CC BY
16
держании - в частности, в подчеркивании ценностей мирной жизни, а не военных подвигов, но главное - в форме репрезентации образа Сусанны, обернувшейся романической фигурой Розелилы.
Н.Т. Пахсарьян
2017.01.020. АЛАРБИ С. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПЕРЕПИСЫВАНИЕ ИСТОРИИ В САТИРИЧЕСКИХ РОМАНАХ О ПУТЕШЕСТВИЯХ XVIII века: «ПУТЕШЕСТВИЯ ГУЛЛИВЕРА» (1726) ДЖОНАТАНА СВИФТА И «МИКРОМЕГАС» (1752) ВОЛЬТЕРА. ALHARBI S. Réécriture fictionnelle de l'histoire dans la satire des romans de voyage au XVIII siècle: L'exemple des Voyages de Gulliver (1726) de Jonathan Swift et de Micromégas (1752) de Voltaire // @nalyse: Revue de critique et de théorie littéraire [Electronic revue]. -Ottawa, 2016. - Vol. 11, N 2. - Mode of access: https://uottawa.scholar sportal.info/ojs/index.php/revue-analyses/article/view/1573
Ключевые слова: романы о путешествиях; игра; сатира; история; вымысел.
Профессор ун-та Монреаля Сара Аларби, исследуя место сатиры в романах о путешествиях, созданных в эпоху Просвещения, и анализируя нарративные приемы Свифта и Вольтера, обращается к рецептивной теории Х.Р. Яусса. Согласно этой теории между автором произведения и читателем устанавливается историко-социальный диалог, своего рода коммуникативная игра, включающая три основных этапа: производство, рецепцию и коммуника-цию1. Каждое произведение существует и в совокупности других текстов, и в контексте своего времени, в определенной исторической ситуации, оно играет социальную роль и обеспечивает посредничество между исторической, социальной и эстетической реальностью. Историко-социальное влияние особенно важно учитывать в случае с сатирическими сочинениями, поскольку именно это влияние стало поводом для значительной редактуры сатирических текстов, появлявшихся в Англии и Франции в 17201760-е годы. Диалогичность дискурса в этих произведениях ставит проблему значения сатиры в них: она очевидно эволюционирует в
1 Jauss H.R. Pour une esthétique de réception. - Paris: Gallimard, 1978. - P. 4680.
сторону двойной иронической игры, погружая читателя в пространство между «оазисом ума» и «оазисом иронии». С. Аларби цитирует П. Нейертца, который утверждал, что сатирическая литература века Просвещения первой узаконила статус литературы как «зеркала» общественной жизни, стала «верным отражением сложности времени»1. Сатирические сочинения о путешествиях особенно отчетливо демонстрируют двойные намерения литераторов: «игровое» и «подразумеваемое» (implicite). В них можно ощутить своего рода интеллектуальное развлечение, поскольку они трансформируют критикуемые научные или социальные символы в художественный вымысел и тем самым придают повествованию глубоко диалогический характер. Связь таких художественных сочинений с исторической референцией вдвойне усложняется, поскольку они ставят проблему значения одновременно и интеллектуального и сатирического модусов репрезентации. Романы о воображаемых путешествиях, в противовес книгам о путешествиях, основанных на документах, на первый взгляд, не могут служить источником для историка, изучающего реальные путешествия, увиденные памятники материальной культуры и т.п. Но деформируя прямой смысл истории, не рассказывают ли такие романы об этой истории достаточно прозрачно и точно? Не являются ли они эхом той реальности, которую критикуют?
Традиция романов о воображаемых путешествиях была весьма обильна в XVIII в., включала и «сатирические романы» и «романы-памфлеты» (согласно классификации в словаре Ж. Гранта2). Среди этих сочинений были те, что в первую очередь открывали читателю чужие края, описывали «добрый и простой народ», живущий вдали от цивилизации, и те, что акцентировали поиск индивидуального счастья в одиночестве, на необитаемых островах, в пустынных местностях и т.п. «Романы-сатиры», по мнению С. Аларби, наиболее показательны для осмысления историко-социальной и философской проблематики того периода, поскольку они погружают читателя в воображаемое путешествие и игру чудесного и исторического. Эти сочинения не только развлекают читателя, худо-
1 Neiertz P. Lumières obliques. Ironie et dialogues au XVIII siècle. - Paris:
Honoré Champion, 2012. - P. 99.
2
Voyage imaginaire // Dictionnaire des lettres françaises: Le XVIII siècle / Sous la dir. de Grente G. - Paris: Fayard, 1996. - P. 1361-1363.
