CC BY
107
чина тому была проста и очевидна - советское государство не могло обеспечить их минимальные физические потребности, не говоря уже о чем-то большем. Проблемы самодержания, перебои с продовольствием стали для пленных солдат и офицеров настоящей бедой, оказавшись главным индикатором того, что в освобожденной демократической России они чувствовали себя значительно несвободнее, чем ранее» (с. 277).
Окончание Первой мировой войны 11 ноября 1918 г., подчеркивается в книге, не принесло пленникам долгожданного освобождения: «Иллюзия свободы, замаячившая на горизонте уже на рубеже 1917-1918 гг., оказалась для многих из них бременем не менее тяжким, чем несвобода» (с. 276).
В 1918-1919 гг. покинуть Урал и Сибирь удалось очень немногим военнопленным. Большая их часть смогла это сделать лишь в 1924 г. Однако, по данным автора, некоторое количество бывших военнопленных все же по ряду обстоятельств вынужденно осталось в СССР (с. 307).
Приведенные выше факты, считает автор, позволяют утверждать, что российский плен не предложил военнопленным простых сценариев освобождения и «для некоторой части узников войны плен после плена затянулся настолько, что перекрыл по своей продолжительности собственно плен» (с. 308).
В. С. Коновалов
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ
2014.03.006-010. ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК. Т. 1-5. (Сводный реферат).
2014.03.006. Исторический вестник. - Т. 1 (148): Начало русской государственности. - М.: АНО «Руниверс», 2012. - 184 с.
2014.03.007. Исторический вестник. - Т. 2 (149): Терроризм в России в начале ХХ в. - М.: АНО «Руниверс», 2012. - 228 с.
2014.03.008. Исторический вестник. - Т. 3 (150): Романовы: Династия и эпоха. - М.: АНО «Руниверс», 2013. - 368 с.
2014.03.009. Исторический вестник. - Т. 4 (151): История - свидетельница времен. - М.: АНО «Руниверс», 2013. - 224 с.
2014.03.010. Исторический вестник. - Т. 5 (152): Жизнь в тени вождей. - М.: АНО «Руниверс», 2013. - 256 с.
Ключевые слова: государствообразование Руси, Древнерусское государство; Россия в Х1Х-ХХ вв., терроризм в России; династия Романовых в России; самарский Комуч (1918); демократический антибольшевизм; охрана И.В. Сталина.
В 2012 г. возобновилось издание журнала «Исторический вестник», выходившего с 1870 по 1918 г. Как сказано в предисловии от редакции, журнал возрожден как строго научное, академическое издание, ориентированное на лучшие традиции отечественной исторической науки. Номера в основном тематические, состоят из нескольких разделов: научные статьи, историографические материалы, публикации источников, избранная библиография новейших работ по теме номера, рецензии. Статьи сопровождаются фотографиями, цветными иллюстративными материалами, картами, авторскими рисунками-реконструкциями. Полнотекстовые номера журналов размещены в свободном доступе в Интернете1.
Первый том «Начало русской государственности» под общей редакцией А.А. Горского (д-р ист. наук, профессор МГУ, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН) посвящен проблемам государство-образования Руси.
А. А. Горский в статье «Приглашение Рюрика на княжение и его место в процессе складывания русской государственности» пишет, что образование государства восточных славян в У1-УШ вв. шло практически одновременно с аналогичными процессами у западных славян. Но, подчеркивает он, «и у западных, и у южных славян сложилось по нескольку государств, а восточные славяне все оказались объединены в одном: данный факт, обычно воспринимаемый как само собой разумеющийся, в действительности является уникальным» (006, с. 16). На территории славян было несколько центров, где могли бы образоваться государства, поэтому роль Рюрика и его дружины приобретает особую значимость, считает автор. Рюрик не просто объединил славянские и неславянские общности (мери, веси и т.п.), но и установил на севере Восточно-
1 Журнал «Исторический вестник». Вышедшие номера. - Режим доступа: http://www.runivers.ru/doc/historical-journal/published/
Славянской равнины систему власти, при которой территориями управляли не местные правители, а назначенные наместники (006, с. 16-18). В современной политической антропологии, пишет А. А. Горский, это считается одним из признаков перехода от вож-дества к государству.
