CC BY
21
2014.01.012. ТОЛОНЕН Т. МОЛОДЕЖНЫЕ КУЛЬТУРЫ, ЖИЗНЕННЫЕ СТИЛИ И СОЦИАЛЬНЫЙ КЛАСС В КОНТЕКСТЕ ФИНСКОГО ОБЩЕСТВА.
TOLONEN T. Youth cultures, lifestyles and social class in Finnish contexts // Young. - L., 2013. - Vol. 21, N 1. - P. 55-75.
В статье главного советника Министерства образования и культуры Финляндии Тарьи Толонен анализируются культурные практики и жизненные стили финской молодежи1. Автор, изучая образ жизни юношей и девушек в некоторых населенных пунктах Финляндии, опирается на идеи Центра исследований современной культуры Бирмингемского университета (Centre for contemporary cultural studies, сокращ. CCCS) и новейшие исследования социальных классов. Толонен исходит из предположения о том, что молодежные стили не существуют сами по себе, а «привязаны» к месту жительства, социальному классу, половой и этнической принадлежности индивида.
В период 1990-х - начала 2000-х годов, отмечает автор статьи, внимание исследователей молодежи было переключено с темы социальных классов на возникшие новые парадигмы. В последнее десятилетие интерес к незаслуженно забытой проблеме возвращается, хотя и сегодня, пишет Толонен, классовый анализ далеко не самая популярная тема в социологии молодежи. В то же время современным ювентологам очевидно, что жизнь молодых людей протекает при сильном влиянии социальных, культурных и материальных структур2. В молодежных исследованиях вопрос классовых различий становится особенно актуальным, когда речь заходит о формировании молодежной культуры, идентичности, стилей и образа жизни с учетом таких факторов, как социальный класс, место
1 Данное исследование является частью программы «Работа и досуг финской молодежи в 2008-2010 гг.» (Young people's leisure activities and youth work in Finland 2008-2010), поддержанной Молодежной исследовательской сетью (руководитель - Leena Suurpaa). Также исследование проводилось в рамках проекта «Культурное и материальное формирование социального класса в семье» (Cultural and material formation of social class within families) под руководством автора. Проект спонсировал Хельсинский университет (2008-2011).
Otettu, annettu, itsetehty: Nuorten vapaa-aika tanaan (Taken, given and self-made: The leisure time of young people in contemporary Finland) / Ed. by M. Maatta, T. Tolonen. - Helsinki: Youth research network, 2011.
жительства и СМИ. Известно, что в мировой социологической практике молодежные субкультуры изучались в рамках самых разных исследовательских парадигм; стоит, например, вспомнить исследования Чикагской школы, Центра исследований современной культуры в Бирмингеме и постсубкультурные исследования1.
Сравнив жизненные стили представителей двух молодежных групп, а также их социальные, культурные и материальные ресурсы, Толонен заметила, что классовые различия можно найти в культурных практиках и образе жизни молодых людей даже в современном финском «обществе благоденствия». Теоретическую базу проведенного исследования составили, как говорилось выше, разработки ССС8, сделанные во второй половине XX в., а также новые исследования социальных классов, в которых вопросы молодежных субкультур анализируются наравне с темой социального капитала [с. 55-56]2.
Толонен отмечает, что в социологии молодежи выделяют два подхода к понятию молодежной субкультуры. В традиционном представлении, которого придерживаются исследователи из ССС8, субкультура, как и контркультура, есть нечто, порой противоположное, но все же имеющее отношение к «культуре родителей»3. Ссылаясь на мнение Дж. Кларка, С. Холла, Т. Джефферсона и Б. Робертса, автор подчеркивает, что субкультуры не просто идеологические конструкции4. Они помогают молодежи выделить собственное культурное пространство, нередко становясь своеобразной «комнатой для досуга и отдыха» за пределами дома. Субкультуры позволяют строить отношения между членами группы, артикулируют возникающие проблемы, формируют социаль-
1 Об этом см.: Blackman Sh. Youth subcultural theory: A critical engagement with the concept, its origins and politics, from the Chicago school to postmodernism // J. of youth studies. - Abingdon, 2005. - Vol. 8, N 1. - P. 1-20.
Anthias F. Social stratification and social inequality: Models of intersectional-ity and identity // Rethinking class: Cultures, identities and lifestyles / Ed. by F. Devine, M. Savage, J. Scott, R. Crompton. - L.: Palgrave Macmillan, 2005. - P. 24-45; Bourdieu P. The logic of practice. - Stanford (CA): Stanford univ. press, 1990.
