CC BY
92
2015.02.002. ЛУЖБИН А.В. ДЕЙСТВИЯ РУССКОЙ КОННИЦЫ В СРАЖЕНИЯХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. - СПб.: СПб ВИОО, 2014. - 400 с.
Ключевые слова: Россия; Первая мировая война; русская кавалерия.
В книге канд. ист. наук А.В. Лужбина, состоящей из введения, 17 глав и заключения, анализируется эффективность действий кавалерийских частей в основных сражениях на всех русских театрах военных действий в период Первой мировой войны, а также степень подготовленности высшего командования к руководству различными кавалерийскими соединениями в условиях затяжной войны.
Поражение России в Русско-японской войне, отмечается в книге, привело к появлению сомнений в пользе конницы на театре военных действий. Но, рассматривая опыт войн начала XX в., многие военные теоретики выступали в защиту кавалерии.
Численный состав русской армии накануне Первой мировой войны, пишет автор, определялся прежде всего складывавшейся внешнеполитической обстановкой и экономическими возможностями страны и составлял в 1914 г. 1 млн. 423 тыс. человек. Общая численность конницы к 1914 г. насчитывалась примерно в 150 тыс. человек (с. 6). Главным преимуществом организации русской кавалерии по сравнению с аналогичными частями других армий была способность увеличить численность в два раза в первые же месяцы после начала военных действий за счет второочередных и третьеочередных казачьих полков, комплектовавшихся личным составом казаков, наполовину обладавших своими собственными лошадьми (с. 7).
На фронты Первой мировой войны, по мнению Лужбина, русская кавалерия выступила достаточно подготовленной. Воинские части были полностью укомплектованы офицерским и унтер-офицерским составом. Нехватки лошадей также не существовало. Мобилизация кавалерии происходила весьма быстро (с. 11). Говоря о деятельности русской конницы до первых более крупных сражений, автор заключает, что «ею было сделано все, что было в пределах возможного для кавалерии в условиях 1914 г.» (с. 32). По получении известия о начале войны русская кавалерия не ограничилась пассивной задачей прикрытия своего стратегического развертыва-
ния, а сразу же повела активную разведку противника. Кавалерийские части без постановки ей каких-либо конкретных задач были использованы для обеспечения стратегического развертывания и прикрытия армейских корпусов и устранили угрозу нападений австро-венгерских войск.
Доктрина всех государств при использовании кавалерии, указывает автор, предполагала тактику рейдов и набегов на фланги и тылы неприятельских войск и преследование после прорывов. Отсюда вытекала и преувеличенная вера в «прорывную способность конницы» (с. 154). Однако в новых условиях ведения войны такого рода действия для кавалерии были чрезвычайно затруднительными. Тем не менее в первые месяцы войны кавалерия на протяжении довольно длительного времени упорно пыталась проводить ударно-сабельную тактику, атакуя в конном строю целыми эскадронами, полками, бригадами и даже дивизиями (с. 358).
По мнению автора, при проведении первых операций Юго-Западного фронта очевидным было ее превосходство над конницей неприятеля, когда в период развертывания русских армий она смогла нейтрализовать австрийские кавалерийские части. Русская кавалерия на Юго-Западном фронте смогла применить в лучшем виде все, чему ее учили перед Первой мировой войной. Например, в Галицийской битве, которая закончилась победой русских войск, она показала себя образцовой. Кавалеристы выполняли различные задачи и с честью выходили из самых затруднительных положений. В некоторых эпизодах сражения кавалерийским дивизиям удавалось выручать оторвавшиеся друг от друга пехотные корпуса, закрывая прорывы. Русская 8-я армия уже в результате Галицийской битвы захватила часть восточных предгорий Карпат. Кавалерия находилась в авангарде наступавших русских войск или же на флангах армейских корпусов.
Союзники отмечали, что русская кавалерия «великолепно обучена применять в бою совместно пешие подразделения и подразделения в конном строю, используя, таким образом, такие порядки, которые адаптированы к конкретному противнику и которые могут перемещаться настолько, насколько позволяет местность, создавая угрозу как по фронту, так и по флангам» (с. 152). В период преследования отступавшего противника конные дивизии Юго-Западного фронта выдвигались на острие атаки, забирая в плен ты-
сячи солдат, десятки орудий, пулеметы, военное имущество. Двигаясь за неприятелем до Карпат, кавалеристы 8-й и 3-й армий уже в сентябре-октябре 1914 г. первыми вторглись на перевалы, заняв опорные высоты, ожидая смены пехотой, но, не получив ее, провели там в кровопролитных пеших боях всю зиму (с. 358).
