CC BY
10
стал в 1879 г., Леонтьев резко критиковал либерализм как космополитичную идеологию мещанской середины. Не принимал он и идею прогресса как противоречащую триединому закону. «Человеческие общества должны жить "смесью страха и любви"... Сильная власть и "мистическая дисциплина" одни могут противостоять всемирному усреднению» (с. 326). При этом «проповедь страха и жесткой иерархии в социальной жизни отнюдь не означала в случае Леонтьева отрицания значения личности. Сильное государство... как раз и создает гарантии для существования личности» (с. 326). После возвращения в Москву в 1888 г. и устройства на работу в Цензурный комитет Леонтьев создает вокруг себя кружок молодых последователей, которым излагает концепцию «эптастилизма» (учение о семи столпах культуры). В отличие от Данилевского, выделявшего четыре основания культурно-исторических типов, Леонтьев говорил о семи комплексах «отвлеченных идей», «столбах» здания культуры: религиозных, политических, юридических, философских, бытовых, художественных и экономических.
Последние главы - «Предсмертный отдых» и «Последний год» - посвящены жизни Леонтьева в Оптиной Пустыни и его постригу в 1891 г. Автор уделяет особое внимание полемике мыслителя с В.С. Соловьёвым, анализирует проблему личного и теоретического влияния Леонтьева на В.В. Розанова, рассматривает леонтьевскую идею «приручения» социализма самодержавной властью с целью спасения России от вторичного европейского упрощения.
Т. В. Сохраняева
2014.01.034. ЦИБИЗОВА ИМ. 150-ЛЕТИЕ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЭДМУНДА ГУССЕРЛЯ В РУМЫНСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ. (Аналитический обзор).
Продолжая похвальную традицию - отмечать знаменательные даты в истории мировой мысли - румынский академический «Философский журнал» опубликовал подборку статей, посвященную 150-летию со дня рождения интереснейшего немецкого математика, естествоиспытателя и философа Эдмунда Гуссерля (18591938), основателя современной феноменологии, оказавшего значительное влияние на философию ХХ в.
Фигура Гуссерля во многом противоречива. Наряду с признанием его прародителем современной феноменологии ряд исследователей, в частности П. Пастори, считают тупиковым путем его постоянное стремление к поиску абсолютной истины (4, с. 469), либо, вслед за Сиораном, говорят о «кризисе неверия», в который он поверг современную европейскую науку, все время изменяя свою теорию. Однако излишне говорить, что констатация кризисных явлений отнюдь не равнозначна их провоцированию, а обозначение проблемы - первый шаг в подготовке ее решения.
В исследовании члена-корреспондента Румынской академии наук Александра Бобока «Гуссерль и феноменология как программа реконструкции философии» устанавливается своеобразное единство между феноменологическими и теоретико-философскими трудами мыслителя, и как они, будучи спроецированными на философскую программу и стиль мышления, оказали субстанциальное и продолжительное влияние на историю всемирной науки и философии, в том числе антропологии, герменевтики и философии лингвистики (1, с. 492). Феноменологический метод стал парадигмой для современной методологии, «гуссерлианским феноменом» (1, с. 492). Особо А. Бобок выделяет достигшую новой ступени редукцию, применявшуюся еще Августином Блаженным и Декартом, объединенную с «трансцендентальным субъективизмом» Канта (1, с. 497). Размышляя о специфике образа мысли и творчества в искусстве, можно выделить их значимые элементы, общие с феноменологической «техникой», чем во многом объясняется специфичность проявлений творческого духа в ХХ в. «Секрет» подобного единства между феноменологией и новыми концепциями творчества заключается именно в структуре феноменологического метода (1, с. 494). Х.Р. Сепп объясняет его влиянием переход от реализма и натурализма искусства XIX в. к авангардизму XX столетия (1, с. 492), говоря о возникновении в искусстве «нового измерения реальности» (1, с. 493). В частности, влиянием гуссерли-анского метода автор объясняет структуру и эстетику романов М. Пруста (1, с. 494) и творчество Пикассо, противопоставлявшего «трехмерный объект в реальном пространстве» и «двухмерный объект в воображении» (1, с. 493). В контексте своего метода Гуссерль предлагает специфическую «редукцию», «трансцендентальную философию» (1, с. 495), т.е. идеал научного исследования, ко-
торое не находится в неразрывной связи с аксиоматичностью и функциональной интерпретацией точной науки, обычно описываемой фразой aus letzter Begründung. Уделяя значительное внимание размышлениям Гуссерля о «кризисе европейской науки» и «гуманитарном кризисе Европы», автор особо подчеркивает его стремление возродить европейскую духовность и ведущую роль, отводимую в этой программе философии (1, с. 504).
