CC BY
12
2015.01.011. ЛЮДВИГ Д. ОПОСРЕДУЮЩИЕ ОБЪЕКТЫ: НАУЧНЫЕ И ПОПУЛЯРИЗАТОРСКИЕ ФУНКЦИИ МОДЕЛЕЙ В БИОЛОГИИ XIX в.
LUDWIG D. Mediating objects: Scientific and public functions of models in nineteenth-century biology // History a. philosophy of life sciences. - Napoli, 2014. - Vol. 35, N 2. - P. 139-166.
Ключевые слова: модели как посредники; материальные модели; история эмбриологии; Э. Геккель; В. Гис.
Автор, сотрудник Колумбийского университета (США), рассматривает научные и популяризаторские функции материальных моделей на примере трех эпизодов, заимствованных из истории биологии XIX в.
Модели, как известно, находят самое широкое применение в научной практике. Но несмотря на свою чрезвычайную распространенность, они в силу своего разнообразия не имеют общепринятого определения. Один из вариантов решения этой проблемы состоит в выделении моделей разных типов (теоретических и материальных, которые в свою очередь делятся на двух- или трехмерные, и т. д.). Именно так сегодня в основном и поступают, причем основное внимание уделяется теоретическим моделям.
Но даже если сосредоточиться на моделях одного типа (например, материальных), то и в этом случае им нелегко дать общее определение. Поскольку нет специфических особенностей, которые отличали бы эти модели от других материальных объектов, автор предлагает рассматривать их в контексте научной практики. Объект может считаться моделью только при условии, что он используется определенным образом. Такой подход согласуется с современными представлениями о моделях, но он не устраняет сложности, связанной с чрезвычайным их разнообразием.
Поэтому свою цель автор видит в том, чтобы дать более точную характеристику двух- и трехмерным моделям, помещая их в конкретный исторический и дисциплинарный контекст. В своем подходе к решению этой задачи автор опирается на концепцию М. Моргана и М. Моррисона1, согласно которой модели выступают в роли посредников между теорией и эмпирическими данными.
1 Morgan M., Morrison M. Models as mediators. - Cambridge, 1999. - 231 p.
Так, модели могут использоваться для анализа уже предложенной теории, а могут служить инструментами для изучения процессов, для которых еще не существует теоретического объяснения.
Данную концепцию автор считает очень полезной, но намерен доказать, что посреднические функции моделей следует рассматривать в зависимости от аудитории, для которой они предназначались. Более того, по мнению автора, даже те модели, которые создавались для специализированной аудитории ученых, в ряде случаев выходят на публичную арену и играют важную роль в формировании представлений общества о науке. Поэтому автор описывает модели, которые использовались в биологии XIX в., исходя из посреднической функции, которую они выполняли во взаимоотношениях между теорией, данными и их целевой аудиторией.
В 1863 г. на встрече Ассамблеи немецких естествоиспытателей и врачей 26-летний Э. Геккель прочел свою первую лекцию об эволюционной теории. Через четыре года после опубликования «Происхождения видов» аудитория уже хорошо знала о тех спорах, которые велись вокруг книги Ч. Дарвина. Поэтому цель Э. Геккеля состояла не в изложении теории эволюции, а в описании ее как поля боя между двумя противоположными мировоззрениями: «эволюционистским и соответственно прогрессивным» и «креационистским и соответственно консервативным».
Вклад Э. Геккеля в эту «борьбу» был двояким. С одной стороны, он хотел просвещать публику, знакомя ее с теорией эволюции; неслучайно к концу XIX в. он стал самым влиятельным популяризатором науки в Германии. С другой стороны, он считал себя ученым, который внес свой вклад в развитие эволюционной теории: наиболее значимыми были его работы по морской биологии и эмбриологии.
Фундаментальным достижением в эмбриологии стала сформулированная Э. Геккелем теория рекапитуляции, или биогенетический закон: индивидуальное развитие особи (онтогенез) является как бы кратким повторением (рекапитуляцией) важнейших этапов эволюции (филогенеза) группы, к которой данная особь принадлежит (с. 142). Важнейшие положения своей теории Э. Геккель обосновывал и иллюстрировал с помощью моделей онтогенетического развития позвоночных, которые впоследствии вошли во все учебники.
