CC BY
61
ФОРМАЦИИ. ЦИВИЛИЗАЦИИ. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ
2015.02.001-002. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СТРАН СЕВЕРА И ЮГА: ДИВЕРГЕНЦИЯ ИЛИ КОНВЕРГЕНЦИЯ. (Сводный реферат).
2015.02.001. THOMPSON W.R., REUVENY R. Limits to globalization: North-South divergence. - L.; N.Y.: Routledge, 2010. - XIII, 196. -(Rethinking globalizations; 21). - Bibliogr. P. 180-192. - Ind.: p. 193-196.
2015.02.002. АКАЕВ А.А., АНУФРИЕВ И.Е., АКАЕВА Б.А. Авангардные страны мира в ХХ! в. в условиях конвергентного развития: Долгосрочное прогнозирование экономического роста. - М.: ЛИБРОКОМ, 2013. - 141 с. - Библиогр.: с. 117-141.
Ключевые слова: глобализация; дивергенция между странами Севера и Юга; конвергенция; международная политэкономия; прогнозирование мирового экономического роста в XXI в.
Томпсон У.Р., Ревени Р. Авторы (Университет штата Индиана, Блумингтон, США) (001) оспаривают широко распространенное мнение, что в условиях глобализации и быстрого развития новых технологий идет процесс сближения (конвергенции) между развитыми, богатыми, демократическими странами Севера, объединяющими 15% населения мира, и слаборазвитыми и бедными странами Юга, в которых проживает большинство мирового населения. Используя западную модель развития и новейшие технологии, страны Юга ускоряют свое экономическое развитие, постепенно устраняя все структурные препятствия на его пути, и устанавливают и укрепляют демократические режимы взамен авторитарных.
Однако в действительности, утверждают Томпсон и Ревени, «глобализационные процессы имеют чрезвычайно селективный и
сегментарный характер... Эксперты не хотят признавать, что существующие проблемы связаны со структурой взаимодействия Севера и Юга» (001, с. 3).
Если мир состоит из зон с весьма различными перспективами для экономического роста, то, считают авторы, разумно предположить, что, во-первых, современная глобализация будет развиваться неравномерно, а во-вторых, роль стран Севера в современной глобализации будет значительно превосходить возможности стран Юга. Технологическое развитие, появление новых наукоемких товаров, новых форм производства и их экспорт должны более интенсивно происходить в странах Севера, поскольку их экономики намного лучше подготовлены для усвоения и эффективного использования новых технологий, чем страны Юга. Развитие технологий и лидирующих отраслей, возникающих в будущей экономике мировой системы, лежат в основе долгосрочных волн экономического роста.
Авторы исследуют неравенство между Севером и Югом на основе обработки статистических данных за длительный период с 1870 по 2005 г. К началу последней трети период XIX в. страны Севера заняли доминирующее положение в мировом промышленном производстве. Начиная с 1880 г. их доля составляет порядка 80% и более. После 1980 г. страны Юга сделали значительный экономический рывок, их доля в мировом промышленном производстве выросла в 2,3 раза и достигла к 2005 г. 27,7%. Однако развитый Север по-прежнему сохраняет свои преобладающие позиции (72,3%) (001, с. 58).
В разработке и использовании новейших технологий развитые страны Севера также занимают лидирующие позиции. В 2005 г. в США 63% населения пользовались Интернетом, в странах ОЭСР этот показатель составлял 45%. В странах глобального Юга, хотя число пользователей Интернетом в последние годы быстро растет, их общий показатель разительно отстает от развитых стран Севера: 2,6% - в Африке южнее Сахары, 5,2 - в Южной Азии, 8,8 - в арабских странах и 10,6% - в Восточной Азии (2005) (001, с. 6).
Еще большее значение имеет географическое распределение центров (hubs), разрабатывающих новые технологии. На начало 2000 г. из 46 таких центров 30 (65%) находятся в странах Северной Америки и Европы. Восемь из девяти азиатских центров (25%)
расположены в развитых прибрежных зонах Восточной и Юго-Восточной Азии (Корея, Япония, Тайвань, Гонконг, Сингапур). Если учесть еще два австралийских центра и один израильский, то окажется, что 89% этих центров сосредоточены в наиболее развитых частях мира. Если принять во внимание научно-технический уровень этих центров, то окажется, что более развитые страны контролируют 93% технологических ресурсов мира (001, с. 7-8). Соответственно и ведущими экспортерами высокотехнологичных товаров являются развитые страны. Такое отставание стран глобального Юга в техническом отношении авторы объясняют их экономическим отставанием, малочисленностью квалифицированных кадров, длительной зависимостью от развитых стран, отсутствием целенаправленной политики правительств, незаинтересованностью транснациональных корпораций.
