CC BY
206
представлены поодиночке» (с. 285). Речь идет о наличии крупного укрепленного поселения, его стратегически выгодном положении и существовании религиозного центра.
Таким образом, указывают авторы в Заключении, Тоновцов Град, заселенный или посещавшийся людьми в период от первобытности до Средневековья, в эпоху поздней Античности стал «одним из крупнейших и наиболее сложных укрепленных поселений» в Юго-Восточных Альпах, имевшим «межрегиональное значение» (с. 289). С окончанием позднеантичного времени поселение было постепенно покинуто, хотя ряд находок свидетельствует, что его руины изредка посещались людьми и в раннем Средневековье.
Ек.Ю. Лебедева
2013.04.037. ИЕРУСАЛИМСКАЯ А.А. МОЩЕВАЯ БАЛКА. НЕОБЫЧНЫЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК НА СЕВЕРОКАВКАЗСКОМ ШЕЛКОВОМ ПУТИ. - СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2012. - 384 с.
Ключевые слова: могильник Мощевая Балка; памятники VIII-IXвв.; Северокавказский шелковый путь; дальняя транзитная торговля.
Монография канд. ист. наук, ведущего научного сотрудника Государственного Эрмитажа А.А. Иерусалимской стала итогом многолетнего изучения средневекового могильника Мощевая Балка по материалам коллекций Государственного Эрмитажа и других музеев. (Итогом этого изучения стало также открытие в 2008 г. в Эрмитаже экспозиции, посвященной Мощевой Балке.) Книга состоит из краткого введения и шести глав, снабженных большим количеством иллюстраций.
Во введении автор дает общую характеристику памятника. Основными особенностями могильника стала прекрасная сохранность органических материалов (отсюда, от слова «мощи», происходит его название) и то, что создавшие его «местные племена обладали таким количеством шелков, что даже рядовые общинники употребляли их... для самых разнообразных поделок» (с. 10).
Непростой была и история исследования памятника, изложенная в главе I «История коллекции Эрмитажа и изучения памятника». О существовании мумифицированных погребений на скаль-
ных террасах в верховьях реки Большая Лаба было давно известно местным жителям, из любопытства разорявшим могилы. Первые раскопки были проведены еще в начале XX в., но их материалы не привлекли большого внимания. Долгое время могильник не считался древним (из-за хорошей сохранности находок). Выявление древних тканей и выявление на этой основе даты могильника (VIII— IX вв.) связано с полевыми работами А.А. Иерусалимской, начавшимися в 1962 г. Ею были проведены раскопки и сборы на территории могильника, а в 1967 г. - выдвинута гипотеза «северокавказского обходного рукава Шелкового пути» (с. 21), которая объясняла обильное присутствие здесь древних привозных тканей.
Глава II «Погребальный культ и другие верования местных племен» посвящена общей характеристике погребального обряда могильника Мощевая Балка и тех представлений его создателей, которые могли отразиться в нем. Вначале автор кратко характеризует сами погребальные сооружения. Среди них выделяются два вида: обработанные естественные углубления-пещерки и каменные гробницы из отдельных плит, при этом единообразный характер каменной кладки обоих видов гробниц, по мнению А.А. Иерусалимской, «свидетельствует о единстве погребального культа» (с. 37). В конструктивных особенностях гробниц автор предполагает аналогию с принципами местного домостроительства, связанную с представлением о переселении умершего в новый дом.
Наиболее важной особенностью погребальных комплексов стало «явление символизации» (с. 48). На материале аланских могильников, где не сохраняются органические материалы, исследователи говорили ранее об «обеднении» погребального обряда в VII-IX вв. Однако материалы из Мощевой Балки показывают, что многие категории предметов стали заменяться в могиле своей частью или имитацией: ручка от тесла - вместо целого орудия, древко вместо стрелы, ножны вместо ножа и т.д., т.е. использовались такие предметы, которые обычно не сохраняются.
Также находки позволяют проследить различные виды амулетов и оберегов, сопровождавших покойных. Помимо костей определенных животных, раковин каури, на материале амулетов отмечено «почитание определенных древесных пород или плодов», прежде всего - лещины-орешника и таволги. Автор отмечает, что
эта категория находок не подвергалась символизации, как и одежда погребенных.
В приложении к главе II опубликовано описание погребальных комплепксов как раскопанных автором, так и восстанавливаемых по музейным коллекциям.
Глава III «Находки в Мощевой Балке шелковых тканей как свидетельство проходившего здесь маршрута Шелкового пути» посвящена исследованию самых ярких материалов могильника -привозных тканей, преимущественно шелковых. Вводный раздел главы кратко обрисовывает ситуацию, сделавшую возможным их появление у северокавказских племен. Само существование Шелкового пути приводило к постоянным столкновениям государств Запада и Востока; ко времени существования Мощевой Балки это были Византия и Сасанидский Иран. Поскольку Иран не пропускал через свою территорию ни западных, ни восточных купцов, появились обходные маршруты. Южный предполагал опасное плавание по Индийскому океану, а северный степной стал недоступен со времени гуннского нашествия; поэтому предпочтение отдавалось северокавказскому пути. Как показывают исторические и этнографические аналогии, плата проводникам и владетелям определенных территорий часто давалась кусками ткани и предметами одежды; вероятно, так же ее получали и создатели Мощевой Балки.