Далее автор задается вопросом, каким образом норманн Рюрик сумел объединить разнородные общности в единое государство? «Исследователи вынуждены вращаться в замкнутом кругу: те, кто скажет, что государство создано восточными славянами при некотором участии норманнов, встретят аргумент, что у славян не было тенденций к формированию столь масштабных государств; те, кто станет утверждать, что Русь была создана норманнами при некотором участии восточных славян, получат аргумент, что таких тенденций не было у норманнов, и вообще они не могли быть носителями государственности, поскольку сами еще находились на догосударственной стадии развития» (006, с. 19).
Рюрик и его дружина были датскими варягами. Среди скандинавских народов в IX в. именно даны активно контактировали с Франкской империей - цивилизационным центром Европы и государствами - ее наследниками. Рюрик и его дружина - представители «франкизированной» группы норманнов - объединили восточных славян в единое государство. Поэтому Рюрик предстает как носитель франкской государственности, а не скандинавских общественных порядков, пишет А.А. Горский. «Их [варягов] воздействие следует в таком случае считать не норманнским, а франкским, только "перенесенным" лицами скандинавского происхождения. По существу, это было воздействие франкской государственности на процессы государствообразования у восточных славян» (006, с. 22).
В статье Е.А. Мельниковой (д-р ист. наук, руководитель Центра «Восточная Европа в Античности и Средневековье» ИВИ РАН) «Норманны и даны, русь и варяги: Скандинавы на западе и востоке Европы» рассматривается деятельность варягов в Восточной Европе и норманнов в Западной Европе. Для англосаксов и франков скандинавы были пришедшими с севера грабителями и разбойниками, пишет автор. Варягов на Руси воспринимали как профессиональных воинов. Вначале они приходили на судах в Приладожье, затем, по согласованию с местной знатью, получили власть в Ла-
дожско-Ильменском регионе, впоследствии варяги принесли клятву верности русским князьям и стали воинами-наемниками.
Со временем в Европе и на Руси возникла необходимость урегулировать отношения между чужаками и местным населением, «цивилизовать» викингов. Сохранились сведения о нескольких договорах, заключенных с ними. Первый договор условно датируется 862 г., в нем варяжских князей призывают править в Ладожско-Ильменском регионе, второй договор заключен между уэссекским королем Альфредом Великим с предводителем датчан Гутрумом в 878 г. Третий договор (приблизительно 911 г.) регламентирует отношения между западнофранкским королем Карлом Простоватым и датским (норвежским?) викингом Роллоном (Хрольвом) (006, с. 32). В этих договорах можно найти общие моменты: точно определяется область проживания скандинавов; английский и французский договоры ставили условием принятие христианства вождями и знатью; древнерусский договор регулировал отношения новых правителей с местным населением. Итогом этих договорных отношений, пишет Е.А. Мельникова, стала постепенная интеграция скандинавов в местные сообщества, усвоение ими местных языков, обычаев и традиций. Естественно, что процесс проходил по-разному в зависимости от конкретных условий.
В статье П. В. Лукина (канд. ист. наук, старший научный сотрудник ИРИ РАН) рассматриваются основные концепции новгородского веча («феодальная», «полисная»), сложившиеся в разные годы в историографии. Автор отмечает, что в ревизионистских интерпретациях некоторые исследователи или отказывают вечу в существовании как политическому институту (Т.Л. Вилкул, Э. Ки-нан), или считают, что вече - это собрание толпы, народа (Ю. Гранберг).