Экономическое и технологическое превосходство стран Севера над странами Юга проявляется в таком обобщенном показателе, как подушевой реальный ВВП. В 1870 г. средний реальный ВВП на душу населения в странах Севера оценивался в 2100 долл., а соответствующий показатель в странах Юга составлял 624 долл., т.е. превышение составляло 3,52 раза. С 1870 по 1930 г. разрыв между этими показателями увеличивался медленно. С 1930 г. он стал возрастать и особенно ускорился после 1950 г. В 1950 г. реальный ВВП на душу населения в странах Севера равнялся 4930 долл., а в странах Юга - 860, т.е. первый превысил последний примерно в 5,7 раз. К 2003 г. реальный ВВП на душу населения в странах Севера, достиг 21 874 долл., а в странах Юга - 3682 долл. Таким образом, разрыв между этими показателями увеличился и составил 5,94 раза (001, с. 48).
По либерализации торговли в условиях глобализации измеряемой отношением экспорта к ВВП, страны Севера также существенно опережают страны Юга, и этот разрыв увеличивается в последние десятилетия. В 1983 г. этот показатель у развитых стран составлял 0,162, а у стран глобального Юга - 0,058. Таким образом, разница между этими показателями составила 0,104. К 2003 г. эти показатели выросли до 0,267 и 0,094 соответственно. Следовательно, разрыв увеличился примерно на 66% и составил 0,173 (001, с. 91, 93). Таким образом, разница между этими показателями составила 0,104. Следовательно, и в сфере либерализации торговли
преимущества стран Севера над странами Юга не только сохраняются, но и существенно возрастают.
Авторы объясняют такую ситуацию длительным системным лидерством стран Севера в мировой экономике и разработке новейших технологий. Этот фактор, считают Томпсон и Ровени, лежит в основе периодических кризисов задолженности стран Юга. Радикальные технологические инновации в странах Севера способствуют их процветанию. Экономический подъем увеличивает спрос на ресурсы стран Юга. Чтобы удовлетворить этот спрос, страны Юга производят заимствования в странах Севера, которые благодаря процветанию имеют избыточный капитал. Банки этих стран ищут выгодные объекты для инвестирования. Когда в странах Севера наступает экономический спад, спрос на товары стран Юга сокращается, а банки прекращают выдачу новых зарубежных займов. В связи с этим страны Юга испытывают затруднения в обслуживании своих долгов, возникает долговой кризис. С точки зрения глобализации долговые кризисы означают, что экономические циклы глобального Юга завязаны на экономическую конъюнктуру в странах Севера.
Переговоры о новых схемах выплаты долгов и даже их списание не решат базовые структурные проблемы. «Если (Запад) не примет во внимание фундаментальную структурную подоплеку этой проблемы, то следует ожидать новых долговых кризисов, которые будут усиливать неравенство и дивергенцию между Севером и Югом» (001, с. 107).
Что касается тезиса либеральных теоретиков глобализации о неизбежности расширения и ускорения процессов демократизации в глобальном Юге по мере развития и углубления глобализации и экономического развития стран Юга и расширения зоны мира в этом регионе, то Томпсон и Ревени считают, что он уязвим по крайней мере по двум причинам.
Во-первых, разворачивается борьба на новое системное лидерство между поднимающимся Китаем и относительно ослабевающими США. Если авторитарный Китай станет мировым лидером, то это будет сопровождаться снижением влияния демократии и широким масштабным возрождением автократических форм правления в глобальном Юге.
Во-вторых, со снижением темпов мирового экономического развития и возможным возникновением мировой депрессии следует ожидать ослаблений позиций демократии в глобальном Юге. Такой сценарий весьма вероятен ввиду структурных особенностей длинных волн мирового экономического развития: фаза подъема сменяется фазой упадка, снижения деловой активности.
Кроме того, существует еще один глобальный фактор, который может определить снижение темпов мирового экономического роста и сделать этот процесс более постоянным: изменение климата. Если нынешние прогнозы в отношении глобальных климатических изменений реализуются, то это существенно негативно повлияет на мировой экономический рост и особенно на экономическую ситуацию в глобальном Юге, что несомненно отрицательно скажется на судьбе демократии в этой зоне мира, и следовательно на местной и мировой политической стабильности. Принимая во внимание эти факторы, авторы прогнозируют не укрепление зоны мира, а усиление конфликтности и напряженности в мире.
