CC BY
19
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2016.03.017. ЛИБАН НИ. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ЛЕКЦИИ О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. РАБОТЫ РАЗНЫХ ЛЕТ. ИЗ АРХИВА / Сост. Харламова-Либан В.Л.; Ред. Романов Б.Н. - М.: Водолей, 2015. - [Кн. 2]. - 696 с.1
Ключевые слова: история русской литературы XVIII в.; русская повесть Х1Х в.; русский роман Х1Х в.; романтизм; реализм; кризис христианства в русской литературе.
Во вторую книгу трехтомного издания наследия Н.И. Либана (1910-2007), историка русской литературы, заслуженного преподавателя МГУ им. М.В. Ломоносова, вошли спецкурсы, прочитанные в разные годы на русском отделении филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова: история русской литературы XVIII в., русская повесть Х1Х в., русский роман Х1Х в., романтизм, реализм, кризис христианства в русской литературе.
Первый раздел открывают ранее неопубликованные материалы из спецкурса «Русская литература XVIII в.», прочитанного Н.И. Либаном в 1962 г. (запись Г.Г. Григорьева, подготовка текста В.Л. Харламовой-Либан). Составитель счел возможным включить фрагменты спецкурса 1962 г., чтобы показать эволюцию взглядов лектора, оригинальность его подхода ко многим явлениям литературы XVIII в. Большое внимание уделяется истории просветительства, творчеству М.В. Ломоносова и А.Н. Радищева, русскому масонству и его влиянию на романтизм.
Н.И. Либан исследует основные направления литературы, жизни и культуры России XVIII столетия, выделяя три периода: петровский, екатерининский и карамзинский. Ученый соотносит литературу с развитием русского общества, стремительно дого-
1 См. [Кн. 1].: Либан Н.И. Русская литература: Лекции-очерки / Сост. Хар-ламова-Либан В.Л.; Вступ. ст., коммент. Кормилова С.И. - М.: Прогресс-Плеяда, 2014. - 584 с. Реферат: Либан Н.И. Русская литература: Лекции-очерки // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: РЖ / РАН. ИНИОН. - М., 2015. - № 1. - С. 114-122. - (Автор -Миллионщикова Т.М.).
нявшего Европу, с изменениями в жизни различных сословий (дворянство, духовенство, купечество, крестьянство, мещанство). Среди факторов, стимулирующих становление личности, рассматриваются идейные течения XVIII в., в частности масонство, преобразования в области педагогики. Петровское время определяется как эпоха «рационалистического начала». Когда строилась и воевала молодая нация, человек целенаправленно воспитывался в духе служения государству, интересы самой личности, ее частная жизнь полностью растворялись в общественном служении.
Ученый обозначил три основных фактора, повлиявших на формирование личности в XVIII в.: университет и другие образовательные учреждения, театр и журналистика. Рассматривая каждый из них, особое значение он придает системе образования, созданной в России в XVIII в. Екатериной II: духовные академии, университет, военные образовательные учреждения, благородный пансион для девочек, воспитательный дом, в которых особую роль играло филологическое образование.
В спецкурсе «Из истории русской повести ХГХ в.», состоящем из семи лекций, предмет рассмотрения Н.И. Либана - малые жанры русской прозы: своеобразие русской повести 30-х годов ХК в.; творчество Н.С. Лескова в 60-80-е годы; повести Ф.М. Решетникова и Н.Г. Помяловского; очерки и повести А.Н. Благовещенского, лирико-психологическая повесть А. И. Левитова.
В лекции о русской повести 30-х годов ХГХ в. речь идет о формировании этого жанра в XVIII в., при Петре I. Повесть завоевывает прочное положение в период сентиментализма (последняя треть XVIII в.) и становится господствующей жанровой формой в первой трети ШХ в. (романтические повести А. Пушкина, В. Одоевского, В. Соллогуба, М. Лермонтова). Романтические элементы еще несут в ней большую художественную нагрузку, но постепенно значение их утрачивается, они становятся только формой художественного изображения, и даже более того - приобретают характер сатиры. Если в романтических повестях из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н. Гоголя сцены из народной жизни окрашены народной фантазией, то в «Миргороде» зарисовки из помещичьей жизни приобретают характер обыденного. Цикл романтизированных «невских повестей» писателя проникнут элементами фантастики, но фантастическое у Гоголя приобретает социальную подоплеку, утрачивая иррациональную непознаваемость, а в повести
«Нос» фантастическое, лишаясь романтического ореола, становится предметом сатиры.
