CC BY
14
техническим обязательным мероприятием, которое лишено креативности и к тому же воспринимается как панацея. Проекты в их более широкой трактовке (например, проект ориентации и интеграции молодого человека или личный проект, касающийся будущей пенсии) заменяют сегодня ритуалы инициации в традиционных обществах. Школьные, профессиональные, жилищные, матримониальные проекты соответствуют этапам постепенного продвижения молодых, особенно наиболее обделенных с точки зрения образовательного и социального капитала, к состоянию взрослости.
Самостоятельность провозглашается целью пути, который предстоит проделать молодежи в ее движении от этапа к этапу по дороге к состоянию взрослости, пишет в заключение автор статьи. Стремление к самостоятельности считается нормой социального поведения - притом что обретение молодыми людьми финансовой и жилищной независимости на самом деле является долгим и все более затяжным процессом, отягощенным бедностью, неопределенностью и шаткостью социального положения. «Экономическое и социальное положение в последние три десятилетия... дезорганизовало жизненный цикл и образ жизни всего населения, в том числе молодежи, особенно из низов» [с. 27]. Последняя социально-возрастная группа менее всего может рассчитывать на помощь семьи и хуже подготовлена к преодолению препятствий на пути к взрослению. В целом же нестабильность существования современной французской молодежи оборачивается для нее такими проблемами, как статусная неопределенность, сниженная самооценка, размытость личной идентичности, а также ощущением бесперспективности, отчаянием и даже озлоблением. В подобных условиях, считает автор, важно дать возможность молодым людям, принадлежащим к социально незащищенным стратам, занять достойное место в обществе.
Е.Л. Ушкова
2016.03.003. ГАЛЛАН О. ЦЕННОСТИ МОЛОДЫХ ЕВРОПЕЙЦЕВ: ОБЩИЙ ВЗГЛЯД.
GALLAND O. Les valeurs des jeunes Européens: Un tableau d'ensemble // Agora débats / jeunesses. - P., 2014. - N 2. - P. 61-78.
Ключевые слова: молодежь; Европа; ценности; религиозная принадлежность; национальная принадлежность.
В статье французского исследователя Оливье Галлана (ведущего научного сотрудника Национального центра научных исследований (CNRS), директора Исследовательской группы методов социологического анализа Сорбонны (GEMASS)) выявляются особенности ценностных ориентаций современной европейской молодежи. Сопоставляя данные опросов населения стран Западной и Восточной Европы, автор констатирует отсутствие единого общеевропейского «ценностного» тренда наряду с возрастанием влияния национальной и религиозной принадлежности.
В настоящей статье О. Галлан развивает выводы, полученные им в предыдущих исследованиях о жизненных ценностях молодых французов1. Ранее им были зафиксированы тенденции к индивидуализации и меньшей общественной интегрированности молодых. В сравнении со старшими поколениями французская молодежь демонстрирует большую приверженность ценностям самостоятельности и меньшую - ценностям социального участия. Эмпирическую базу работы составили данные опросов, проведенных в 2008 г. в рамках четвертой волны «Европейского исследования ценностей» (European values study, EVS)2. На основе полученных результатов автор вводит многомерные показатели, представляющие структуру молодежных ценностей. В исследовании применялся метод факторного анализа, а надежность данных оценивалась с помощью коэффициента альфа Кронбаха. Страновые различия в ценностях населения (как взрослого, так и молодежи) проиллюстрированы с помощью графика, образованного двумя осями: интегрированность -индивидуализм (социальное отчуждение) и традиционализм - ав-
1 L'individualisation des valeurs / Sous la dir. de P. Bréchon, O. Galland. - P.: A. Colin, 2010; Une jeunesse différente? Les valeurs des jeunes Français depuis 30 ans /
Sous la dir. de B. Roudet, O. Galland. - P.: La documentation française, 2012.
2
European values study (EVS). - Mode of access: www.europeanvaluesstudy.eu «Европейское исследование ценностей» - проект, проводящийся каждые девять лет (с 1981 г.) и охватывающий молодежь в возрасте 18-30 лет. Главным методом сбора информации является анкетирование, проводимое на основе репрезентативных национальных выборок. В опросе 2008 г. была задействована 41 европейская страна, в том числе Россия. - Прим. реф.