В заключение авторы формулируют главный вывод своего исследования: пропагандирующий либералами тезис о конвергентном экономическом тренде глобализации не подтверждается эмпирическими данными. Высокотехнологичная индустриализация сосредоточена в основном в развитых странах. Новые технологии, развиваемые ведущей экономикой мира, распространяются неравномерно и становятся достоянием прежде всего развитых стран. «Структурные прерогативы продолжают благоприятствовать странам Севера, в том числе и в вопросе распределения прибыли от процессов экономического роста. Когда происходит спад экономического роста в странах Севера, то страны Юга страдают от долговых кризисов... Итог такого развития мировой экономики - разрыв (дивергенция) между богатым Севером и бедным Югом расширяется и в XXI в., и существует мало признаков, что в ближайшие 100 лет ситуация изменится (001, с. 150, 151).
Такой пессимистический сценарий, считают авторы, не исключает, что некоторые страны Юга могут по уровню экономического развития войти в состав развитых стран. Однако большинство населения мира в обозримой перспективе и по уровню экономического развития, степени распространения и освоенности новейших технологий и уровню жизни будет отставать от стран
Севера. Это обстоятельство будет серьезным препятствием развития глобализации на подлинно глобальный основе. «Ожидать решения проблемы отставания стран Юга от стран Севера на путях экономической конвергенции - это плохой выбор. Нужно искать альтернативные решения. Разработка масштабного плана Маршалла для стран Юга была бы желательна. Но этот проект кажется маловероятным. Иностранная и гуманитарная помощь улучшает краткосрочные проблемы но не может решить фундаментальные структурные проблемы планетарных моделей экономического роста. Признание существования этой серьезной проблемы было бы шагом в правильном направления. В этом случае можно было бы ожидать появления новых идей для решения старых проблем и признания реальностей дуализма мира и его влияния на будущий экономический рост, конфликты и жизненные стандарты» (001, с. 154).
А. А. Акаев (главный научный сотрудник Института математических исследований сложных систем МГУ), И.Е. Ануфриев (доцент Санкт-Петербургского политехнического университета, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета), Б.А. Акаева (директор Института проблем Центральной Азии) (002) сопоставляют перспективы экономического роста развитых государств и стран с растущей экономикой, в первую очередь стран БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая) в ХХ1 в.
В 2001 г. известный английский экономист Джим О'Нил высказал мнение, что мировая экономика будет развиваться в основном за счет роста четырех густонаселенных и экономически перспективных стран Бразилии, России, Индии и Китая. Он объединил их аббревиатурой БРИК1.
Десять лет спустя О'Нил в своей книге «Карта роста» констатирует, что страны БРИК, наряду с некоторыми другими восходящими экономическими звездами, являются двигателями роста мировой экономики сегодня и в будущем. К последним он относит
1 O'Neill J. Building better global economics paper BRJC's // Global economics paper / Goldman Sachs. - 2001. - N 66. - Nov. - Mode of access: http://scienzepo litiche.unipr.it/dump.php?id=855&tipo=materiale
растущие экономики Индонезии, Южной Кореи, Мексики и Турции1.
Успехи стран БРИК в первом десятилетии XXI в. были весьма впечатляющими. Все они успешно преодолели последствия мирового экономического кризиса 2008-2009 гг. и укрепили свою мощь. Совокупный ВВП стран БРИК за первое десятилетие увеличился в 4 раза с 3 трлн долл. до 12 трлн долл. Они обеспечили треть прироста мировой экономики в этот период (2, с. 5).
В 2003 г. младшие коллеги О'Нила из Goldman Sachs Доминик Уилсон и Рупа Пурушотаман опубликовали результаты прогнозных исследований экономического развития стран БРИК до 2050 г. Они пришли к выводу, что к 2035 г. Китай может обогнать США и стать крупнейшей экономикой в мире, а к 2039 г. совокупный ВВП стран БРИК превысит суммарный ВВП стран «Большой Семерки»2.
Последующие исследования данной группы под руководством О' Нила показали, что ВВП Китая может достигнуть уровня ВВП США уже к 2027 г. или даже раньше (002, с. 6).
