CC BY
52
32%, а в 2011 г. - 45%. С утверждением о том, что «Государству следует поддерживать в первую очередь культуру и религию большинства населения страны - русских», согласились 64% русских. Исследование ИС РАН 2011 г. показывает, что отношение к иммигрантам совсем мало варьирует по возрастным группам, но немного заметнее в малообеспеченных слоях и особенно сильно различается в поселениях разного типа; в неблагоприятную сторону значительно склоняются показатели по мегаполисам. Так что усилия, направляемые на адаптацию населения к поликультурности окружающего пространства, остаются актуальными.
В конце книги приведены два интервью Л.М. Дробижевой -данное профессору Г.С. Батыгину в сентябре 2001 г. и Г.К. Комаровой в 2012 г.
Д.Д. Трегубова
ПО СТРАНИЦАМ ИСТОРИЧЕСКИХ ЖУРНАЛОВ
2014.01.041-046. ИССЛЕДОВАНИЕ Ф. ФИШЕРА О ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ И ЕВРОПЕЙСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ. (ОБЗОР ЖУРНАЛА «JOURNAL OF CONTEMPORARY HISTORY»).
2014.01.041. МОМБАУЭР А. Вступление: 50-летие полемики о версии Ф. Фишера.
MOMBAUER A. Introduction: The Fischer controversy 50 years on // J. of contemporary history. - L., 2013. - N 48, Vol. 2. - P. 231-240. -DOI: 10.1177/0022009412472712
2014.01.042. ПОГГЕ фон ШТРАНДМАН Х. Политическое и историческое значение дебатов о Ф. Фишере.
POGGE von STRANDMANN H. The political and historical significance of the Fischer controversy. - Ibid. - P. 251-270. - DOI: 10.1177/0022009412472714
2014.01.043. СТИБ М. Реакция другой Германии: Споры о Ф. Фишере в ГДР.
STIBBE M. Reactions from the other Germany: The Fischer controversy in the German Democratic Republic. - Ibid. - P. 315-332. - DOI: 10.1177/0022009412472717
2014.01.044. КРОНЕНБИТТЕР Г. Сохраняем сдержанную позицию -австрийская историография и дебаты о Ф. Фишере.
KRONENBITTER G. Keeping a low profile - Austrian historiography and the Fischer controversy. - Ibid STIBBE M.. - P. 333-349. - DOI: 10.1177/0022009412472720
2014.01.045. КЕЙГЕР Дж.Ф.В. Дебаты о Ф. Фишере, причинах Первой мировой войны во Франции: Это не история.
KEIGER J.F.V. The Fischer controversy, the war origins debate and France: A non-history. - Ibid. - P. 363-375. - DOI: 10.1177/0022 009412472715
2014.01.046. ОТТ Т. «Изгнанный из истории»: Споры о Ф. Фишере и британская историография.
OTTE T.G. «Outcast from history»: The Fischer controversy and British historiography. - Ibid. - P. 376-396. - DOI: 10.1177/00220094124 72719
Ключевые слова: Первая мировая война; Германия в Первой мировой войне; политическая преемственность в истории Германии; Ф. Фишер.
На страницах номера «Journal of contemporary history» современные историки обсуждают книгу Ф. Фишера и ее влияние на европейскую историографию. В 1961 г. в ФРГ вышла в свет 800-страничная книга немецкого историка Франца Фишера «Griff nach der Weltmacht». Автор на основе многочисленных недавно открытых документальных источников показал, что Германия преследовала наступательные цели в Первой мировой войне; также он довольно критически оценил политику канцлера Теобальда фон Бетман-Гольвега и его окружения. Более того, автор проводит мысль о политической преемственности кайзеровской и фашистской и отчасти послевоенной Германии. Выводы, сделанные ученым, вызвали бурную реакцию в ФРГ как со стороны профессиональных историков, так и со стороны публики. Дело в том, что обоснованное авторское мнение шло вразрез с устоявшимися и общепринятыми в немецкой историографии интерпретациями. Распространению идей Ф. Фишера, его известности (в том числе и международной) помогли в первую очередь СМИ. Исследование немецкого историка вызвало интерес европейских коллег; несмотря на неоднозначные оценки, эта работа стала классикой европейской историографии. В этом номере журнала также публикуются материалы, рассказывающие о прошедшей в 2011 г. в Лондоне
конференции, посвященной полемике о книге Ф. Фишера начала 1960-х годов и ее роли в историографии. Для реферирования отобраны некоторые историографические статьи.
