CC BY
16
тавленный нацистами в языке, то хотя бы уменьшить его глубину и, соответственно, значимость - путем нанесения языку других, своих собственных ран - исключительно с целью исцеления.
Двойственность стихотворения Пауля Целана - исполненного одновременно отчаяния и надежды, - наиболее отчетливо проступает в самом конце текста, отмеченном эффектом эллипсиса. Текст словно обрублен, мольбы поэта оставлены без ответа. То же самое происходит и в притче Кафки, где человек годами напрасно умолял впустить его, однако в конце концов ослеп, и все для него отныне погружено во тьму.
Отношение Целана к немецкому языку остается болезненным, но он не теряет надежды на возрождение этого языка в будущем. Когда поэт пишет стихи, он всегда задается вопросом: «Хорошо ли звучит?», и ответ должен быть утвердительным - от этого условия зависит жизнь поэта, считает поэтесса Анна Карсон. Если говорить о Целане, то он не только требует от написанного хорошего звучания, но и стремится возвратить утраченную гармонию также и немецкому языку в целом.
А.Д. Платонова
2015.04.032. ХЕРВИГ М. ТУШИТЕЛИ ФУГАСОВ.
HERWIG M. Die Flakhelfer. - München: Deutsche Verlag Anstalt,
2013. - 320 S.
Ключевые слова: немецкая литература ХХв.; история Третьего рейха; поколение «тушителей фугасов»; Гюнтер Грасс; Мартин Вальзер.
Немецкий исследователь Мальте Хервиг изучает как социально-психологический и культурный феномен поколение немцев, родившихся в 1926-1928 гг., - на примере выдающихся представителей, среди которых, в частности, много известных писателей: это и лауреат Нобелевской премии по литературе (1999) Гюнтер Грасс, и знаменитые Зигфрид Ленц, Мартин Вальзер, Дитер Веллерсхоф и многие другие.
Под «тушителями фугасов» («die Flakhelfer») в узком смысле принято понимать тех, кто выросли в Третьем рейхе, однако во время Второй мировой войны были еще в том возрасте, что едва ли успели принять в ней участие непосредственно, зато привлекались
к тушению зажигательных бомб, сбрасываемых Союзными войсками на немецкие города в 1943-1945 гг. М. Хервиг не ограничивается «узким значением» термина: в поле его зрения попадают многие известные деятели культуры современной Германии, приверженцы демократии, которые в юности были так или иначе связаны с фашистским режимом. Автора интересует «психология этого поколения», ставшего впоследствии, по мнению социолога Хайнца Буде, «фактическим фундаментом послевоенного возрождения Германии»1.
Подвергшиеся в детском и подростковом возрасте интенсивной идеологической обработке представители этого поколения хотя и были впоследствии сочтены «слишком юными», чтобы считаться преступниками2, были однако и «чересчур взрослыми», чтобы избежать ответственности за преступления своего народа. Попав «между двух огней», они оказались в промежуточном положении: «без отцов, без языка, без истории», обреченные на непреходящую «экзистенциальную неуверенность», они находили спасение в усилиях собственной воли, направленных на восстановление страны (с. 21). Поводом к написанию книги для автора стала история жизни его собственного отца, родившегося в 1927 г.
В 1994 г. США передали Немецкому государственному архиву картотеку членов Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП3), и прошлое многих авторитетных деятелей общественной и культурной жизни современной Германии предстало в новом свете: по документам партийного архива, многие из них в прошлом успели побывать членами НСДАП. Это и авторитетные писатели: Гюнтер Грасс (1927-2015), Мартин Вальзер (р. 1927), Зигфрид Ленц (1926-2014), Танкред Дорст (р. 1925), Эрих Лёст (1926-2013), и известные мыслители: Герман Люббе (р. 1926), Никлас Луман (1927-1998), Вольфганг Изер (1926-2007), политики: Ханс-Дитрих Геншер (р. 1927), Эрхард Эпплер (р. 1926), Петер
1 Bude H. Deutsche Karrieren: Lebenskonstruktionen sozialer Aufsteiger aus der
Flakhelfer-Generation. - Frankfurt a.M., 1987. - S. 182.
