквеста «закрыли спор» о сталинизме. Но это не так, пишет британский журналист Стив Эванс - Ностальгия по чудовищу остается и сегодня (11).
Как эксперт по СССР Конквест вошел в политические круги Британии и США. В 1970-е годы Маргарет Тэтчер, тогда лидер оппозиции, пригласила его - обсудить вопросы российской внешней политики. Как пишут в прессе, он стал ее спичрайтером (10). Вплоть до появления и прихода Тэтчер к власти Конквест называл себя умеренным левым, голосовал за лейбористскую партию, а в США видел своих политических союзников в партии демократов (6), потом он стал явным консерватором.
Он хотел, чтобы Британия вышла из Евросоюза и стала частью объединения англофонных народов - «Англосфера». Ему была близка присущая Маргарет Тэтчер «антипатия к Европе...» (3). В основе его неприязни к Евросоюзу крылось неприятие бюрократии, которую он считал своеобразной «раковой пародией» на все, что ценно в Европе (3).
В 1981 г. Конквеста пригласили в качестве ведущего исследователя в Гуверовский институт войны, революции и мира Стэн-фордского университета (10), он также сотрудничал с Русским институтом Колумбийского университета и Вудро-вилсоновским международным центром ученых (9), но сохранил контакты с Тэтчер, войдя в группу интеллектуалов, консультировавших ее о природе и опасностях советского коммунизма (6). Власть имущие прислушивались к Конквесту, по крайней мере в 1980-е годы (3).
Отношение Конквеста к России можно назвать двойственным. В «Большом терроре» он писал о том, что трагическая история русского народа трогает каждого, кто его любит; страна столь богатая талантами, столь многообещающая, столь щедро одарившая мировую культуру, перенесла тяжкие муки без всяких реальных причин. Вместе с тем он видел в русских своего рода «марсиан». В 1986 г. он утверждал, что «научная фантастика очень полезна для понимания Советского Союза. Дело не в том, что они хорошие или плохие; на самом деле они не хорошие и не плохие так же, как и мы. Но гораздо плодотворнее воспринимать их как марсиан, чем людей вроде нас» (цит. по: 9)
Сравнение русских с марсианами вписывается в увлечение Конквеста научной фантастикой: с 1940-х он - член Британского Межпланетного общества, куда его убедил вступить тогда молодой Артур Ч. Кларк, впоследствии известный писатель-фантаст, ученый, футуролог (6). С 1961 г. вместе с Кингсли Эмисом Конквест издал пять антологий научной фантастики - «Спектр» (Spectrum) (в том же соавторстве он написал комической роман «Египтологи», 1965). Он опубликовал также научно-фантастический роман «Иной мир» (1955), действие которого происходит в 2010 г.
В книге «Что делать, когда придут русские? Учебник по выживанию» (1984), написанной в соавторстве с американским писателем Джоном Манчипом Уайтом, сочетались научно-фантастические увлечения Конквеста, сатира, реалистичность деталей, словно заимствованных из советских инструкций по гражданской обороне, наблюдения над военно-бюрократической советской машиной. Книга задумывалась и как практическое руководство на случай советского вторжения - такого рода произведений было не так уж мало в середине 1980-х годов - например, «Третья мировая война» (1982) британского генерала Джона Хэккета, американский фильм
«Красный восход» (1984) о Третьей мировой войне и вторжении советских войск в США и т.д., свидетельствующих о том, что на Западе бытуют свои параноидальные страхи. Самому Конквесту такая возможность казалась маловероятной, учитывая экономическое превосходство Запада, но он отнюдь не был уверен в превосходстве в военной сфере и в политической воле. «Мы живем в опасные времена»1, - писал он.
Конквест известен как критик утопических политических теорий, воплощенных, по его определению, в «идееманиакальных» государствах (4). Марксизм он называл «дезориентирующей умственной наркозависимостью» (10). В интервью американскому Национальному общественному радио (NPR) Конквест заявил: «Иногда люди говорят, что демократы близоруки и бестолковы. Но, думаю, необходимо быть немного близоруким. Это лучше, чем дальнозоркость в несуществующее будущее» (цит. по: 4)
Он одним из первых предсказал распад Советского Союза (6). Книги его выходили в русских переводах с начала 1990-х годов. Конквест приезжал в Москву в качестве почетного гостя Международного конгресса памяти Андрея Сахарова «Мир, прогресс, права человека» в мае 1991 г.
Конквест писал стихи всю жизнь. Несколько его стихотворений (под псевдонимами) Кингсли Эмис включил в Оксфордскую антологию юмористических стихов (Oxford Book of Light Verse, 1987) (3). А его «серьезные стихи» вошли в «Окфордскую антологию современной поэзии» (The Oxford Book of Contemporary Verse, 1980), составленную одним из основателей и участников «Движения» Д.Дж. Энрайтом (6).
Сам Конквест считал себя в равной мере поэтом и историком. Но примечательно, что стихи он писал дольше, чем научно-публицистические исследования. Его две последние книги - «Размышления об истерзанном столетии» и «Драконы упований: Реальность и иллюзии в ходе истории» о привлекательности тоталитарного образа мышления для многих западных интеллектуалов (1), о вечном противостоянии авторитарных государств, где человек подчинен государству, и о либеральной демократии, где государство служит человеку (5), опубликованы (соответственно) в
1 Conquest R., Manchip White J. What to do when the Russians come: A survivor's handbook. - N.Y.: Stein and Day, 1984. - P. 175.
