CC BY
57Сети, новые поисковые алгоритмы, новые виды отбора и соединения информации возникают быстрее, чем право. Поэтому важно гарантировать эффективные и открытые для инновации коммуникативно-свободные правовые рамки, создавать которые - задача демократического законодателя. По мнению автора, ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 11 Европейской хартии прав человека создают свободу массовой цифровой коммуникации и являются исходными в демократическом дискурсе, предполагающем множественность мнений. Положение абз. 1 ст. 5 Основного закона ФРГ в свете указанных европейских норм следует сформулировать по-новому как унифицированную гарантию свободы средств массовой информации.
Г.Н. Андреева
2013.04.009. МАТЬЕ Б. ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ В ОТНОШЕНИИ ПРИОРИТЕТНОСТИ ВОПРОСА О КОНСТИТУЦИОННОСТИ. ИТОГИ.
MATHIEU B. Neuf mois de jurisprudence relative à la QPC. Bilan. // Pouvoirs. Revue française d' études constitutionnelle et politiques. - P., 2011. - N 137. - P. 57-72.
Статья директора Центра исследований по конституционному праву в школе права при Университете Париж-I Пантенон -Сорбонна и президента Французской ассоциации конституционного права посвящена некоторым итогам деятельности Конституционного совета Франции в связи с конституционной реформой 23 июля 2008 г., предоставившей этому органу рассматривать дела, связанные с приоритетностью вопросов о конституционности законодательного акта или нормы.
Автор пишет, что первые девять месяцев действия вновь введенной процедуры указывают на то, что Конституционный совет стал выступать как судебный орган общей и административной юрисдикции одновременно. Желание законодателя установить двойной фильтр для соблюдения конституционности норм - в Кассационном совете и в Государственном совете - явно указывает на то, что в возглавляемых ими обеих судебных системах, т.е. в системе административной и общей юстиции, развивается конституционная судебная практика. В обоих случаях речь идет о контроле a posteriori, который исключает действовавший ранее принцип аб-
страктного контроля в той мере, в какой конкретная ситуация позволяет опротестовывать законодательный акт. Еще слишком рано подводить итоги, но состязательный характер процедуры, представительство интересов истца говорят о субъективном характере рассмотрения дел. Впрочем, можно поставить и другой вопрос: если существует контроль a posteriori, то почему нельзя изменить контроль a priori, осуществляемый Конституционным советом начиная с 1959 г., со времени образования этого органа? (с. 57). Может ли сам Совет «разминировать» («déminer») территорию по рассмотрению дел? (с. 57).
Введенная процедура «приоритетного вопроса о конституционности» имеет две стороны. Прежде всего установленный «фильтр» («un filtrage») может подавлять желание воспользоваться названной процедурой. В то же время новая процедура предоставляет истцу возможность рассматриваемое в судебных органах дело решить в свою пользу. За девять месяцев применения новой процедуры, согласно цифрам, обнародованным на слушаниях в комиссии законов Национального собрания Франции, было поставлено 509 «приоритетных вопросов о конституционности» в административных трибуналах, в апелляционных административных трибуналах и в Государственном совете, причем Государственный совет был непосредственно запрошен по таким вопросам 104 раза. 127 вопросов было направлено в Кассационный суд и 233 решались в этом органе. Из числа дел, направленных Государственным советом и Кассационным судом, в отношении 50% было заявлено о соответствии Конституции; 30% из числа опротестованных актов были объявлены полностью или частично не соответствующими Основному закону, а в отношении 20% к моменту слушания в комиссии Национального собрания еще не было вынесено решения (с. 59). Также было замечено, что число запросов Конституционного совета постепенно уменьшалось: с 15 по 30 сентября 2010 г. было 17 запросов, из которых 13 поступило из Кассационного суда; с 1 по 15 октября того же года - девять запросов, из которых пять поступило из кассационного суда; с 15 по 30 октября того же года, соответственно, пять и три; с 1 по 15 ноября был только один запрос из Государственного совета (с. 59).
Первые итоги рассмотрения дел поставили две важные проблемы: о различиях конституционного и конвенционного контроля;
о практике работы фильтра со стороны Государственного совета и Кассационного суда.
Впервые проблема конвенционности была решена (pérennise) Конституционным советом (J№ 2006-605): контроль за конвенцион-ностью возложен на суды административной и общей юрисдикции. Контроль за конституционностью является полномочием исключительно Конституционного совета. С этой точки зрения право Европейского союза всегда является конвенционным правом. В частности, Совет постановил, что содержащиеся в директивах ЕС нормы о правах и свободах, имеющие прямое применение в государствах -членах Союза, не относятся к «правам и свободам, гарантированным Конституцией». Первые решения Государственного совета относительно «приоритетного вопроса о конституционности» актов подтверждают названные различия между конституционностью и кон-венционностью.