жественное переписывание истории, содержащееся в подобных текстах, является попыткой литературно-критического ответа на насущные проблемы эпохи. Сравнительный анализ «Путешествий Гулливера» и «Микромегаса» представляет в этом аспекте особый интерес, поскольку позволяет ощутить многочисленные нарративные схождения между исторической реальностью и вымыслом. В сравнении с большей частью повествований о путешествиях именно сатирические романы о вымышленных путешествиях вбирают в себя философские рассуждения и становятся глубоким «переписыванием» (réécriture) истории. Для сатиры Свифта и Вольтера характерна «ироническая риторика» (термин П. Нейертца1), включающая игру текстуальных аллюзий. События могут иметь реальную основу, но при этом воссозданы в форме волшебной сказки, подобно спору о древних и новых, представленному в виде битвы книг в библиотеке (памфлет Свифта «Битва книг»). Помимо образа старых и новых книг автор использует образы пчелы и паука, которые, восходя к «великанам и карликам» из «Нового Органона» Ф. Бэкона (1620), позволяют Свифту описать то влияние, которое спор о древних и новых оказывал не только на словесность, но и на науку рубежа XVII-XVIII вв. Такое влияние сказалось в распространении сочинений, популяризующих научные идеи и при этом использующих приемы сатиры. Одним из популярных сюжетов становится описание путешествия по различным мирам. Разрабатывая подобный сюжет, «Микромегас» (1752) Вольтера наследует англосаксонской традиции и выказывает знакомство с «Путешествиями Гулливера» (1726) Свифта. Именно благодаря Вольтеру сатирическое наследие Свифта получило распространение во Франции. В письме г-ну Террио от 2 февраля 1727 г. Вольтер называл Свифта «усовершенствованным Рабле» и «Рабле без нелепостей». Несмотря на это между двумя сатириками и их сочинениями существуют важные расхождения - философские и пародийно-комические. Используя общий мотив путешествия героя, «Гулливер» и «Микромегас» различаются по типу гипертекстуальной связи. Путешественник у Свифта оказывается «наблюдателем», у Вольтера - «судьей», Свифт описывает путешествие земного существа, а Вольтер - межпланетное путешествие обитателя Сатурна.
1 Neiertz P. Op. cit. - P. 586.
Используя один и тот же мотив и поднимая один и тот же вопрос, каждый из писателей строит сюжет по-своему. Возраст, вид персонажей, ситуация, в которой они находятся, говорят об их сходстве, и одновременно - о функциональном различии. Оба произведения содержат исторические коннотации, связывающие их с эпохой, в которую они были созданы, и одновременно производят «философскую конверсию чудесного»1.
На рубеже ХУП-ХУШ столетий расцвет научных исследований в областях математики, астрономии и космографии привлек внимание многих писателей, пытающихся трансформировать научные открытия и гипотезы в романы. При этом научные утопии стимулировали движение литературы в сатирическом направлении. Еще Ф. Бэкон в «Новом Органоне», метафорически изображая ученых в виде насекомых (муравья, паука и пчелы), показал зарождающийся конфликт между рационалистами и эмпириками и догматиками. В эпоху Просвещения распространение идей Бэкона было весьма значительным, сказалось и в «Философских письмах» Вольтера (1734), и в работах энциклопедистов. Образ битвы, резкого столкновения интеллектуальных, философских позиций, представленный впервые, как считают, у Ф. Бэкона, был подхвачен Свифтом в «Битве книг». Однако в романе его Гулливер, оказавшись пленником лилипутов, вместо того чтобы вступать с ними в борьбу, решает познакомиться со своими противниками. Путешественник в произведении английского автора, столкнувшись с новой, необычной реальностью, решает описывать ее, знакомить читателей с неизвестными доселе странами. Этот новый гипертекстуальный принцип разовьет и Вольтер в «Микромегасе». В конечном счете «Путешествия Гулливера» оказываются не столько сатирической пародией на реальные книги путешествий, сколько глубоким критическим рассказом о нравственном воспитании.
Функция столкновения великанов и карликов (персонажей, восходящих к сказочному фольклору), у Свифта и Вольтера структурно сходна: герой уходит из семьи, предпринимает длинное путешествие, становится пленником (Свифт) или гостем (Вольтер) в чужом краю; он пытается разузнать что-то о месте, в котором на-
1 Deloffre F. Notes // Voltaire. Roman et contes. - Paris: Gallimard, 1979. -T. 1. - P. 412.
ходится, познает ценности, добродетели и пороки чужих людей, он соглашается жить среди них, обменивается с ними знаниями и получает знания от них, он возвращается домой и сообщает о своих путешествиях читателям, разъясняя им сущность споров между разными учеными. Но в вольтеровском сочинении не один, как у Свифта (Гулливер, то играющий роль великана - в Лилипутии, то карлика - в Бробдингнеге), а два путешественника - и великан (житель Сатурна), и карлик (житель Сириуса), они вступают в спор с картезианцем, лейбницеанцем, с последователями Мальбранша, Локка, вопрошая, что такое душа, материя, и т.п. У Вольтера, как и у Свифта, ощутимы отзвуки спора о древних и новых, но Вольтер превращает этот спор в литературную экскурсию по разным, в том числе и неземным, мирам. Критика нравов человеческого общества, переданная в виде диалогов и размышлений в процессе воображаемого путешествия, становится способом привлечь внимание читателей к насущным и актуальным проблемам, одновременно играя читательскими ожиданиями.
Таким образом, нарративные операции, производимые писателями, позволяют им, интерферируя историческое и воображаемое, создать художественную версию исторической реальности их времени.
Н.Т. Пахсарьян
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2017.01.021. СИРОТИН В.И. ЛЕРМОНТОВ И ХРИСТИАНСТВО. -
М.: Издательский дом «Сказочная дорога», 2014. - 496 с.
Ключевые слова: М.Ю. Лермонтов; генезис христианства; судьба поэта; духовно-психологический концепт; истоки творчества; культурно-исторический контекст; религия в жизни и творчестве поэта; литературные влияния и связи; концепция «незавершенной траектории творчества».
В книге показано значение личности и творчества М.Ю. Лермонтова (1814-1841) в контексте русской и западноевропейской истории и культуры, исследован феномен Лермонтова как факта духовной и событийной истории.