2
После 1945 г. странами-победителями было принято совместное решение о «молодежной амнистии»: вина снималась со всех граждан Германии, родившихся в 1919 г. и позднее.
з
Аббревиатура традиционно транслитерируется с немецкого: NSDAP -Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei.
Бёниш (1927-2005) и др. Все они до 1945 г. какое-то время состояли в официальных организациях того режима, который впоследствии жестко и последовательно критиковали.
Работая над книгой, М. Хервиг связался с теми из них, кто был тогда еще жив, и они, по его словам, за исключением Эрхарда Эпплера и Гюнтера Грасса, не «захотели вспомнить» о своем членстве в НСДАП, о том, как и при каких обстоятельствах они подписывали соответствующие заявления. Но поскольку свидетельства авторитетных людей в глазах общества имеют иногда больший вес, чем найденные в архивах НСДАП документы (по их утверждениям, фальшивые), формируется парадоксальная картина недавнего прошлого страны, считает исследователь. Партия большинства, которая 12 лет находилась в Германии у власти, предстает объединением случайных людей, личные убеждения которых не имели отношения к той линии, которая этой партией проводилась (с. 16).
Чем больше известных имен всплывало, тем более сомнительными выглядели попытки представить членство в НСДАП как явление случайное или неосознанное. И сегодня, шесть десятилетий спустя после запрета НСДАП, общественное сознание в Германии оперирует многочисленными мифами об этой партии - на самом деле, в ее рядах состояли лишь около 15% всех граждан тогдашней Германии. И с этой точки зрения особенно странно, если вступление в ее ряды было обусловлено, в первую очередь, внешним давлением и насилием, а не оппортунизмом вступающего.
В 2003 г. Михаэль Буддрус, признанный специалист по истории Гитлерюгенда, в ответ на соответствующий запрос письменно опроверг такую возможность: ни в какие годы члены Гитлерюгенда (по достижении определенного возраста) не «переводились автоматически» в ряды НСДАП. Все это - «легенды, которые выросли вскоре после войны из стремления облегчить бремя вины и благодаря многократному тиражированию превратились в оберегаемое "общественное достояние", но которые, тем не менее, не имеют никакого отношения к исторической действительности»1.
1 Buddrus M. War es möglich, ohne eigenes Zutun Mitglied des NSDAP zu werden? / Gutachten des Instituts der Zeitgeschichte München - Berlin für das Internationale Germanistenlexikon, 1800-1950 // Geschichte der Germanistik. - Göttingen: Wallstein Verlag, 2003. - 23/24. - S. 21-26.
М. Хервиг ссылается также на Армина Нольцена, известного историка нацизма, который считает невероятными массовые фальсификации заявлений о приеме в партию и разделяет мнение о том, что этот миф был запущен вскоре после войны, чтобы уменьшить бремя вины, падавшее на тогдашних молодых людей. По его сведениям, лишь около 8% молодых людей, остававшихся членами Гитлерюгенда до достижения ими 18 лет, впоследствии были сочтены «достойными» и приняты в ряды НСДАП1.
Реальный подвиг, совершенный представителями этого поколения, - «из безотцовщины они превратились в сверхотцов, безъязыкие, создали новый язык, лишенные истории, научились делать историю сами» (с. 23), - требовал, по мнению М. Хервига, безусловного «отказа от нацистского прошлого», который во многих сферах повлек за собой его «отрицание». В личных аспектах это «отрицание» нередко принимало формы «самовысвобождения» из прошлого: происходило вычеркивание из памяти всего, что связано с личными, собственными взаимоотношениями с этим прошлым. В таких случаях уместно, используя терминологию фрейдовского психоанализа, говорить о «вытеснении»2.