Subcultures, cultures and class: A theoretical overview / Clarke J., Hall S., Jefferson T., Roberts B. // Resistance through rituals: Youth subcultures in post-war Britain / Ed. by S. Hall, T. Jefferson. - L.: Hutchinson, 1986. - P. 47.
4 Ibid. - P. 45.
ные ритуалы, подкрепляющие коллективную идентичность и определяющие участников как группу, а не просто собрание людей. Данный подход часто критикуется за отношение к молодежи как к гомогенной группе. Приверженцы постсубкультурного направления, напротив, не видят тесной связи между молодежной и родительской культурами и рассматривают современные молодежные субкультуры как динамические, постоянно изменяющиеся структуры1. Подобная точка зрения получила широкое распространение в молодежных исследованиях 1990-х - начала 2000-х годов.
Автор статьи уделяет внимание термину «образ жизни», напоминая, что П. Бурдье связывал образ жизни с габитусом и практиками социального класса. По словам Толонен, образ жизни близок понятию габитуса и по сути означает сформировавшиеся под воздействием социальных условий привычки, поэтому образ жизни необходимо считать глубоко социальным явлением.
За последние годы, пишет автор, теория социальных классов претерпела значительные изменения. Современными обществоведами класс уже не рассматривается как чисто структурное и статичное явление, зависящее от социального положения или социального происхождения индивида. Новые исследования, наравне с понятиями культуры, идентичности и образа жизни, фокусируются на понятиях пола и этнической принадлежности2. К тому же очевидно, что в трансформирующихся обществах, где рынок труда переживает постоянные изменения, социальное положение не может быть статичным.
В подобных условиях особую актуальность приобретает понятие социального капитала, или ресурсов, помогающих человеку адаптироваться в постоянно усложняющемся мире. Не вызывает сомнений, что выходцы из разных семей и социальных кругов приобретают разные наборы социальных ресурсов. В исследовании Толонен анализируются четыре формы капитала согласно концеп-
1 Miles S. Youth lifestyles in a changing world. - Buckingham: Open univ. press, 2000. - P. 4; Muggleton D. From classlessness to club culture: A genealogy of post-war British youth cultural analysis // Young. - L., 2005. - Vol. 13, N 2. - P. 205219.
2
Anthias F. Social stratification and social inequality: Models of intersectional-ity and identity // Rethinking class: Cultures, identities and lifestyles / Ed. by F. Devine, M. Savage, J. Scott, R. Crompton. - L.: Palgrave Macmillan, 2005. - P. 24-45.
ции Бурдье: социальный, культурный, символический и экономический. Социальный капитал основывается на социальных отношениях и связях, на которые можно положиться. Культурным капиталом считаются, как правило, приобретенные навыки, полученные в ходе обучения и досуга; символический капитал - создание «правильных» для конкретного общества имиджа и репутации. Экономический капитал включает в себя экономические активы респондентов и их родителей [с. 57-58].
Методы и методика исследования. Цель исследования состояла в анализе влияния социального положения на социальные отношения и культурно-досуговые практики молодежи. Среди основных тем интервью - стиль жизни, дружба, хобби, досуг молодых людей и их семей, а также отношение респондентов к образованию и их профессиональные планы на будущее. Всего были проведены 39 интервью с 13-17-летними юношами и девушками, проживающими в Хельсинки (N=33) и Каяни (N=6). Участниками интервью стали 16 девушек и 23 юноши. Информанты набирались через молодежные центры (22) и школы (17). Автор считает нужным уточнить, что в данной статье представлены лишь результаты интервью с хельсинкцами. Для интервью отбирались не только представители определенных субкультур, но и «обычные» молодые люди. Помимо этого, на протяжении четырех месяцев исследовательница наблюдала за жизнью молодежи Хельсинки в молодежных центрах, торговых комплексах, на различных коллективных собраниях и встречах.
Интервью проводились в течение небольшого времени в специально выбранных нешумных помещениях школ и молодежных центров. Все интервью были добровольными, процедура их проведения соответствовала общепринятым этическим нормам: интервьюер спрашивал согласия не только самих опрошенных, но и их родителей и учителей. В знак благодарности за уделенное время участникам беседы были сделаны небольшие подарки наподобие сладостей или билета в кино.
