CC BY
83
ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА СРЕДНИХ ВЕКОВ И ВОЗРОЖДЕНИЯ
2016.01.010. ФИЛИППОВСКИЙ Г.Ю. СРЕДНЕВЕКОВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ». - Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К. Д. Ушинского, 2014. - 452 с.
Ключевые слова: «Слово о полку Игореве»; модернизация; библейско-евангельские мотивы; оппозиция «свет» / «тьма»; литературная типология; сравнительная и динамическая поэтика.
В монографии доктора филол. наук Г.Ю. Филипповского (проф. Ярославского гос. пед. ун-та) получают развитие многочисленные попытки ученых выявить подлинность поэтики «Слова о полку Игореве» как средневеково-европейского литературного текста. Принципиально важный аспект концепции ученого состоит именно в «соотнесенности памятника и его высочайшего художественного уровня не только с древнерусской словесностью, но прежде всего с европейской литературой эпохи Средневековья» (с. 10).
Определяющим для реферируемой книги становится высказывание Д.С. Лихачёва о том, что автор памятника был внимательным читателем «Повести временных лет»1. Речь идет не только о книжной авторской природе поэтики «Слова», но также о структурной бинарности («диалогичности»2), свойственной «Повести
1 Лихачёв Д.С. Слово о полку Игореве: Ист.-лит. очерк // Слово о полку Игореве / Подг. текста, перевод, статьи и комментарии Лихачёва Д.С. - М.; Л.,
1950. - С. 50.
2
Лихачёв Д.С. Предположение о диалогическом строении «Слова о полку Игореве» // Исследования «Слова о полку Игореве». - Л., 1986. - С. 9-28.
временных лет» (о дохристианском и христианском периодах истории Руси).
«Слово» как средневековая эпическая поэма является памятником книжного эпоса и не только в сопоставлении с историко-литературной эпопеей ранней Руси - «Повестью временных лет»; оба текста представляют собой крупнейшие произведения эпохи возникновения и первоначального развития оригинальной русской литературы. Если христианство Руси Х1-Х11 вв. «отталкивалось» от древнерусского язычества, утверждая новые мировоззренческие и этические позиции, то новая книжность, оригинальная литература Руси «отталкивалась» от «в широком смысле понятого текста свое-земных народно-культурных традиций». При этом для автора «Слова» такой традицией был текст Бояна - как текст «старой мудрости».
Новая культура Х1-Х11 вв. не страдала непримиримостью по отношению к старой, дохристианской, но спорила с ней остро и принципиально; так и автор «Слова» остро спорил с наследием Бояна, с первых слов создавая отрицательный контекст антино-мичного «не» («не лепо ли ны бяшеть, братие...» - «не пристало нам, братья.» и т.п.)1. Образ Бояна как прием авторской поэтики «Слова» - «ключевая позиция в двупланности текста этого без сомнения литературного, а не хроникально-документального (и тем более, не фольклорного по природе) произведения» (с. 248-249).
Термин «двупланность» (двуплановость) введен Л. Боевой2 применительно к жанровой дихотомии мифолого-фольклорно- / книжно-литературного текстовых начал в «Слове» (с. 248); автор монографии использует его в контексте, близком пониманию М.М. Бахтина, а не Д.С. Лихачёва.
Заслугой исследователя является обращение к оставшейся невостребованной в научной литературе статье М.М. Бахтина 1940-1941 гг.3, неучтенной и в пятитомной «Энциклопедии "Слова
1 См.: Слово о полку Игореве / Коммент. Мещерского Н.А., Бурыкина А. А. -
3-е изд. - Л., 1953. - С. 441, 427, 187. - (Библиотека поэта; Большая серия).
2
Боева Л.И. О жанре «Слова о полку Игореве» // Старобългарская литература. - София, 1987. - Кн. 20. - С. 112-119.
3
См.: М.М. Бахтин М.М. «Слово о полку Игореве» в истории эпопеи // Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. - М., 1997. - Т. 5: Работы 1940-х - начала 1960-х годов / Ред.: Бочаров С.Г., Гоготившвили Л.А. - С. 39-41, 416-417.
о полку Игореве"»1. Однако первые фразы бахтинских тезисов: 1. «Процесс разложения эпопеи и создания новых эпических жанров»; 2. «Роль в этом процессе "Теогонии" и "Трудов и дней" Ге-сиода, "Песни о Роланде" и "Слова о полку Игореве"» - буквально сразу дают основание для разговора о поэтико-типологической соотнесенности «Слова» и памятников мировой эпической и эпико-героической поэзии (с. 21).