Во вступлении А. Момбауэр (старший преподаватель истории, Открытый университет, Великобритания) отмечает, что сегодня и концепция историка, и разразившаяся вокруг нее дискуссия по-прежнему интересны (041). Это прекрасный пример того, как исторические исследования связаны с современной им политической и научной обстановкой. Понять эту ситуацию можно только с учетом политического и культурного фона, в котором работали Ф. Фишер, его соратники и оппоненты. Также следует учитывать положение дел в исторической науке того времени. По мнению А. Момбауэр, полемика о Ф. Фишере - хороший пример для демонстрации возможностей и ограничений исторического анализа и требований, предъявляемых истории.
В статье Х. Погге фон Штрандмана (профессор истории, Оксфорд, Великобритания) рассказывается о том резонансе, который вызвала книга Ф. Фишера в ФРГ (042). Профессиональные национально-консервативные историки разных поколений (Г. Риттер, З. Цехлин, Г. Манн и др.) крайне негативно оценили концепцию Ф. Фишера. Как стало ясно спустя годы, пишет автор, кампания критики была скоординирована. Но антифишеровский фронт не был единым, его участники выражали разные точки зрения и отбирали разные положения для критических замечаний. Тем не менее некоторые историки молодого поколения (Х. Гребинг, Х. Ладе-махер и др.) благосклонно оценили работу коллеги.
Х. Погге фон Штрандман указывает, что концепция Ф. Фишера пошатнула два важнейших пункта немецкой историографии Первой мировой войны. Во-первых, Ф. Фишер оспорил устоявшееся мнение, что Германия преследовала оборонительные цели в этой войне. Немцы верили в это в 1914 г. и продолжали верить в середине 1960-х годов, пишет Х. Погге фон Штрандман. Во-вторых, было опротестовано утверждение английского премьер-министра Д. Ллойд-Джорджа о том, что все державы несут одинаковую ответственность за развязывание военных действий. Критика Ф. Фишером действий германского канцлера Т. фон Бетман-Гольвега, указание на преемственность между Первой и Второй мировыми войнами, свидетельства о нежелании немецкого правительства
мирного урегулирования, его позиция в Июльском кризисе, «...все это нервировало старшее поколение историков, которые считали себя "хранителями" национального самосознания и опасались за стабильность германской политической культуры. Тот факт, что аргументы Ф. Фишера основаны на огромном количестве документальных доказательств, преимущественно правительственных документов, добавляло поводов для беспокойства» (042, с. 253-254). Национально-консервативные историки, продолжает автор, обвиняли Ф. Фишера в предательстве немецкого патриотизма, нарушении «национального табу» (признание вины и ответственности Германии за развязывание войны), его обвиняли в измене, а книгу назвали «национальной катастрофой».
Иную позицию заняли журналисты, но, конечно, не все. Первые отзывы о книге появились в журнале «Die Welt», они были положительными, хотя книгу назвали «провокационной». Примерно в том же духе выдержаны отзывы «Suddeutsche Zeitung». Но главные рецензии были опубликованы в авторитетном журнале «Der Spiegel» под общим заголовком «Вильгельм Завоеватель» (кстати, добавляет Х. Погге фон Штрандман, до сих пор неизвестно, кто автор этих рецензий). Может быть, их написал редактор журнала Р. Огштайн, который самым активным образом поддерживал историка. Вскоре о Ф. Фишере заговорили на радио и телевидении, одна из радиостанций организовала чтение его книги в эфире.
Большинство журналистов, в отличие от историков, приняли его интерпретацию целей Германии в Первой мировой войне и переоценку личности и политики Т. фон Бетман-Гольвега, также они подхватили идею автора о преемственности между Первой и Второй мировыми войнами и развили ее, напомнив об экспансионистских завоеваниях Третьего рейха. Журналисты поняли, пишет Х. Погге фон Штрандман, что книга Ф. Фишера - не просто историческое исследование немецкой политики в Первой мировой войне. Он шагнул дальше и бросил вызов общепринятой исторической интерпретации истории Германии в XX в., увязав две мировые войны.
