CC BY
10
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ
2017.01.007. СОД А. МИРОВОЙ РОСТ ОТ ОДНОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ К ДРУГОМУ.
SODE A. La croissance mondiale d'une décennie à l'autre. - P.: France Stratégie, 2016. - 12 p. - Mode of access: http://francestrategie1727.fr/ wp-content/uploads/2016/02/17-27-croissance-mondiale.pdf
Ключевые слова: мировая экономика; промышленно развитые страны; страны с формирующейся рыночной экономикой; сценарии развития.
В работе сотрудника «Франс Стратежи» (France Stratégie) (бывшего Генерального комиссариата по планированию Франции) приводятся данные о современном состоянии мировой экономики и сценарии развития промышленно развитых стран (ПРС), стран с формирующейся рыночной экономикой (СФРЭ) и мировой экономики в целом в 2017-2027 гг.
В течение почти 10 лет, прошедших с начала финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг., средние темпы роста мировой экономики снизились до 3,5% в год (средние темпы роста СФРЭ - 5,5%, ПРС - 1,1%), что на 0,5 процентных пункта (п. п.) ниже аналогичного показателя для 1997-2006 гг. Наиболее глубоко кризис затронул зону евро. В посткризисный период темпы роста ее экономики составляли в среднем 0,5 против 2,3% в предшествующее десятилетие; уровень безработицы вырос с 8% в докризисный период до 13% в 2013 г. и оставался на уровне 11% в 2015 г. Роль локомотива мировой экономики в этот период играли СФРЭ, обеспечивая более 80% глобального роста, более 59% мирового ВВП (по паритету покупательной способности) против 50% деся-
тилетием ранее. Темпы роста экономик СФРЭ несколько замедлились только с середины мая 2015 г. (с. 2).
За последнее десятилетие центры роста спроса и производства диверсифицировались, возросла взаимозависимость экономик, в частности за счет потоков капитала и международных цепочек стоимости. В этих условиях ни одна страна не может избежать последствий экономических потрясений, происходящих на планете.
Разочаровывающие экономические результаты ПРС в большой степени объясняются длительными системными кризисами банковского сектора. ВВП на душу населения в США и Японии достиг предкризисного уровня только через 6 лет после кризиса, в Великобритании и Франции - через 8 лет. В Испании и Италии жизненный уровень далек от восстановления. По мнению автора, последовавшая за кризисом Великая рецессия, наряду с Великой депрессией 1930-х годов, является самым глубоким и самым длительным кризисом в современной экономической истории (с. 3).
Автор полагает, что ожидаемый в ближайшие годы подъем будет носить ограниченный характер из-за снижения в результате кризиса уровня потенциального ВВП. Исключением является зона евро, где, учитывая более глубокий по сравнению с другими странами разрыв в объемах производства, перспективы подъема в начале десятилетия несколько выше. Помимо потери уровня потенциального ВВП Великая рецессия может привести к дополнительной потере потенциального роста (эффект гистерезиса) за счет снижения накопления человеческого капитала, связанного с ростом длительной безработицы, и ухудшения качества запасов основных фондов из-за их длительного недофинансирования.
Резкое падение цены нефти с мая 2014 г., являющееся следствием одновременно замедления роста СФРЭ и развития альтернативных источников энергии, оказывает позитивное влияние на экономику ПРС, в основном являющихся чистыми импортерами углеводородов. По оценкам МВФ, снижение цены нефти должно привести к росту мирового ВВП. Однако сокращение доходов стран - производителей нефти может повлечь за собой серьезные финансовые неурядицы. Структурные факторы, обусловившие это падение, продолжат действовать и в последующие годы. Однако при цене нефти в 30 долл. за баррель нельзя исключить нефтяной контршок, который может быть спровоцирован прекращением ин-
вестиций в разработку новых месторождений или крупным геополитическим конфликтом на Ближнем Востоке.
В 2017-2027 гг. СФРЭ, возможно, перестанут играть роль локомотива мирового роста в результате замедления потенциального роста некоторых крупных стран (Китай, Мексика, Бразилия, Турция) из-за низких темпов роста экономически активного населения и запасов основных фондов. Их место могли бы занять Индия и страны Африки, в которых наблюдается активный рост населения и имеются перспективы повышения производительности. Однако их доля в мировом ВВП в 2017 г. останется ниже доли Китая в 2007 г. Кроме того, экономика ряда африканских стран зависит от рынков сырья и страдает от дефицита человеческого капитала и хрупкости институциональной системы, что ограничивает возможности их роста в краткосрочном плане. Условием поддержания высокого роста в Индии является проведение структурных реформ.
В следующем десятилетии ожидается увеличение численности мирового среднего класса (лиц с доходом выше 10 тыс. долл. по паритету покупательной способности) до 2 млрд человек в 2027 г. против 1 млрд в 2017 г. Четыре пятых этого роста придется на СФРЭ. Подъем среднего класса в СФРЭ - шанс для предприятий ПРС, которые уже специализируются на производстве товаров и услуг для этой части населения (с. 5).