Интервью охватили преимущественно детей из рабочих и мелкобуржуазных семей, а также представителей среднего класса; несколько информантов выросли в семьях иммигрантов. Такая выборка во многом репрезентативна: согласно статистическим данным, в Финляндии около половины населения считают себя сред-
ним классом или низшим слоем среднего класса, и около 20% относят себя к рабочему классу. Для облегчения анализа была составлена матрица с информацией по каждому опрошенному. С ее помощью легко увидеть, что объединяет и разделяет участников интервью, какие молодежные стили они приветствуют и отвергают, взаимодействуют ли между собой некоторые информанты и т.п. Кроме того, интервью анализировались с точки зрения дискурсивного подхода, т.е. акцентировалось внимание на речевом поведении участников [с. 59-61].
«Театральные девушки» vs. «любители граффити». На основе проведенного анализа были выделены две группы, отчетливо различающиеся между собой. Представители обеих групп проживают в Хельсинки, им 16-17 лет; одну группу составляют девушки, в другой группе преобладают юноши (за исключением одной девушки). Автор отмечает, что в основном старалась сосредоточиться на различиях между участниками подвыборок.
Четыре представительницы первой группы получили условное название «театральных девушек». Они - участницы театральной студии и учащиеся средней школы, специализирующейся в области искусства и средств массовой информации. Среднюю школу, в которой учатся девушки, можно отнести к элитным: она находится в престижном центральном районе города, и для поступления в нее необходимо набрать высокий проходной балл.
Респондентки, как правило, говорили, что в их школе популярен стиль хиппи, но распространены и другие субкультуры. Например, есть группа «модниц», следящих за последними модными трендами и уделяющих повышенное внимание своей внешности. Особо выделяется группа «художников». Большинство стилей формируется на основе интересов учащихся - литературных, художественных или театральных. Причем обычным делом считается переход из одной группы в другую. По словам информанток, между собой школьники различаются и по манере подавать себя - например, скромные и те, кто стремится быть на виду. Все опрошенные солидаризировались с тем, что они не следуют какому-то одному культурному стилю, их отличают от одноклассников не столько культурно-стилевые различия, сколько насыщенная учеб-но-досуговая деятельность. Так, они делают фильмы, участвуют в театральных постановках, занимаются танцами, пробуют себя в
журналистике. Образ жизни девушек можно охарактеризовать как интеллектуальный, они отличаются от некоторых своих слишком беспечных ровесников, не курят и не употребляют алкоголь. Их манеру одеваться достаточно скромно, избегая любого рода излишеств, автор статьи рассматривает как часть габитуса среднего класса.
Т. Толонен отмечает, что интеллектуальный и культурный капитал «театральных девушек» сформировался под влиянием родительских семей, атмосферы в школе, а также под воздействием приобретенного опыта работы в СМИ и общения с друзьями. С самого детства участницы интервью имели особые привилегии с точки зрения приобретения культурного капитала [с. 61-63].
Участники второй группы, названные «любителями граффити», проживают в Восточном Хельсинки - районе, где традиционно селятся мигранты и высок уровень безработицы, а жители отличаются низким уровнем образования и доходов. В состав группы вошли трое юношей и одна девушка, с которыми автор исследования познакомилась в одном из молодежных центров Хельсинки. Участникам интервью по 17 лет, они из рабочих семей. Свободное время эти молодые люди отдают одному из видов уличного искусства -созданию граффити. По словам информантов, занятия в молодежном центре позволяют им делать то, что ранее приходилось скрывать. В числе распространенных в их школе субкультур «любители граффити» называют, как правило, хип-хоп, тяжелый рок, рэп, т.е. малопопулярные направления в школе «театральных девушек».
Стиль одежды респондентов - неформальный. Для юношей типичен стиль хип-хоп, характеризующийся джинсами или костюмом и шапкой. Стиль одежды единственной девушки из этой группы более разнообразен: макияж, длинные волосы и в некоторых случаях платье с туфлями на высоком каблуке. Для членов группы характерны спортивные увлечения - бег, занятия в спортзале, кикбоксинг, сноуборд. Увлекают их и различные виды деятельности, имеющие отношение к так называемой уличной культуре: посещение баров, участие в потасовках. Интересно, что подобное времяпрепровождение фиксируют исследователи рабочего класса, отмечающие, что с середины XIX в. большая часть культуры рабочих
сложилась вокруг досуга в стиле «футбол / паб / мужские клубы / уличные мероприятия»1.