Страсти накалились еще сильнее, когда в 1963 г. Ф. Фишера пригласили в США прочитать курс лекций. Официальные круги ФРГ запретили поездку, мотивируя тем, что историк будет распространять неправильное мнение об истории Германии. Ведь, как ут-
верждали критики, Ф. Фишер «неправильно рассматривал международную политику кайзеровской Германии, которая была прелюдией к политике Гитлера», к тому же в своей критике историк превзошел «обвинения в развязывании войны, высказанные в Версальском мирном договоре» (042, с. 259-260). После долгих обсуждений и переговоров разных ведомств благодаря настойчивости в том числе и американских историков Ф. Фишеру разрешили поехать в США.
В канун 50-летия начала Первой мировой войны политический истеблишмент обозначил свое видение исторической роли Германии, тем самым дав понять, на чьей он стороне в деле Ф. Фишера. Федеральный канцлер ФРГ Л. Эрхард и глава бундестага присоединились к критикам Ф. Фишера, публично заявив, что Германия не несет никакой ответственности за начало Первой мировой войны. Таким образом были озвучены традиционные для немцев взгляды, изложенные в франко-немецком школьном учебнике 1951 г. Но в это время в разных немецких журналах («Bunte illustrierte», «Kristall», «Stern») публиковались материалы о войне. Оценки и высказывания некоторых журналистов были выдержаны в духе Ф. Фишера.
В октябре 1964 г. в Берлине состоялся Конгресс историков-германистов. Одно из заседаний было посвящено исследованию Ф. Фишера, оно продолжалось пять часов, за его ходом следили около 2000 участников. Вскоре стало ясно, что большинство из присутствующих, среди которых было много студентов, поддерживают Ф. Фишера.
Постепенно интерес к этой теме стал снижаться. То же можно сказать и о «дискуссии Ф. Фишера». Точка зрения Ф. Фишера постепенно утвердилась в историографии. В 1970-1980-е годы историк получил несколько почетных наград и научных степеней: Оксфорда, университета Сассекса и университета Восточной Англии (Великобритания), университета Касселя (ФРГ); его избрали почетным членом Британской академии и Американского исторического общества.
Спор о книге Ф. Фишера может рассматриваться как решающий момент в историографии ФРГ, отмечает Х. Погге фон Штрандман. Его влияние на немецкое общество было гораздо бо-
лее заметным и сильным, чем любая другая историческая дискуссия 1980-1990-х годов.
М. Стиб (профессор истории университета Шеффилд Хал-лам, Великобритания) пишет, что восточногерманские историки -специалисты по Первой мировой войне в равной степени старались поддерживать связь и в то же время идеологически дистанцироваться от «школы Ф. Фишера» (043).
Книга Ф. Фишера вышла в свет, когда официальные отношения историков двух Германий были сложными. В 1958 г. на историческом конгрессе в Трире историки ГДР официально прекратили отношения с Немецкой исторической ассоциацией. В свою очередь, западногерманские ученые заявили о непризнании Общества немецких историков, созданного в марте 1958 г. в Лейпциге. По мнению М. Стиба, этот раскол объясняет то, что вначале восточногерманские историки больше интересовались враждебной критикой, а не содержанием книги Ф. Фишера. Подобная реакция, как писали в прессе ГДР, вызвана страхом империалистов Запада перед разоблачениями военных амбиций их предшественников.
Но, естественно, были и более взвешенные и содержательные оценки восточногерманских историков. Следует отметить, что имя Ф. Фишера уже было знакомо в ГДР. В начале 1960-х годов он и его ученики переписывались, встречались в архивах, обменивались книгами и статьями с руководителем Научной группы по изучению Первой мировой войны Р. Клейном. Вскоре Ф. Фишер познакомился и с другими ведущими историками ГДР (И. Петцольдом, В. Гутше). В рецензиях на его ранние статьи приветствовались «эмпирически богатые и честные усилия историка исправить ложные и опасные шовинистические германские, вернее, западногерманские позиции в современной историографии» (043, с. 323).
И. Петцольд, который в начале 1960-х годов опубликовал подборку документов по Первой мировой войне, положительно оценил исследование Ф. Фишера как подтверждающего ряд положений гэдээровской историографии. Другой историк, Р. Клейн, писал, что это одна из наиболее значимых и замечательных книг, созданных немецким историком в послевоенные годы. Для Р. Клейна, полагает М. Стиб, отношения с Ф. Фишером были особенно важны. Р. Клейн считал, что период до 1945 г. - это общее прошлое, поэтому его следует изучать сообща, объединив усилия историков
обеих Германий. Вообще Р. Клейн был сторонником открытого и широкого научного диалога с «прогрессивными» историками Запада, рассматривая его как способ преодоления разрывов холодной войны и одновременно как средство совершенствования марксистской науки.