П. В. Лукин на основе малоизученных документов иностранных купцов ХШ-ХУ вв., живших в Новгороде и торговавших с новгородцами, описывает вече как высший орган власти Новгородской республики, находящийся в сложной системе взаимоотношений с другими политическими институтами. Иногда его полномочия были формальными, иногда важнейшие решения принимались в обход веча. В вече участвовали свободные граждане; по отношению к сельской части вече выступало сюзереном, сельское население находилось в зависимости от него. Характеристики Новгород-
ской республики как боярской, аристократической, «полисной» автор считает не вполне достаточными. Он пишет: «Новгород был европейской средневековой республикой» (006, с. 118).
В статье В.А. Кучкина (д-р ист. наук, руководитель Центра по истории Древней Руси ИРИ РАН) анализируется историография времени существования Древнерусского государства. Такие историки, как В.Н. Татищев, М.М. Щербатов рассматривали смерть Ярослава Мудрого в феврале 1054 г. как веху, рубеж в истории России. Закончился этап княжеского правления, началось многовластие. Эта точка зрения была распространена в российской историографии до начала XX в.
В «Очерках по истории СССР» Б. Д. Греков растягивал период существования Древнерусского государства вплоть до XII в., когда началась феодальная раздробленность Руси. Период от смерти Ярослава Мудрого до XII в. характеризовался как «переход от "единовластия" киевских князей к самостоятельному существованию отдельных княжений» (цит. по: 006, с. 132).
В 1980-е годы академик Б. А. Рыбаков писал, что феодальная раздробленность Руси началась после 1132 г., когда «...кристаллизовались суверенные княжества, а во второй половине XI в. все было переменчиво и непрочно. Княжеские усобицы разоряли народ и дружину, расшатывали русскую государственность, но не вводили никакой новой политической формы. Князья не закреплялись в определенных городах, а передвигались из города в город в результате побед и поражений» (цит. по: 006, с. 134). Хотя в этом утверждении советского историка автор находит спорные моменты (например, утверждение, что князья не закреплялись в определенных городах, не соответствует данным источников), дата 1132 г. преобладает в современных учебниках и работах по истории Древней Руси, отмечает В.А. Кучкин (там же).
Номер журнала, посвященный терроризму в России XIX-XX вв., вышел под общей редакцией д-ра ист. наук, профессора С.В. Девятова (007). В номере приводятся краткие биографические данные о некоторых жертвах политического террора в России с 1901 по 1912 г.
В материале М.И. Леонова (д-р ист. наук, профессор СГУ) «Террор и Смута в Российской империи» рассматриваются предпосылки политического террора. Как пишет М.И. Леонов, Смута -
это период в истории России, охватывающий конец XIX - начало ХХ в.: крупное дворянство теряло социальный статус, поместное дворянство оскудевало. В ходе индустриализации увеличивался и изменялся социальный состав жителей городов. Возрастала численность и социальная активность образованной части общества, в большинстве своем настроенной против власти (007, с. 6).
По мнению автора, одним из признаков Смуты является политический террор. Разные партии от анархистов до социал-демократов устраивали террористические акты; среди исполнителей и организаторов были представители разных слоев населения: простолюдины, разночинцы, дворяне, аристократы, военные, купцы, интеллигенция. «Пик террористической вакханалии пришелся на 1905-1907 гг., когда Смута охватила низы: было убито и ранено более 9 тысяч человек, в большинстве - сотрудники государственного аппарата, начиная от министров, генерал-губернаторов и генералов до городовых и стражников» (007, с. 10).
Свой вклад в развитие террористической деятельности внесли разные слои интеллигенции, по словам автора, отличающиеся «особым типом поведения и быта, физическим обликом и менталь-ностью» (007, с. 11). Интеллигенты-террористы возглавляли боевые организации, обеспечивали финансовую и интеллектуальную поддержку, участвовали в терактах.
В статье Р.У. Ибатуллина (канд. ист. наук, доцент МГАВТ) отмечается международное распространение терроризма. Между 1894 и 1914 гг. жертвами террористических актов, пишет автор, стали президенты Франции и США, императрица и наследник престола Австро-Венгрии, король Италии, король Греции, король и наследник престола Португалии, два премьер-министра Испании, русский великий князь и премьер-министр. Но именно в Российской империи политический террор был беспрецедентным по масштабам и влиянию.