Йон Тынысеску в работе «Концепция фантазий Брентано и ее рецепция Гуссерлем» осуществил генетический анализ перспективы «фантастических представлений» в курсе лекций Франца Брентано «Ausgewählte Fragen aus Psychologie und Ästhetik», прочитанных в 1885/1886 академическом году, как «концепции с интуитивным ядром» (5, с. 507), и показал ее развитие Э. Гуссерлем в лекциях 1904/1905 г. В частности, данная характеристика доктрины Брентано появилась именно у Гуссерля (5, с. 510), считавшего, что фантазии, играющие значительную роль в репрезентации перспективы, по большей части преднамеренные акты (5, с. 510). Отражая содержание чувственного, они носят интуитивный характер, являясь опосредованной концепцией реляций действительности разумом (5, с. 511). В отличие от Бретнано, классифицирующего фантазии как психологический феномен, Гуссерль говорит о фантазиях как об отношении к чему-либо, считая их «репродуктивным» актом, и выделяет значительную роль в них эстетического (5, с. 513).
Работа Кристиана Ференца-Флаца «Ситуация и мотивация в условиях "как в жизни". Гуссерль об игре» освещает теорию игры философа, по выражению Мартины Реснер, заглавными буквами пропечатанную в «игровых» измерениях Мартина Хайдеггера (2, с. 515). Критикуя Мартину Реснер, в 2008 г. проанализировавшую эволюцию «игровой» тематики у Гуссерля, автор выделяет два основных его подхода к игре. Первый в описательном ключе построен на контрасте между серьезностью феноменологического предприятия (практики) и отсутствием реальной отдачи от сугубо математического или логического упражнения (игрового) (2, с. 516). Второй выдвигает на первый план ключевой момент признания при свободе самоопределения в феноменологической работе. Фиктивный контекст игры раскрывается в таких категориях, как мотивация (2, с. 523), желания и отношения «как в жизни» (2,
с. 522) и в контексте концепции «ситуации» (2, с. 518-519) и «горизонта» (2, с. 523). Гуссерль говорит о необходимой в игре рефлексии в фантазийном плане, объединенной с условием «как в жизни» (5, с. 517), при этом отношение к ним остается «эмпирическим», как к «выдуманному», несмотря на интерес и мотивацион-ный контекст (5, с. 518).
