CC BY
102
автора, вновь, как и более 100 лет назад, эти книги могут стать ведущим вектором исламизации региона Поволжья.
О.В. Большакова
2016.04.015. СОКОЛОВ А.Р., ЗИМИН ИВ. БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ СЕМЬИ РОМАНОВЫХ. XIX - НАЧАЛО XX в. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ДВОРА. - М.; СПб.: Центрполиграф: Русская тройка - СПб., 2015. -604 с.
Ключевые слова: Россия, конец XIX- начало XXв.; благотворительность; императорская семья; российский императорский двор.
Книга российских исследователей А.Р. Соколова и д-ра ист. наук, профессора И.В. Зимина представляет собой всесторонний анализ деятельности российских благотворительных учреждений XIX - начала XX в., которым покровительствовали члены императорской семьи. Благотворительные ведомства, комитеты, общества и находившиеся в их составе попечительские учреждения осуществляли весомую и достаточно разнообразную для своего времени поддержку различных категорий нуждавшихся.
Источниковую базу монографии составили архивные материалы (ОР РНБ, РГИА, ЦГИА СПб.), опубликованные официальные документы, мемуарная литература и дневники. Авторы использовали также научную литературу конца XIX - начала XX в. и современные исследования, в том числе англоязычные. Книга имеет следующую структуру: введение, четыре части и заключение.
Во введении авторы отмечают, что «личная благотворительность в форме традиционной милостыни осуществлялась Романовыми с начала XVII в., однако организованный, системный характер это явление приобрело только в имперский период русской истории» (с. 7). К XX столетию благотворительные ведомства императорской семьи стали важнейшим элементом системы социальной поддержки в России. Они пережили Первую мировую войну и Февральскую революцию 1917 г., продолжали функционировать при Временном правительстве и даже некоторое время при советской власти (последние из них прекратили свое существование в начале 1918 г.).
В первой части книги рассматриваются мотивация, традиции и организационно-правовые формы благотворительности дома Романовых. Авторы подчеркивают, что особенности благотворительности в России обусловила «присущая самодержавию парадигма персонификации власти, олицетворявшейся монархом...» (с. 9). Женщины фамилии Романовых традиционно покровительствовали благотворительности. Традиции милосердия в России существовали в течение многих веков, осуществляясь изначально под воздействием христианского представления о спасении души. Такой подход сохранился и в эпоху капитализма. На рубеже ХУШ-Х1Х столетий начало масштабной благотворительной деятельности положила супруга Павла I Мария Федоровна, взявшая под свое покровительство основанные Екатериной II благотворительные учреждения и создавшая собственный комплекс учебно-воспитательных, медицинских и богадельных организаций - «Ведомство учреждений императрицы Марии» (1797). В 1812 г. было создано Санкт-Петербургское женское патриотическое общество под покровительством императрицы Елизаветы Алексеевны. В 1816 г. создается Императорское человеколюбивое общество под личным покровительством правящего монарха.
Проявлением личной благотворительности императорской фамилии были финансовые пожертвования отдельных ее членов. Среди них авторы выделяют вышеупомянутую Марию Федоровну, пожертвовавшую на благотворительные цели 1 241 478 руб. серебром и 515 389 руб. ассигнациями. Пожертвования супруги Александра I Елизаветы Алексеевны по записи 1884 г. составили 1 510 597 руб. ассигнациями (с. 43).
Во второй половине XIX в. появилось еще одно обстоятельство, побуждавшее Дом Романовых поддерживать традиции благотворительности, - императорская семья «оказалась под пристальным вниманием общественного мнения» (с. 52). Теперь Романовы вынуждены были прислушиваться к голосу общественности. Понимая это, Александр II пожертвовал 1 млн руб. на благотворительные цели и лично посещал женские институты, несмотря на то что специально не занимался делами благотворительности. Александр III, вопреки поверхностной осведомленности о деятельности благотворительных учреждений, вместе с супругой посещал женские институты и знакомился с отчетами по Ведомству императри-
цы Марии и Человеколюбивому обществу. Отношение Николая II к женским институтам не отличалось от взглядов на них его предшественников. Он интересовался здоровьем воспитанниц, но «совершенно не понимал образовательных и воспитательных задач, которые время ставило перед женскими учебными заведениями России в канун XX столетия» (с. 56).