Р. У. Ибатуллин также подчеркивает роль интеллигенции в развитии и распространении террора. Костяк террористов составляли молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет, в основном имеющие высшее или неоконченное высшее образование (врачи, адвокаты, служащие, журналисты и т.п.). Среди людей старшего возраста, в среде творческой интеллигенции были сочувствующие и активно помогающие террористам. Хорошо известно, что М. Горький фи-
нансово поддерживал партию эсеров, дал значительные денежные средства для подготовки покушения на Д.С. Сипягина. Террористам помогали организационно: сдавали квартиры, предоставляли транспорт, прятали, перевозили, распространяли пропагандистскую и партийную литературу, листовки и т.п. Во время судебных процессов террористов защищали известные либеральные адвокаты В.А. Маклаков, А.Ф. Керенский и др.
Неосязаемой, но важной формой была моральная поддержка, одобрение террора в обществе. Создавался особый психологический климат, когда «помощь экстремистам стала признаком хорошего тона» (цит. по: 007, с. 59). Подобный уровень протеррористи-ческих настроений выделял Россию среди других стран, пишет Р. У. Ибатуллин. Аналогичные настроения можно было встретить в странах, где терроризм был формой национально-освободительного движения (Ирландия, Македония, Турецкая Армения). В США и странах Европы общество в основном отрицательно относилось к терроризму, считает автор. Он приводит такой пример: американские анархисты осудили убийство анархистом Чолгошем в 1901 г. президента В. Мак-Кинли. А защита строилась на признании его невменяемым, а не борцом за народное благо.
О борьбе МВД Российской империи с террором рассказывается в статье В. Д. Лебедева (канд. ист. наук, ведущий специалист Отдела изучения и публикаций документов ГАРФ). На основе архивных документов автор анализирует деятельность МВД в 19051917 гг. и приходит к выводу, что государственная власть и элита страны не были готовы ни морально, ни организационно к масштабному террору. Историк описывает недоработки Департамента полиции, недооценку финансовой и политической поддержки российских террористов из-за рубежа, непрофессиональные действия сотрудников полиции и т.п.
По мнению В. Д. Лебедева, назначение П. А. Столыпина министром внутренних дел, а затем и премьер-министром, радикально изменило ситуацию в борьбе с терроризмом: «Им и его кабинетом была проделана колоссальная работа по разгрому террористических партий и их ячеек в российской провинции. Его убийство в Киеве было величайшей трагедией для страны» (007, с. 45).
Истории династии Романовых посвящен том, вышедший под общей редакцией И.В. Курукина, д-ра ист. наук, профессора ка-
федры истории России Средневековья и раннего Нового времени Историко-архивного института РГГУ (008). Статьи и материалы этого тома с разных сторон освещают три века правления императорской фамилии, начиная от царствования Михаила Федоровича Романова (Б.Н. Флоря) до судеб потомков Романовых после изгнания за границу (А.Н. Закатов). Несколько статей посвящены так называемым визуальным образам эпохи: знамена и штандарты донских казаков (О.В. Агафонов), гербы Дома Романовых (С В. Думин).
Особенностям личности и времени правления царя Алексея Михайловича Романова посвящены статьи Л. А. Чёрной и И. Л. Андреева. Л.А. Чёрная (д-р ист. наук, профессор кафедры теории и истории искусства МГАХИ им. В.И. Сурикова) рассматривает переплетение «азиатской роскоши» и европейских элементов в придворной культуре Тишайшего царя.
Алексей Михайлович Романов был хорошо образованным и начитанным человеком. В его библиотеке была церковно-учитель-ная литература, военные, естественно-научные труды. Царь читал и цитировал Аристотеля, античных авторов. Л.А. Чёрная отмечает эволюцию личности царя. Первые годы правления Алексей Михайлович часто обращался за советом к своему «дядьке», воспитателю Б.И. Морозову, родственникам, духовнику Стефану Вони-фатьеву. Но после русско-польской войны 1654-1667 гг. Алексей Михайлович предстает зрелым и уверенным в себе человеком, монархом, самостоятельно принимающим решения. Вместе с царем меняется и придворная культура.