Отмеченный М.М. Бахтиным в 1940-1941 гг. литературно-типологический контекст исследования «Слова» нашел отражение в статьях В.А. Дынник2 и В.Д. Кузьминой3, а также в работах Р.О. Якобсона и его коллег 1940-1960-х годов и многочисленных работах А.Н. Робинсона 1950-1990-х годов.
Автор монографии в значительной степени развивает литературно-типологические (эпико-типологические) наработки А.Н. Робинсона и еще более ранние - М.М. Бахтина, в том числе относительно «Слова» и англосаксонской эпической поэмы «Беовульф», а также других текстов европейского средневекового книжного эпоса. «Подчеркнутые А.Н. Робинсоном эпические мотивы "золото-солнце-свет-тьма"... характерны и для "Беовульфа" и для "Слова о полку Игореве"» (с. 46). Посвящая три статьи соотносительной поэтике названных памятников, исследователь использует структурно-функциональный, мотивный анализ поэтики «Слова» и типоло-гичных ему памятников средневеково-европейского книжного эпоса («Песнь о Роланде», «Песнь о Гильоме Оранжском», «Сказание о Вольфдитрихе», поэма «Кудруна» и др.); автор развивает в какой-то мере подходы Б.М. Гаспарова4, а также структурно-семио-
1 Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 т. / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом); Ред. кол.: Дмитриев Л. А., Лихачёв Д.С., Семячко С. А., Творо-гов О.В. (отв. ред.). - СПб.: Дмитрий Буланин, 1995.
См.: В. А. Дынник В. А. «Слово о полку Игореве» и «Песнь о Роланде» // Старинная русская повесть: Ст. и исслед. / Под ред. Гудзия Н.К. - М.; Л., 1941. -С. 48-64.
Кузьмина В. Д. «Слово о полку Игореве» как памятник мировой литературы // Слово о полку Игореве: Сб. ст. / Под ред. Клабуновского И.Г., Кузьминой В. Д. - М., 1947. - С. 7-42.
4 Гаспаров Б.М. Поэтика «Слова о полку Игореве». - М., 2000.
тические (структурно-мифологические) приемы, свойственные работам Й. Клейна1.
Основным концептуальным ориентиром в монографии является высказывание М.М. Бахтина о сюжетообразующей функции диалогичных и антиномичных мотивов «света» и «тьмы» в «Слове»: «Образные системы. пересекаются и частично покрывают друг друга. В точке пересечения обеих систем - образ мрака, временно победившего свет, т.е. прохождение через фазу мрака и смерти / оскудения и возрождения. С этим. связана система образов ущерба в природе. С процессом борьбы мрака со светом, жизни со смертью, связан и круг образов битвы и смертей, как посева, жатвы, молотьбы, брачного пира. Элементы "спора", "агона": спор певцов. спор жизни со смертью, мрака со светом, поста с масленицей, жирных времен с худыми и др.»2 (с. 25-26).
Доминантный мотив возвращения героя (Игоря) в «Слове» исследовался, в частности, в упомянутой книге Б.М. Гаспарова, однако только в тезисах М.М. Бахтина выделена связь мотивов «света» и «тьмы» с ключевым мотивом возвращения героя в финале поэмы. В завязке поэмы образ «темного солнца» («образ мрака, временно победившего свет») - знамение, которым герой пренебрегает. Эту исходную сюжетообразующую позицию подчеркивали практически все исследователи «Слова». И только А.Н. Робинсон в своих работах сделал акцентными мотивно-диалогичные образы-символы «золото-солнце-свет-тьма», а М.М. Бахтин в своих тезисах отметил связь жанровых и системно-композиционных аспектов поэтики «Слова»: «Это - не драматизация, а монтаж. Это - конструктивный жанр»3 (с. 28). Свет (жизнь) побеждает тьму (смерть) в сюжетно-композиционной структуре «Слова» с его кульминационным эпизодом - плач Ярославны. «Для "Слова" характерно не только то, что это песнь о поражении, но особенно и то, что герой не погибает (радикальное отличие от Роланда). Беовульф, сделав свое дело, погибает. Игорь, претерпев временную смерть (плен,
1 Клейн Й. Донец и Стикс: Пограничная река между светом и тьмою в «Слове о полку Игореве» // Культурное наследие Древней Руси: Истоки. Становление. Традиции: Сб. статей к 60-летию Д.С. Лихачёва. - М., 1976. - С. 64-69.
2 Бахтин М.М. Цит. соч. - С. 39.
3 Там же. - С. 40.
"рабство"), возрождается снова (бегство и возвращение)»1. Конструктивная двуплановость поэтики явила собой «новую фазу в истории эпопеи» (с. 30).