По мнению М. Стиба, историки ГДР оценивали Ф. Фишера как «буржуазного реалиста», т.е. того, кто смог понять реальные корни германского империализма, но не смог пойти дальше, к признанию социализма. Это вполне благоприятная оценка, пишет автор, в отличие, например, от отношения к историкам Билефельд-ской школы, которых обвинили в «псевдомарксизме» и запретили въезд в ГДР. Значимость фигуре Ф. Фишера добавляла твердость его позиции - он отказывался пойти на компромисс. «В основном Ф. Фишер рассматривался как одинокий мученик в борьбе за выражение "прогрессивных взглядов", что делало его идеальным примером, демонстрирующим "реакционный" характер западногерманской историографии и косвенно подтверждающим прогрессивный характер восточногерманской исторической науки» (043, с. 326).
Исследование Ф. Фишера повлияло на периодизацию немецкой истории. До 1961 г. восточногерманские историки были вынуждены использовать советскую периодизацию, согласно которой Октябрьская революция 1917 г. положила начало новой исторической эпохе. Положительное отношение к интерпретации Ф. Фишера позволило Р. Клейну и его коллегам использовать национальную форму периодизации в трехтомном исследовании по Первой мировой войне. Тем самым авторы показали, что Первая мировая война и Ноябрьская революция - часть общего исторического прошлого Германии, а не прелюдия к образованию отдельного государства ГДР и его историографии, пишет М. Стиб. Таким образом группа Р. Клейна дистанцировалась от советской интерпретации истории. В начале 1980-х годов Ф. Фишер выступал в ГДР на научных конференциях и получил почетную докторскую степень.
Г. Кроненбиттер (преподаватель истории в университете Аугсбурга, ФРГ, приглашенный профессор университета Вены и Дипломатической академии, Австрия) пишет, что реакция австрийских историков на пересмотр интерпретаций Первой мировой войны была довольно сдержанной (044). В 1965 г. в Вене проходил
XII Международный исторический конгресс. Одно из заседаний было посвящено политическим проблемам Первой мировой войны, на котором был озвучен доклад немецкого историка Г. Риттера (он не смог выступить из-за болезни), главного оппонента Ф. Фишера. Фактически Г. Риттер еще раз подтвердил свое несогласие с его оценками политики Т. фон Бетман-Гольвега перед и во время войны. Ф. Фишер дал подробный и комментированный ответ.
Кроме исторического конгресса, интерес к Первой мировой войне, конечно, еще стимулировало и 50-летие ее начала. Но, отмечает Г. Кроненбиттер, австрийцев больше интересовали подробности убийства австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, а не начало войны.
В ФРГ книга Ф. Фишера стала классической, чему отчасти содействовал развернувшийся вокруг нее скандал. Особое негодование вызвали мысли автора о преемственности менталитета немецкой политической элиты кайзеровской Германии, Третьего рейха и, может быть, не столь явно, послевоенной Германии. «Кампания против Ф. Фишера, с ее авторитарной тактикой и риторикой национальной чести доказала правоту Ф. Фишера и его школы - западногерманскому научному сообществу еще только предстояло отказаться от устаревшей позиции защитников отечества» (044, с. 348). Австрийских историков больше занимали другие исторические темы: распад империи, нестабильность Первой республики, Аншлюс, создание независимого государства после Второй мировой войны.
Наиболее значимый вклад в развитие австрийской историографии Первой мировой войны, по мнению Г. Кроненбиттера, сделал в 1960-1970-е годы Ф. Фельнер. Он подготовил к печати мемуары А. Хойеша (начальник канцелярии МИД Австро-Венгрии), который во время миссии в Берлине активно препятствовал мирному урегулированию Июльского кризиса. Ф. Фельнер дополнил мемуары своей статьей, в которой осветил позицию Австро-Венгрии в развязывании войны, показал воинственный настрой А. Хой-еша и молодых дипломатов за несколько лет до Июльского кризиса. Ни публикации Ф. Фельнера, ни доступные интереснейшие архивные материалы не подтолкнули австрийских историков начать пересмотр и обсуждение истории конца XIX - начала XX в., заключает Г. Кроненбиттер.