Вначале Тишайший был сосредоточен на придворном церемониале, воплощавшем в себе средневековый и восточный тип культуры, пишет Л. А. Чёрная. Автор приводит описания ритуалов и «чинов» (венчание на царство, объявление наследника престола, крестные ходы, паломнические поездки царя, военные смотры и т. п.) и подчеркивает их пышность и размах, разнообразие убранства и оружия, красоту и разноцветье одежд, богатое украшение царских карет и царского пути.
В какой-то степени под влиянием поэта Симеона Полоцкого, приехавшего в Москву в 1664 г., прежние традиции начинают обновляться и европеизироваться. Когда у царя родился сын, поэт подарил книгу, в которой была ода в честь царя и стихи в подарок
новорожденному царевичу. Постепенно Симеон Полоцкий ввел при дворе традицию откликаться стихами на радостные и печальные события в царской семье. К европейским элементам следует отнести и придворный театр при дворе Тишайшего, в репертуаре которого были пьесы на библейские сюжеты, светские комедии и даже балет «Орфей».
И.Л. Андреев (канд. ист. наук, профессор кафедры отечественной истории МГПУ) в статье «Алексей Михайлович: Штрихи к портрету» рассматривает взаимосвязь времени и личности царя. Автор напоминает, что «Тишайший - полуофициальный титул московских государей, который стал употребляться еще в XVI в. Тишайшим величали не одного Алексея Михайловича, но и его отца и сыновей, в том числе вовсе не тихого, а скорее "буйного" Петра» (008, с. 49).
И.Л. Андреев считает, что «тишина и покой» царствования Алексея Михайловича были обусловлены не только характером его личности, но и обстановкой в обществе, вышедшего из потрясений Смуты. «Востребованными оказывались определенные личностные черты, которые лучше всего работали на создание образа праведного и благочестивого государя. <...> Поэтому Алексей Михайлович был "обречен". Обречен быть Тишайшим в том смысле, что его политика должна была провозглашать и стремиться к обретению "тишины и покоя"» (008, с. 49-50).
Алексей Михайлович, по словам И.Л. Андреева, всем существом воспринял предназначение самодержца, защитника и охранителя, ответственного перед Богом за царство и подданных. Вначале царствования неуверенный и склонный к рефлексии царь искал помощи у своего воспитателя и наставника Б.И. Морозова, затем у патриарха Никона. В этих людях его привлекали те черты характера, которых не хватало молодому царю. Никон казался ему монолитом, человеком, лишенным сомнений, пишет автор.
С середины 1650-х годов меняется не только характер царя, но и его окружение. Алексей Михайлович начинает самостоятельно принимать решения, концентрировать все больше власти в своих руках. Его прежние фавориты теряют свое влияние, им на смену приходят люди «исполнительные и неперечливые» (008, с. 53).
Что касается личных качеств Алексея Михайловича, то хорошо известно о вспышках гнева, иногда переходящего в тычки и
затрещины. Правда, как свидетельствуют многочисленные отечественные и иностранные источники, царь быстро остывал от гнева. И. Л. Андреев полагает, что по складу характера Алексей Михайлович был человеком ровным и благодушным, но иногда он был вынужден выглядеть грозным. Характерной чертой личности государя было нетерпение. В его грамотах требуется все делать «не медля», «наспех», «не мешкая ни единого часу». Также царя отличала любовь к учительству, он со старанием и охотой поучал, наставлял и морализировал.