тономия (самостоятельность). В соответствии с расположением на графике выделяются четыре группы государств.
1. Страны Северной Европы: Дания, Исландия, Норвегия, Швеция, Финляндия, Нидерланды. Их население характеризуется наибольшей приверженностью ценностям самостоятельности и активной гражданской позицией.
2. Страны, находящиеся в центре Европы - Бельгия, Испания, Франция, Германия, Австрия, Великобритания - и на некотором отдалении - Италия и Ирландия. Приверженность ценностям автономии у жителей вышеперечисленных государств почти так же сильно выражена, как у населения первой группы стран (за исключением итальянцев и ирландцев), однако их отличает существенно меньшая степень интеграции в общественную жизнь.
3. Почти все страны Центральной и Восточной Европы, а также Греция. Подавляющее большинство их жителей демонстрирует верность традиционным ценностям, склонность к индивидуализму и высокую степень отчуждения от общественной и политической жизни. Хотя по последнему показателю заметен разброс: наиболее ярко социально-политическое отчуждение проявляется в восточно-европейском регионе (Россия, Украина) и на Балканах (Сербия), а также в Центральной Европе (Венгрия, Чехия) и Латвии. В гораздо меньшей степени отчуждение выражено в Словакии, Боснии, Хорватии, Польше, остальных странах Балтии, а также в Беларуси, Румынии и Молдове, приближающихся по степени интегрированности ко второй группе.
4. Не оказывающая серьезного влияния на результаты исследования группа малых стран: Мальта, Косово, Кипр и Португалия. Их отличает высокая степень традиционализма в сочетании со значительной интегрированностью.
Помимо прочего, график показывает разницу в ценностях молодежи и представителей старших поколений. Результаты опросов населения всех стран - участниц проекта свидетельствуют о том, что вторые везде, во-первых, более традиционны и, во-вторых, лучше интегрированы в общественную, политическую и религиозную жизнь. Автор отмечает, что отразившийся на графике разброс позиций молодежи разных стран (не меньший, чем у взрослых) позволяет сделать неожиданный вывод о практическом отсутствии сближения ценностей молодых в Европе. Что же касается второго
вывода о лучшей интегрированности старших поколений, объяснением этому феномену может служить возрастной эффект. Стабилизация социальных ролей и статусов в старших возрастных когортах сопровождается усилением чувства принадлежности к социуму и участия в общественной, политической, религиозной жизни; тогда как слабая интегрированность молодых может усугубляться экономическими и социальными обстоятельствами, особенно безработицей.
Притом что дистанция между ценностями возрастных групп в каждой стране различна, вырисовываются определенные закономерности. Относительно близки ценности молодежи и взрослого населения в странах Северной Европы, особенно в Дании и Швеции. Максимальное расхождение между ценностными ориентация-ми представителей младших и старших поколений характерно для Греции, Испании, Австрии, Ирландии и Италии. «... Создается впечатление, - замечает автор, - что речь идет о странах, имеющих репутацию традиционных и религиозных, в которых новые поколения очень быстро эволюционировали к модерности, значительно удалившись таким образом от предыдущих поколений. В странах, намного раньше подвергшихся секуляризации, эта дистанция уже была частично преодолена» [с. 65].
Еще один вывод, сделанный исследователем, заключается в том, что различия между группами стран в среднем существеннее межпоколенческих различий. То есть ценностные ориентации среднестатистического европейца в большей степени определяются его национальной, а не возрастной принадлежностью.
Далее французский социолог анализирует, с какими из социально-демографических характеристик (пол, возраст, продолжительность обучения, тип занятий, размер населенного пункта, религиозная принадлежность, страна) в наибольшей степени коррелируют выявленные тенденции. Основной итог: для всех возрастных когорт определяющим фактором выступает религиозная принадлежность. Она является преобладающей в объяснении направленности ценностей к автономии или традиционности, данный параметр оказывает колоссальное влияние и на выбор позиций социального отчуждения либо социального участия. Возраст слабо сказывается на предпочтении ценностей автономии или традиционности, однако существенно больше - на выборе ценностей интеграции. Это озна-
чает, что сегодня в большинстве стран Европы «молодые гораздо больше отличаются от старших поколений по своим ценностям ин-тегрированности (более слабым), чем по современным моральным ценностям (индивидуализму и автономии. - Реф.) (достаточно схожим)» [с. 67].