Русские кавалерийские части быстро приспособились к специфическому рельефу местности и проявили себя образцово как и в военных действиях 8-й армии в Карпатах, так и в оборонительных операциях 9-й армии в феврале-марте 1915 г. Успешные наступательные бои в конце 1914 - начале 1915 г. показали эффективность использования кавалерии и в горах. Безусловно, полагает автор, дивизии понесли в этой операции значительные потери (в среднем одну четверть нижних чинов, треть командных кадров и около трети конского состава), но успехи преобладали над потерями (с. 198).
Кавалерия сохранила свой конский состав, который потребовался уже в феврале 1915 г. Весной, когда немцы начали усиливать русский фронт перебрасываемыми из Франции дивизиями, «русские конники в качестве мобильного резерва сначала были направлены затыкать обход фланга фронта на Днестре и оборонялись почти два месяца до подхода пехоты, затем против прорвавшихся германских корпусов у Горлице» (с. 358). Большие потери в войсках в результате Горлицкого прорыва немецких войск и контрудара на Днестре в первой половине апреля, а также недостаток в боеприпасах заставили штаб Юго-Западного фронта остановить наступление в Карпатах и выжидать как прибытия пополнений, так и подвоза боевых припасов. Горлицкая операция длилась 52 дня. Это была одна из наиболее крупных оборонительных операций Первой мировой войны. Русские вынуждены были оставить Галицию. Но противник не смог добиться крупного стратегического результата. В этом, считает автор, большая заслуга кавалерии. Конники выполнили свою задачу. Армия отошла на заранее подготовленные рубежи, окопалась и приступила к подготовке дальнейших действий.
По мнению автора, этот пример явился предостережением в том смысле, что высшее командование должно было не только знать выполняемые конницей задачи, но и уметь всякий раз правильно оценивать ее силы и возможности. Совершенно неправильным являлось использование конницы не по прямому назначению (с. 107).
Для кавалерии Северо-Западного фронта Восточнопрусская операция оказалась боевым крещением. В сентябре-декабре 1914 г. она не раз показала свое умение в операциях фронта, расстраивая планы германского командования.
Несмотря на хорошие результаты деятельности русской конницы, от нее ожидали большего. В ряде случаев в кавалерийских частях не было заметно той решительности, которую следовало проявить. Так, в начальной стадии Гумбинненского сражения сводный корпус Хана Нахичеванского оказал значительную поддержку армейским корпусам и смог сковать переброску германских частей, заняв в первые дни сражения крупные железнодорожные узлы, осложнив немцам перевозки в последующие периоды военных действий. Это была чисто кавалерийская победа над превосходящей германской пехотой на местности, дающей преимущество немецкой бригаде. Однако на завершающей стадии операции при Гумбиннене группа Хана Нахичеванского упустила случай сыграть решительную роль в сражении, которая оказала бы влияние на ход дальнейшей кампании.
Переход к позиционной войне после тяжелых боев и трудного отступления из Галиции и Польши летом-осенью 1915 г. негативно сказался на боевом духе армии, в том числе и на кавалерии. Если в Карпатах, пишет автор, переход к обороне нисколько не вселял сомнений или неверия, более того, после длительного и успешного наступления солдаты были довольны, что получают заслуженный отдых, то переход к обороне после длительного отступления, да еще при неразберихе воспринимался солдатами крайне болезненно. Усугубляло упадочные настроения и отсутствие боеприпасов (с. 234). На это, оправдывая солдат, указывал Брусилов: «При почти молчащей нашей артиллерии они обрекаются на напрасную смерть, причем исключается возможность победить врага, так как бороться голыми руками нет возможности» (с. 235). Хотя, по мнению автора, кавалерийские дивизии и пасовали перед огневой мощью немецких пехотных корпусов (с. 86), однако во время отступления кавалерийским частям также удалось сохранить боеспособность и свой конский состав.
Когда начался снарядный и патронный голод, конные дивизии облегчали отход и перегруппировку пехотных частей иногда ценой гибели целых эскадронов, вынужденных атаковать в конном
строю, не имея возможности пополниться боеприпасами. Спешенные кавалерийские части практически ничего не могли противопоставить наступавшим германским корпусам. Только ценой жизни порой удавалось выручать отступавшую пехоту.
Между тем, пишет автор, технические новшества в вооружении армий, возросшая мощь артиллерии заставляли менять тактику применения кавалерии. Переход к позиционной войне (с осени 1915 г.) с многокилометровыми траншеями, проволочными заграждениями, огневыми точками и минными полями заставил спешиться и австро-венгерские кавалерийские части, и русскую конницу, которая вместе с пехотой вела долгую изнуряющую «окопную войну».
В отличие от неудач на Западном театре военных действий, отмечает автор, в результате операций на Кавказском фронте в 1914 г. было достигнуто почти невозможное. Ослабленная отправкой двух корпусов на западный фронт Кавказская армия исполнила задачу по сдерживанию турецкого наступления на границе. Конница Кавказской армии проявила себя как часть большого спаянного организма, действовавшего как единое целое в операциях фронта (с. 284). Даже при штурме Эрзерума в резерве пехотных корпусов были сибирские и кубанские казаки, использовавшие любой участок прорыва, чтобы наносить по выбитым русской пехотой из окопов туркам ощутимые удары. Победа в этой уже пятой русско-турецкой войне, по мнению автора, была завоевана профессионализмом командования, планировавшего операции, используя основной принцип военного искусства - своевременный выбор цели для нанесения главного удара и высокие качества всей русской армии.