Как показывают источники, Алексей Михайлович был эмоциональным и экспрессивным человеком. Современники рисуют его «кротким» и «благочестивым», но одновременно «суровым» и «строгим в наказаниях»; умный и наделенный «блестящими врожденными дарованиями» он в то же время «не терпит советов, противных его мнению», предстает грубым и необразованным (008, с. 67-68). Конечно, уточняет И.Л. Андреев, не следует забывать, что характеристики могут быть поверхностными, пристрастными, противоречивыми. Но противоречивость, двойственность оценок вызвана еще и противоречивостью, двойственностью времени, когда царствовал Тишайший.
Статья В. Д. Лебедева (канд. ист. наук, ведущий специалист Отдела изучения и публикаций документов ГАРФ) посвящена судьбам великих князей Павла Александровича и Дмитрия Павловича Романовых.
П. А. Романов родился в Царском Селе в 1860 г. С рождения был зачислен на военную службу. Он участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг., в Первой мировой войне. Знавшие его современники, пишет В.Д. Лебедев, считали великого князя неплохим человеком, но бесцветным и не способным к делам. Он не был заметной политической фигурой, не отличался какими-либо политическими амбициями. Важную роль в его жизни играла семья и семейные ценности. Вероятно, это объясняется обстоятельствами личной жизни: в молодом возрасте Павел Александрович пережил смерть матери и убийство отца; его молодая и любимая супруга умерла сразу после преждевременных родов их первенца - Дмитрия - в 1891 г.
После морганатического брака П.А. Романова с О.В. Пис-толькорс супруги были изгнаны из страны. Только в 1905 г. им
разрешают вернуться в Россию, а Павла Александровича восстанавливают в званиях. Но в том же году великий князь терпит еще одну утрату: убит его старший брат - великий князь Сергей Александрович, с которым они были очень близки1.
Сын П. А. Романова - Дмитрий Павлович родился в 1891 г. Получил всестороннее образование, любил военную службу и спорт. Отца и сына связывали уважительные и дружеские отношения. Подобно отцу Д.П. Романов не интересовался политикой, предпочитая ей военную службу.
Дмитрий Павлович был соучастником убийства Г. Распутина, вывез на личном автомобиле тело «старца». По мнению автора, настоящие организаторы (руководители Прогрессивного блока и военно-промышленных комитетов) решили втянуть в преступление молодого офицера, неопытного и неискушенного в политических интригах человека. Соучастие члена царской семьи в убийстве, в политическом заговоре внесло конфликт и растерянность, раскол в царскую семью и ее ближайшее окружение, заключает В. Д. Лебедев.
Материал А.Н. Закатова (канд. ист. наук, доцент Московского государственного университета геодезии и картографии) «Становление династии Романовых в изгнании» - это исследование юридических и социокультурных основ существования Российского императорского дома.
Автор исходит из того, что императорская семья - это «уникальная институция - единственный род, обладающий рангом государственного учреждения, из среды которого в том или ином определенном законом порядке наследования происходили носители верховной власти» (008, с. 209). В этой части исследования (продолжение планируется опубликовать в 6 томе журнала. - Реф.) А. Н. Закатов рассматривает изменения династического законодательства Российской империи, законодательные акты советской власти, определяющие статус и права членов императорской фамилии, акты, уточняющие порядок престолонаследия в эмиграции.
В Декрете СНК (13 июля 1918 г.) дается определение: «Под членами бывшего российского императорского дома подразумева-
1 П. А. Романов был расстрелян в 1919 г. вместе с другими великими князьями в ответ на убийство Розы Люксембург и Карла Либкнехта. - Прим. реф.
ются все лица, внесенные в родословную книгу бывшего российского императорского дома: бывший наследник цесаревич, бывшие великие князья, великие княгини и великие княжны, и бывшие князья, княгини и княжны императорской крови» (цит. по: 008, с. 218). Конституции РСФСР 1818 и 1925 гг. фиксировали норму, согласно которой «не избирают и не могут быть избранными... члены царствовавшего в России дома» (цит. по: 008, с. 219). В Конституции СССР 1936 г. декларируется всеобщее избирательное право, нет упоминаний о представителях императорской семьи, т.е. теоретически его члены получили право избирать и быть избранными. Но в 1937 г. в СССР не было членов царской семьи, отмечает
A.Н. Закатов. Хотя их не было и в 1924 г., императорский дом упоминался в Основном законе.