Автор монографии выявляет примеры развития в отечественной науке ключевой идеи М.М. Бахтина о структурно-функциональной роли мотива «тьма» - «свет», о сугубой значимости для художественной системы «Слова» метафоры движения от мрака к свету (с. 15-16). Конкретизацию этой идеи Г.Ю. Филип-повский связывает прежде всего со статьей А.М. Панченко и И.П. Смирнова2, а также с работами Т.М. Николаевой 1980-х годов3.
Не случайно первая часть исследования Г.Ю. Филипповского открывается главой «Библейско-христианские мотивы "Слова о полку Игореве"», а своеобразным эпиграфом-заставкой ко всей книге в целом является изображение древнерусской иконы «Спас Златые власы» первой четверти XIII в. со словами Евангелия от Иоанна по периметру иконы: «Азъ есмь светъ миру, ходяй по Мне, не бывать во тьме, но иматъ живот вечный» (Ин. 8.12.). В 1926 г. акад. В.Н. Перетц в своих статьях и монографиях о «Слове» соединял интерпретацию библейско-христианских мотивов в «Слове» с его композиционными аспектами, что затем конкретизировали М.М. Бахтин в тезисах 1940-1941 гг., А.М. Панченко и И.П. Смирнов в 1971 г. в связи с рассмотрением мотивов «света» и «тьмы» как доминантных.
В итоге автор монографии так интерпретирует мотивно-сюжетообразующую основу литературной поэтики «Слова»: «Характерно, что имена древнерусских языческих богов, например, бога подземного мира Велеса ("Боянь, Велесов внуче") и многих других (Даждьбог, Хорс, Стрибог) появляются в "Слове" именно в первой его части, как знаки беды, поражения, вместе с образом Черного солнца - знамения Игорю перед походом. Композиционный план "Слова" противопоставляет хтоническую, темную, арха-
1 Бахтин М.М. Цит. соч. - С. 40.
2
Панченко А.М., Смирнов И.П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии ХХ в. // Труды отдела древнерусской литературы. - Л., 1971. - Т. 26. - С. 33-43.
3
См., например: Николаева Т.М. Функционально-смысловая структура антитез и повторов в «Слове о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве»: Комплексные исследования / Отв. ред. Робинсон А.Н. - М., 1988. - С. 103-124.
ичную символику образов первой части текста диаметрально противоположным - спасительным, благодетельным мотивам второй его части, начиная с плача Ярославны как реального заклинания стихий, своего рода спасительной молитвы женщины - хранительницы жизни и живоносного начала. Сразу за плачем Ярославны следует фраза: "Богъ Игорю путь кажет из земли половецкой на землю Рускую". Христианская тема второй части текста приходит на смену языческой в первой его части, - как спасительная. Следует бегство Игоря из плена возвращение на Русскую землю.
В противовес темному солнцу и темным богам первой части "Слова", - в финале "солнце светит на небеси, Игорь князь в Рус-кой земли.". Здравица герою в концовке "Слова" перерастает в христианское благопожелание всей Русской земле, всем православным князьям-христианам: "Здрави князи и дружина, побарая за христианы на поганыя пълки". Христианским ориентиром возвращения героя показана икона Богородицы Пирогощей как символ всей Русской земли: "Игорь едет по Боричеву к Святеи Богородице Пирогощей. Страны рады, грады веселы". Христианская Русь второй части текста "вытесняет" языческие символы и темные знамения первой части... Такова авторская христианская концепция художественного текста "Слова"» (с. 44-45).
Как отмечалось, автор считает, что модель текста «Слова» композиционно близка строению «Повести временных лет»: мотивам Руси языческой неотвратимо следуют мотивы Руси христианской, как мотивы «тьмы» в «Слове» уступают мотивам «света» в полном соответствии со словами Евангелия от Иоанна. Мотивы «солнца» и «золота», столь характерные для текстовой поэтики средневеково-европейских памятников книжного эпоса (и не только «Беовульфа»), в «Слове» соотнесены с христианским контекстом победы «света» над «тьмой», что без сомнения продиктовано христианско-средневековым мировоззрением автора «Слова».