1999 и 2004 гг. (6; 3), тогда как два последних поэтических сборника «Penultimata» («Предпоследнее») и «Blokelore & Blokesongs» - в 2009 и 2012 гг. Начав печатать стихи в периодике с 1937 г., в течение жизни он издал семь сборников стихотворений и сборник литературно-критических эссе. Вскоре после высылки из СССР А.И. Солженицын встретился с Конквестом и попросил его перевести на английский его поэму «Прусские ночи», перевод был опубликован в 1977 г.1
Воспоминания, которые он начал писать незадолго до смерти и не закончил, он назвал «Две музы» (6).
Конквест широко признан в Великобритании и США. Он чувствовал себя своим в «англосфере». Он был членом Королевского литературного общества, Американской академии искусств и наук, Британской академии (1; 9), имел много наград, в том числе Орден Британской империи (1956), британский Орден святых Михаила и Джорджа (1996), премию Американской академии искусств и литературы (1997), американскую президентскую медаль за свободу (2005).
По мнению польского поэта, лауреата Нобелевской премии (1980) Чеслава Милоша, высказанному в эссе «Поэт, который был прав», история подтвердила правоту Конквеста2. «Большой террор» остается его главной книгой (10). Известный британский журналист Бернард Левин назвал книгу Конквеста «важнейшим вкладом» в историю европейской цивилизации (1).
Список литературы
1. Аллен Н. Умер яростный враг сталинского Большого Террора Роберт Конквест, ему было 98 лет.
Allen N. Robert Conquest, greatest foe of Stalin's great terror, dies at 98 // Intellinews [Electronic resource]. - L.; Boston, 2015. - 10.08. - Mode of access: http://www.intellinews.com/obituary-robert-conquest-greatest-foe-of-stalin-s-great-terror-dies-at-98-500447029/?archive=bne
2. Батроп П.Р., Джейкобс С.Л. Роберт Конквест (р. 1917) [статья в: Батроп П.Р., Джейкобс С. Л. Пятьдесят важнейших мыслителей о Холокосте и геноциде].
1 См.: Conquest R. Solzhenitsyn, a genius with a blindspot // Sunday Times. -
L., 2008. - 10.08. - P. A15.
2
Milosz G The poet who was right // National review. - Washington, 1992. -
17.08.
Bartrop P.R., Jacobs S.L. Robert Conquest (b. 1917) // Bartrop P.R., Jacobs S.L. Fifty key thinkers on the Holocaust and genocide. - L.: Routledge, 2013. - P. 73-79.
3. Браун А. Бичеватель и поэт, творческий профиль Роберта Конквеста.
Brown A. Scourge and poet, a profile of Robert Conquest // The Guardian. - L., 2003. - 15.02. - Mode of access: https://www.theguardian.com/books/2003/feb/15/ featuresreviews.guardianreview23
4. 4. Граймз У. Роберт Конквест, историк, который документально воспроизвел советский террор, умер 98 лет.
Grimes W. Robert Conquest, historian who documented Soviet horrors, dies at 98 // The New York Times. - N.Y., 2015. - 04.08. - Mode of access: http://www. nyti mes.com/2015/08/05/arts/international/robert-conquest-historian-who-documented-soviet-horrors-dies-at-98.html
5. Джофф Д. Самое худшее время.
Joffe J. The Worst of Times // The New York Times. - N.Y., 1999. - 21.11. - P. 22. -Mode of access: http://www.nytimes.com/1999/11/21/books/the-worst-of-times.html
6. Некролог: Роберт Конквест, историк.
Robert Conquest, historian - obituary // The Telegraph. - L., 2015. - 04.08.
7. Сэмюэлсон Л. Первооткрыватель: Роберт Конквест и советология во время холодной войны.
Samuelson L. A pathbreaker: Robert Conquest and Soviet studies during the Cold War // Baltic Worlds. - Stockholm: Sódertórn univ., 2009. - Vol. 2, N 1. -P. 47-51. -Mode of access: http://balticworlds.com/a-pathbreaker-robert-conquest-and-soviet-studies-during-the-cold-war/
8. Уиппл Т. Роберт Конквест, человек, показавший подлинную цену Сталина, умер 98 лет.
Whipple T. Robert Conquest, the man who had the measure of Stalin, dies aged 98 // The Times. - L., 2015. - 05.08. - Mode of access: www.thetimes.co.uk/tto/ news/uk/article4517379.ece
9. Хилльер Б. «Урожай» советского терроризма, собранный историком Конкве-стом.
Hillier B. «Harvest» of Soviet terrorism reaped by historian Conquest // Los Angeles Times. - Los Angeles, 1986. - 19.11. - Mode of access: http://articles.latimes.com/ 1986-11-19/news/vw-4241_1 _soviet-union
10. Хомбергер Э. Историк и поэт, который полномасштабно показал сталинский террор в советскую эпоху: Некролог.
Homberger E. Historian and poet who exposed the full extent of Stalin's terror during the Soviet era: Robert Conquest obituary // The Guardian. - L., 2015. - 5.08. -Mode of access: https://www.theguardian.com/books/2015/aug/05/robert-conquest
11. Эванс С. Роберт Конквест: Разоблачая сталинский террор.
Evans S. Robert Conquest: Revealing the horror of Stalin // The BBC News magazine. - L., 2015. - 6.08. - Mode of access: http://www.bbc.com/news/ magazine-33788518
Т.Н. Красавченко