В эмиграции Кирилл Владимирович Романов и Николай Николаевич Романов претендовали на то, чтобы стать главой Российского императорского дома. А.Н. Закатов подробно излагает политические и юридические баталии в среде эмиграции по поводу престолонаследия и порядка очередности и приходит к выводу, что положение великого князя Кирилла Владимировича как законного главы дома Романовых и императора де-юре было неоспоримо. Не было «никаких юридических или канонических препятствий для наследования им прав и обязанностей императоров всероссийских в соответствии с Основными законами Российской империи» (008, с. 243).
Четвертый том посвящен общеисторическим вопросам и состоит из работ, не связанных общей проблематикой. В статье
B.А. Кучкина «Московские Рюриковичи. Генеалогия и демография» (009) на основе первоисточников, часть из которых была открыта или опубликована в последнее время, уточняется генеалогия московских князей от родоначальника династии Даниила - сына Александра Невского до царя Федора Ивановича. Приведенные автором данные уточняют годы жизни, даты вступления в брак, количество браков, количество детей (рожденных и выживших) у 10 поколений московских Рюриковичей за 335 лет.
В статье А. В. Калягина (канд. ист. наук, СГУ) рассматриваются политическая платформа и деятельность самарского Комуча -Комитета членов всероссийского Учредительного собрания (июнь -
сентябрь 1918 г.). Эта эсеровская организация ярко выразила тенденции демократического антибольшевизма, считает автор.
Лидеры Комуча хотели создать единый блок борьбы с «гер-манобольшевизмом» и были готовы объединиться с разными политическими силами, от социалистов до монархистов. Но эта позиция скорее ослабляла, а не усиливала позиции Комитета, подчеркивает А. В. Калягин. Подобные компромиссы вызывали недоумение даже у некоторых его членов.
Лидерами Комуча было проведено несколько демократических мероприятий: отменена национализация банков, промышленности и финансов, разрешено частное предпринимательство, восстановлены старые учреждения (земства), установлен восьмичасовой рабочий день. Но не имея детальной программы развития торгово-промышленной сферы, эсеры не смогли получить твердой поддержки со стороны промышленников. Стремясь укрепить свое влияние, Комуч провозгласил восстановление демократических свобод: свободы слова, печати, митингов и собраний, но они так и не были реализованы. По воспоминаниям одного из лидеров Кому-ча П. Камушкина, «власть.. действовала методами по условиям военного времени, кои в корне отрицают принципы демократии.» (цит. по: 009, с. 149).
По мнению А. В. Калягина, крах Комуча был заложен в нем самом: разнородный состав организации; действия, усиливающие раскол общества по социальным, национально-территориальным и политическим параметрам; попытки решить острейшие вопросы (аграрный, национально-государственный и т.п.) не имея четкой концепции и соответствующих возможностей. Но самое главное, считает автор, отсутствие в России подходящей социальной базы -«то, что сегодня называется "средним классом". <.. > А узкая прослойка части интеллигенции с некоторыми вкраплениями рабоче-крестьянских элементов, не пользующаяся, в общем-то, существенным влиянием, прочной социальной опорой существования и успешного развития режима Учредительного собрания являться не могла» (009, с. 156).
Пятый том журнала, «Жизнь в тени вождей», посвящен истории охраны И.В. Сталина (010). Как отмечается в редакционном предисловии, впервые в полном объеме публикуются записки, дневниковые записи и воспоминания генерал-лейтенанта Н.С. Вла-
сика (1896-1967) - главы личной охраны И.В. Сталина. Также впервые публикуются отрывки из воспоминаний Н.П. Новика, руководившего Управлением охраны МГБ СССР в 1952-1953 гг. О последних годах жизни И.В. Сталина рассказывается в мемуарах офицера охраны Ю.С. Соловьева.