В условиях нестабильности глобальной экономики вследствие кризисов в развитых странах экономики стран БРИК и других растущие экономики, ранее считавшиеся гораздо более уязвимыми к внешним негативным воздействиям, продемонстрировали в годы нынешнего мирового финансово-экономического кризиса удивительную устойчивость. Все дело в том, что высокие темпы роста и финансовая стабильность в странах БРИК способствуют непрерывной модернизации экономики и положительным структурным изменениям. Способность своевременной адаптации к структурным изменениям глубоко укоренилась во многих быстрорастущих экономиках, став основой их динамичного развития. В этих экономиках идет постепенное усиление движущих сил эндогенного, внутреннего роста, опирающегося на растущий средний класс. Этот новый средний класс создает дополнительный возрастающий спрос
1 О'Нил Дж. Карта роста. Будущее стран БРИК и других развивающихся
рынков. - М.: Альпина бизнес букс, 2013.
2
Wilson D. Purushothaman R. Dreaming with BRJCs: The path to 2050 // Global economics paper / Goldman Sachs. - 2003. - N 99. - Oct. - Mode of access: http://www.goldmansachs.com/our-thinking/archive/archive-pdfs/brics-dream.pdf
на высококачественные товары и наукоемкую высокотехнологическую продукцию, производимые в развитых странах.
Выдающиеся успехи Китая в модернизации экономики и повышении благосостояния своего народа оказали огромное влияние на другие развивающиеся страны и побудили их также искать пути повышения благосостояния с помощью модернизации своих экономик и более тесного взаимодействия с внешним миром. Благо теперь они уже не полностью зависят от развитых стран и могут пользоваться экономической помощью и поддержкой со стороны динамично растущих стран БРИК. По мере роста торговли между развивающимися странами будущее растущих экономик будет все меньшее зависеть от спроса промышленно развитых стран, поскольку общий размер рынка развивающихся стран достаточно велик.
Уже образовалось новое ядро среди развивающихся стран, получившее название «Следующие одиннадцать или N-11». В него вошли: Мексика, Турция, Египет, Иран, Нигерия, Бангладеш, Индонезия, Южная Корея, Пакистан, Филиппины и Вьетнам.
Каковы шансы БРИКС (в последние годы к странам БРИК присоединилась и ЮАР) стать локомотивом развития мировой экономики на новом шестом Кондратьевском цикле (2020-2050)? Сумеют ли страны БРИКС оседлать грядущую научно-техническую революцию?
В последние десятилетия эти задачи успешно решает Китай, удваивающий наукоемкость ВВП каждые десять лет. Доля экономики Китая в мировом ВВП сегодня составляет уже 16%. Она пока остается позади США (18,6%, но уже обогнала Японию (5,8), Германию (4), Великобританию (3) и Францию (2,9%) вместе взятых (2, с. 9)1. Принципиально важным событием стал выход Китая в 2006 г. в тройку лидеров мировой экономики вслед за США и Японией по абсолютным масштабам затрат на НИОКР. Число научных работников в Китае за 1995-2010 гг. увеличилось вдвое и достигло 1,2 млн человек (больше только в США - 1,3 млн человек. Высокие темпы роста китайской экономики - в среднем 10% в год - за последние 30 лет привели к важным количественным и качественным последствиям. Достигнут исторический масштабный результат -
1 International trade statistics, 2012 / World trade organization. - 2012. - P. 26.
Китай в 2010 г. стал второй экономикой мира. За 30 лет (19802010) ВВП Китая в национальном выражении увеличился в 16 раз. По интегральной мощи, в глобальном рейтинге 50 ведущих стран мира, по оценкам экспертов, Китай на сегодня занимает третье место вслед за США и Евросоюзом. В условиях глобального экономического кризиса Китай остался единственной в мире крупной страной, которая сохранила высокие темпы экономического роста: в 2008 г. рост ВВП составил 9,6%, в 2009 - 9,2, в 2010 - 10,4, в 2011 -9,2, в 2012 - 7,8, а в 2013 г. ожидается 8,2% (002, с. 9)1. В ситуации, когда весь развитый мир испытывает падение, это само по себе предопределяет существенное изменение соотношения сил в мире в пользу Китая.
Именно быстрый рост экономики Китая удерживает мировую экономику от более глубокой депрессии. Этот рост стал одним из главных факторов, способствовавших восстановлению экономического роста во всей Юго-Восточной Азии. Никто из видных экспертов не полагает, что темпы роста экономики Китая в ближайшие годы окажутся ниже 6%. Одна из главных причин для подобного оптимизма - растущий внутренний спрос. Китайское правительство в последнее время предпринимает масштабные меры по стимулированию внутреннего спроса.