К членам императорской семьи, которые не ограничивались поверхностным знакомством с благотворительными учреждениями, авторы относят великих княгинь Елену Павловну и ее дочь Екатерину Михайловну, занимавшихся управлением несколькими благотворительными учреждениями. В какой-то степени этим же занималась великая княгиня Александра Петровна, супруга вел. кн. Николая Николаевича, сына Николая I. В начале XX в. широкую известность получила деятельность великой княгини Елизаветы Федоровны, возглавившей в 1904 г. благотворительный Комитет для оказания помощи воинам, пострадавшим в сражениях Русско-японской войны. Кроме того, Елизавета Федоровна была покровительницей нескольких учреждений призрения, участвовала в управлении благотворительными организациями. Как пишут авторы, «в соответствии с традицией почти все члены императорской фамилии состояли покровителями или председателями правлений благотворительных ведомств, комитетов, обществ и отдельных учреждений» (с. 71). В то же время роль представителей императорской фамилии как благотворителей определялась наличием времени на такого рода деятельность и личными качествами каждого члена семьи. «Не все Романовы обладали соответствующими знаниями и способностями», - утверждают А.Р. Соколов и И.В. Зимин (там же). Тем не менее крупные благотворительные ведомства и общества Дома Романовых играли значительную роль в общероссийском призрении. Они занимали ведущие позиции по многим направлениям социальной помощи, что «позволило сохраниться им в виде единого комплекса учреждений призрения после свержения монархии» (с. 180).
Вторая часть книги посвящена помощи бедным в контексте социальной политики Романовых. Первые попытки организовать призрение бедных в богадельнях относятся ко времени правления царя Федора Алексеевича. Однако система постоянно действовавших специализированных учреждений подобной направленности
начала создаваться только в конце XVIII - начале XIX в. Многие учреждения принадлежали Ведомству Марии Федоровны и Человеколюбивому обществу. В российском законодательстве не было четких критериев нужды, при этом у каждого сословия были свои представления о бедности. Традиционно нуждавшимися считались нищие. В 1833 г. для богаделен, находившихся в ведении Министерства внутренних дел, были приняты правила, согласно которым, по распоряжениям губернского начальства туда определялись «нищие из разночинцев, не принадлежащие ни к каким обществам и не имеющие родственников, кои согласились бы дать им содержание, в том случае, когда они впали в убожество от несчастных обстоятельств, сиротства, старости или дряхлости и когда по состоянию здоровья не могут трудами снискивать пропитание» (цит. по: с. 188-189). В 1904 г. к ним было сделано дополнение - право на помощь получали «бродяги, признанные по освидетельствованию неспособными следовать в ссылку, а также имеющие ко времени отправления более 60 лет от роду» (цит. по: с. 189).
Участие России в Первой мировой войне поставило перед властью вопрос об организации массового призрения фронтовиков и членов их семей, гражданских лиц, пострадавших во время боевых действий, и беженцев. В эту работу были вовлечены благотворительные ведомства, комитеты и общества под покровительством Дома Романовых, в том числе Ведомство императрицы Марии, Императорское человеколюбивое общество, Романовский комитет и Морское благотворительное общество под председательством вел. кн. Ксении Александровны. С самого начала войны функционировали Татьянинский и Ольгинский комитеты. Татьянинский комитет имел статус негосударственного, что позволяло широко привлекать к работе в нем общественность. Созданный 11 августа 1914 г. Верховный совет по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов возглавила императрица Александра Федоровна. Это должно было «олицетворять заботу монаршей власти о защитниках Отечества и их родных» (с. 314).
Третья часть монографии посвящена участию императорской фамилии в деле воспитания «полезных обществу граждан». Как отмечают авторы, «важнейшим направлением работы благотворительных ведомств под покровительством Дома Романовых было
призрение детей и юношества» (с. 361). Во второй половине XIX в. это направление стало приоритетным для учреждений императрицы Марии. Значительную роль в призрении несовершеннолетних играло Человеколюбивое общество и созданное в конце XIX в. Попечительство о домах трудолюбия и работных домах.
Социальная помощь детям и юношеству осуществлялась в различных формах в зависимости от возраста, семейного и сословного положения питомцев. Последние делились на подкидышей, сирот, полу-сирот и детей, имевших родителей или близких родственников. До второй половины XIX в. учебно-воспитательное призрение имело сословный характер, затем сделалось всесословным. Питомцы находись на штатных вакансиях, а сверхштатные вакансии содержались благотворителями, «в качестве которых могли выступать частные лица, включая членов императорской фамилии, различные общественные организации, в том числе благотворительные, которые располагали средствами, но не имели своих учреждений призрения» (с. 363).
На рубеже XIX-XX вв. в благотворительных учреждениях Дома Романовых начали осуществляться преобразования, имевшие целью совершенствование и расширение социальной помощи. Они были обусловлены «переменами, происходившими в общественной жизни страны в период ускоренной модернизации» (с. 472-473). Реформированию подверглись прежде всего Воспитательные дома. Кроме того, были утверждены предложения по уменьшению смертности среди питомцев, о правилах приема детей в Воспитательные дома. Эти и другие направления реформирования были определены созданной в 1889 г. комиссией по преобразованию Воспитательных домов под председательством В. А. Нейгардта.