Автор отмечает влияние религиозной принадлежности на взгляды молодых людей, независимо от преобладающей в их стране конфессии и общего уровня религиозности населения: католицизм (Австрия, Ирландия, Италия, Польша, Португалия), протестантизм (все страны Севера), ислам (Албания, Босния, Косово, Кипр, Македония), православие (Болгария, Беларусь, Россия, Кипр, Греция, Молдавия, Сербия, Македония) или ориентации на арели-гиозность (Чехия, Эстония, Франция, Венгрия, Черногория, Нидерланды, Испания, Великобритания). Религиозная принадлежность оценивалась на основе самоотнесения респондентов к конкретному вероисповеданию или к группе «нерелигиозных» (sans religion). Наиболее заметно воздействие религиозной принадлежности на степень социальной интегрированности, которая понимается автором в русле дюркгеймовской традиции, а именно - как «чувство коллективной принадлежности, основанное на разделяемых ценностях и выражающее приверженность социальному целому» [с. 69]. В целом, молодые, декларирующие свою принадлежность к той или иной конфессии, имеют более высокие показатели интегриро-ванности, чем в среднем по выборке, Впрочем, это утверждение не относится к православным, религиозность которых обратно пропорциональна уровню их социально-политической интегрирован-ности. Обнаруженная зависимость отсылает читателя к известному тезису Э. Дюркгейма о социально интегрирующей роли религии.
Межстрановой анализ выявил, что принадлежность к традиционной для данного государства конфессии не является интегрирующим фактором: католики в «католических» странах и протестанты в «протестантских» странах отличаются слабой интегрированностью. Тогда как принадлежность к конфессиональному меньшинству -очевидный фактор интеграции, что четко прослеживается на примере европейских мусульман. При этом слабая интегрированность нерелигиозных молодых людей проявляется во всех случаях.
В результате проведенного исследования автором были выявлены пять основных «профилей» ценностных ориентаций современной европейской молодежи.
1. «Доверчивые сторонники участия (participatifs confiants)». В данную группу входят нерелигиозные молодые люди, с доверием относящиеся к другим, задействованные в организациях, политизированные, толерантные (в том числе к мигрантам), приверженцы демократических ценностей. Они являются сторонниками автономии личности и противниками единых для всех нравственных норм. Составляют 23% европейской молодежи. Сверхпредставлены в странах Северной Европы (например, 82% в Дании), также преобладают в центре Европы (Франция - 51%, Нидерланды - 56, Испания - 51, Швейцария - 49, Германия - 44%) [с. 71]. Практически отсутствуют в Восточной Европе и слабо представлены на юге региона (Греция, Португалия). Из факторов, определяющих попадание в данную группу, наиболее значимым является религиозная принадлежность (преобладание нерелигиозных и протестантов, крайне малое количество мусульман). Существенное значение имеют такие «параметры» их индивидуальных биографий, как продолжительность обучения (окончили учиться позже 20 лет) и национальная идентичность.
2. «Индивидуалисты, отрицающие гражданские чувства (individualistes inciviques)». Молодежь, далекая от религии, не интересующаяся делами других, отвергающая моральные и гражданские нормы, скептически относящаяся к демократическим ценностям и готовая примкнуть к авторитарным режимам. К данному типу автор причислил 19% молодых европейцев. В этой группе существенно преобладание юношей. Значителен фактор религиозной принадлежности: крайне мало мусульман и много нерелигиозных. Фактор «страны» показывает, что представители этой группы сверхпредставлены в странах Балтии (Латвия, Литва), России, Беларуси, Чехии, но присутствуют также во многих странах ЕС (Австрия, Бельгия, Ирландия, Хорватия, Польша, Румыния, Словакия, Словения).