Один из членов группы, Вилли, рассказал о своем опыте посещения питейных заведений и участия в драках. Он отметил, что в подростковом возрасте имел серьезные проблемы с полицией из-за драк в пьяном виде и краж. С возрастом он осознал ошибочность подобного поведения, устав, по собственным словам, бояться каждого телефонного звонка, принимая его за звонок из полицейского участка. Сегодня, признается Вилли, ему стыдно перед родителями за свое прошлое [с. 65-67].
Карьерные амбиции «любителей граффити», как и следовало ожидать, ориентированы, прежде всего, на освоение практических профессиональных навыков. Их мечта - стать «обычными» работающими мужчинами и женщинами. Участники интервью не отличались успехами в средней школе, а некоторые даже были оттуда исключены за плохое поведение. Вилли, например, на момент проведения интервью учился в строительном училище и работал. Свои школьные годы он вспоминает как «дикое» время безделья и беззаботной жизни, учеба же только была помехой в этом. Единственная девушка в группе - Риина - рассказала, что в детстве страдала от нехватки денег: маминой зарплаты хватало лишь на еду и одежду. Поэтому она постоянно чувствовала неловкость перед сверстниками за поношенную одежду. Из-за нехватки денег (экономического капитала) Риина и Вилли мечтают поскорее освоить профессию и начать работать. Длительное получение хорошего образования (культурного капитала) ими обоими рассматривается как пустая трата времени. Таким образом, «любителей граффити» отличает от «театральных девушек» стремление поскорее получить практические навыки и профессию, а также отсутствие интереса к теоретическим знаниям. С уверенностью можно сказать, что стиль одежды, поведение, отношение к образованию являются основными объединяющими выходцев из слаборесурсных страт факторами [с. 67-68].
Выводы. По словам Т. Толонен, Финляндия на протяжении многих лет виделась социологам бесклассовым обществом, поэтому проблема классового расслоения была на периферии внимания
1 Subcultures, cultures and class: A theoretical overview / Clarke J., Hall S., Jefferson T., Roberts B. // Resistance through rituals: Youth subcultures in post-war Britain / Ed. by S. Hall, T. Jefferson. - L.: Hutchinson, 1986. - P. 76.
исследователей финского общества. Специалисты не стремились искать единых социальных закономерностей в жизни молодежи, предметом их интереса, как правило, было то, что отличает современных молодых людей друг от друга, т.е. их индивидуальные особенности.
Тем не менее предположение автора статьи о том, что классовые различия влияют на систему ценностей, образ жизни и поведение молодежи, получило подтверждение. Представители обеих рассмотренных групп разделяли повседневные привычки и культурные ценности, присущие их социальным классам. Так, в школе, где учатся дети среднего класса, популярны одни стили, в школе для детей из малообеспеченных слоев - другие. Таким образом, субкультура является частью культуры класса, и появление стилей в определенных социальных общностях легко прогнозируется.
Необходимо отметить, что большинство опрошенных не считают себя приверженцами какого-либо одного культурно-стилевого направления. Впрочем, это соответствует результатам социологических опросов 15-19-летних финнов: только 16% из них относят себя к представителям молодежных субкультур1. Различия между участниками интервью демонстрировались скорее имплицитно, чем явно: в манере одеваться, музыкальных предпочтениях, в способах проводить свободное время, в отношении к алкоголю, образованию и т.п. [с. 69-70].
М.А. Ядова
2014.01.013. МОРТИМЕР Дж.Т. ПРОЕКТ ЛОНГИТЮДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ МОЛОДЕЖИ В РАМКАХ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ ЖИЗНЕННЫХ ТРАЕКТОРИЙ.
MORTIMER J.T. The evolution, contributions and prospects of youth development study: An investigation in life-course social psychology // Social psychology quart. - Wash., 2012. - Vol. 75, N 1. - P. 5-27.
Статья Джейлан Мортимер, профессора социологии Университета Миннесоты (Миннеаполис, США) знакомит с историей становления и эволюцией исследований жизненных траекторий американской молодежи с конца 1980-х годов до наших дней и
1 Myllyniemi S. Aika vapaalla: Nuorten vapaa-aikatutkimus (Research on leisure time of the young). - Helsinki: Youth research network: Adviser council of youth affairs, 2009. - P. 99.
