CC BY
21
Сочинения новороманистов написаны не с целью подвергнуть критике детективы, а для того чтобы посредством использования детективных элементов предаться философским размышлениям о разуме, истине, памяти. Поэтому, сохраняя дистанцию по отношению к жанру детектива и даже высмеивая его недостатки, новороманисты поддерживают хрупкий баланс между его критикой и защитой. Их позицию С. Кемп сравнивает с той, которая воплощена в «Дон Кихоте» Сервантеса по отношению к рыцарскому роману: для них, как и для испанского писателя, важно жанровое сотрудничество, а не пародия, от которой они все дальше отходят. Не случайно поколение романистов 1980-х годов даже сильнее сближается с детективом: в «53 днях» (1989) Ж. Перека и «Чероки» (1983) Ж. Эшноза можно найти больше прямых заимствований, чем критики популярного жанра. А С. Жапризо, полностью оставаясь в жанровых рамках детектива, заимствует у новороманистов деконструктивистские игры с идентичностью и природой истины.
Н.Т. Пахсарьян
2016.03.009. БРИККО Э. ГРАФИЧЕСКИЙ РОМАН И ИСТОРИЯ. BRICCO E. Le roman graphique et l'Histoire: pour un récit engagé // Cahiers de Narratologie [Revue en ligne]. - Nice, 2014. - N 2. - Mode of access: http://narratologie.revues.org/6864
Ключевые слова: графический роман; вымышленное; фактическое; нарративные техники; Игорт «Украинские тетради»; К. и В. Бейли «Ирландские фрагменты»; К. и Э. Даводо «Человек-мертвец»; Джипи «Заметки об одной истории войны».
Второй номер электронного журнала «Cahiers de Narrato-logie» посвящен исследованиям границ между фактом и вымыслом в современной теории словесности. В заключительной статье сборника профессор Университета Генуи Элиза Брикко рассматривает жанр графического романа в аспекте сопоставления вымышленного и фактуального материала.
Начиная с конца 1970-х годов можно отметить активное развитие графических романов, которые отличаются от обычных комиксов тем, что адресованы взрослой читательской аудитории. В 1990-х исследуемый жанр начал проходить процесс мутации, фундаментом для графических романов все чаще стали выступать
жанр журналистского расследования, репортажа и автобиографическое письмо. Ярчайшим примером подобной нарративной гибридизации можно считать графический роман «Маус» (1992) Арта Шпигельмана.
Вопрос о различии фикционального и фактуального типов письма кажется наиболее актуальным именно в исследовании «новых комиксов», где размытие границ между документальным и вымыслом наиболее очевидно. Перед авторами комиксов-репортажей стоит сложная задача изображать реальность в контексте художественного произведения. Задачей реферируемой статьи становится попытка проследить этот сложный нарративный шов между фактами и авторским вымыслом на примере четырех произведений: «Человек-мертвец» (2006) Этьена Даводо, «Заметки об одной истории войны» (2006) Джипи, «Ирландские фрагменты» (2008) Криса и Винсента Бейли, «Украинские тетради» (2010) Игорта. Эти произведения резко отличаются от привычных комиксов, так как объектом повествования становятся исторические события недавнего прошлого, что задает определенный код романного повествования и одновременно демонстрирует вовлеченность авторов в современный мир, их вклад в реконструкции неизвестных или малоизвестных исторических событий.
Выбранные произведения подлежат компаративному анализу, распределяясь на разных точках вектора, берущего начало от полюса фактуального письма и стремящегося к области фикцио-нального. Аналитический подход к такому линейному рассмотрению разных произведений изначально дает понимание отсутствия четких границ между фактом и вымыслом в повествовательных конструкциях графических романов.
Ближе всего к фактуальному отрезку обозначенного вектора располагаются «Украинские тетради» итальянского автора комиксов Игорта (настоящее имя Игор Тувери). Это произведение рассказывает о трагической судьбе украинского народа в 1930-е годы. Голодомор и сталинские репрессии, легшие в основу романа, до сих пор остаются не до конца изученными и малоизвестными фактами истории XX в. Романное повествование выстраивается интра-диегетическим нарратором: рассказчик передает все, что узнает об Украине и ее истории во время двухлетнего путешествия и исследований об этой стране. Небольшие истории, рассказанные автору-
повествователю, позволяют узнать о трагедиях большой Истории. Нарративная мозаика состоит из свидетельств, документальных исследований о советском режиме и авторского повествования от первого лица. Сама техника зарисовок, композиционные решения, раскадровка создают различные типы присутствия авторской позиции на протяжении всего повествования: яркие и динамичные рисунки, сопровождающие рассказы героя-повествователя и документальные свидетельства, изображенные более схематично, создают дополнительные коннотации к гомогенному повествованию в той или иной части романа.