В течение нескольких десятилетий Н.И. Либан читал на филологическом факультете МГУ спецкурс «Творчество Н.С. Лескова (60-80-х годов ХК в.)». Его лекции 1994-1996 гг. публикуются по аудиозаписям, сделанным Т. Афанасьевой с конспектов О. Остроумовой. В настоящем издании они впервые представлены полностью.
Лесков - сугубо национальный писатель. Именно по его произведениям, считает Н.И. Либан, можно изучать русский быт и истинно национальный характер, тогда как герои в произведениях других авторов являются лишь «вариациями одного психологического типа»: во всех романах Л. Толстого встречается Нехлюдов; «человек из подполья» - у Достоевского; Обломов (Райский) - у Гончарова; «несчастный и нерешительный русский интеллигент» -у Тургенева (с. 423).
Идеал Лескова - свободный человек, и в этом смысле он -писатель 60-х годов ХК в. Особенность его героя состоит в том, что он показан не идеальным, а вполне реальным. Писатель не заставляет его каяться, проходить испытания, он избегает морализаторства и поучения. У него нет таких героев, как Раскольников и Иван Карамазов, которые пытаются внести коррективы в Промысел Божий или хотят заново решить вопрос «убий - не убий». Лесков «по-настоящему крепко... истово верил в русского человека и при этом не идеализировал его» (с. 423).
У Лескова - своя вера, та, которая дана всем, но она не принадлежит самому человеку. Н.И. Либан соглашается с точкой зрения П. А. Флоренского, который считал, что «этот писатель лучше всех передал чувство "веры за пазухой"» (с. 373). Одна из граней национального характера, показанная Лесковым, - праведничество. Но «в отличие от героев Достоевского, которые занимаются теоретизированием по вопросам веры и безверия, его герои - практические праведники, люди долга, предпочитающие деятельное добро» (с. 425). Лесков «подошел к русской жизни с такой стороны, с какой до него никто не подходил. Он нарисовал человеческие характеры различных сословий и социальных групп: от боярской знати до низшей братии», и все они говорят своим языком, шероховатым, грубым, неряшливым». Писателя не столько интересовали «сюжет, образ, герой, сколько звучание слова» (с. 425-426).
Во втором разделе впервые публикуются незавершенные работы: «Люди и книги 40-х годов ХТХ в.» (продолжение циклов лекций «Литература Древней Руси», «Становление личности в русской литературе XVIII в.»), главы из монографии об «Очерках бурсы» Н. Г. Помяловского.
По убеждению исследователя, Н. Помяловский поражал «своей исключительной целостностью». Изображая «Мертвый дом» - бурсу, он сумел рассказать, как при мертвящей речи строгих понятий и категорий вытравлялось из человека все живое. Это - любопытный пример двуязычия: язык мертвый, который должен был изучать бурсак, и язык живой, на котором он думал и посредством которого выражал свои мысли и чувства (с. 338). Отсюда та дву-плановость, которая наблюдается у писателя в художественно-стилистических средствах: с одной стороны, непосредственное повествование, предельно простая выразительная русская речь, которую Н. Помяловский выработал в результате отрицания витийст-венного проповеднического тона; с другой - «блестящая манера писателя прятать в "складках" своей речи троп, чуть шаржированное выдвижение художественного приема на первое место».
Н.И. Либан характеризует Помяловского отнюдь не как рядового представителя демократической прозы 1860-х годов, но как «безвременно ушедшего художника слова», - отмечает Л.И. Ма-тюшенко в Приложении к этой публикации. Написанные Н.И. Ли-баном материалы к монографии ждали своего выхода с 1957 г.; за это время были опубликованы произведения писателя с комментариями и монографии о его творчестве. Однако никому не удалось превзойти Н.И. Либана на пути воссоздания колорита эпохи, в которую жил и творил Н. Помяловский. «Порою создается впечатление, что материалы об "Очерках бурсы" написаны их современником» (с. 95), - обобщает Л.И. Матюшенко.
В книге опубликованы словарные статьи «Александр Благовещенский», «Андрей Болотов», «Михаил Достоевский», «Александр Левитов», «Николай Помяловский», написанные для био-блиографического словаря «Русские писатели».