3. «Религиозные авторитарные традиционалисты (religieux traditionnels autoritaires)». Крайне религиозные молодые люди, выступающие за традиционные моральные ценности. Им свойственно негативное отношение к демократии наряду с доверием к институ-
там власти вообще. Их отличает одобрение ценностей, связанных с властью, в том числе в политической сфере (авторитарные формы правления). Составляют больше четверти европейской молодежи. «Религиозный» фактор - наиболее значимый для этой группы. В ней сверхпредставлены мусульмане и крайне мало протестантов и нерелигиозных. Представители этой группы проживают в восточной части Европы (Россия, Беларусь, Украина, Молдова, Румыния) и на Балканах (за исключением Хорватии), а также в Португалии.
4. «Религиозные гиперактивные сторонники участия (religieux hyperparticipatifs)». Маленькая группа (4%). Характеризуется высокой степенью религиозной и политической активности. Включает в себя преимущественно протестантов и в меньшей степени католиков.
5. «Отстраненные индивидуалисты (individualists en retrait)». Эту молодежь, как и тех, кто принадлежит ко второй группе, не интересуют дела других. Однако их индивидуализм не связан с отрицанием норм или приверженностью авторитарным политическим идеям. Они находятся в стороне и испытывают недоверие к обществу. Самая многочисленная группа (28%). Здесь больше всего католиков и протестантов, а также молодежи из Центральной Европы (Словакия, Венгрия, Сербия, Болгария) и Греции [с. 71-73].
Из вышеприведенной типологии следует, что наибольшее воздействие на ориентацию молодежи в плане ценностей оказывают факторы религиозной и национальной принадлежности. Вместе с тем это воздействие представляется амбивалентным, особенно для молодых агностиков: они массово представлены как среди «доверчивых сторонников участия», так и среди «индивидуалистов, отрицающих гражданские чувства», т.е. групп, находящихся на противоположных полюсах. Таким образом, отсутствие религиозной принадлежности может двояко влиять на интегрированность, приводя либо к активному участию в жизни общества, либо к отрицанию общественных и демократических норм.
В заключение автор сводит свои наблюдения к трем основным выводам. Во-первых, о стабильности ценностей как молодежи, так и представителей более старших поколений в Европе. Во-вторых, об отсутствии значительной конвергенции между ценностями молодежи европейских стран. Национальные различия все еще очень сильны. Этот результат оказался неожиданным для ав-
тора, в особенности в контексте развития новых средств коммуникации, что, казалось бы, должно способствовать стиранию межкультурных барьеров. В-третьих, констатируется существенное, но крайне неоднозначное воздействие религиозной принадлежности на выбор молодежью ценностей. Интегрирующим фактором она становится только в условиях отдельных стран и применительно к религиозным меньшинствам.
Е.Л. Ушкова
2016.03.004. СЕРРАКАНТ П. ВЛИЯНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА НА ЖИЗНЕННЫЕ ТРАЕКТОРИИ МОЛОДЕЖИ: СЛУЧАЙ ЮЖНОЙ ЕВРОПЫ.
SERRACANT P. The impact of the economic crisis on youth trajectories: A case study from Southern Europe // Young. - L., 2015. -Vol. 23, N 1. - P. 39-58.
Ключевые слова: молодежь; жизненные траектории; экономический кризис и социальная политика; общество позднего модерна; Каталония.
Статья Пау Серраканта (социологический факультет Независимого Университета Барселоны; Каталонское агентство по делам молодежи, Испания) посвящена специфике жизненных траекторий молодежи (15-34 лет) на юге Испании (Каталония) в контексте современных общеевропейских тенденций формирования жизненного цикла в юности, с одной стороны, и с точки зрения сохранения / изменения (под влиянием экономического кризиса) традиционной модели взросления, характерной собственно для Каталонии, - с другой. В современной социологической литературе известно несколько вариантов объяснения трансформации европейских паттернов взросления в эпоху позднего модерна1. Однако большинство исследователей акцентируют следующие ключевые параметры этого процесса: удлинение / расширение жизненных траекторий юности, их нелинейность, возвратность и диверсификация.
1 Baumann Z. Intimations of postmodernity. - L.: Routledge, 1992; Beck U. Risk society: Towards a new modernity. - L.: SAGE, 1992; Castells M. The rise of the network society. - Oxford; Maiden (MA): Blackwell publishers, 1996.