Далее на рассматриваемой линии от фактуального к фикцио-нальному располагаются «Ирландские фрагменты», где текст написан Крисом Бейли, а рисунки подготовлены Винсентом Бейли. Близость произведения к фактуальному полюсу объясняется автобиографическим содержанием: роман о приключениях, сквозь которые Крис Бейли проходит летом 1987 г., путешествуя по Северной Ирландии. Заголовок (Coupures irlandaises) объясняется детской мечтой повествователя: с детства герою хотелось собирать газетные вырезки, чтобы складывать их в сюжеты. Личный опыт, воспоминания, собственные наблюдения, сочетающиеся с журналистскими репортажами, вносят огромный вклад в понимание той сложнейшей обстановки, которая сложилась в Северной Ирландии на протяжении 1970-1980-х годов, когда католическая и протестантская части населения были впутаны в братоубийственную войну. Документальная значимость усиливается последней частью романа, представляющей собой досье «Вместо шрамов». Альбом можно воспринимать как контаминацию разных точек зрения, газетных статей, помогающих погружению в исторический контекст, при помощи свидетельств нескольких протагонистов.
Организация письма очень реалистична, что позволяет прочувствовать климат милитаризации региона в эту эпоху: присутствие колючих проволок в городе, солдат на улицах, танков и вертолетов. Все это составляет сложную атмосферу вокруг молодых французов, впечатления которых и составят рассказ спустя 20 лет. Авторы добиваются реалистичности с помощью определенной организации кадров на развороте: потребностям рассказываемого материала начинает отвечать как ритмика раскадровки, так и последовательность кадров, часто расположенных сверху вниз, что
создает довольно необычный тип чтения. Цветовое решение также играет роль дополнительных коннотаций: если пребывание Кри-стофа и Николя в католической части города рисуется в теплых тонах, подчеркивая семейное, теплое отношение к французским путешественникам, то протестантская сторона передана всегда в холодных и даже мрачных цветах.
«Человек-мертвец» Криса и Этьена Даводо рассказывает о собрании манифестантов 17 мая 1950 г. в Бресте, когда полиция открыла огонь по бастующим, убив члена Всеобщей конфедерации труда Эдуарда Мазе. Перед тем как написать сценарий графического романа, авторы провели глубокое исследование материала и познакомились со множеством свидетелей происшествия, в том числе с режиссером документального фильма1 об инциденте, Рене Вотие-ром. Альбом состоит из рассказа о трагических событиях, и в заключение читателю вновь предлагается досье. В этом документе собраны фрагменты репортажей, и в качестве авторефлексии произведения дается история «создания одной книги», также фигурирует портрет кинорежиссера, который является протагонистом рассказчика произведения. Фигура Вотриера, данная в качестве рассказчика, лично присутствующего на манифестации, но также и снявшего фильм об этом в сложнейших условиях забастовки, придает графическому роману и автобиографический элемент и в то же время подчеркивает присутствие минимум двух режиссеров (книги и фильма), двух точек зрения на события. Эффект «воспоминания» передается с помощью сепии, а удивительная раскадровка каждого разворота, создающая дополнительные эффекты и значения в восприятии рассказанной истории, делает графический роман классическим комиксом. Смена фокализаций благодаря присутствию фигуры режиссера не только текстуально, но и с помощью рисунка, репрезентирует фактуальное сквозь фикциональное. Чтение сопровождается раскрытием исторических событий, подвергнутых достоверной реконструкции, а благодаря сочинительскому мастерству двух авторов происшествие становится более аллюзивным и метафоричным, нежели реалистичным.
1 Имеется в виду первый французский антиколониальный фильм Рене Во-тиера «Африка 50», вышедший в свет в 1950 г.
«Заметки об одной истории войны» Джипи - произведение наиболее близкое к фикциональному полюсу, поскольку предлагает историю войны в Бывшей Югославии без внедрения документальных материалов и свидетельств. Рассказчиком становится герой Джулиано, пытающийся выжить в одном полуразрушенном городе вместе с друзьями Кристиано и Стефано. Юноши знакомятся с террористической бандой и, приспосабливаясь к жестоким реалиям, становятся членами этого маргинального общества, а повествование показывает восхождение молодых людей по лестнице криминальности и жестокости. Если один из героев, Стефано, становится главарем банды, то другой, Джулиано, на краю пропасти, в критической фазе вовлечения в мир преступности, совершает побег.
Теперь ему предстоит вступить в борьбу с другой реальностью - государственным порядком. Тот факт, что Джулиано является не просто персонажем романа, но также и повествователем, делает его наиболее близкой фигурой к авторской позиции и никогда не дает до конца вовлечься в мир преступности. Функционально это способствует и тому, чтобы герой, убежав от криминального общества, смог спастись и записать свой опыт. Лишь в конце романа читатель узнает, что все повествование - это записи журналиста, который намеревается создать документальный фильм под названием «Заметки об одной истории войны».
Все четыре произведения являются свидетельством того, как графические романы зачастую заполняют лакуны документальных повествований (когда факты не всегда способствуют объективной реконструкции) об истории, а вымышленные рассказы подпитыва-ются множеством документальных исследований, чтобы приблизить нарративы к правдоподобию. С помощью документов, расследований и свидетельств авторам удается распределить фактуальное и фикциональное на разных уровнях для создания произведений, в которых игровой аспект сближения с читателем в процессе создания комиксов демонстрирует все возможности жанра в рассказах о трагических событиях истории.
Т.Н. Амирян
