CC BY
26
нальном или международном ландшафте; (2) множество локальных и региональных элит и институтов; (3) источник индивидуальной идентичности и достоинства. По мнению авторов, религиозное поле следует осмысливать как автономное от культурных феноменов, а синтетический подход анализа религиозно-националистического насилия должен не только интегрировать «макро» и «микро» уровни культурного и рационалистического подходов, но также включать в себя «средний» уровень анализа социальных конфликтов (с. 202-204).
С.В. Мельник
2017.01.023. КРЮГЕР Д. ХРИСТИАНСТВО И НАСИЛИЕ. KRUEGER D. Christianity and violence // Religion compass. - New York, 2013. - Vol. 7, N 7. - P. 243-251.
Ключевые слова: христианство; насилие; религия; экстремизм; Крестовые походы; Библия.
Д. Крюгер анализирует проблему соотношения пацифистских заповедей, лежащих в основе христианской этики (например, «Блаженны миротворцы», «... не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:9; 5:39)) и многочисленными историческими фактами применения и легитимации насилия со стороны христиан. По мнению автора, идеи ненасилия были распространены в христианстве до IV в. Подобно тому, как сам Иисус Христос добровольно претерпел страдания, отказавшись от применения насилия (напр.: Мф. 26:52), так и его последователи, подражая своему Учителю, были готовы принять мученическую смерть во имя исповедания своей веры. В этот период, отмечает Д. Крюгер, у гонимого христианства, которое воспринималось как иудейская секта, фактически не было иного выбора, кроме как подчиниться римским властям (с. 244).
К 380 г. христианство было признано официальной религией Римской империи. Христианский император Феодосий (401-450) начал кампанию по искоренению как еретических направлений в христианстве, так и языческих верований. Вскоре после этого Блаженный Августин богословски обосновал допустимость применения силы в борьбе с еретиками, в частности донатистами, и утверждал, что христиане имеют право нести военную службу, что
многие ранние церковные авторы, в том числе Тертуллиан, отвергали. По мнению Августина, заповедь Иисуса Христа «подставить другую щеку» должна пониматься не в буквальном смысле, как физическое действие, а как внутреннее расположение верующего. Августин также учил, что христиане не должны совершать акты насилия, руководствуясь собственными соображениями и волей, но имеют право совершать их, подчиняясь воле Бога или законной власти. Для Августина первостепенное значение имеет понятие «справедливой войны», которое впоследствии церковные писатели развили в контексте критериев «справедливых причин» для вступления в войну и справедливости того, как война ведется. Эта разработанная Августином «теория справедливой войны», указывает автор, впоследствии использовалась для обоснования Крестовых походов в XI-XII вв., в которых воинам обещалось прощение многих грехов и жизнь вечная в загробном мире, в случае если они погибнут на поле битвы. Применение насилия по отношению к своим религиозным противникам имело место и в протестантизме, в частности швейцарский реформатор церкви Ульрих Цвингли (14841531) был известен своими жестокими преследованиями анабаптистов. Исторические примеры, перечисленные автором, демонстрируют два типа актов насилия, осуществляющихся «по благословению» христианских лидеров: религиозные преследования еретиков и «священные войны» (с. 244-245).
Д. Крюгер указывает, что христианская концепция «священной войны» имеет для современных США большее значение, чем обычно принято считать. В частности, религиозная мотивация имела существенное значение для американских солдат, участвующих в Первой мировой войне. В своем обращении к нации 7 октября 2001 г., в котором говорилось о вторжении в Афганистан, президент США Джордж Буш использовал коннотации с апокалипсическими символами библейской книги Апокалипсис, чтобы изобразить «террористов» не только как врагов Соединенных Штатов, но и как «врагов Божиих», а свою речь закончил фразой «Пусть Бог продолжает благословлять Америку». В качестве примеров легитимации христианами насилия в современном мире автор также приводит обращение президента Южной баптистской конвенции (Southern Baptist Convention) в США Р. Лэнда к президенту Джорджу Бушу в октябре 2002 г. с призывом вторжения в Ирак, а
также убийство 77 зарубежных студентов в Норвегии А. Брейви-ком, который объяснял свои действия стремлением к защите христианской Европы (с. 243).