Во Франции, пишет Дж. Кейгер (профессор истории, Кембридж, Великобритания), книга Ф. Фишера не вызвала большого резонанса, так же как и дискуссия о ней, развернувшаяся в ФРГ (045). По мнению автора, это объясняется как политической ситуацией в стране, так и положением дел в исторической науке. В начале 1960-х годов значительная часть архивов и личных коллекций периода Первой мировой войны оставались закрытыми, в то время как в исследовании Ф. Фишера были использованы недавно открытые документы. Во Франции ответственность за развязывание Первой мировой войны, как и тема Второй мировой войны, все еще оставались болезненными.
С начала 1950-х годов были налажены тесные профессиональные связи между историками Франции и ФРГ, которые совместно работали над «сглаживанием острых углов» в истории государств-противников и создавали новые денационализированные рекомендации по преподаванию истории в этих странах. Первая мировая война, ее причины, ход и последствия занимали значительное место в этих рекомендациях, замечает Дж. Кейгер. Так, в одном из параграфов этого соглашения ясно говорилось, что «документы не позволяют установить намеренную волю к развязыванию европейской войны какого-либо правительства или какого-либо лица...» (цит. по: 045, с. 364). Работа Ф. Фишера, конечно, не соответствовала этой директиве, пишет Дж. Кейгер. К тому же первые годы Пятой республики отмечены укреплением отношений между Францией и ФРГ, в частности, в области образования.
Реакция со стороны французских историков была незначительной еще и потому, что книга Ф. Фишера посвящена Германии, а о Франции и французской политике было только несколько упоминаний. К тому же мэтр французской истории П. Ренувен довольно критически оценил исследование немецкого коллеги. В своем отзыве он указал, что Ф. Фишер недостаточно знаком с французскими исследованиями по Первой мировой войне. Признавая значимость проделанных архивных изысканий и соглашаясь с оценкой, данной политике Т. фон Бетман-Гольвега, французский мэтр пренебрежительно отозвался о главе, рассказывающей о происхождении войны, указав на отсутствие новых документов. По мнению П. Ренувена, взгляды Ф. Фишера близки к тому, что уже было сказано французскими историками. При этом он признал, что ис-
следование Ф. Фишера привносит новые подробности и важные аргументы. Дж. Кейгер, в свою очередь, отмечает, что П. Ренувен был среди тех, кто разрабатывал стандарты для франко-германского учебника истории и поддерживал профессиональные контакты с Г. Риттером, главным критиком Ф. Фишера в ФРГ.
Наряду с этим, продолжает Дж. Кейгер, следует отметить разницу профессиональных подходов. Ф. Фишер сконцентрировался на внутренних разногласиях, влиявших на внешнюю политику, а французские исследователи международных отношений уделяют внимание переплетению международных политических, экономических и финансовых отношений стран, среди которых Германская империя - один из элементов. Как отмечали некоторые историки, особое внимание, уделяемое Ф. Фишером преднамеренной ответственности кайзеровской Германии в развязывании войны, выглядит как желание свести счеты с немецким обществом и отдельными историческими личностями. Французские историки придерживались точки зрения, согласно которой в той или иной степени все государства-участники несут ответственность за военные действия. И наконец, французы не приняли «слишком живую и тревожную» манеру изложения, так контрастирующую с рациональным французским стилем. Слишком обширное цитирование документов и безапелляционные суждения не привлекли, а напротив, оттолкнули французских коллег, подытоживает Дж. Кейгер.
