CC BY
14
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ
2017.01.011. СЛИЗ А., ЩЕПАНЬСКИЙ М.С. ГЕНЕАЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ: ПОПЫТКА ОБЩЕГО ОСМЫСЛЕНИЯ.
SLIZ A., SZCZEPANSKI M.S. A genealogy of sociological theories: An attempt at general reflection // Polish sociological rev. - W-wa, 2015. - Vol. 191, N 3. - P. 355-379.
Ключевые слова: социологические теории «Севера» и «Юга»; теория модернизации; теория зависимости; экзогенные и эндогенные факторы развития.
Польские социологи Анна Слиз (Опольский университет) и Марек Щепаньский (Силезский университет) выявляют глубинные причины асимметричного развития современной теоретической социологии, выражающегося в однозначном доминировании западных концептуальных систем. Авторы условно разграничивают социологические теории «Севера» и «Юга», чтобы показать, каким образом происходило утверждение интеллектуального превосходства одних и какие альтернативные концепции возникали в качестве противовеса. В подтверждение своих доводов, авторы представляют исторический обзор основных социологических теорий развития и изменения. Ссылаясь на работу Р. Коннела «Южная теория: Глобальная динамика знания в социальной науке»1, А. Слиз и М. Щепаньский отмечают, что решение современных глобальных проблем требует целостного подхода, а следовательно, нельзя ограничиваться только теми теоретическими системами, которые были созданы в Европе и Северной Америке. В связи с этим они предлагают пересмотреть состояние современной социологии с
1 Connell R. Southern theory: The global dynamics of knowledge in social science. - Cambridge; Malden (MA): Polity, 2007.
учетом специфики развития незападных стран, а также возникающих там идей и научных теорий.
Авторы указывают, что дихотомия «Север-Юг» в качестве научного концепта стала активно использоваться в 1960-е годы. С ее помощью демонстрировался разрыв, возникший между богатыми индустриальными государствами «Севера» и бедными, в основном сельскохозяйственными, странами «Юга», относящимися преимущественно к регионам Африки, Азии и Латинской Америки. По мере того как существующие между странами различия стали все чаще описываться с позиции теорий модернизации, рассматриваемая дихотомия окончательно закрепилась в социальных науках. В то же время в последние десятилетия XX в. на «Юге» появилось множество значимых идей, теорий и концепций, объясняющих социально-экономическое отставание незападных стран. В частности, речь идет о постколониальных теориях - совокупности концептуальных дискурсов, осознающих себя в единой рамке критических программ, направленных на преодоление последствий экономической, политической, но прежде всего культурной и интеллектуальной зависимости «незападного» мира от «западных» образцов и прототипов. В качестве противовеса теории модернизации возникли теория зависимости и теория эндогенного развития. Однако с появлением этих двух концепций асимметрия в социальных науках не исчезла. Как отмечают авторы, «политические, образовательные и экономические системы создаются в странах с наибольшим влиянием на изменение и развитие современного мира, в метрополиях и мегаполисах, способствуя их дальнейшему расширению, благоприятствуя новым формам господства и даже углублению глобального неравенства» [с. 358]. Таким образом, теории «Севера» приобретают универсальный статус, а альтернативные точки зрения не получают всеобщего признания и интеллектуальной легитимности. Истоки сложившейся ситуации авторы видят, в первую очередь, в истории развития Европы и ее имперской политике, а затем - в доминирующем положении США на мировой арене.
Социология, оформившаяся как самостоятельная наука в XIX в. в Западной Европе, гибко реагировала на происходившие социально-экономические, политические и культурные изменения (Просвещение, политические революции, промышленный переворот, секуляризация и др.). По мнению А. Слиз и М. Щепаньского, тео-
рии и концепции, введенные первыми европейскими социологами (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, М. Вебер), не только стали доминантой глобального социологического мышления, но и зафиксировали «монополию на истину», описав и «запрограммировав» пути развития для всех без исключения обществ [с. 361]. Например, М. Вебер, соединив идею протестантизма с развитием капитализма, показал, что религиозная этика сыграла решающую роль в переходе от традиционного к капиталистическому обществу. В XX в. лидерство в развитии социологической теории постепенно взяли на себя США. Примерами теорий и концепций, которые получили неоспоримое преобладание в социальных науках, стали структурный функционализм и символический интеракционизм.