На Эриванском и Азербайджанском направлениях успешно действовали отряды, состоявшие в основном из кавалерии. Их мобильность, способность в конном строю передвигаться на значительные расстояния позволили осуществить задуманные командованием планы.
Успехи сопутствовали армии и на Персидском фронте. В тактическом плане, считает автор, решение отправить в Персию конные части с усилением их пехотными батальонами было выигрышным. В невыносимых условиях жары и отсутствия воды эффективно действовал Кавказский кавалерийский корпус. Главный его успех заключался в том, что Персия не вступила в войну на стороне Гер-
мании, а туркам приходилось держать на Персидском фронте большие силы, не имея возможности их переброски к Эрзеруму.
Что касается действий кавалерии и ее роли в Брусиловском прорыве, то, по мнению современников, кавалерия совершила главное - своим боевым духом, пешими вылазками на проволочные заграждения она подкрепила нравственный подъем всей армии и своей самоотверженной деятельностью подала пример другим родам войск, которые, в свою очередь, и решили исход кампании 1916 г. (с. 343). В Брусиловском прорыве кавалерия смогла преодолеть мнение о неспособности действенно помогать артиллерии. «Безумные по лихости конные атаки всем составом 9-й и 16-й кавалерийских дивизий на укрепленные линии обороны противника хоть и ценой гибели на проволоке большого количества лошадей авангардных эскадронов приносили результаты, заставлявшие неприятельский фронт в этих местах постепенно откатываться». Если бы, пишет автор, за этими дивизиями следовали новые, «расширяющие прорывы в тылы противника, то все подкрепления, вплоть до отдельных рот и батальонов, посылаемые навстречу русским конникам германским командованием, не могли бы ничего противопоставить наступлению. Не хватало широты планирования, не было веры у многих представителей армейского и фронтового командования в способность конных частей эффективно действовать» (с. 360).
Подводя итоги исследования, автор приходит к выводу, что в условиях той войны кавалерия не могла играть большой роли в боевых операциях. Исход войны, по мнению автора, решался уже не только качественным составом армий. Речь шла о войне масс, народов, выигрывали те, чья промышленность, тыл выдерживали с каждым годом нараставшие расходы на военные действия. Российская империя такого рода экзамен не прошла. Конница, соответственно, также его не выдержала, но не как отдельный род войск, а как лишь часть того человеческого общества, которое проиграло войну по причинам невоенного характера (там же).
В годы войны конница исполнила свой долг, невзирая на то, что верховное командование зачастую использовало ее не по назначению, а также вопреки тому, что кавалерийские дивизии несли большие потери. В конце 1917 г. они выполнили последнюю задачу: кавалеристы не бросили позиции после развала армии, до по-
следнего патрона они обороняли оставленные разложившимися пехотными батальонами участки фронта, отходя, только получив приказ.
В. С. Коновалов
2015.02.003. ТУМАНОВА АС. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1914 -ФЕВРАЛЬ 1917 г.) - М.: Политическая энциклопедия, 2014. -327 с.
Ключевые слова: Первая мировая война; Россия; общественные организации; гражданское общество.
Книга док. ист. и юр. наук А.С. Тумановой, состоящая из введения, пяти глав и заключения, посвящена истории общественных организаций России времени Первой мировой войны. В ней характеризуются наиболее крупные общества частной инициативы, составлявшие основу нарождавшегося в предреволюционной России гражданского общества, а также порожденные войной публично-правовые объединения (Всероссийский земский союз, Всероссийский союз городов, Земгор и др.). Рассматривается участие российской общественности в патриотических кампаниях военного времени, составлявших социальный и политический контекст мобилизации гражданского общества, взаимоотношения власти и общественности в рамках общественных съездов.
Первая мировая война, пишет автор, с самого начала общественным мнением воспринималась как оборонительная и справедливая. Именно этим объясняет автор деятельную мобилизацию российского общества на удовлетворение потребностей фронта. Существенную роль в мобилизации играли общественные организации - добровольные, самоуправляющиеся, занимавшиеся реализацией проектов в области науки, образования, культуры, социальной защиты, благоустройства и т.п.
Воздействие войны на добровольные общества и союзы, отмечает автор, было неоднозначным. Уход на фронт общественных деятелей, милитаризация экономики и хозяйственный кризис приводили к снижению активности многих организаций. Между тем для объединений, ориентированных на развитие прикладной науки и техники, перестройку народного хозяйства на военные рельсы,