Эти модели представляют серию рисунков. Первая серия -это изображения начальных стадий формирования эмбрионов собаки, курицы и черепахи. Эти эмбрионы неотличимы друг от друга и поэтому поддерживали заявление Э. Геккеля о том, что все позвоночные в своем онтогенетическом развитии начинают с общей стадии. Вторая серия демонстрирует этапы развития восьми эмбрионов позвоночных. Первый ряд рисунков - это начальные стадии развития эмбрионов, когда они практически неотличимы. Второй ряд демонстрирует появление специфических черт у эмбрионов рыб и амфибий, хотя остальные эмбрионы отличались лишь деталями. На последнем ряде рисунков отчетливо видно, что все эмбрионы разные (с. 143).
Эти изображения, по мнению автора, вполне вписываются в рамки предложенной им концепции, выступая в роли посредника между теорией рекапитуляции Э. Геккеля и эмпирическими фактами. Хотя Э. Геккель и не указал источники, которыми пользовался, создавая свои рисунки, совершенно очевидно, что он опирался на различные публикации и на свои наблюдения. «Э. Геккель использовал точные данные, но отобрал и организовал их таким образом, чтобы они служили бесспорным подтверждением его теоретических положений. В этом смысле они были созданы для того, чтобы быть посредником между общей теорией и конкретными данными» (с. 145). Тем не менее отсутствие четких ссылок, а также тот факт, что Э. Геккель упростил изображения, в частности сделал их одинакового размера, привели к скандалу.
Если рассматривать рисунки Э. Геккеля в качестве упрощенных моделей, то их не в чем было бы упрекнуть. Однако то, как они были представлены, вызвало острую критику, которая затем переросла в публичный скандал. Главным оппонентом Э. Геккеля стал немецкий анатом и эмбриолог В. Гис. Он не только подверг детальному анализу рисунки Э. Геккеля, но и усомнился в его научной честности. «Я вырос, веря, что из всех принципов натуралиста достоверность и безусловное уважение истины единственные, которые не могут быть попраны» (цит. по: с. 146).
По мнению автора, понятие моделей как посредников поможет разобраться в этой ситуации. Спор между В. Гисом и Э. Гекке-лем демонстрирует разнообразие посреднических функций моделей. Согласно В. Гису, главная задача материальных моделей -
точно отображать анатомические детали. Предложив метод реконструкции строения зародышей, В. Гис рассматривал модели в качестве исследовательской стратегии, которая дает исчерпывающее представление об анатомии эмбрионов и позволяет проводить их сравнительный анализ. Он допускал, что процесс в определенной степени может быть интерпретативным. Однако рисунки Э. Гекке-ля, выступая в роли общих аргументов в пользу теории эволюции и эмбриологии, выходили, по его мнению, за рамки допустимого (с. 157). Эпистемологические позиции В. Гиса и Э. Геккеля не были принципиально разными, как иногда утверждают, но они стояли на двух противоположных концах спектра, отображающего различные функции моделей.
Хотя концепция М. Моргана и М. Моррисона и доказала свою полезность, автор считает, что она нуждается в дополнениях. Любой анализ двух- и трехмерных моделей, использовавшихся в биологии XIX в., не должен ограничиваться их внутринаучными функциями, а должен обратиться к их роли в налаживании коммуникаций с иными аудиториями, в том числе и с широкой публикой.
Модели Э. Геккеля были больше чем «несколькими иллюстрациями», они стали мощным оружием в публичной презентации его программы по поддержке и развитию эволюционной теории. Его рисунки пользовались большим успехом у публики, благодаря тому что они репрезентировали общетеоретические положения, в частности биогенетический закон, с помощью простых и наглядных изображений.
Во второй половине XIX в. увеличился интерес к трехмерным моделям, что в основном было связано с необходимостью обучать большое количество студентов. Необыкновенно возросшая роль восковых моделей в эмбриологии в этот период тесно связана с работами А. Зиглера (А. Ziegler) и его сына Ф. Зиглера (^ Ziegler).