Находки древнего текстиля из погребений делятся автором на три группы: «ткани византийского круга» (шелковые и шерстяные), «согдийские ткани» (шелк и ткани из рами1) и «дальневосточные (китайские) шелковые ткани». Каждая из групп имеет свои характерные особенности. Так, византийские ткани представлены наибольшим разнообразием рисунков, причем зачастую сложных и высокого качества исполнения: «охота Бахрама Гура» - подражание восточным тканям, изображение «святых воинов», уникальная наградная лента с надписью и т.д. В ряде случаев автор выявил точное место изготовления ткани (Константинополь, Сирия). Согдийские ткани представлены наибольшим количеством фрагментов, но разнообразие орнаментов здесь гораздо меньше; часто встречаются фрагменты шелка низкого качества с орнаментом в
1 Рами, или китайская крапива - растение семейства крапивных, родом из Восточной Азии. - Прим. реф.
виде «двойной секиры», специально, как полагает А.А. Иерусалимская, выпускавшегося для расчетов с местными племенами. В то время как на византийских шелках можно проследить восточное влияние, на согдийских прослеживается византийское: заимствовались сюжеты изображений, воплощавшиеся в местном стиле, возможно, порой с переменой первоначального смысла. Половина образцов дальневосточных тканей не имеет орнамента, здесь также достаточно много «камчатых тканей», где узор создается не цветом, «но исключительно за счет смены разных переплетений» (с. 117). Это в основном «рядовые» шелковые ткани, для которых трудно хоть сколько-нибудь точно определить центр производства. В приложении к данной главе более подробно рассматриваются наиболее яркие образцы тканей каждой группы.
Глава IV «Мощевая Балка. Одежда местного населения» посвящена еще одной теме, изучить которую позволяет хорошая сохранность тканей; глава включает три раздела: «Головной убор», «Плечевая одежда» и «Обувь». Головные уборы из материалов могильника «отчетливо отражают пол, возраст, иногда - социальный статус их владельцев» (с. 174). Детские головные уборы отличались от взрослых, что нехарактерно для прочей одежды. Женский головной убор включал по меньшей мере три варианта, которые автор связывает с возрастными группами: девочка и молодая девушка, женщина до рождения ребенка, женщина-мать; в то же время различия в мужском головном уборе относились скорее «к социальной или к профессиональной сфере» (там же). Многие предметы одежды имеют аналоги в этнографических материалах Северного Кавказа, что позволяет выделить аланские и адыгские элементы в комплексе одежды. Аланские элементы в основном относятся к мужской одежде, а адыгские - к женской, что позволяет автору выдвинуть предположение об осевшем в долине с аборигенным адыгским населением аланском военном отряде. Также одежду Мощевой Балки характеризует приспособление к суровому климату и хозяйственной деятельности, характерной для высокогорья, а благодаря проходившему здесь Шелковому пути - также и к некоторым влияниям иноземной моды, воплотившимся, в основном, в женском костюме. В приложении к главе IV подробно рассматривается так называемый «кафтан вождя», украшенный шелковыми тканями всех трех групп.
Глава V «Характеристика основного погребального инвентаря Мощевой Балки» посвящена описанию прочих категорий находок, с акцентом на те виды предметов, которые обычно не удается проследить в памятниках археологии. Так, среди орудий труда рассматриваются ножны для ножей, чаще всего клавшиеся в могилу вместо самих ножей, тесла на деревянной рукояти, деревянные предметы, интерпретируемые как детали ткацких устройств. В категории «оружие» большое внимание уделяется снаряжению лучника: находкам сложносоставного лука (один целый экземпляр и различные его детали), а также стрелам, известным в основном по древкам, налучьям и колчанам. Интересные наблюдения относятся и к изделиям из металла (использование так называемой «золото-подобной латуни», подражаний византийским монетам), и к способам ношения амулетов. В целом же, как отмечает автор, «наиболее существенные выводы... касаются изделий из дерева и других органических материалов» (с. 344).
Заключительная глава VI «Мощевая Балка в системе контактов на Северокавказском шелковом пути» кратко освещает свидетельства самого процесса торговли - «ближнего» обмена (с окрестными территориями Северного Кавказа) и дальней транзитной торговли (помимо тканей - изделия из раковин, золотопододобной латуни, стеклянные сосуды и т.д.). Отдельно рассматривается сюжет о культовых предметах различных религий, попадавших к местным жителям. Общим для всех их вариантов было то, что «они не были понятны в местной среде и использовались здесь абсолютно не по назначению» (с. 351), попадая к создателям могильника различными путями - в результате торговли, грабежа или деятельности христианских миссионеров. Особый сюжет представляют находки, связанные с буддизмом - фрагменты двух буддийских икон и одной рукописи сохранились в уникальном комплексе находок, известном как «багаж китайского купца». В него также входят отрывки приходно-расходных записей купца, сделанных во время путешествия. Судя по самим этим документам, купец не смог завершить свою торговую поездку и был, видимо, также похоронен в могильнике Мощевая Балка. Эта история конкретной личности, представляющая собой, по словам автора книги, «особенно яркое подтверждение функционирования. Северокавказского шелкового пути» (с. 369), завершает книгу.
Ек.Ю. Лебедева