Вплоть до настоящего времени, считает М. Хервиг, в оценке нацистского прошлого Германии между «культом вины» и «дьяво-лизацией преступников» нет почти никаких промежуточных интонаций. И в этом отношении нет более поучительного примера, чем представители поколения «тушителей фугасов», которые всю последующую жизнь отрабатывали опыт первых восемнадцати лет своей жизни, оказывая при этом определяющее влияние на культуру, науку и политику Германии.
В главе «Последние танцы, последние чернила» речь идет о Гюнтере Грассе (1927-2015), лауреате Нобелевской премии по литературе (1999). 14 октября 2012 г. в Любеке состоялось открытие Музея Гюнтера Грасса, приуроченное к 85-летию писателя. За последние 10 лет своей жизни он не только опубликовал шесть новых книг, но и вновь возглавил предвыборную борьбу Социалистиче-
1 Nolzen A. Vom 'Jugendgenossen' zum 'Parteigenossen': Die Aufnahme von Angehörigen der Hitler-Jugend in die NSDAP // Wie wurde man Parteigenosse? Die NSDAP und ihre Mitglieder. - Frankfurt a.M., 2009. - S. 123-150.
См., напр.: Fletcher J. Freud and the scene of trauma. - Oxford: Oxford univ. press, 2013. - 336 p.
ской партии Германии, протестовал против распространения атомной энергетики, добровольно сделал достоянием гласности свою недолгую службу в «Ваффен-СС» и, как в старые времена, внес весомый вклад в множество общественно значимых дискуссий. Иными словами, даже в свои 85 лет Гюнтер Грасс оставался самым влиятельным, самым неравнодушным писателем Германии, имевшим к тому же реальную возможность оказывать влияние на весь мир.
Однако торжественное празднование юбилея было ознаменовано неприятным эпизодом. Свою поздравительную речь Ева Ме-нассе1 начала с того, что, мол, она находится здесь «несмотря даже на израильское стихотворение Гюнтера Грасса из сборника "Полет одного дня"» (с. 213), а в следующей фразе - случайно? - назвала это стихотворение «глупостью». Незадолго до того в прессе был скандал - Грасс опубликовал в газете «Зюддойче цайтунг» поэтический текст «Это должно быть сказано», который не только вызвал критику во всем мире, но и послужил причиной запрета со стороны израильского правительства на его въезд в Государство Израиль. В этом стихотворении «постаревший и исписавшийся», по мнению критиков (цит. по: с. 213), Гюнтер Грасс критически оценивает поставки немецких подводных лодок в Израиль и вообще выступает против роста атомной мощи этого государства, которое ведь официально не исключает возможности нанесения первого удара и, тем самым, может нарушить хрупкое равновесие в мире. Писателю, несколько месяцев числившемуся в «Ваффен-СС», мировая общественность не оставляет права на подобные суждения.
В «Траектории краба», подтверждая свое членство в Гитле-рюгенде, а также и то, что во время последнего в Третьем рейхе призыва стал солдатом, Гюнтер Грасс явным образом признался, что не знает, что бы было, если бы он был старше? «Ничего не могу сказать наверняка» (цит по: с. 219). Остро ощущая «болеющее прошлым настоящее», Грасс пишет прямым текстом, что, будь он на каких-нибудь пять-семь лет старше, он не мог бы исключить также и своего участия в массовых преступлениях, - иными словами, «алиби» ему обеспечил только возраст. Именно в ужасе писа-
1 Ева Менассе (Menasse, р. 1970) - известная австрийская журналистка и писательница, занимается проблемами истории ХХ в. и Холокоста; сводная сестра писателя и эссеиста Роберта Менассе (р. 1954).
теля перед возможностью соучастия в чем-то подобном М. Хервиг видит источник писательской продуктивности Гюнтера Грасса и одновременно основание его непререкаемого авторитета.
Почему же до 2006 г. он молчал о своей службе в войсках СС, задается вопросом автор. По собственному признанию, Грасс к концу жизни считал, что своим литературным трудом сделал достаточно, чтобы искупить свое прошлое, однако он ошибался, и последней детали все равно не хватало.