Другой положительный фактор - эффективная бюджетная политика и рекордные валютные резервы, составляющие 3 трлн долл. Учитывая последнее, китайское правительство и крупные китайские компании, а также суверенные фонды активно инвестируют в горнопромышленные активы Африки и Латинской Америки, а также в нефтяной сектор Ирана, Анголы, Нигерии и Судана, чтобы обеспечить будущее устойчивое развитие своей экономики ресурсами и энергоносителями. В этой сфере Китай уже явно переигрывает США, действуя с позиции «мягкой привлекательной дипломатии».
Предпринятые китайским руководством меры по выведению страны из-под внешнего шока путем стимулирования развития реального сектора экономики, повышения внутреннего спроса, реализации крупных инфраструктурных проектов, разработки иннова-
1 OECD. Stat extracts (2013). - Mode of access: http://stats.oecd.org/index. aspx?DatasetCode=KEI
ционных технологий дают основание считать, что нынешний кризис послужил для китайской экономики импульсом для обновления и повышения конкурентоспособности.
Подъем экономики Китая пришелся на период невиданного ускорения процесса глобализации, благодаря чему происходило крупномасштабное перемещение мирового промышленного производства на ее территорию. Таким образом, Китай превратился в «фабрику мира».
Очевидно, что через 15-20 лет Китай станет одним из ведущих мировых игроков, хотя еще и не лидером в тех областях, где требуется применение самых передовых технологий. На Китай сегодня приходится около 20% мирового экспорта электроники и компьютеров. Китай завоевывает все новые рубежи в производстве высокотехнологичных товаров.
Выход Китая на роль экономической супердержавы можно считать предопределенным уже к 2030 г., что к 2050-м годам даст ему возможность возглавить мировую экономику. В геополитическую ситуацию в мире в рамках шестого Кондратьевского цикла это несомненно внесет радикальные перемены.
В текущем десятилетии Китай будет осуществлять масштабный переход от ресурсозатратной, неоэкологичной модели экономического роста к ресурсо- и энергосберегающей (энергоэкологической), от социальной поляризации общества к формированию устойчивого и многочисленного среднего класса. В условиях значительного сокращения экспортных возможностей страны, вызванного кризисом 2008-2009 гг., Китай инициировал переток капитала из экспортно-ориентированных отраслей во внутренние секторы экономики, обеспечивая одновременно стимулы для структурной перестройки китайской экономики.
Авторы считают, что Китай успешно освоит новый технологический уклад, основанный на нанотехнологиях, нанобиотех-нологиях, компьютерных и информационно-коммуникационных технологиях нового поколения. Наряду с широкомасштабным и эффективным заимствованием передовых технологий, создаваемых в развитых странах, Китай наращивает усилия в создании и расширении сферы НИОКР для разработки собственных наукоемких и высоких технологий. Китай резко увеличивает расходы на образование и вообще инвестиции в человеческий капитал.
Руководство КНР прекрасно понимает, что без собственной резервной валюты ни одно современное государство не сможет стать сверхдержавой. Поэтому Китай в последние годы резко активизировал усилия по расширению использования юаня в международных торговых расчетах. Вероятнее всего выход юаня на общемировой уровень может произойти в начале 2020-х годов, когда экономика Китая по размеру ВВП превзойдет экономику США.
Наряду с Китаем в последние десятилетия возрастает экономический потенциал другой крупнейшей азиатской страны - Индии. Сегодня эта страна имеет развитый научно-технический сектор, входит в пятерку ведущих стран по ракетным и ядерным технологиям, но главной прорыв Индии - создание первоклассной индустрии программного обеспечения. Индия стала ведущим экспортером компьютерных и информационных услуг и одним из мировых центров подготовки в этой области высококвалифицированных кадров, став «мировым офисом услуг», как ее часто называют, подчеркивая отличие от китайского соседа - «мировой фабрики».
Опережающее развитие сферы услуг (прежде всего информационных) рассматривается в современной Индии как возможность «перескочить» длительную фазу индустриализации, которую прошли все развитые страны, и к 2020 г. стать экономической державой, в которой будут преобладать сферы услуг, основанные на знаниях. Поэтому в долговременной социально-экономической стратегии страны центральная задача - «превращение Индии в информационное общество и экономику знания, базирующуюся на системе информационной технологии и технологии связи, трамплином для которой будут телекоммуникации» (002, с. 17)1.
Доля Китая и Индии в глобальном валовом продукте по паритету покупательной способности (ППС) выросла соответственно с 3,2% и 3,3 в 1980 г. до 15,9 и 6,27% в 2011 г.; за тот же период ВВП Китая на душу населения, исчисленный в долларах 2007 г., по III 1С вырос в 20 раз (с 419 до 8,4 тыс. долл.), а в Индии - более чем в 6 раз (с 643 до 4,1 тыс. долл.). Доля Китая в мировом экспорте в 1993 г. составила 2,5%, а в 2011 г. уже - 10,2; доля Индии в те же годы соответственно 0,6 и 1,7%. Впечатляющий подъем Китая и
1 India, Vision 2020: Report of the Committee on India. - Viscon, 2020. - New Delhi: Planning commission, government of India, 2004. - P. 38.