Анализируя проблему соотношения религии и насилия, Д. Крюгер рассматривает два основных подхода исследователей к этому вопросу. Согласно первому подходу, религия выступает источником насилия, в соответствии со вторым, религиозная риторика используется лишь как средство для достижения секулярных (политических, национальных, территориальных) интересов. Автор подчеркивает, что насилие неправомерно ограничивать лишь «физическим уровнем» (убийства, погромы, войны), которое является лишь «верхушкой айсберга», тогда как основное внимание следует уделить религиозным преставлениям, которые позволяют провоцировать и оправдывать жестокость в различных формах, в том числе вербальной. Среди сторонников позиции о том, что сама религия выступает главной причиной насилия, автор рассматривает взгляды М. Блоха (Maurice Bloch) и Р. Шварц (Regina Schwartz), которые утверждают, что религии, особенно монотеистические, по самой своей природе дают верующим ощущение превосходства и право на доминирование, что является глубинной причиной насилия. Отдельно автор останавливается на концепции «космической войны» М. Юргенсмейера (Mark Juergensmeyer). Согласно этой концепции, религиозное насилие может объясняться его инициаторами как служение воле Бога, особая форма благочестия, «священная война», часть фундаментальной духовной борьбы между добром и злом, «истинно верующими» и «неверными» (с. 246-247).
Часть исследователей обращает внимание на тот факт, что легитимацию применения насилия можно найти в самом тексте Библии. Например, в истории Исхода Сам Бог наказывает десятью казнями египтян, а после 40-летнего странствия в пустыне, при завоевании Земли Обетованной под предводительством Иисуса На-вина, Он дает повеление истреблять живущие там племена (напр.: Нав. 11:20). Сюжеты этих историй Священного Писания вспоминали, в частности, западные колонизаторы Америки при борьбе с индейцами. Также многие специалисты указывают, что распространенное представление о Боге Ветхого Завета как «мстительном и жестоком», а Нового Завета - как «любящем и прощающем» является неоднозначными. В этом контексте автор приводит слова Ио-
анна Крестителя о том, что «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3:10), историю гибели Анании и его жены, описанную в Книге Деяний апостолов (Деян. 5:1-14), Книгу Апокалипсис, в которой говорится о жестоком наказании грешников и др. (с. 247-248).
Д. Крюгер отдельно останавливается на рассмотрении взглядов исследователей, утверждающих, что христианству присуща «ненасильственная теология» и стремление к миротворчеству. В частности, автор описывает взгляды современного американского богослова хорватского происхождения М. Вольфа (Miroslav Volf) считающего, что хотя во многих войнах и преследованиях крест использовался как знак религиозной принадлежности и власти, подлинный смысл этого символа заключается в отказе от насилия и добровольном подчинении страданиям во имя спасения всех людей. Дискурс насилия, присущий апокалиптической литературе, отчасти может быть объяснен необходимостью ограничения деятельности злодеев, которые безнаказанно угнетают праведников. При этом автор подчеркивает, что ненасилие не означает бездействия, тогда как Евангелие в действительности учит «третьему пути», заключающемуся в борьбе с различными формами несправедливости силой любви.
С.В. Мельник
2017.01.024. БЫЛИЦА П. УРОВНИ АНАЛИЗА В ФИЛОСОФИИ, РЕЛИГИИ И НАУКЕ.
BYLICA P. Levels of analysis in philosophy, religion, and science // Zygon: Journal of religion & science. - Chicago, 2015. - Vol. 50, N 2. -P. 304-328.
Ключевые слова: наука; религия; философия; научное познание; религиозное познание; научность; философия науки; философия религии.
В статье представлена модель анализа высказываний в философском, научном и религиозном дискурсах, позволяющая прояснить различные аспекты проблемы соотношения науки и религии. Науку и религию можно рассматривать с разных ракурсов, однако предметом разрабатываемой модели являются различные виды вы-