Для того чтобы показать, как социологическая теория содействовала сохранению существующего порядка, А. Слиз и М. Ще-паньский обращаются к рассмотрению социологического описания изменения и развития. В целом различные теории изменения можно подразделить на экзогенные и эндогенные: первые фокусируются на роли внешних факторов в изменениях; вторые обращаются к внутренним факторам. Наиболее известными экзогенными теориями развития являются теория модернизации и теория зависимости.
Теоретики модернизации трактуют развитие как эволюционный и однолинейный процесс. Среди исследователей преобладает точка зрения, согласно которой вектор модернизации одинаков для всех обществ, и его условно можно изобразить как переход от отсталого традиционного общества к постиндустриальному современному. Таким образом, теоретики модернизации заявляют, что модели развития, разработанные на «Севере», должны использоваться в качестве образца для подражания во всем мире, поскольку такой способ эволюции является единственно верным и успешным. А. Слиз и М. Щепаньский считают, что теория модернизации отчетливо фиксирует не только цивилизационное доминирование стран «Севера», но и их интеллектуальное превосходство [с. 365].
Однако европоцентризм таких моделей развития со временем вызвал множество вопросов и был подвергнут жесткой критике со стороны ряда исследователей. Практика показала, что имитация прохождения заданного пути совсем не обязательно приводит к одному и тому же итогу. Кроме того, теория модернизации игнорирует некоторые важные аспекты развития «Юга», в частности,
значительно больше внимания уделяется проблемам города, в то время как большинство населения в странах Азии, Африки и Латинской Америки остается сельским. Тем не менее после всесторонней критики теория модернизации не была предана забвению. Авторитетные теоретики У. Бек, Э. Гидденс и С. Лэш ввели в научный оборот понятие рефлексивной модернизации, которая, по мнению создателей, ломает привычные контуры индустриального общества и открывает пути к другому Модерну. В их понимании процесс модернизации начинает проистекать непредсказуемо и стремительно, в ходе чего возникает общество риска. Непредвиденные опасности общества риска требуют постоянной саморефлексии и рациональности в расчетах рисков. Таким образом, классический взгляд на модернизацию как на безальтернативный процесс, проистекающий в рамках неизменных структур, был сильно трансформирован.
Социальные изменения с точки зрения внешних факторов также описывает теория зависимости. Возникнув на «Юге», эта неомарксистская по своей сути концепция приобрела заметную популярность, составив сильную конкуренцию теории модернизации. Представители данной школы исследований (А.Г. Франк, Р. Пребиш, Ф. Кардозу, С. Фуртадо, И. Валлерстайн и др.) постулируют тезис о том, что внешнее воздействие более развитых стран на менее развитые государства скорее тормозит прогресс «слабых» и «цементирует» существующее неравное положение.
А. Слиз и М. Щепаньский отмечают, что в рамках теории зависимости можно выделить три основные направления исследований: теорию абсолютной зависимости и господства, дополненную концепциями неравномерного обмена и неравномерного накопления в мировом масштабе; исследование субимпериализма, т.е. сохранения формата отношений метрополия-колония даже после формального обретения страной независимости; мир-системный анализ (деление мира на центр, полупериферию и периферию) [с. 369]. При описании сложившегося порядка отмечается и то, что зависимость имеет не только экономическое измерение, она также осуществляется на уровне культур и институтов с применением «символической власти» (по П. Бурдье и Ж.-К. Пассерону). В целом теория зависимости обратила внимание на те аспекты развития стран «Юга», которые теория модернизации игнорировала: в част-
ности, была рассмотрена поляризующая роль колониальной и постколониальной политики в формировании современного экономического, политического и культурного порядка в мировом масштабе. Однако в качестве критического дополнения отмечается, что теория зависимости уделяет мало внимания внутренним факторам развития.