Индии контрастирует со снижением доли США в мировой торговле, она упала с 12,8 до 8,1% глобального экспорта, а внешнеторговый дефицит США угрожает стабильности международной финансовой системы и мировой экономики (002, с. 15). «Если Индия и Китай будут активно и плодотворно сотрудничать.., то XXI век несомненно станет веком Азии... В отношении Китая и Индии уместно говорить как о самостоятельных "восходящих цивилизациях"» (002, с. 15,8).
Авторы сопоставляют динамику экономического развития авангардных стран мира в первой половине XXI в. по основным компонентам ВВП: трудовым ресурсам, производственному капиталу и человеческому капиталу.
Численность населений Китая и Индии в настоящее время близка и к 2020 г. они сравняются. Однако если численность населения Китая стабилизируется на уровне в 1,4 млрд человек, то Китай может столкнуться с проблемой старения населения, а это значит, что приток дополнительный рабочей силы в экономику будет обеспечиваться за счет ускорения процессов урбанизации. В Индии же ежегодно, по крайней мере до 2030 г., на рынок труда будут поступать около 20 млн человек, которых необходимо обеспечить рабочими местами. А это чрезвычайно трудная задача. Вдобавок необходимо решать проблему обеспечения растущего населения продовольствием, энергетическими ресурсами и питьевой водой. Поэтому Индии придется пойти на более жесткие меры по контролю над рождаемостью. Китаю, напротив, потребуется некоторая либерализация контроля над рождаемостью, чтобы смягчить процесс старения населения.
По-видимому, наиболее близкой к оптимальному, как по численности, так и по динамике его роста, являются населения США и Бразилии.
США уже на практике реализовали человеческий потенциал своего населения в полной мере, став мировым политическим, экономическим и научно-технологическим лидером. Население ЕС сопоставимо с населением США и он также располагает эквивалентной экономической и научно-технической мощью.
У России и Японии весьма серьезные проблемы, связанные с депопуляцией населения. У России более трудная ситуация, поскольку она имеет гораздо более низкую плотность населения. Для
России в XXI в. наивысшим приоритетом является задача сохранения и приумножения человеческого потенциала, учитывая все возрастающую роль человеческого капитала в долговременном развитии. Именно от решения этой задачи во многом зависит, сможет ли Россия к 2030 г. войти в первую пятерку авангардных стран мира.
Физический капитал включает в себя, как элементы инфраструктуры, так и основной производственный капитал. Накопление физического капитала требует определенного ограничения текущего потребления в течение длительного периода времени. Страны с высокими темпами экономического роста вкладывают значительные средства в основной капитал. Например, Китай в последние десятилетия направлял на инвестирование физического капитала в среднем около 40% ВВП, тогда как в развитых странах на эти цели идет от 10 до 20% ВВП (002, с. 102). Это во многом и определило беспрецедентные темпы экономического роста Китая в последние десятилетия. Однако наращивание капитала имеет пределы, поскольку в отсутствие технического прогресса оно приводит к снижению доходности капитала.
Инфраструктурный и производственный капитал США уже стабилизируется и к 2030 г. выходит на стационарный уровень. Это объясняется тем, что США в настоящее время активно осваивают шестой технологический уклад - N310 - технологии, которые представляют собой новый революционный этап снижения энерго-и материалоемкости производства.
Китай еще два десятилетия будет стремительно наращивать физический капитал и также стабилизирует его к 2030 г. но на уровень превышающий более чем в 3,5 раза американский капитал. В настоящее время они примерно равны. Таким образом, Китай будет закреплять свои позиции в качестве «фабрики мира».
Индия сегодня имеет очень низкую капиталовооруженность в сравнении с США и Китаем и намерена ее повышать, но более умеренными темпами, чем Китай. Стационарный уровень физического капитала в Индии к 2050 г. будет значительно ниже, чем в США. Это неслучайно и является следствием стратегии развития Индии, ориентированной на создание экономики знания.
Россия по объему физического капитала занимает второе место среди стран БРИКС после Китая. Однако Индия обгонит Россию по данному показателю к 2030 г. (002, с. 105).