К началу XX столетия в целом был усовершенствован порядок управления детско-юношескими учреждениями призрения, завершилось формирование организационно-правовых основ их деятельности. К управлению этими учреждениями на местах все шире и активнее привлекалась общественность. Воспитательные дома и Ведомство детских приютов накопили огромный опыт работы и «могли стать базой для организации единой государственной системы призрения детей и юношества, вопрос о необходимости создания которой активно обсуждался общественностью» (с. 533).
В четвертой части книги рассматривается благотворительная помощь слепым и глухонемым. Власть впервые обратила внимание на слепых при Петре I. Согласно указу 1723 г., незрячих, не имевших пристанища, предписывалось помещать в богадельни. Первые серьезные опыты призрения слепых в эпоху капитализма относятся к 1880-1890-м годам. Помимо собственно призрения помощь слепым и глухонемым включала в себя «ряд мероприятий медицинского и социально-психологического характера, специальное образование и профессиональное трудовое обучение» (с. 534). Подобная поддержка оказывалась как детям, так и взрослым.
К началу 1890-х годов помощь слепым оформилась в самостоятельную отрасль. Это произошло благодаря усилиям председателя Попечительства императрицы Марии Александровны о слепых К.К. Грота. Вопросы помощи стали обсуждаться на ведомственных съездах, в которых участвовали и сами слепые. С 1884 г. Попечительство о слепых начало открывать губернские училища для слепых, которые содержались за счет пожертвований, иногда значительных. Так, пишут авторы, в 1886 г. купец Клочков «пожертвовал училищу слепых в Воронеже каменный дом с мезонином, двумя флигелями, хозяйственными постройками и садом» (с. 557-558). Кроме того, без помощи государства в 1903 г. в Петербурге было создано Братство во имя Христа Спасителя для помощи слепым.
На рубеже XIX-XX вв. получило развитие призрение глухонемых. В 1898 г. было создано Попечительство императрицы Марии Федоровны о глухонемых. Деятельность императорских ведомств в сфере призрения слепых и глухонемых «свидетельствовала о перспективности взаимодействия власти и общества в этой сфере» (с. 593).
В заключении авторы пишут, что благотворительность Дома Романовых, призванная продемонстрировать заботу самодержавия о подданных, в первой половине XIX столетия «одновременно становится средством решения задач в сфере социальной помощи» (с. 594). Во второй половине XIX в. под воздействием изменившихся исторических условий Дом Романовых поддерживал и развивал благотворительность, модернизировал благотворительные учреждения с целью сохранения авторитета монархии. «Организационно благотворительные ведомства и комитеты Дома Романовых были самостоятельными и ревниво оберегали свою независи-
мость», - отмечают авторы (с. 597). При этом они широко привлекали общественность к решению социальных задач, что находило свое выражение как в пожертвованиях, так и в участии общественности в управлении учреждениями призрения на местах. Как пишут Соколов и Зимин, «многое из опыта работы ведомств и комитетов под покровительством Дома Романовых может быть востребовано и в наши дни» (с. 599).
О. В. Бабенко
2016.04.016. ГРЕБЕНКИН И.Н. ДОЛГ И ВЫБОР: РУССКИЙ ОФИЦЕР В ГОДЫ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И РЕВОЛЮЦИИ. 19141918 гг. - М.: АИРО-XXI, 2015. - 528 с.
Ключевые слова: Россия; Первая мировая война; революция 1917 г.; русская армия, офицерский корпус.
Монография д-ра ист. наук И.Н. Гребенкина посвящена исследованию офицерского корпуса русской армии как социальной группы и профессионального сообщества в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и Революции 1917 г. Обращение к этой теме автор обосновывает необходимостью всестороннего изучения феномена русского офицерства, что подразумевает отказ от «всевозможных, ставших привычными, политизированных апологий и житейских штампов» (с. 9). Необходимо увидеть в русском офицере «не схему, обусловленную традицией и институциональным статусом, а сообщество, в котором отразились процессы модернизации страны начала ХХ века» (там же).
Монография состоит из введения, 14 глав и заключения. Первые две главы охватывают предвоенные десятилетия. Автор приходит к выводу о том, что военные реформы второй половины XIX в. положительно сказались на развитии офицерского корпуса, который по своим профессиональным качествам должен был соответствовать требованиям наступившей эпохи массовых армий. Перемены выразились, прежде всего, в «постепенной демократизации армии и улучшении специально-образовательного уровня офицерства» (с. 68). Однако социально-политические условия в России рубежа XIX-ХХ вв. в значительной степени тормозили эти процессы. К 1914 г. русский офицерский корпус «не завершил свое