Мгновенное обращение «тушителей фугасов» к демократии в 1945 г. Гюнтер Грасс считает мифом. На самом деле избавление от яда национал-социализма стало мучительным процессом. Только после того, как Бальдур фон Ширах в 1946 г. дал признательные показания на Нюрнбергском процессе, молодой Гюнтер Грасс поверил, что преступления Германии против человечества - не пропаганда союзников, а реальность. С этого момента, считает он, у 17-, 18-летних не осталось другого выбора, кроме как самостоятельно высвобождаться из идеологического болота своей юности. Чем больше всплывало фактов, тем серьезнее становился груз вины, требовавшей переосмысления и искупления. Гюнтер Грасс ощущал своим долгом глубоко погрузиться в тему немецкой вины, начать процесс переосмысления. «Хотеть такого невозможно, это не могло быть и не было свободным решением: это была неизбежность», - писал он (цит. по: с. 223).
Самым знаменитым из его художественных образов - носителей описанной проблемы - остается Оскар Мацерат, герой «Жестяного барабана» («Die Blechtrommel», 1959), который родился с рассудком взрослого человека. С трехлетнего возраста он отказывался взрослеть. Оскар родился в 1924 г. в Данциге - и время его рождения выбрано не случайно: физическое развитие героя остановилось именно в тот год, 1927, когда там же появился на свет его автор. Именно в 1927 г. Оскар получил в подарок жестяной барабан, который с того момента дал ему возможность рассказывать об успехах, к которым сам он непосредственно не причастен. Красно-белый полосатый барабан, изображенный также на обложке книги, лишь весьма отдаленно напоминает барабаны Гитлерюгенда. «Это шифр поколения, у которого государство и война украли детство и навесили на них вину, от которой им лишь с большим трудом удается дистанцироваться», - пишет М. Хервиг (с. 224).
Оскар, с воодушевлением бивший в жестяной барабан, ребенок, вовлеченный в преступную атмосферу, оказывается в романе не только жертвой, но и преступником. Как он признается лилипуту Бебра, он убил Яна Бронски, Альфреда и Розвиту Мацерат. Однако собственное признание Оскара под барабанную дробь не свидетельствует о его искреннем раскаянии и изменении личности. Как показал германист Херманн Курцке, роман повествует «о сознании вины, которая признается не всерьез, играя, и ее моральные глубины не принимаются на себя» (с. 224). Курцке видит в фигуре Оскара Мацерата персонификацию «нечистой совести, которая во времена нацизма прячется за возможность быть ребенком, а после окончания эпохи выпирает горбом» (с. 225). Никогда не умолкающий барабан втягивает прошлое в настоящее и одновременно его заглушает. Надежды на разрешение проблемы прошлого, которые в романе представлены также и символически - например, ведущий наверх, к выходу из парижского метро, длинный эскалатор, - не реализуются. Символически обозначенные выходы остаются незамеченными. Оскар пережил ужас, он выжил, но его изъян невосполним.
«Жестяной барабан», как и другие романы Гюнтера Грасса, раскрывает проблематику «преодоления прошлого» в духе всего поколения «тушителей фугасов». Х. Курцке выносит достаточно резкое суждение: мораль романа «Жестяной барабан» - «изукрашенное множеством художественных приемов, искусно обтанцо-ванное со всех сторон пустое место» (с. 226).
М. Хервиг подчеркивает, что само запоздалое публичное признание Гюнтера Грасса в том, что он служил в войсках СС, свидетельствует, что все эти годы он испытывал мучительный стыд. Война закончилась, Третий рейх перестал существовать, о преступлениях Германии становилось известно все больше и больше фактов. И вскоре стыд обрушился на «тушителей фугасов» с такой же яростью, как голод послевоенного времени. Но «голодал я лишь некоторое время, - пишет Грасс в 2006 г., - а стыд испытывал постоянно» (с. 226). Ничего удивительного, что новая жизнь казалась возможной лишь ценой подавления воспоминаний об определенных фактах. И не случайно автобиографический текст «Траектория краба» (2002) читается как протокол состояния души, которая не-
смотря на строжайшую дисциплину, привычку к молчанию и давление социальных установок не может больше молчать.