Целью конституционного пересмотра 2008 г. являлось создание концентрированного контроля по вопросам о конституционности в Конституционном совете, а не введение диффузного контроля (в рамках применения ординарными судьями общей судебной системы). Пересмотр «доверил» Государственному совету и Кассационному суду новую функцию фильтра при определении «серьезности» поставленного вопроса о конституционности. Теперь эти судебные органы стали «негативными» судьями (en juge «négatif») в отношении конституционности применяемых норм. В результате новой процедуры выяснилось, что названные высшие органы общей и административной юстиции понимают стоящие перед ними задачи весьма различно. Если Кассационный суд сдерживает рост (l'essor) контроля за конституционностью, то Государственный совет поощряет применение сторонами процесса в административных судах такого контроля.
В обоих случаях такой «фильтр» реализуется при соблюдении специального требования, а именно при наличии серьезности поставленного вопроса о конституционности нормы или акта. Правила «серьезности» устанавливаются Конституционным советом, а Государственный совет и Кассационный суд при поступлении к ним дел лишь оценивает «серьезность» поставленного вопроса, примеряя свои решения «о пропуске» этих дел в соответствии с критериями Конституционного совета.
Следующим вопросом, затрагиваемым в статье, является определение круга законодательных актов, которые могут обжаловаться по мотивам неконституционности. Таких положений существует очень много, и они не ограничиваются нормами, принятыми после вступления в силу действующей Конституции 1958 г. Обжалуемые правовые нормы могут быть «очень старыми». Так, Кассационный суд направил в Конституционный совет вопрос об обжаловании ст. 661 Гражданского кодекса о правовом режиме общих стен строений (des murs mitoyens) с точки зрения права собственности (постановление № 1222 от 15 сентября 2010 г.). В решении № 2010-52 в русле «приоритетного вопроса о конституционности» Совет отменил положения закона 1941 г.
Также могут обжаловаться законодательные положения, введенные в действие путем принятия регламентарного акта, например, в результате разрешенного парламентом делегированного законодательства.
Что же касается конкретных прав и свобод, закрепленных в Конституции, которые наиболее часто нарушаются, то их много. Например, очень часто происходит обжалование нарушения принципа равенства, в частности, в области налогов, собственности, права на достоинство личности, права выезжать за границу и возвращаться, уважения частной жизни, принципа свободного управления территориальными коллективами, профсоюзных свобод. Часто ссылаются на нарушения закрепленных гарантий прав, особенно в уголовной сфере (индивидуализация и соразмерность наказаний, право на соответствующий процесс, право на защиту), или на права, носящие общий характер (ответственность, обратная сила закона, гарантии права).
В то же время автор, исследуя уже принятые решения Конституционного совета, считает, что некоторые вопросы не могут быть предметом обжалования в порядке «приоритетного вопроса о конституционности». В частности, к ним относится вопрос о распределении нормативной компетенции между законом и регламентом, если он не затрагивает какое-либо право или свободу. В решении № 2010-5 Конституционный суд постановил, что недооценка законодателем собственной компетенции, установленной ст. 34 Основного закона, не может быть предметом обжалования в поряд-
ке «приоритетного вопроса о конституционности», поскольку она не посягает на права и свободы, признанные Конституцией.
Автор считает, что введение новой процедуры приоритетности постановки вопроса о конституционности является «революцией на французском судебном пейзаже» (с. 68) и практически затрагивает все существующее законодательство. Новая процедура способствует кристаллизации действующих правовых норм, пониманию четкости и определению границ конкретных прав и свобод.
Если Конституционный совет уже рассматривал дело о применении какого-либо права и свободы и вынес по нему решение, то повторно аналогичное дело им не рассматривается, что подтвердил сам Совет в решении № 2010-9 от 19 мая 2010 г. В принципе Совет может вынести решение о конституционности или неконституционности оспариваемого закона. Согласно ст. 62 Конституции положение, объявленное неконституционным, по основаниям ст. 61, не может быть промульгировано и не может применяться, а положение, объявленное неконституционным по основаниям ст. 61-1 (т. е. при применении процедуры «приоритетного вопроса о конституционности»), отменяется со времени опубликования решения Конституционного совета или в более позднюю дату, указанную в этом решении. Конституционный совет устанавливает условия и ограничения, при соблюдении которых последствия, порожденные указанным законодательным положением, могут быть пересмотрены. Эта конституционная норма более «выгодна» для стороны-жалобщика, поставившей вопрос о конституционности применяемого закона, в отношении которого вопрос может быть поставлен только в будущем. В решении № 2010-14/22 Совет уточнил, что принцип объявления о неконституционности благоприятствует стороне, которая поставила вопрос, кроме случая, требующего немедленной отмены закона, нарушающего конституционные права и свободы и влекущего особые экспрессивные последствия (des cоnséquences manifestement expressivrs). В этом случае последствия отмены могут быть перенесены на более позднюю дату.
В.В. Маклаков