В 1867 г. В. Гис пригласил А. Зиглера в Базель, чтобы научиться у него изготовлению восковых моделей. Сотрудничество между В. Гисом и А. Зиглером оказалось выгодным для обеих сторон. Передовые методы А. Зиглера позволили В. Гису превратить создание моделей в самостоятельный вид научного исследования и приравнять их к научной публикации. В свою очередь, кампания В. Гиса по использованию восковых моделей в эмбриологии спо-
собствовала успехам «Студии научного моделирования», созданной отцом и сыном Зиглерами. К 1880-м годам большинство эмбриологов воспринимали моделирование в качестве важнейшей составляющей их научной практики.
Но А. Зиглер сотрудничал не только с В. Гисом, но и с Э. Геккелем, что стало возможным, поскольку он держался в стороне от их споров. В 1870-е годы в серии публикаций Э. Геккель развил теорию гаструляции1, теорию происхождения многоклеточных от двухслойного предка - гаструлы. Э. Геккель предложил
A. Зиглеру создать восковые модели, показывающие процесс гаст-руляции. После некоторых размышлений А. Зиглер согласился. Этот конкретный проект не увенчался успехом: эти модели не пользовались успехом на рынке. Однако к 1880-м годам студия отца и сына Зиглеров стала популярной и превратилась в чрезвычайно прибыльное предприятие.
Для того чтобы понять роль моделей в научной практике, необходимо обратиться к их целевой аудитории. Следуя идеалу
B. Гиса, согласно которому создание модели равнозначно научному исследованию, Зиглеры свои модели адресовали научной аудитории. В отличие от них популярные иллюстрации Э. Геккеля - это пример моделей, предназначенных для широкой публики.
Но и это объяснение автор не считает исчерпывающим, поскольку реальная картина сложнее, чем различия между научной и непрофессиональной аудиториями. Поэтому он обращается к концепции интеллектуального коллектива Л. Флека. В этой концепции, в частности, проводятся различия между целевыми аудиториями, образующими континиум от «посвященных» к «непосвященным». Максимально эзотерический круг составляет узкоспециализированный интеллектуальный коллектив ученых. Для В. Гиса это группа физиологически ориентированных эмбриологов. Специализированный интеллектуальный коллектив входит в более многочисленную группу, например эмбриологов в целом, которые в свою очередь представляют собой часть биологического сообщества. Л. Флек не ограничивает свой эзотерический - экзотерический кон-
1 Гаструляция - процесс в зародышевом развитии многоклеточных животных, заключающийся в сложном перемещении групп клеток, приводящих к образованию гаструлы. - Прим. реф.
тиниум только учеными, а включает в него и студентов и заканчивает неакадемической аудиторией.
Модели В. Гиса воспроизводили специфические анатомические детали, которые были интересны лишь эзотерическому кругу. Модели же Э. Геккеля служили иллюстрацией теоретических допущений и предназначались для более экзотерических кругов. «Эта особенность говорит о том, что различные идеалы моделирования, которых придерживались В. Гис и Э. Геккель, по крайней мере частично, были обусловлены их апеллированием к разным аудиториям» (с. 154).
Однако даже те модели, которые первоначально ориентировались на специализированную аудиторию ученых, часто в итоге выходили на публичную арену. Даже сегодня в бесчисленных коллекциях немецких университетов по-прежнему встречаются модели эмбрионов, созданные отцом и сыном Зиглерами. К середине XIX в. эмбриология стала вызывать у публики самый живой интерес. Наиболее ярким проявлением этого интереса может служить макет, созданный А. Зиглером для Всемирной ярмарки, проводившейся в Чикаго в 1893 г. На этом макете размером два с половиной на четыре с половиной метра были представлены модели эмбрионов как человека, так и позвоночных и беспозвоночных животных, а также демонстрировались стадии развития отдельных частей тела. Этот макет был удостоен главного приза ярмарки (с. 155).
Тот факт, что модели достигали неакадемической аудитории, заметил не только А. Зиглер, но и В. Гис и Э. Геккель. Однако они сделали из этого наблюдения разные выводы. Для Э. Геккеля то, что модели могли устанавливать коммуникации с более широкой аудиторией, сделало их важным орудием в популяризации эволюционной теории. По мнению же В. Гиса, эти потенциальные возможности накладывают дополнительную ответственность на ученого. Он полагал, что Э. Геккель не проявил должной скрупулезности и поэтому «потерял право считаться равным среди серьезных исследователей» (цит. по: с. 155). Автор же полагает, что «правильнее описывать эти модели как посреднические между теорией, данными и разными аудиториями, которые часто выходят за рамки эзотерических кругов и делают биологические идеи доступными для широкой публики» (с. 155).