В личном разговоре автор книги задал писателю вопрос, почему же все-таки не оправдалась надежда избавиться от глубоко похороненной вины, разрешить ее путем неустанной писательской работы. «Грасс отложил трубку, посмотрел прямо на меня своими очень цепкими глазами и тихо сказал, - совсем не тем голосом общепризнанного морального авторитета, - что на самом деле подавленные воспоминания никуда не ушли. Как-то раз, когда брился, он, например, поймал себя на том, что поет песни, которые пелись в Гитлерюгенде, и пришел в ужас» (с. 229).
В последнем сборнике стихов Гюнтера Грасса «Полет одного дня» (Eintagsfliegen, 2012) М. Хервиг впоследствии обнаружил стихотворение, в котором узнал поэтическую переработку описанного эпизода:
Бреясь,
нередко я поддаюсь мыслям незваным,
которые с пеной сходят.
Еще я мурлыкаю песни,
когда я был юным, они
во все горло твердили,
что знамя значимей смерти.
Краткий испуг и
последний взгляд в зеркало,
я стараюсь по возрасту день свой начать1.
Работа облегчает писателю жизнь, считает М. Хервиг, но не разрешает до конца его внутреннюю проблему. Герои «Данцигской трилогии» Гюнтера Грасса - ни Мацерат («Жестяной барабан»), ни Матерн («Собачьи годы»), ни Мальке («Кошки-мышки») - так и не смогли освободить писателя от противоречия. В полном соответствии с теорией травмы, берущей начало в работе З. Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия», травматическая история все время возвращается: это не кончится никогда? Эта история будет все время начинаться заново? - Спрашивает себя рассказчик в «Траек-
1 Grass G. Eintagsfliegen. - Göttingen, 2012. - S. 42.
тории краба», и повествование дает ответ: «Это не кончится. Никогда не кончится»1.
В центре главы «Необходимость мерить буквой бытие» - писатель Мартин Вальзер (р. 1927). «Я никогда не считал для себя возможным покинуть сторону виновных», - сказал Вальзер в нашумевшей речи по поводу присуждения ему премии мира Немецкого союза книготорговцев в церкви Паульскирхе в 1998 г. Публика сначала аплодировала, потом раздались раздраженные голоса, и завязалась публичная дискуссия, известная ныне как дискуссия о речи Вальзера в Паульскирхе. Не звучала ли в его словах определенная неуместная гордость?
Автор книги называет его речь дразнящей игрой между обнажением и утаиванием, что характерно и для его творчества в целом, и целью ее, по собственному признанию писателя, было «чтобы, когда я скажу последнее предложение, слушатели знали обо мне меньше, чем когда я начал первую фразу» (с. 246).
Когда в 2007 г. в Немецком государственном архиве обнаружился документ, свидетельствовавший о членстве Мартина Валь-зера в НСДАП, М. Хервиг позвонил писателю и спросил, может ли тот вспомнить, как 30 января 1944 г. был принят в национал-социалистическую рабочую партию Германии. Вальзер подробно объяснил, что его приняли без его ведома, что 30 января - символическая дата для Третьего рейха, день взятия власти, и что он «со своей индивидуальной биографией таким образом был включен в официальный календарь нацистского государства» (с. 246). Из его слов было ясно одно: карточка члена партии ни о чем не свидетельствует, кроме того, что родившийся в Вассербурге 24 марта 1927 г. Мартин Вальзер считался членом НСДАП под номером 9 742 136.
В 2007 г. Вальзер заявил, что никогда не подписывал заявления, не участвовал в торжественном празднике, обычно организуемом по поводу приема, не получал партийную книжку. Как аргумент в пользу абсурдности обвинения он подчеркивает, что ему было 16 лет: «Никто не хочет в партию, когда ему 16». Однако сам же, правда, по другому поводу, легко объясняет, как подросток,
1 Grass G. Im Krebsgang // Grass G. Werke. - Göttingen, 2007. - Bd. 10. -
S. 205.
ведомый ложным патриотизмом, запросто может отправиться добровольцем на войну, и это нельзя вменять ему в вину. Но если следовать такой логике, то подросток, ведомый ложным воодушевлением, столь же легко может и вступить в партию, указывает М. Хервиг.