Т. Отт (профессор истории, университет Восточной Англии) пишет, что британские историки по-разному оценили книгу Ф. Фишера (046). Автор объясняет это общей ситуацией в исторической науке. Проблемы, затронутые Ф. Фишером, не могли так взволновать британское общество, как это было в ФРГ, и вызвать такую же общественную и политическую реакцию. Британские мэтры истории «одетые в твид и привыкшие к уединенным размышлениям», иронично пишет Т. Отт, отреагировали, как «ошеломленные прохожие» (046, с. 377). Ни один из вопросов, поднятых Ф. Фишером, не мог быть предметом спора в Великобритании. Английские историки обсуждали подъем джентри и политику Тюдоровского двора, Реформацию, а почти одновременно с дебатами о книге Ф. Фишера они рассматривали «политику умиротворения 1930-х годов» (там же). Сказались различия в отношении к историческим работам: англичане придают большое значение литератур-
ному стилю и манере изложения. Они пеняют немецким коллегам на излишние длинноты и сухость изложения. Даже такой известный историк, как Дж. Барраклоу, в 1961 г. предупреждал Ф. Фишера, что вряд ли его книгу переведут на английский язык, потому что она очень объемная. Также, продолжает автор, в Британии нет устоявшейся традиции «научных школ», поэтому полемика «школа Ф. Фишера против школы Г. Риттера» там просто немыслима. В Англии идут споры между отдельными учеными. Английские ученые гораздо менее политизированы в отличие от их немецких коллег. К тому же 1955-1970-е годы - время самоанализа британских историков, они были заняты поиском новых направлений исторических исследований и новых методологий. Таким образом, ситуация в исторической науке страны не способствовала возникновению споров о книге Ф. Фишера. Тем не менее хотя и позже, чем континентальные коллеги, британские историки отреагировали на нее.
Первые отзывы появились еще до перевода книги на английский язык в начале 1960-х годов в «Times literary supplement», где книга рассматривалась вместе с двухтомным изданием дипломатических документов Германии после 1918 г. Этой публикации содействовал Дж. Барраклоу, который переписывался Ф. Фишером. Затем специалист по истории Пруссии Ф.Л. Карстен опубликовал две рецензии, в которых высоко оценил тщательную работу с многочисленными архивными материалами. Но более сдержанно он отнесся к тому, как Ф. Фишер оценил мотивы действий политиков, пишет Т. Отт.
Во второй половине 1960-х годов в среде британских историков, особенно молодого поколения, появляется интерес к событиям недавнего прошлого и к Первой мировой войне. В 1967 г. книгу Ф. Фишера переводят на английский язык. В специально написанном предисловии историк Дж. Джолл выделяет три важных момента этой работы: 1) Ф. Фишер проследил взаимосвязь развития немецких военных целей с общим настроем политиков накануне войны; 2) автор показывает упорство, с которым немецкие политики шли к экспансионистским целям; 3) автор переоценил личность и политику канцлера Т. фон Бетман-Гольвега; его оценка бросила вызов общепринятому мнению, согласно которому канцлер был
трагической фигурой, умеренным либералом, который не смог противостоять ультранационалистам (046, с. 389).
Со временем в работах некоторых историков (Дж. Барраклоу, Г. Хинсли и др.) стали проявляться отголоски точки зрения Ф. Фишера. К концу 1960-х годов позиция Ф. Фишера в британской историографии укрепилась. Немецкий историк сотрудничал с британскими коллегами, он был удостоен почетных званий нескольких университетов. Отчасти под влиянием его исследования специалисты по истории дипломатии обратились к событиям начала XX в., замечает Т. Отт. К тому же стали открывать доступ к архивным материалам и документам того периода.
Ю.В. Дунаева
2014.01.047-049. ГЕНДЕРНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В СОВРЕМЕННОЙ АРХЕОЛОГИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЖУРНАЛА «ARCHAEOLOGICAL DIALOGUES»).
2014.01.047. ПОУП Р. Процессуальная археология и гендерная политика. Потеря невинности.
POPE R. Processual archaeology and gender politics. The loss of innocence // Archaeological dialogues. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2011. - Vol. 18 (1). - P. 59-86.
2014.01.048. ХИЛЛЗ К.М. Женщины-археологи в Великобритании XX в. Ответ Рейчел Поуп.
HILLS C.M. Women archaeologists in 20 th-century Britain. Response to Rachel Pope // Ibid. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2012. -Vol. 19 (1). - P. 75-80.
2014.01.049. ТОМАШКОВА С. Пейзаж для доброго феминиста. Археологический обзор.
TOMASKOVA S. Landscape for a good feminist. An archaeological review // Ibid. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2011. - Vol. 18 (1). -P. 109-136.
Ключевые слова: археологические исследования; высшее образование; гендерная проблематика в публикациях археологической тематики.
Предметом данного обзора являются работы в рамках направления, достаточно активно развивающегося в настоящее время в западной науке - гендерных исследований. Понятием «гендер»