Человеческий капитал наиболее полно может быть учтен в совокупной факторной производительности труда через НИОКР-модели. Обычно в большинстве НИОКР-моделей ограничена численность ученых и инженерно-технических работников, занятых в сфере НИОКР. Авторы усовершенствовали НИОКР-модель с учетом профессиональной квалификации инженерно-технических работников и уровня их технической оснащенности (через ассигнования в расчете на одного работника сферы НИОКР), а также уровня квалификации рабочей силы в экономике (через продолжительность обучения и практический опыт работы). Были рассчитаны траектории движения ВВП для США, Китая и Индии как по базовой НИОКР-модели, так и по усовершенствованной НИОКР-модели. В первом случае предполагается, что уровень квалификации трудовых ресурсов во всех трех странах одинаков, что естественно является весьма грубым приближением. В этом варианте Китай и Индия по размеру экономики обгоняют США и к 2050 г. отрыв составит примерно 13 и 4,5 трлн долл. соответственно. Во втором варианте, когда учитывается значительная разница в характеристиках человеческого капитала в этих странах, то выясняется, что Индия вообще не догоняет США, а Китай опережает США всего на 4 трлн долл. Таким образом из-за недостаточного развития человеческого капитала Китай недоберет к 2050 г. около 9 трлн долл., что равноценно нынешнему размеру ВВП Китая (002, с. 105, 106).
Рост среднего класса в странах БРИКС и других развивающихся странах станет определяющей тенденцией в мировой экономике на ближайшие сорок лет. К 2050 г. 2/3 мирового спроса будут предъявлять потребители из развивающихся стран.
В период с 1990 по 2010 г. доля развивающихся стран с растущим рынком в глобальной численности среднего класса увеличилась с 26% до 58%. К 2030 г., по прогнозам, больше 80% мирового среднего класса будет жить в развивающихся странах, и на их долю будут приходиться 70% совокупных потребительских расходов (002, с. 42)1. Общая мировая численность среднего класса к
1 ПРООН Доклад о человеческом развитии, 2013 // Возвышение Юга. - М. Весь мир. - 2013.
2030 г. оценивается в 3,1 млрд человек (в 2009 г. она составляла 1,8 млрд человек).
Авторы характеризуют следующую модель динамичного устойчивого развития мировой экономики в XXI в.
1. Авангардные страны мира, состоящие из стран «Большой пятерки» (США, Япония, Германия, Великобритания и Франция) и БРИКС, становятся локомотивами мирового экономического развития на шестом большом Кондратьевском цикле (2018-2050), создавая необходимый спрос путем конвергентного развития своих экономик. Развитые страны создают спрос на товары и услуги стран БРИКС, содействуя передаче последним технологии широкого потребления и притоку прямых инвестиций. Страны БРИКС и другие развивающиеся страны с растущими рынками максимально содействуют расширению среднего класса в своих обществах, формируя тем самым достаточный объем спроса на дорогую наукоемкую высококачественную продукцию и услуги, предоставляемые развитыми странами. Трудоемкое производство по-прежнему будет находиться в развивающихся странах. В то же время страны БРИКС уделяют особое внимание наращиванию собственной сферы НИОКР путем доведения удельных расходов на НИОКР до 22,5% ВВП, характерных для развитых стран, а также приоритетному инвестированию в развитие человеческого капитала.
2. Страны БРИКС становятся локомотивами для развивающихся стран. Создавая необходимый спрос на сырье и полуфабрикаты, дешевые товары и услуги, а также инвестируя в развитие инфраструктуры и социальной сферы. Ключевую роль для экономического роста бедных развивающихся стран могут сыграть справедливые условия международной торговли, которые возможно выработать только при сильной поддержке стран БРИКС в рамках «Двадцатки» и ВТО путем успешного завершения раунда Доха.
3. Авангардные страны мира приходят к компромиссу и принимают юридически обязывающие решения в рамках «Двадцатки» по энергоэкологическому развитию до 2050 г., чтобы обеспечить устойчивое развитие и не допустить последствий для всего человечества от потепления климата и ухудшения состояния окружающей среды.
Все эти требования вытекают из взаимной экономической заинтересованности развитых и развивающихся стран, поэтому все
они практически реализованы и могут быть согласованы в рамках «Двадцатки». Выполнение этих требований будет способствовать взаимопроникновению и взаимному влиянию экономик развитых и развивающихся стран, т.е. конвергентному развитию мировой экономики. Важно только, чтобы США и другие развитые страны приняли как естественное явление возросшие экономическую мощь и геополитический статус стран БРИКС и других развивающихся стран с растущим рынком и смирились с переходом на многополярный механизм согласования и принятия решений по ключевым вопросам мировой экономики и политики. «Реальность такова, что завершается эпоха американского геополитического лидерства. Наступил конец «Pax Americana». Мир движется к многополярности. Западному миру надо считаться с новыми центрами экономической мощи и политической силы» (002, с. 49-50).