В речи «Кризис христианства в русской литературе и русской жизни», произнесенной на Всероссийской конференции «Христианство и литература» (Москва, 1997) и опубликованной в издательстве МГУ, среди «писателей-разрушителей» Н.И. Либан назвал Ф. Достоевского, Л. Толстого и Н. Лескова, выступивших в роли
комментаторов, «дополнителей» христианства или создателей собственного религиозного учения, «якобы христианского». Историко-культурную атмосферу 70-90-х годов ХК в. Н.И. Либан охарактеризовал как «период необыкновенно повышенного интереса к христианству», совпавший, в сущности, с началом разрушения христианской идеи.
Л. Толстой, с точки зрения Н.И. Либана, совершенно не понявший идею триединства и отвергавший все формы церковного служения, выступил создателем своего Евангелия - учения, которое он изложил в трактатах: «В чем моя вера?», «Соединение и перевод четырех Евангелий», «Краткое изложение Евангелия». Писателю казалось, что наступил период освобождения от церкви, исказившей учение Христа, а чтобы познать истинного Бога, необходимо, по его понятиям, освободить это учение от искажений. Л.Н. Толстой, по мнению Н.И. Либана, очень интересен как реформатор, преобразующий учение, которое существует более двух тысячелетий.
Ф. Достоевский - писатель, с наибольшей силой отразивший период религиозных исканий, неудовлетворенности, отрицания, выраженных в словах апостола: «Господи, верую, помоги моему неверию». Все его романы наполнены изображением борьбы веры и неверия.
Н. Лескова относили к писателям христианского направления, которые отстаивали веру, но любое его произведение, по убеждению Н. И. Либана, свидетельствует о том, что его вера все время колеблется. Излюбленный лесковский мотив - описание чудесного, однако объяснение чуда писатель находит в реальных житейских обстоятельствами и, лишенное мистики, оно обращается «в ничто».
В период особенно напряженных религиозных исканий, на рубеже двух столетий и в начале ХХ в., С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Розанов, С. Франк отринули «детскую непосредственность веры: "Аще не обратитеся и не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное"» (Мф. 18, 3). «Могучая кучка» религиозных философов, по убеждению Н.И. Либана, все свои идеи свела к национальному русскому началу, пренебрегая тем, что сила христианского учения состоит именно в том, что оно всеобъемлющее и не имеет ни географических, ни национальных границ.
В третьем разделе помещены архивные источники.
Материалы к биографии «Жизнь и творчество А.И. Герцена» написаны в 1937 г., в период учебы Н.И. Либана в аспирантуре МИФЛИ. Работа печатается впервые. Целый ряд ее положений основывается на статье В.И. Ленина «Памяти Герцена», что обусловлено общими и обязательными требованиями того времени (отмечается в комментариях к книге).
В лекции «Опыт анализа художественного произведения: М.Ю. Лермонтов "Герой нашего времени"» показана трагедия человека потерянного поколения 40-х годов ХГХ в., где рядом с благородными порывами писатель с необыкновенной жестокостью показал и другую сторону поведения героя. «Подсушивания, подглядывания, выслеживания - весь бытовой шпионаж, к которому прибегает Печорин, не может быть благороден по самой своей природе. В этой жизненной практике и есть трагедия поколения. В сущности, Печорин не тот, за кого себя выдает, - он все время насмехается над теми, кто его воспринимает всерьез... Его реальность заключается в том, что он показывает свою несостоятельность, противоречия, которые его постоянно раздирают» (с. 501), -отмечает Н.И. Либан.
Своеобразие романтизма Лермонтова, по мнению ученого, заключается в том, что писатель объединил стили, широко используя реализм, натурализм и сентиментализм («Герой нашего времени», глава «Княжна Мери»). «Первый русский психологический роман написан в то время, когда романтизм уже терял свою обаятельную популярность. Для Лермонтова романтизм никогда не был переходным этапом от одного стиля к другому. И в начале своего творческого пути, и позже он оставался последовательным романтиком. Не ставя это направление ниже реалистического искусства, Лермонтов блестяще показал в своих произведениях, что всякий стиль в своем полном завершении объективно изображает действительность» (с. 502).
В этом же разделе опубликованы: стенограмма заседания сектора древней русской литературы «Риторическая проповедь Киевской Руси»; «Заметки на полях книг Л.Н. Толстого», «Краткое изложение Евангелия» и лекция «Историография школ и методов».
Книгу завершают: «Комментарии» (составитель - Б.Н. Романов, при участии В.Л. Харламовой-Либан); «Указатель имен, периодических изданий и анонимных произведений» (составитель В.Л. Харламова-Либан, при участии О.Г. Мананся).
Т.М. Миллионщикова