Автор выделяет структурные факторы, влияние которых на рост в ПРС продолжится.
1. Старение населения. Доля населения старше 60 лет к 2030 г. превысит 27%, а коэффициент суммарной демографической нагрузки (т.е. отношение лиц моложе 20 лет и старше 65 лет к трудоспособному населению в возрасте 20-64 лет) вырастет с 60 почти до 80% (с. 5). Из-за слабого роста доли активного населения сократится совокупный ВВП, а также ВВП на душу населения. По некоторым оценкам, сокращение ВВП на душу населения составит до 0,5% в год в странах с наиболее выраженной тенденцией старения (с. 6).
2. Высокая задолженность частного сектора и домашних хозяйств при значительном увеличении государственного долга. Высокий уровень государственной и частной задолженности препятствует росту, поскольку одновременно влияет на разные секто-
ра (домашние хозяйства, предприятия, банки, государственную сферу), а выплаты процентов по долгам отвлекают средства от потребления и инвестирования. Высокая задолженность усиливает балансовый риск банковского сектора, что может отрицательно сказаться на финансировании экономики. По расчетам МВФ, значительное снижение частной задолженности может обеспечить 1% годового роста (с. 7).
3. Высокий уровень неравенства. С середины 1980-х годов в ПРС наблюдается существенный рост неравенства доходов, который сопровождался перераспределением доходов в пользу 1% наиболее богатых людей и увеличением имущественного неравенства. Эмпирические исследования ОЭСР показывают, что высокий уровень и рост неравенства замедляют рост ВВП в ПРС на 0,2-0,3% в год (с. 7).
Автор также выделяет ряд факторов, влияние которых на мировую экономику не поддается определению. К ним относятся неопределенность тенденций в сфере производительности труда; возможность длительной стагнации экономики некоторых СФРЭ (Китай, Индонезия, Бразилия, Египет, Южная Африка), достигших определенной стадии развития и столкнувшихся с ловушкой среднего дохода (из-за этого в следующем десятилетии мировая экономика будет терять порядка 0,4 п.п. роста в год) (с. 9); избыток глобальных сбережений, возможно, связанный с высоким уровнем неравенства в ПРС и высокой нормой сбережений в СФРЭ. Сбережения вкладываются преимущественно в безрисковые финансовые продукты, тогда как спрос на капитал для инвестиций в продуктивную и инновационную деятельности становится редкостью. Это явление может в последующие годы расшириться за счет развития экономики совместного потребления. В результате ПРС погрузятся в длительный период низкого роста и низкой процентной ставки без инвестиций и инфляции, что может привести к длительной стагнации.
Автор также указывает на увеличение количества национальных и международных конфликтов, которые порождают не только человеческие трагедии, но затрагивают и мировую экономику. Хотя наибольшие издержки от конфликтов несут страны, непосредственно участвующие в них, на остальном мире они отражаются через торговые и финансовые связи. Одним из факторов дестабилизации являются также миграционные потоки. Повыше-
ние геополитических рисков требует инвестирования во внутреннюю и внешнюю безопасность, а также в стабилизационные инициативы, что требует значительных ресурсов. Интенсификация конфликтов на мировом или региональном уровнях усиливает неопределенность, которая давит на доверие и инвестиции. При этом ни международные организации, ни ЕС не способны эффективно управлять кризисами.
По мнению автора, 2008-2009 гг. являются переломным моментом в развитии экономической глобализации, характерной для мировой экономики с 1980-х годов. После последнего кризиса мировая торговля растет медленнее мирового ВВП, а трансграничные финансовые потоки явно сокращаются. При этом высокая эластичность торговли по отношению к росту ВВП, наблюдавшаяся перед кризисом, вероятно, объясняется растущей фрагментацией производственных цепочек и включением Китая в мировую экономику. Если эти тенденции достигли стадии зрелости, замедление мировой торговли логично и не должно вызывать озабоченности. В то же время рост финансовых потоков перед кризисом, несомненно, был чрезмерным. Вероятно, в настоящее время потоки капитала вошли в более нормальное русло. Таким образом, наблюдаемые отклонения не следует интерпретировать как прерывание процесса глобализации (с. 10).
В заключение автор делает следующие выводы. В ближайшем десятилетии не ожидается скачка в росте мировой экономики; экономическая политика нуждается в новаторском подходе; усилится взаимодействие между экономикой и геополитикой; ожидается разнонаправленное секторальное развитие (упадок одних отраслей и укрепление других); основное внимание в ближайшие годы следует уделять не столько темпам роста, сколько его устойчивости и распределению доходов.
Проведенный анализ, полагает автор, поднимает ряд вопросов, касающихся будущей монетарной и бюджетной политик; адаптации социально-экономической системы к низким темпам роста; сочетания целей экономического роста с экологической и социальной устойчивостью, равенством шансов, социальным включением; будущего глобализации; экономических последствий снижения безопасности; миграции; институтов мирового управления.
И.Ю. Жилина