Критика теории модернизации и теории зависимости привела некоторых исследователей к пониманию того, что не существует универсальной модели или теории развития. Осознание этого факта инициировало новые попытки научного сообщества осмыслить развитие и изменения в странах Африки, Латинской Америки и Азии. Учет критических замечаний по отношению к теории модернизации и теории зависимости требовал сфокусироваться на внутренних ресурсах и потенциале конкретных стран. Таким образом, активнее стали разрабатываться теории эндогенного развития.
В истории социологии XX в. подобные концепции уже обсуждались. В частности, авторы статьи ссылаются на введенное П.А. Сорокиным понятие имманентного изменения, характеризующее множественность внутренних факторов развития. Современные исследователи при анализе эндогенных факторов развития выдвигают на первый план роль местных сообществ, которые рассматриваются в качестве главных инициаторов изменений. Историческим примером успешности опоры на эндогенные факторы является практика ненасильственной борьбы М. Ганди за независимость Индии от Британской империи. М. Ганди предложил концепцию самоуправления (сварадж), которая основана на самостоятельном децентрализованном управлении и экономической автономии.
Для успешности применения теории эндогенного развития необходимо, чтобы страны «Юга» переформатировали свои отношения со странами «Севера». Ослабление зависимости от «Севера» должно сопровождаться самостоятельным развитием и «коллективным самообеспечением». Страны «Юга», снижая экономическую и политическую зависимость от «Севера», могут, например, заключать многосторонние взаимовыгодные соглашения для поддержки своей автономии. Этот путь развития непростой и требует значительного времени на реализацию. Перед многими отсталыми государствами «Юга» до сих пор остро стоит проблема удовлетво-
рения базовых потребностей человека в пище, воде, жилье, медицинской помощи и т.д. Только после решения этих задач можно переходить к серьезным экономическим и политическим реформам. К сожалению, констатируют авторы, теория эндогенного развития пока не получила должной поддержки со стороны правительств стран «Юга». А. Слиз и М. Щепаньский, понимая, что они затронули лишь малый аспект более широких и глубоких вопросов социальных наук, все же считают, что настойчивость интеллектуалов «Юга» со временем позволит им включиться в герметичный академический мир «Севера».
А.Ю. Долгов
2017.01.012. ГИЛЛЕАРД К., ХИГГС П. КАК НАЛАДИТЬ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПСИХОЛОГИЕЙ И СОЦИОЛОГИЕЙ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ: НОВЫЙ ПОДХОД К ПРОБЛЕМЕ.
GILLEARD Ch., HIGGS P. Connecting life span development with the sociology of the life course: A new direction // Sociology. - L., 2016. -Vol. 50, N 2. - P. 301-315.
Ключевые слова: психология и социология жизненного пути; поздний модерн; рефлексивность; Э. Эриксон; М. Арчер.
В статье известных британских социальных исследователей Криса Гиллеарда и Пола Хиггса (Лондонский университетский колледж), специалистов в области социальной геронтологии и медицинской социологии, обсуждается проблема наведения мостов между социологией и психологией индивидуального жизненного пути. Плодотворный диалог и обмен идеями между этими направлениями социального исследования (которые авторы именуют субдисциплинами) необходимы для более глубокого и целостного осмысления жизненного пути личности позднего модерна, отмеченного печатью саморефлексивности, индивидуализации и дестандартизации. Сопоставляя особенности социологического и психологического подходов к проблеме значимых возрастных и социопсихологических транзитов человека в ХХ1 столетии, Гилле-ард и Хиггс приходят к заключению о «своевременности расширения парадигмы изучения жизненных траекторий взрослеющего индивида» [с. 311]. Британские социологи настаивают на включение в теоретические модели жизненного пути личности позднего модер-