В литературных текстах Вальзера нацистское прошлое Германии также избегается: ни в самом первом его рассказе «Самолет над домом» (1955), ни в первом романе «Семейная жизнь в Фи-липпсбурге» (1957) никто из героев в прошлом не был членом Гит-лерюгенда - что, конечно, противоречит реальности послевоенной Германии.
Своеобразное «алиби» перед лицом прошлого писателю многие годы обеспечивала дружба с еврейской писательницей, известным литературоведом Рут Клюгер, бывшей узницей концлагеря. Они познакомились в 1946 г. во время учебы в Регенсбурге. Публично она дистанцировалась от Вальзера лишь после того, как увидел свет его предпоследний роман - «Смерть критика» (2002), в котором он, описывая ненавистного критика, прибегает к антисемитским клише. Сам Вальзер, говоря о разрыве с Рут Клюгер, неизменно выражает глубокую печаль и говорит, что произошло какое-то страшное недоразумение, что это невозможно понять. Но выражает сожаление еще и потому, что Рут тем самым солидаризировалась с немецким литературным критиком номер один, Марселем Райх-Раницки, который и был целью сатиры в романе Вальзера.
Эпизод из романа «Бьющий фонтан» (1998) (который по жанру представляет собой так называемый Schlüsselroman, отражающий фактические события с изменением только имен действующих лиц) дает автору книги основание обратиться к литературным текстам Вальзера в поисках ответа на вопрос о его членстве в НСДАП и возможных мотивах тогдашнего и нынешнего образа действий. В романе якобы совершенно случайно воспроизведены фактические обстоятельства, о которых писатель тогда, по его словам, не подозревал, но которые позднее были подтверждены одним из родственников. М. Хервиг ловит писателя на слове: значит, текст знает больше, чем его автор (с. 258), и, таким образом, оправданно вычитывание тайн биографии писателя между строк его тек-
стов, которые представляют собой, по собственным словам писателя, превращенную в литературу жизнь.
Первая часть романа называется «Вступление матери в нацистскую партию». Действие матери представлено необходимым для того чтобы удержать от разорения не слишком успешный семейный бизнес. Однако, как считает М. Хервиг, такая мотивация вызывает большие сомнения, хотя бы потому, что мать писателя вступила в партию в самом начале, в 1932 г., еще до прихода нацистов к власти. В этом случае более вероятной причиной кажется искренний энтузиазм по поводу идей партии, которые она разделяла. Тема вступления матери в партию и спустя 60 лет волнует Валь-зера настолько, что он хотел дать такое название всему роману.
Учитывая, что мать Мартина Вальзера состояла в нацистской партии и, скорее всего, по убеждениям, вполне можно себе представить, что и сам писатель в возрасте 16 лет совершенно добровольно вступил в НСДАП. И поскольку упреждающий ход Вальзе-ру не удался, а документы всплыли, ему не осталось ничего, кроме «потери памяти».
Е.В. Соколова
2015.04.033. ЭШЕЛ А. БУДУЩЕЕ: СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА И ПОИСКИ ПРОШЛОГО.
ESHEL А. Futurity: Contemporary literature and the quest for the past. -Chicago: Chicago univ. press, 2013. - 355 p.
Ключевые слова: травма; поиски смысла; современность; будущее; англо-американская литература; литература Германии; литература Израиля.
Профессор германистики и сравнительного литературоведения Амир Эшел, который родился и вырос в Израиле, учился в Германии, в настоящее время преподает в Стэнфордском университете (Калифорния), написал книгу о том, как в мировой литературе после 1945 г. преломляется и существует реальное травматическое событие: Китайско-японская война, Вторая мировая война, Холокост, войны на Ближнем Востоке, события политической реальности последних десятилетий после окончания холодной войны и 11 сентября 2001 г.