Несомненный интерес представляют биографические указатели:
1) «Руководители государственной охраны России и СССР», в нем содержатся сведения о главах служб охраны от П.А. Череви-на (1837-1896) - начальника охраны императоров Александра III и Николая II - до Е.А. Мурова (р. 1945) - директора Федеральной службы охраны РФ;
2) «Биографические сведения некоторых сотрудников подразделений охраны и обслуживающего персонала И.В. Сталина». В этом указателе представлены краткие биографические данные и послужные списки высших офицеров охраны, рядовых сотрудников различных групп и подразделений, обеспечивающих охрану и быт И.В. Сталина.
Открывает номер источниковедческая статья д-ра ист. наук С.В. Девятова и д-ра ист. наук О.Г. Назарова «Советская эпоха глазами начальника сталинской охраны», в которой воспоминания Н.С. Власика оцениваются как исторический источник.
Николай Сидорович Власик родился в семье крестьянина-бедняка в 1896 г. С 1919 г. он начал службу в органах безопасности (командиром взвода отряда особого назначения ВЧК) и дослужился до начальника Главного управления охраны МГБ СССР. Н. С. Власик не был крупной политической фигурой, пишут авторы статьи, он не входил в состав Политбюро ЦК ВКП (б), не был членом ЦК партии, но на протяжении десятилетий он находился в непосредственной близости к И.В. Сталину и высшему руководству страны. Н.С. Власик «был свидетелем того, как принимаются важнейшие политические, кадровые и хозяйственные решения государственной и партийной власти. Он был свидетелем и главным организатором повседневной жизни высшего советского руководства» (010, с. 8).
В апреле 1952 г. Н.С. Власик был снят с занимаемой должности и назначен заместителем начальника Баженовского управления исправительно-трудовых лагерей и строительства. В декабре 1952 г.
Н.С. Власик был обвинен по «делу врачей», лишен генеральского звания и наград и приговорен к 10 годам ссылки в Красноярский край. В мае 1956 г. был помилован и освобожден из ссылки со снятием судимости. После распада СССР Н.С. Власика посмертно реабилитировали, вернули воинское звание, государственные награды.
Конечно, записи и размышления Н.С. Власика ограничены «самоцензурой» автора, но они позволяют узнать об особенностях и деталях жизни и деятельности сталинского руководства. Кроме того воспоминания интересны с точки зрения исторической психологии. С.В. Девятов и О.Г. Назаров подчеркивают, что Н.С. Власик -типичный продукт сталинской эпохи, с аберрацией сознания, присущей номенклатуре той поры. «Когда он [Н.С. Власик] размышляет о деле М. Н. Тухачевского, у него нет сомнений в том, что все проходившие по этому делу высокопоставленные советские военачальники - враги и предатели, "пятая колонна". Но как только репрессии затронули самого Николая Сидоровича, он стал возмущаться и негодовать» (010, с. 10).
В последние годы вышло много литературы о И. В. Сталине и сталинском времени. Наряду с серьезными исследованиями и публикациями документов издаются псевдоисторические и сфабрикованные работы (например, несколько публикаций «дневников» Л.П. Берии). Подлинных личных документов периода сталинизма осталось не так уж много, и с этой точки зрения воспоминания и фотографии, сделанные Н.С. Власиком, являются ценным историческим документом.
2013 год был перекрестным годом культуры Россия-Голландия. Проходили различные мероприятия, посвященные российско-голландскому сотрудничеству. Завершает номер материал С.М. Исхакова (д-р ист. наук, заместитель председателя Научного совета РАН по истории социальных реформ, движений и революций) о международной научной конференции «Голландцы в России в XVIII-XX вв.», прошедшей в г. Гатчина в июне 2013 г. Доклады отечественных и зарубежных историков в основном основаны на архивных материалах, многие из которых впервые введены в научный оборот. Внимание историков обращено не к «столичным» голландцам, эта тема достаточно хорошо изучена, а к тем, кто проживал в российской провинции.
Ю.В. Дунаева