Не забыли румынские мыслители и о современном продолжателе традиций Гуссерля. Йон Тынысеску взял интервью, названное «Каким образом ныне возможна философия?», у профессора Кёльнского университета Рауля Янссена, ученика ассистента Гуссерля Людвига Ландгребе. Янссен, один из ведущих представителей кёльнской феноменологической школы, подчеркивает влияние Гуссерля, оказанное на него наряду с М. Хайдеггером и представителями французской феноменологии от Ж.П. Сартра и М. Мерло-Понти до Э. Левина и П. Рикёра. При этом влияние первого было наиболее значимым (3, с. 526). Начиная с 50-х годов мыслителя занимает разработка центральных положений гуссер-лианской проблематики (а в своей грандиозной программе реформы европейской философии Гуссерль наметил их предостаточно), хотя и не разделяет ее концепции о едином трансцендентальном всемирном субъекте (3, с. 527). Характеризуя современную философию как постмодернистскую, Янссен со ссылкой вслед за Гуссерлем на кризис европоцентристской мысли отмечает влияние на философию культурного плюрализма, толерантность и либеральность при тенденциях обобщить достижения науки, техники и индустрии (3, с. 526). Из работ современных герменевтиков он особо выделяет монографию «Истина и метод» Х.Г. Гадамера и многоплановые труды по семиотике Умберто Эко (3, с. 526). Призывая опираться на традиции философии, он вслед за Мартином Хайдег-гером полагает, что их надо использовать в свете сегодняшнего дня, ориентируясь на будущее и не считая ни одну из них обязательной (3, с. 527). Предостерегая против механического перенесения в философию естественно-научных методов (дильтейянства, 3, с. 527) из перспективных дисциплин он особо выделяет те, что возникают на стыке философии науки и лингвистики (3, с. 529). Против попыток унификации и претензий на единственно правильную доктрину - в таком случае дискурс становится не философским - направлен его труд «Философия не облигационна»
(Janssen P. et al. Philosophie der UnVerbindlchkeit, Konigshausen & Neumann, Würzburg, 1995) (3, с. 530).
Список литературы
1. Boboc A. Husserl §i fenomenologia ca program de reconstruct în filosofie // Revista de filosofie. - Bucure^ti, 2009. - T. 56, N 5/6. - P. 491-504.
2. Ferencz-Flatz C. Situate §i motivate în «lumea ca- §i-cum»: O observare a lui Husserl despre joc // Revista de filosofie. - Bucureçti, 2009. - T. 56, N 5/6. -P. 515-524.
3. Istoria filosofiei universale: 150 de ani de la naçterea lui Edmund Husserl // Revista de filosofie. - Bucureçti, 2009. - T. 56, N 5/6. - P. 491-524.
4. Janssen P. Cum se poate filosofía astäzi? // Revista de filosofie. - Bucureçti, 2009. -T. 56, N 5/6. - P. 525-530.
5. Pastori P. Sulla ricerca dei fondamenti filosofici dell'ordine politico // Rivista inter-nazionale di filosofia del diritto. - Roma, 2011. - An. 88, N 4. - P. 467-501.
6. Tänäsescu I. Conceptul de fantazie la Brentano §i recepterea lui de cätre Husserl // Rivista internazionale di filosofia del diritto. - Roma, 2011. - An. 88, N 4. -P. 505-513.
2014.01.035. ОТ СИСТЕМНОЙ ФИЛОСОФИИ К СИСТЕМАТИЧЕСКОЙ: НИКОЛАЙ ГАРТМАН.
Von der Systemphilosophie zur systematischen Philosophie - Nikolai Hartmann / Hrsg. von G. Hartung, M. Wunsch, C. Strube. - Berlin; Boston: Walter de Gruyter; GmbH & Co. KG, 2012. - 435 S.
Сборник статей, инициированный и подготовленный немецкими философами Геральдом Хартунгом, Матиасом Вуншем и Клаудиусом Штрубе, посвящен одному из наиболее значительных, но незаслуженно маргинализированных в современном исследовательском пространстве философов ХХ в. - Николаю Гартману.
Философское наследие Гартмана включает в себя широкий спектр тем: работы по теории познания, онтологии, этике, философии духовного бытия, натурфилософии, эстетике. Во всех этих областях его творчество служит обоснованию концепции «систематического философствования» и тем отличается от проектов системной философии XIX в. и мировоззренческих учений ХХ в. Центральным вопросом всей его философской работы является проблема категорий, т.е. вопрос об элементарных структурах действительности и человеческого познания. В своем обращении к философской традиции и к наукам о природе и социуме, а также к