В отличие от воска, стекло не кажется подходящим материалом для создания биологических моделей. Тем не менее выдающимися создателями стеклянных моделей беспозвоночных в XIX в. стали Леопольд Блашка (ВЗlashka) и его сын Рудольф. Э. Геккель сыграл большую роль в развитии морской биологии, и многие из открытых им 4 тыс. видов радиолярий (группы одноклеточных морских организмов) были отлиты в стекле Леопольдом и Рудольфом Блашка. До этого практически неизвестные радиолярии не только стали предметом исследований Э. Геккеля, имевших огромное значение благодаря своей уникальной эмпирической глубине и широте, но и внесли важный вклад в развитие эволюционной теории.
Согласно Э. Геккелю, радиолярии подтверждают эволюционную теорию, потому что промежуточный характер многих их морфологических характеристик можно объяснить лишь наличием общего предка. Свои публикации на эту тему Э. Геккель снабжал изображениями радиолярий, которые под микроскопом обнаруживают удивительную симметрию. Эти рисунки, по мнению автора, представляют собой еще один пример того, что приводимые модели служат подтверждением спекулятивных теоретических рассуждений, в данном случае филогенеза радиолярий.
Более того, создание таких морфологических моделей представляло не только научный, но и художественный интерес, о чем свидетельствуют как работа Э. Геккеля, так и отца и сына Блашка. С одной стороны, они рассматривали свои модели как научные объекты: модели Блашка создавались как максимально точные и детальные копии живых организмов. С другой стороны, эти модели были очень красивы, отображая удивительные формы радиолярий.
Помимо этого в 1890 г. отец и сын Блашка подписали эксклюзивный контракт с Гарвардским университетом. На протяжении 50 лет они работали над созданием коллекции из примерно 4 тыс. моделей растений, цветов и их отдельных частей. Удивительная точность стеклянных моделей позволяла гарвардским студентам тренироваться в ботанической классификации без полевых исследований и лабораторных работ.
Посреднические функции моделей радиолярий также не могут быть поняты вне их целевой аудитории. Желание повторить природу в точных и наглядных моделях ясно говорит об их образовательной направленности. В то же время их художественная цен-
ность позволила им достичь более широкой аудитории. Так, коллекция из стеклянных цветов была представлена на Всемирной выставке в Париже. Даже после того, как стеклянные модели перестали использоваться при обучении студентов, выставку этих изделий (сочетавших точность ботанических деталей с высокохудожественной формой) продолжала посещать публика (число ее посетителей достигало 200 тыс. в год) (с. 160). Стеклянные модели Блашка -это еще одно доказательство того, что модели могут менять свою целевую аудиторию, как было описано Л. Флеком.
В заключение автор отмечает, что предложенная им концепция двух- и трехмерных моделей позволяет разъяснить многие моменты из истории биологии. Во-первых, она помогает понять спор между В. Гисом и Э. Геккелем как основанный на разных идеалах моделирования, которые могут быть описаны как направляемые теорией или, напротив, эмпирическими наблюдениями. Во-вторых, она предлагает более глубокое понимание различий между моделями и другими репрезентациями, которые не квалифицируются как модели. В-третьих, эта концепция показала, что модели в биологии XIX в. служили посредниками не только между теорией и данными, но и между разными аудиториями, которые включали ученых разного уровня специализации, студентов и широкую публику (с. 163).
Т. В. Виноградова
2015.01.012. ХОРНУНГ Э. ИММИГРАЦИЯ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕХНОЛОГИЙ: ГУГЕНОТСКАЯ ДИАСПОРА В ПРУССИИ. HORNUNG E. Immigration and the diffusion of technology: The Huguenot diaspora in Prussia // Amer. econ. review. - Nashville, 2014. -Vol. 104, N 2. - P. 84-122.
Ключевые слова: гугеноты; иммиграция; новые технологии; текстильные мануфактуры.
Автор, немецкий экономист, анализирует отдаленные последствия миграции гугенотов в Пруссию для ее экономического и технологического развития.
Каналы, по которым иммигранты влияют на технологический прогресс, - передача технологий, предпринимательская и инновационная активность, увеличение объема экономики и растущая ин-