Признавая книжно-средневековую природу текста «Слова», Г.Ю. Филипповский предлагает свою версию авторства поэмы. В связи с этим рассматриваются многочисленные гипотезы: одни присоединяются к мнению тех ученых (Б.И. Яценко, Н.Ф. Котляр, Р. Манн), которые датируют «Слово» началом XIII в.; другим (В.Ф. Ржига, Д.С. Лихачёв) автор представляется древнерусским князем или кем-то из его окружения (с. 261). По наиболее обосно-
ванной версии гипотетическим автором «Слова» называют князя-книжника, писателя начала XIII в., великого владимирского князя-изгоя Константина Всеволодовича - сына «великого Всеволода» (как величается в «Слове» великий владимирский князь Всеволод Юрьевич «Большое Гнездо»). Деятельность предполагаемого автора «Слова» - князя Константина Всеволодовича - связана в значительной степени с Ростовом и Ярославлем (с. 262-263). Именно сюда в 1212-1214 гг. князь Константин перевел из великокняжеского Владимира основанное им училище - книгописную школу-скрипторий. К сожалению, жизнь этого книжного центра была недолгой, как, впрочем, и жизнь самого князя Константина (он умер в 1219 г. в возрасте 33 лет).
Г.Ю. Филипповский считает, что «Слово» было создано в 1215 г. (этой даты придерживается и американский славист Р. Манн). В тексте Лаврентьевской летописи сообщение о рождении князя Константина вставлено в текст рассказа о походе князя Игоря Святославича на половцев в 1185 г.
Отдельно следует отметить статьи монографии, где рассматриваются сюжетно-композиционные функции женских образов в древнерусских памятниках книжного эпоса. Важно подчеркнуть, считает автор, что, по сути, первое программное литературное произведение принявшей христианство Руси «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона в первой части-завязке опирается на дихотомию женских образов Сарры и Агари, жен библейского праотца Авраама. Причем явно речь идет не только о символизме жи-воносных начал человеческого рода, но об антиномии свободы -несвободы и о том, что род свободной Сарры через ее сына Исаака составляет ветвь рода царя Давида, а затем Богоматери и Иисуса Христа, т. е. Истинных Истоков. К такого рода ранним древнерусским литературным текстам восходит в конечном счете спасительный по своей текстовой сюжетно-композиционной функции образ Ярославны в «Слове».
В статье «Сюжетно-композиционная функция женских образов в литературе Руси и европейского Средневековья Х!-ХШ вв.» Г.Ю. Филипповский пишет: «Роль женских эпических образов в формировании средневековых текстов, их сюжетосложения явно мало исследована. Особое значение приобретают аспекты сюжет-но-образной типологии, коль скоро речь идет о столь важной, но и
специфической категории образов ранней литературы Руси и Европы, какой являются образы женщин-героинь одновременно независимых, но и парных, соотнесенных с их консортами. Женщины в эпических текстах Средневековья часто действуют на фоне мужского поражения, мужской беды, которая стала бедой и страны, народа. В "Беовульфе" чудовище Грёндаль пожирает воинов в Хе-ороте, но затем здесь же на пиру герой Беовульф получает благословение на подвиг не только от конунга, но и его жены Вальхтеов, она же затем награждает вернувшегося с победой героя. Не только Ярославна "Слова" активна в ситуации гибели дружины мужа, но в тексте книжного эпоса о Гильоме Оранжском маркграфиня Гибор, отправив мужа за подмогой, выводит на стены Оранжа своих дам, одетых в доспехи, чтобы спасти город, страну от неприятеля» (с. 52-55).
Средневеково-христианская составляющая - неотъемлемая черта художественной поэтики практически всех памятников книжного эпоса Европейского региона, включая и Русь с ее поэтическим наследием начала XIII в. «Словом о полку Игореве».
Помимо основных глав книга Г.Ю. Филипповского включает обширные «Примечания» с библиографией, а также «Приложение: Новые подходы в изучении "Слова о полку Игореве" в вузе и школе» в виде статей, ориентированных на истолкование концепций и материалов, составляющих основное содержание реферируемого издания.
А.А. Ревякина
2016.01.011. РОЙВЕКАМП З. «ПУСТЬ ОН ВСЕ ЖЕ ОБРАТИТ СЕРДЦЕ И РАЗУМ К БЛАГОРОДНОМУ ПЕНИЮ И БЛАГОРОДНОМУ СЛОВУ»: РАЗМЫШЛЕНИЯ О СООТНОШЕНИИ ЛЮБВИ, ИСКУССТВА И ЯЗЫКОВОЙ РЕФЛЕКСИИ В СРЕДНЕ-ВЕРХНЕНЕМЕЦКОМ ЛЮБОВНОМ И АВАНТЮРНОМ РОМАНЕ. REUVEKAMP S. «So kere doch herz und vernunst / üf edele drene und edeliu wort»: Überlegungen zum Verhältnis von Liebes-, Kunst- und Sprachreflexion im mittelhochdeutschen Liebes- und Abenteuerroman // Zeitschrift für deutsche Philologie. - Berlin, 2014. - Bd 133, N 1. -S. 49-65.