В заключение авторы анализируют возрастающее негативное влияние ухудшающейся под антропогенным воздействием глобальной экологической ситуации на мировое экономическое развитие и стратегию борьбы с этой надвигающееся угрозой.
Академик М.Н.Моисеев1 сформулировал следующую стратегию для выживания человечества в XXI в. «Главная особенность современного исторического этапа состоит в том, что для продолжения своей истории, человеку необходимо научиться согласовывать не только свою локальную, но и глобальную деятельность с возможностями природы. Людям необходимо осознать потребность в установлении жестких рамок собственного развития, необходимость согласования своей деятельности с развитием остальной биосферы. Эти требования столь суровы, что их правомерно называть экологическим императивом» (002, с. 109).
Центральным требованием экологического императива является стабилизация климата. А это возможно осуществить при выполнении двух условий: 1) стабилизации энергопотребления и 2) стабилизации численности населения Земли.
Главным средством экономии служат технологическое энергосбережение (уменьшение расхода энергии в процессе ее преобразования из первичной в конечную) и более эффективное использование во всех случаях энергопотребления за счет внедрения новых
1 Моисеев Н.Н. Быть или не быть человечеству? - М., 1999. - С. 48-49.
высокоэффективных технологий. Одновременно человечество должно переходить на энергоэкономный стиль жизни путем самоограничения и сокращения потребностей до разумных обьемов. Наша цивилизация стоит перед объективной необходимостью перехода от энергетики, основанной на сжигании нефти, угля и газа, к энергетике, базирующейся на возобновляемых источниках энергии (энергии ветра, солнца геотермальной энергии).
На Копенгагенский международный конференции по изменению климата (2009) было определено, что концентрация СО2 в атмосфере не должна превышать 450-550 PPM (parts per million), что возможно достичь при сокращении среднеежегодного прироста.
Выбросов углерода по меньшей мере вдвое по сравнению с уровнем 2000 г. - до 3,3 Гт против 6,61 Гт (002, с. 119).
В настоящее время 2/3 энергии потребляется в промышленно развитых странах с населением несколько больше 1 млрд человек, 1/3 - приходится на остальные 6 млрд жителей планеты (002, с. 120).
Стабилизация среднемирового душевого потребления энергии на приемлемой норме 2,5 т. у.т. в год возможна лишь при трех одновременно выполняемых условиях. 1. Сокращение душевого потребления энергии в развитых странах на 40% с нынешних 6,9 т у.т. / год до 4 т у.т. 2. Увеличение примерно на 150% до среднемирового уровня в 2,5 т у.т./год душевого потребления энергии в развивающихся странах с 1 т у.т. / год в настоящее время.
1. Опережающие темпы роста эффективности использования потребляемой энергии (2, с. 126).
Чтобы достичь снижения выбросов углерода в атмосферу, Международное энергетическое агентство определило инвестиции в развитие низкоуглеродных технологий в сумме до 750 млрд долл. в год с 2030 по 2050 г. В настоящее время эти расходы в среднем составляли 165 млрд долл. в год (002, с. 135)1. В декаде ООН о развитии человека 2007/2008 затраты по стабилизации выбросов парниковых газов на уровне 430 ррм. оцениваются в 1,6% годового мирового ВВП на период до 2030 г., тогда как ущерб может дос-
1 Energy technology perspectives, 2010: Scenarios and strategies to 2050. -OECD, 2010. - 708 p.
тичь 5-10% ВВП, если не будет достигнута стабилизация климата (002, с. 135)1.
При переходе к новой парадигме энергопотребления эмиссия углекислого газа в атмосферу, по оценке авторов, достигает максимума между 2035 и 2045 гг., а затем идет на спад, уменьшаясь к концу столетия в 1,5-2 раза по сравнению с 2010 г. (002, с. 131).
По подсчетам авторов, если обьем ежегодных инвестиций на внедрение низкоуглеродных энергетических технологий поднять примерно в 5 раз, то средние темпы мирового экономического роста снизятся до 2% в год (002, с. 136). Однако резко уменьшается риск экологического кризиса, вызванного глобальным потеплением.
Ю.И. Комар
1 Human development report 2007/2008. - N.Y.; UNDP, 2008.
